По принципу: на месте калечим и тут же лечим.
С помощью Бахвалова эту преграду мы с грехом пополам преодолели. Все это время я сильно опасалась, как бы он себе что-нибудь не сломал. Нет, жалко мне было не его, а себя. Ведь тогда бы мне пришлось его тащить. А это, согласитесь, в моем положении уже перебор.
Но Бахвалов, спотыкаясь, чертыхаясь и произнося нелестные слова по поводу местных дворников, к которым, будь его воля, он собирался применить весьма крутые меры с элементами сексуального садизма, умудрился без дополнительных потерь доволочь меня до двери.
Про очередь особо распространяться не стану. Она была, но весьма умеренная. Потом меня, конечно же, отправили на рентген, который у них, естественно, находился на втором этаже, и лифт, разумеется, отсутствовал.
Бахвалов, злобно мурлыча: «Нам нет преград на море и на суше», преодолел и это препятствие. Остальное время он, к счастью, молчал. До той самой поры, как мы оказались в рентгеновском кабинете.
Утомленная длительным подъемом, я с облегчением плюхнулась на кушетку. Из защитной каморки тут же вылетела тетка и, выхватив у меня из рук направление, принялась орать:
— Чего расселись? Успеете еще наотдыхаться! Давайте раздевайтесь побыстрее!
— Да мне быстро тяжело, — пролепетала я.
Тогда тетка заорала на Бахвалова:
— А вы, муж, чего стоите? Помогите жене! Брюки с нее снимите!
Бахвалов покраснел и засмущался. Надо же, оказывается, умеет! Я за него вступилась:
— Он мне не муж.
— Мне-то какая разница! — грянула тетка. — Я у вас паспорт со штампом не спрашиваю! Муж! Любовник! Хоть дядя чужой.
Мне главное, чтобы вы штаны побыстрее сняли. Раз сами не можете, пусть помогает.
Я и впрямь не могла, и не только штаны, а даже огромный резиновый сапог с себя снять.
Бахвалов вздохнул, наклонился и потянул сапог на себя.
— Раздевайтесь уж, — хрипло пробормотал он. — Смотреть не буду. Меня ваши прелести не волнуют.
Его, может, и не волнуют, а меня лично волновало мое белье. Совершенно из памяти вон, какие утром надела трусики.
К счастью, оказалось, что черные, плотные. Вполне прилично. Можно спокойно раздеваться. И как удачно, что ноги с утра побрила в преддверии свидания! Так что стыдится мне было нечего. Пусть смотрит! Тем более что мне на него совершенно наплевать.
Бахвалов кое-как избавил меня от обуви, брюк и колготок. Интересно, он всегда так неловко женщин раздевает? Правда, возможно, раньше ему дамочки с целыми ногами попадались.
Пока я об этом думала, он подхватил меня на руки и перенес на специальный стол. Ногу мне отсняли, после чего мы принялись меня одевать.
Задачка неожиданно оказалась куда сложнее, чем раздевание. Особенно колготки.
Окажись на месте Бахвалова Максим, возможно, в этом было бы даже что-то эротичное. Однако Бахвалов так сопел, что я едва удерживалась, чтобы не предложить ему высморкаться. А он не только сопел, но еще и бубнил возмущенно себе под нос:
— Черт знает что эти бабы носят. Теперь мне ясно, почему вы всюду всегда опаздываете.
— Никуда я никогда не опаздываю!
— В данном случае речь идет не конкретно о вас, а вообще о женщинах, — продолжал изгаляться он. — Теперь я понимаю: пока эту штуку оденешь, полдня пройдет.
— Можно подумать, вы раньше никогда колготок не видели. Ваша бывшая жена их, что, не носила?
Перестав пыхтеть над сапогом, он резко выпрямился:
— Откуда вы про мою бывшую жену узнали?
— Из паспорта. Вы ведь сами мне его оставили.
— Вернее, по добровольному принуждению.
Тут тетка вновь на нас напустилась, и мы перебрались в коридор.
Оказалось, у меня не перелом, а только трещина. Гипс, однако, все равно наложили.
— Трещина — это чепуха, — усадив меня в машину, бодро заявил Бахвалов. — Зарастет, и будете как новенькая.
— Понятно. Радуетесь, что компенсацию придется меньше платить.
— Да бросьте вы со своей компенсацией. Я вам завтра костыли привезу.
— Где вы их, интересно, возьмете?
— У приятеля. Они у него точно есть. На всякий случай оставил, после того как в прошлом году ногу сломал. На горных лыжах катался.
— А мне они будут не велики?
— Их можно по росту отрегулировать. Я вам завтра все сделаю.
Ага. Задабривает. Испугался, значит, ответственности! Ну пусть привозит свои костыли. Мне тратиться самой не надо.
Хотя, если честно, без костылей мне жизнь кажется как-то милее. Особенно на данном отрезке моего существования.
Мы вернулись к дому. Вытащив меня из машины, Бахвалов вздохнул.
— Физзарядка на месяц вперед.
Я оглядела его ехидненько эдак с ног до головы, ну знаете, таким специфическим, оценивающим взглядом, которым мужики на девушек смотрят, и говорю:
— Да вам, в общем, совсем не вредно.
Ох он и надулся!
— Много, — говорит, — вы в мужских фигурах понимаете. У меня сплошные мышцы.
— Нуда. — Я фыркнула. — И основная — на животе.
— Нет у меня живота, — прошипел он. — Просто грудь такой формы.
Ну как тут не оторваться, когда мужик сам подставляется! Я и продолжаю ласково:
— Вот спасибо, просветили. Оказывается, это место теперь называется грудью. Простите великодушно. Видимо, не учла разницу между женской и мужской анатомией. Я-то, дура, всегда это место считала пивным животом.
— Нет у меня живота!
К моему немалому замешательству, он распахнул дубленку и, несмотря на трескучий мороз, задрав свитер и майку, явил моему изумленному взору и впрямь достаточно плоский и волосатый живот.
Совершая стриптиз, Бахвалов вопил:
— И пива я, между прочим, вообще не пью! Терпеть его не могу!
Но разве я могла сдаться? Нет, мое слово будет последним! И, ткнув пальцем в живот, я промурлыкала:
— Лучше, конечно, чем я думала, но жирок все-таки имеется. И кубиков не видно. Работать вам еще над собой и работать.
— Без работы вы меня не оставите. Пока до восьмого этажа дотащу, и кубики появятся, а может, и третья нога отрастет.
Он так и продолжал стоять с задранным свитером.
— Господин Бахвалов, мне что-то не совсем ясно: вы меня тащить собрались или на морозе соблазнять? — не удержалась от нового выпада я.
В следующий момент у меня возникло ощущение, что он мне сейчас вторую ногу сломает. Но он не сломал, а, спрятав наконец живот, презрительно бросил:
— Было бы кого соблазнять. Цапля недоделанная.
Вот за недоделанную цаплю он у меня точно ответит. Тем более цаплей я стала по его милости.
Вволок он меня в подъезд, а там было нам счастье. Лифт заработал. И не один, а оба. Выбирай — не хочу.
Я, раз такая пруха, решила, что дальше могу обойтись без его помощи, о чем ему и сообщила.
Он заартачился:
— Нет. Побуду уж доставкой на дом. Не то вы по дороге, не приведи Господь, еще что-нибудь сломаете и потом мне это в общий иск вчините.
Боится, гад. Пустячок, а приятно.
— Как хотите, — смилостивилась я.
Вошли мы в мою квартиру. Только собралась сказать ему до свидания, телефон зазвонил. Бахвалов к стеночке меня прислоняет, и к трубке.
— Только сами туда не рыкайте! Мне дайте! — кричу.
Он послушно принес телефон. Нажимаю на кнопочку, а там голос Максима. Мрачный такой.
— Алиса, я не понял, что у нас произошло?
— У тебя — не знаю. А у меня куча всего. Не вечер, а сплошные приключения. Ты сейчас где?
— У себя дома! — Теперь в его голосе и вовсе звенел металл. — Не понимаю, чем заслужил, что в ресторан не пришла, не позвонила, а спокойно себе укатила с другим.
— Каким еще другим? — Я ничего не понимала.
— Меня это, в общем, уже не волнует. Твои проблемы. Но теперь я убедился: мама была права.
Он бросил трубку. Какое-то время я тупо слушала частые гудки. Вывел меня из ступора голос Бахвалова:
— Неприятности?
— Кто бы знал, как вы мне надоели! — напустилась на него я. — Мало того, что ногу сломали, так еще и личной жизни лишили. Он сумрачно хохотнул:
— Насчет надоели, вы не одиноки! Знаете, как вы мне опостылели. Целый вечер на вас угрохал. И ничего в ответ, кроме хамства.
Меня трясло от отчаяния и ярости.
— Хамство? Да вы даже не знаете, что такое настоящее хамство! То есть нет, знаете. Вы ведь сами воплощенный хам!
И я изо всех сил запустила в него телефонной трубкой. Трубка, ударившись о его любимый живот, отрикошетила в стену и разлетелась на части.
— Ну вы и мигера, — ошалело повел головой он и потыкал мыском ботинка останки моего телефона. — Что ж, вы сами себя наказали. Трубка уже работать не будет.
— Не переживайте, у меня запасная есть.
— Понятно. Значит, привычка у вас такая. Как что не понравилось, телефоном швыряться. Полагаю, судя по вашему замечательному характеру, у вас не один телефон запасной, а целый шкаф. Да вам все равно надолго не хватит. Зато теперь я знаю, что вам в подарок на день рождения преподнести. Радиотелефон. Не ошибешься. Лишний вам обязательно пригодится. Ладно, лиса Алиса, мне пора. Пошел. До завтра.
— Что значит, до завтра? Видеть вашу физиономию больше не хочу! Никогда!
— Так вы ни на что особенное не надейтесь. Я просто вам костыли привезу. Привык выполнять обещания. Или… — Он повернулся ко мне, губы его скривились в хулиганской ухмылке. — Может, вам опять помочь раздеться?
— Сволочь! — И я захлопнула дверь прямо в его самодовольную морду.
Лишь когда я осталась одна, до меня дошел весь ужас создавшейся ситуации. Планы мои на сегодняшний вечер и оставшуюся жизнь действительно оказались разрушены. Во-первых, и это главное, я не получила от Максима предложения выйти за него замуж. Мало того, я обидела его. Вернее, он считает себя обиженным.
Нет, естественно, я ему дозвонюсь и объясню, что случилось. Но он так болезненно воспринимает любые внештатные ситуации. Теперь придется как следует потрудиться, чтобы вернуть его доброе расположение духа. Но самое ужасное, что момент упущен. Он был действительно готов сделать мне сегодня предложение. Все признаки налицо. А я так долго ждала! Когда теперь еще сложится…
И опять это упоминание мамы! Значит, она была все-таки против, а он решился пойти против нее. Приспичило же этому проклятому Бахвалову перевозить свой шкаф. Ну хоть на день позже! Тогда Максим уже сделал бы мне предложение. Пусть на следующий день мне и сломали бы ногу, это уже ничего не изменило бы.
Я была бы уже практически мужней женой. Может, и с переломом удачно получилось. Максим сейчас вокруг меня прыгал бы, волновался, а я лежала бы спокойно, в ус не дула. И не трепыхалась по поводу работы. Подумаешь, какое-то время буду на содержании у мужа.
Нет, совсем я, конечно, бросать работу не собираюсь. Не хочу полностью от Максима зависеть. Хотя, с другой стороны, у меня последние годики, когда о ребенке можно подумать. Не в пятьдесят же рожать. Пожалуй, выйду замуж, сразу забеременею и рожу. А уж потом начну работу искать. Надолго нельзя без нее оставаться. Иначе потом будет трудно устроиться.
Может, даже пока беременная, подыщу себе место необременительное. На пол ставочки, например. Главное, чтобы где-то числиться. А там уже разберусь. Только вот, к сожалению, все эти планы придется на время отложить. Сперва ногу надо вылечить, да еще с Максимом помириться.
И с работой теперь проблемы. На старой-то, вероятно, без меня справятся. Я почти все дела передала. А вот на новой даже оформиться не успела. Будут они меня ждать? И на что я буду жить и лечиться? Кое-что у меня, конечно, отложено. Но, если с этой работой прогорит, на поиски хорошо оплачиваемой новой уйдет время. Не такая простая задача.
Мне стало совсем не по себе. Надо срочно мириться с Максимом! При помощи стула я доковыляла до кухни. Как же, оказывается, трудно прыгать на одной ноге! Налив себе чашку воды, выпила целых три таблетки обезболивающего. Нога-то по-прежнему жутко ныла. Теперь мне предстояла другая задача, вернее, целых две. Найти запасной радиотелефон и зарядник для мобильного. И то и другое у меня совершенно точно было, но где? Ума не приложу!
Поверхностные поиски результата не дали, а на более фундаментальные уже не оставалось сил, и от собственной беспомощности на глаза наворачивались слезы.
В дверь позвонили. Максим! Понял, что был не прав и приехал! Какой же он все-таки хороший.
— Сейчас! Сейчас! Погоди секунду! Уже иду!
С помощью того же стула я со скоростью черепахи двигалась по коридору к двери. Какое счастье, что у меня однокомнатная квартира!
— Иду! Сейчас открою! — не переставая, повторяла я.
И вот заветная цель предо мной. Я распахнула дверь.
— Ма… — Слова замерли у меня на языке.
Передо мной стоял совсем не Максим, а проклятый Бахвалов.
— Маму ждете? — с издевательской ухмылкой осведомился он. — Никак, с телефоном справились и ее к себе вызвали?
— Не ваше дело, кого я жду! Вы-то что снова явились?
— Да просто хотел, не дожидаясь дня рождения, сделать вам подарок.
— Вы мне уже его сегодня сделали. Больше не надо.
— И телефон, значит, тоже не примете?
Как мне хотелось с ходу послать его далеко и надолго. Без телефона, однако, моя жизнь грозила превратиться в окончательный кошмар. И я, наступив на горло собственной гордости, спросила:
— А у вас откуда оказался? Лишний, что ли, или своим решили пожертвовать от широкого сердца?
Друзья на новоселье две штуки подарили. Вот и хочу вам один пожертвовать, пока не сможете свой найти. Хотя, конечно, надежды, что он обратно ко мне вернется, у меня мало. Наверняка в кого-нибудь швырнете.
Мне немедленно хотелось метнуть трубкой в Бахвалова, и на сей раз попасть. Но тогда я наверняка осталась бы без телефона. И я ответила:
— Спасибо, конечно, большое, но вам придется еще и установить его. Сама я, в нынешнем моем положении, сделать это не в силах.
— А у меня и отверточка есть, — вытащил он из кармана набор инструментов. — Сейчас заработает.
Бахвалов быстро справился с работой.
— Ну куда позвоним для проверки?
Не успел он это произнести, как телефон ожил сам.
— Слушаю! — радостно выпалил в трубку Бахвалов. — Вам Алису Юрьевну? Сейчас! — и, протягивая мне телефон, громко добавил: — Дорогая, тебя.
Я вырвала у него телефон и услышала голос Максима:
— Я думал, ты мне хотя бы позвонишь и попытаешься объяснить свое поведение, — холодно произнес он.
— Перезвоню через пять минут, — вынуждена была ответить я.
Не объясняться же с ним при Бахвалове.
IV
Другой на месте Бахвалова мигом бы понял, что он тут лишний, и удалился. Тем более разговаривать с ним дальше у меня не было сил. От пережитого и таблеток я еле на ноге держалась. Голова плыла.
Но мне попался мужик на редкость тупой и бесчувственный. С интересом взглянув мне в лицо, он спросил:
— Что-то вы какая-то зеленая. Вид у вас, прямо скажем, неважнецкий. Может, вам чайку или кофейку заварить? Выпьете с бутербродиком.
Я простонала:
— Ничего не надо. Оставьте меня в покое.
— Да я бы с удовольствием, и давно уже, но ответственность не позволяет. Помрете еще тут с голоду, а мне отвечать.
— Понятно. За свою шкуру волнуетесь. В таком случае могу вас успокоить: я не голодна, единственное желание — спать.
— Тогда спите, — смилостивился он. — До завтра.
В дверях он опять замер. Ну что за чурбан!
— Я вот подумал…
Ах, он и думать пытается!
— Может, вы ключики мне дадите? — договорил Бахвалов.
У меня начался истерический смех.
— Ну прямо по Остапу Бендеру! Ключи от квартиры, где деньги лежат! Еще деньги на тарелочке с голубой каемочкой попросите! С какой стати я должна вручать ключи абсолютно незнакомому человеку?
— Это я-то незнакомый? — возмутился Бахвалов. — Да вы мой паспорт уже наизусть выучили. Мои данные лучше меня знаете. И живу я в этом доме. Куда денусь? Я как лучше хотел. Чтобы вам, когда я завтра приду с костылями, к двери не бегать. Обещаю, когда приду, постучаться и сообщить о своем появлении, чтобы случайно не застать вас в непотребном виде. Впрочем, я и так уже почти все рассмотрел.
Силы мои иссякали, и вместо достойной отповеди, я просто махнула рукой.
— Берите ключи, Бог с вами. Они на подзеркальнике в прихожей лежат. И сразу предупреждаю: воровать у меня особенно нечего. Разве ваш собственный телефон.
— Ну с этим мы разберемся. А пока спокойной ночи.
И он отбыл со связкой ключей, которые я в свое время сделала специально для Максима, когда уговаривала его переехать ко мне.
Уф-ф! Наконец-то у меня появилась возможность вытянуться на диване.
«Сейчас пять минуточек отдохну, — подумала я, укутываясь в плед, — а потом позвоню Максиму».
Это была моя последняя мысль перед тем, как я провалилась в глубокий сон.
Проснувшись утром, я даже не сразу поняла, где нахожусь и почему сплю одетая на неразложенном диване? Сознание медленно возвращало меня к реальности. Все тело ныло, словно меня побили. Треснутая нога к тому же еще и чесалась. Под гипсом.
Посмотрев на часы, я пришла в ужас. Восемь, и ясно, что не вечера! А Максиму я так вчера и не позвонила!
Схватив трубку, я судорожно набрала его номер. Не могу сказать, что он обрадовался, услышав мой голос.
— Интересные у тебя отношения со временем складываются, — сухо заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10