— Тебе не кажется, что твои пять минут несколько затянулись?
— Ой, извини, пожалуйста, я заснула.
— В таком случае, если мысли обо мне вызывают у тебя сон, может, вообще не следовало звонить?
Максим, прекрати. Ты же ведь еще не знаешь самого главного. Я вчера ногу сломала! — позволила я себе несколько усилить драматизм ситуации. В конце концов, под гипсом не разберешь, сломана она или просто треснула. А Максим — не рентген.
— Ты шутишь? — вопрос прозвучал недоверчиво. — Когда тебя угораздило?
— Когда в ресторан к тебе собиралась ехать. Поднималась по лестнице, а на меня шкаф упал.
— Интересная история. Только я на твоем месте придумал бы что-то попроще и поправдоподобнее.
Ну как заставить его поверить?
— Нет, я совершенно серьезно.
— И на какой, интересно, лестнице?
— В моем доме.
— Какого черта тебя туда понесло?
— Такого, что лифт не работал.
— А шкаф откуда там взялся?
— Его несли вниз.
— И ты, конечно, в сторону отойти не могла.
— Сам бы попробовал! Там было темно и почти ничего не видно.
— Бред какой-то, но теперь верю. Очень на тебя похоже влипать в самые дурацкие истории! Ладно. Жди. Сейчас к тебе выезжаю.
— Максим, не нужно!
— Как раз очень нужно. Неужели ты думала, я тебя в беде брошу. Хотя страшно обидно, что у нас вчера вечер не состоялся.
Ну точно хотел вчера предложение сделать!
— А мне-то самой как обидно!
— Ладно. Жизнь не кончилась.
Он больше не сердится! И едет ко мне! Значит, маме пока звонить не стану. Иначе она тут же ко мне принесется. При нем. И все испортит. Вдруг Максим сейчас все-таки сделает мне предложение? Ситуация вполне подходящая. Можно сказать, даже романтическая.
Я пошла умываться. Нелегко мне пришлось, но справилась. Воля к победе — великая сила, и в результате я стала совсем неплохо выглядеть. Конечно, с некоторой скидкой на травму.
Завтракать мне хотелось, как-никак, со вчерашнего дня ничего не ела. Но времени на это уже не было. Ничего, потерплю. Зато вместе с Максимом позавтракаем. Даже лучше.
Устроившись на стуле рядом с дверью, я стала ждать любимого.
И вот наконец раздались долгожданные звонки в дверь. Открываю и собираюсь броситься ему на шею. Увы! Все пространство между мной и им занято огромным букетом белых роз.
Максим попытался вручить его мне.
— Вот. Вчера для тебя купил, ноты не пришла. Хорошо еще, качественные оказались. Не завяли. А то совсем было бы обидно.
Цветы замечательные, но в моем состоянии их не дотащить.
— Максим, пожалуйста, отнеси букет на кухню.
— Ах, ну да, — посмотрев на мою больную ногу, спохватился он.
Чмокнув меня в щечку, Максим скинул пальто и прошел с букетом на кухню. Я попрыгала следом.
— Ну ты мне вчера устроила, — положив цветы на стол и усаживаясь на диванчик, начал он.
— Максим, мне самой…
— Почему тебя в больницу с переломом не положили?
Вопрос меня несколько удивил, однако я объяснила:
— В травмпункте сказали, что в госпитализации необходимости нет.
— И как же ты собираешься одна справляться?
Я растерянно посмотрела на него, ибо, честно сказать, надеялась, что он останется у меня и поможет в трудную минуту. Поживет, а там, глядишь, привыкнет и не захочет возвращаться в свою квартиру.
Однако, судя по всему, Максиму такой вариант в голову не пришел. Может, намекнуть? Только как? Придется практически впрямую.
— Ну я думала, ты, моя мама, сестра… Поможете. Как-нибудь справлюсь. По дому-то я худо-бедно передвигаюсь.
— Я целыми днями работаю, а иногда и вечерами приходится. К тому же, если помнишь, у меня на следующую неделю командировка намечена.
Совершеннейшая правда. Максим меня предупреждал.
— Так что вся надежда на твою маму, — продолжил он. — Впрочем, она ведь на пенсии. Полагаю, для нее это не такая уж большая проблема — на время к тебе переехать. Удивляюсь, что она еще не тут.
— Я ей пока вообще ничего не сказала.
— Почему?
— Хотелось побыть с тобой вдвоем.
— А-а. — Он почесал затылок. — Слушай, я так к тебе торопился, даже позавтракать не успел. Может, сварганим что-нибудь?
— Целиком и полностью поддерживаю. Только варганить придется тебе. Я сегодня инвалид.
— Нуда, конечно.
Максим встал и направился к холодильнику.
— Что у тебя там имеется?
— Знаешь, сама не помню. Боюсь, не очень густо. У меня как раз на сегодня намечался закупочный день.
Максим заглянул в нутро холодильника.
— М-да. — Лицо моего любимого разочарованно вытянулось. — Не могла раньше предупредить. Я бы по дороге затарился.
Сам он, конечно, спросить не мог. Прекрасно знает мои привычки: провизию я закупаю на неделю вперед по субботам. И в субботу утром у меня в холодильнике мышь может сдохнуть. К тому же ясно, что со сломанной ногой я к его приходу в магазин не побегу.
Нет, цветы, конечно, роскошные, но есть-то ведь тоже хочется.
— Ладно, я тут нашел три яйца, кусок сыра и молоко. Сейчас омлетик сварганю. Червячка заморить хватит. А уж обедом как следует мама накормит. Доживу.
Пять минут спустя весь разделочный столик оказался заляпан будущим омлетом. Любовь, однако, требует жертв, и я изо всех сил сдерживала порыв встать, взять тряпку и вытереть. Ни в коем случае! Любимый мужчина обо мне заботится, самостоятельно готовит завтрак, и любое мое вмешательство неизбежно воспримет как знак, что я не ценю его усилия.
В замке входной двери заскрежетал ключ. Секунду спустя она распахнулась, и квартиру мою наполнил громкий голос Бахвалова:
— Тук-тук-тук, лиса Алиса! Это я! Почтальон Печкин! Принес не совсем журнал «Мурзилка», а свежие горячие круассаны и не совсем свежие и холодные костыли.
В руках у него и впрямь был большой, доверху набитый чем-то пакет и два алюминиевых костыля.
— Ох, кажется, я не вовремя! — увидев Максима, воскликнул он. — Хотя вроде бы и к столу, — кинул он взгляд на пакет, который по-прежнему держал в руках.
— Это еще кто? — изумленно уставился на меня Максим.
— Знакомься. Хозяин шкафа, господин Бахвалов. Как всегда, не к месту и не вовремя.
Бахвалов поставил пакет на стол.
— Намек понял. Я тут сейчас лишний. Ухожу. Позвони, когда освободишься.
Я хотела узнать у него, с каких это пор мы с ним стали на «ты», но он уже хлопнул дверью, и мой вопрос остался невысказанным.
Зато вопросы возникли у Максима, и он высказал.
— Может, что-нибудь объяснишь?
— И объяснять нечего. Это хозяин того самого шкафа, который на меня упал.
Допустим. — Он не сводил с меня глаз, нервно потряхивая в воздухе сковородкой. — Мне другое неясно. Почему у человека, которого, насколько явствует из твоих слов, ты увидела первый раз вчера, оказались ключи от твоей квартиры? И почему он врывается к тебе, как к себе домой, да еще с целой сумкой продуктов? Или все обстоит не совсем так, как ты мне рассказала? Может, я чего-то не знаю?
Он меня ревновал! В другой ситуации я бы обрадовалась, но в данный момент у меня не было сил выяснять отношения.
Максим, наоборот, явно на это настроился.
— Нет, уж ты мне, пожалуйста, расскажи! Иначе как-то двусмысленно получается. Я узнаю о твоей ноге только на следующий день. А с тобой возится посторонний мужчина. Что тебе помешало вчера мне позвонить?
— Я тебе уже все объяснила.
— А я такой дурак, что сразу тебе поверил. — Он поджал губы. — Может, на самом деле события вчерашнего дня выглядели немного не так? То есть ногу ты сломала. Вопросов нет. Но вот за помощью обратилась почему-то не ко мне, что было бы естественно, а к нему. Ох, ну конечно, он ближе, под рукой, а я где-то там далеко, в ресторане тебя дожидаюсь. И отношения, сразу видно, у вас не вчерашнего дня, а давно. Похоже, он и обо мне наслышан. Вон как оперативно ретировался. Даже территорию отстаивать не стал. Какая у него проблема? Женат, что ли?
— Пять лет уже в разводе!
Язык наш — враг наш! Зачем я только это брякнула!
Сковородка полетела в раковину, а Максим заорал:
— И после этого ты мне будешь по-прежнему врать, что вы с ним только вчера познакомились? Скажи еще, что он сразу всю подноготную выложил, пока из-под шкафа тебя вынимал. А может, ты совсем не под шкафом лежала?
Я молча глотала слезы. Да и что говорить? Как ни оправдывайся, все равно сейчас не поверит. А самое обидное, что оправдываться совершенно не в чем! Хотя история действительно получилась странная. Нелепейшее стечение обстоятельств.
— Я одного не понимаю. — Максим уже не кричал. — Зачем я тебе был нужен?
— Максим, я люблю тебя. Неужели ты сомневаешься?
Раньше не сомневался. Уверен был, идиот, что ты хочешь за меня замуж. Знаешь, ты меня в этом практически убедила. Я даже начал думать, что у нас и впрямь может выйти. Ты мне казалась такой особенной. А на самом-то деле — обычная двуличная сука. Придерживала меня как запасной вариант… — Он на мгновение осекся. — Или я ошибаюсь и, наоборот, выступал основным, а тот тип запасной? Только вот ключики-то ему вручила, а мне нет. Я такой чести не удостоился.
— Я их сделала для тебя.
— Это ты сейчас говоришь.
— Я давно их сделала! Ты сам отказался ко мне переехать! — Только бы не расплакаться при нем. Как он смеет меня унижать!
— И правильно отказался. Как в воду смотрел! Нет, совершенно права была мама. Совсем ты не так проста, как пыталась казаться. С двойным дном человек.
— А без мамы твоей мыв кои-то веки обойтись не можем? — постаралась как можно спокойнее произнести я, но голос мой все равно предательски дрогнул.
— Успокойся. — Губы Максима скривились в ухмылке. — Отныне ты можешь о ней забыть. Впрочем, и обо мне тоже. Считай наши отношения завершенными. Я ухожу. Навсегда. С меня достаточно. Натерпелся.
Чего он такого от меня натерпелся, мне до сих пор неясно.
— Максим!
Я пыталась его остановить, но успела допрыгать только до середины кухни, когда он уже отворил входную дверь.
— Если уходишь, тогда и цветы забери! — прокричала я ему вслед.
Он даже не обернулся:
— Пусть твой этот… шкаф разведенный выкидывает.
Дверь за ним с шумом захлопнулась. Я вздрогнула, как от выстрела.
V
Я в изнеможении опустилась на табуретку. Сколько просидела так истуканом, не знаю. Внутри было пусто, словно из меня выкачали воздух. Потом к горлу подкатил ком, однако, едва я начала плакать, в замке снова заскрежетал ключ. Проклятый Бахвалов! Никакого спасения от него!
Дверь распахнулась, но в нее влетел совсем не Бахвалов, а маленькая лохматая собачонка, которая с веселым тявканьем запрыгнула мне на колени и, поднявшись на задние лапы, принялась деятельно слизывать слезы с моих глаз!
— О-о! Вы ей явно понравились! — Бахвалов тоже был тут как тут.
— Я, по-моему, вам не звонила. — Кажется, мне удалось ответить ему очень холодно.
— Да мы во дворе с Люсиндой Инфантой Традисканцией гуляли, и сами видели, как этот… ушел.
Я невольно улыбнулась:
— Пышненькое вы, однако, имя для собаки выбрали. То есть собачка-то замечательная, но, по-моему, вам она не подходит. Дамский вариант.
Традисканция, или как ее там, одобрительно тявкнула.
— А она и не моя, — разъяснил ситуацию Бахвалов. — Мне ее выдали в комплекте с костылями. Хозяева на два дня уехали, вот я ее и буду опекать. Милейшее животное. И, кстати, по-домашнему ее зовут просто Люська.
Собачка, услышав свое имя, радостно залаяла и попыталась стянуть со стола свеженький круассан. Еле отняли.
— У нее диета, ей нельзя, — запихивая в рот отбитый у Люськи круассан, сказал Бахвалов. — Через две недели выставка. Если я не сберегу ее талию, хозяева меня убьют этими самыми костылями. И какой я умный, что мы вместе с ней сразу к вам пришли. Видите, вы уже улыбаетесь.
Собака породы йоркширский терьер была действительно прелестной, да я и вообще собак люблю. Если бы не моя сумасшедшая жизнь, давно сама бы завела. В общем, плакать мне больше не хотелось.
— Знаете, — потер руки Бахвалов. — Предлагаю наконец позавтракать. Я ведь голодный, как черт. Все утро, между прочим, из-за вас пробегал. Сначала за костылями, потом в магазин…
— Понятно, почему вы вернулись. Вся ваша еда у меня осталась. Я-то уж было подумала, вы от всего сердца, а вы просто… от всего желудка.
— Сердце и желудок у настоящего мужчины неразделимы! — Бодро воскликнул он и принялся вытаскивать продукты из пакета, который принес в свой первый сегодняшний визит. — А что это у вас на столе такой беспорядок? Грязная посуда… Сейчас уберем, помоем… А это? — схватился он за букет. — Выкинуть?
Он выжидающе взирал на меня.
— И не вздумайте! — крикнула я. — Обрежьте и поставьте вон в ту вазу на холодильнике.
— Дело хозяйское, — пожал плечами он. — Но я бы выкинул.
— Вас моя личная жизнь не касается.
— Может, вы и правы, — нехотя согласился он. — Но они все равно долго не простоят.
— Это еще почему?
— Интуиция мне подсказывает. Сами увидите. И цвет какой-то у них паршивый, — тихо добавил он, уже подрезая стебли.
— Мне, например, очень нравится.
— Это вы из чистого упрямства говорите.
— Какая разница. Не ваше дело.
— Естественно, не мое. Мне на него вообще наплевать. Но я лично такие цветы никогда не дарю.
— Сомневаюсь, что вы их вообще кому-нибудь дарите, разве я не права?
— Так я вам сразу свои секреты и выложил. Вы и так обо мне чересчур много знаете.
Я сидела и с удовольствием тискала Люську. Та млела. И мне, как ни покажется удивительным, стало с ней хорошо и спокойно.
Бахвалов тем временем на редкость ловко перемещался по моей кухне, безошибочно открывал нужные шкафчики и извлекал из них именно то, что требовалось. Без малейших подсказок с моей стороны.
Не знай я совершенно точно, что мы познакомились только вчера, заподозрила бы, что он тут сто двадцать пять раз бывал, и не просто, а жил, завтракая, обедая и ужиная.
Вскоре, благодаря его усилиям, на наших тарелках лежал пышнейший омлете ветчиной. То, что пытался сварганить Максим, Бахвалов брезгливо вылил и сотворил воздушное чудо из свежих, закупленных им самолично яиц. Кроме этого на столе стояли блюдо с горкой румяных блинчиков с творогом, свежее сливочное масло, клубничный джем, сыр и круассаны.
При этом все поверхности в моей кухне остались девственно чистыми, ибо, завершив готовку, Бахвалов тщательно прошелся по ним тряпкой.
— Экий вы аккуратист, господин Бахвалов. Чистоту, значит, любите? — съехидничала я.
— Нет. Собственные время и силы экономлю. Гораздо проще вытереть сразу, чем потом недельный культурный слой отскребать.
Меня подмывало еще поехидничать, но со стола так аппетитно пахло, что продолжение нашей дуэли я решила отложить на потом. Это никуда от нас не денется, а вот омлет остынет, если его сейчас же не съесть.
Я уминала еду за обе щеки, тайком делясь самым вкусным с благодарной Люськой, которая устроилась рядом со мной на диванчике. Одновременно я разглядывала Бахвалова, который сосредоточенно жевал напротив меня.
На сей раз он, удивительное дело, молчал. То ли считал, что разговаривать с набитым ртом неприлично, то ли был целиком и полностью занят поглощением пищи.
Пожалуй, познакомься мы с ним при других обстоятельствах, он мог мне даже понравиться. Лицо грубоватое, но вполне презентабельное. С широкими густыми темными бровями, крепко вылепленным носом и упрямым квадратным подбородком. Вид вполне мужественный. Даже не предположишь, что Бахвалов такой вредный. И глазки ничего. Серенькие. Вокруг реснички вполне явственно наблюдаются. Рот вполне подходящий для поцелуев…
Тьфу, о чем я думаю! Все равно с Максимом его не сравнишь. Вот кто и впрямь хорош собой. Просто с ума схожу по его волосам. Они у него редкого цвета, который моя парикмахерша называет «грязный блондин». Эта калька с английского звучит по-русски ужасно. Но на самом деле, как красиво!
Волосы у Максима прямые, длинные, и зачесывает он их назад. Очень сексуально! У меня руки вечно тянутся к его голове. А он ненавидит, когда я его растрепываю. Позволяет только, когда мы в постели. Тогда это его, наоборот, возбуждает.
Хватит! Не буду больше про Максима. А то Бахвалов уже на меня как-то странно косится. Никак, мысли мои прочел? Вот этого мне не хотелось бы!
Кстати, у самого Бахвалова на голове неопределенного цвета пегая копна. Хотя к его типу лица даже идет. Намой вкус, он, правда, немножко массивный. Максим повыше и постройнее. Но Бахвалов, в общем, тоже не толстый. А если еще немного похудеет, то вполне…
О чем я опять! Какое мне дело до фигуры Бахвалова! Его, однако, именно моя фигура и заинтересовала.
— Ну и аппетит у вас! — вдруг возмущенно воскликнул он. — Целых четыре блинчика съели! И куда в вас столько влезает? Вроде маленькая такая. Сколько вы весите?
— Женщинам вопросы о весе и возрасте не задают, — хмуро бросила я.
— Возраст ваш меня вообще не волнует.
Ну конечно. Наелся и снова начал хамить.
— А сколько вообще блинчиков было? — поинтересовалась я.
— Восемь.
— Тогда не понимаю, чем вы недовольны? Поровну съели.
— Поровну не выходит. Я в два раза больше вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10