— воскликнул Иван. — Помню! Отличный мужик. Мы с ним и с папой на рыбалку ездили!
— Ну вот, он меня и подвез домой.
— А целовались зачем? — все еще с подозрением косилась на нее дочь.
— Господи! — устало выдохнула Наталья. — Поцеловал в щеку на прощание человек!
— Знаем мы эти прощания! — многозначительно фыркнула Елизавета.
Ванька наградил ее подзатыльником,
— За что? — взвыла она.
— За дело, — спокойно проговорил Иван. — Мала еще так с матерью разговаривать.
— А ты мне не отец, чтобы указывать.
Наталья поняла: еще немного и они всерьез подерутся, и строго прикрикнула:
— А ну, хватит. Ты, Ванька, руки не распускай, Женщин бить не полагается.
— Какая она еще женщина.
— Значит, я, по-твоему, мужчина? — вновь пошла в атаку Елизавета.
Ванька презрительно усмехнулся.
— Ты еще зародыш. Пол не просматривается.
— Ива-ан, — угрожающе протянула Наталья.
— А, сами разбирайтесь, у меня экзамен на носу. Я тебе, мама, только хотел помочь. Кстати; что же ты дядю Никиту домой не пригласила?
— С вами пригласишь приличного человека; Он бы вошел, а Лизка ему показательное выступление бы устроила.
— Ну, мам, ты вообще, — надулась Елизавета. — Совсем ребенком меня считаешь. Будто не знаю, когда можно, когда нельзя. Я бы потом сказала. Нужно же мне выяснить, серьезные у тебя намерения или просто так?
— Дочка, попридержи язык, — начала закипать Наталья. — Мне и без твоих глупостей нехорошо. То ли краской надышалась, то ли солнце напекло.
— С этого бы и начинала, — смутилась Елизавета. — Иди ложись, а я чай приготовлю и тебя позову.
— Не надо чаю, — отмахнулась Наталья. — Мороженого наелась.
— На кладбище? — вытаращилась на нее дочь.
— По дороге.
— А-а-а, — недоверчиво протянула Елизавета, однако что-либо добавлять на сей раз поостереглась.
— Ма, когда в следующий раз его встретишь, обязательно позови в гости, — сказал Иван и исчез за дверью.
— Да вряд ли я его встречу, — прокричала она и направилась в душ.
Постояв под прохладной струей, Наталья стала чувствовать себя лучше. Физически. Аморально — нет. Уж очень ее обескуражило поведение Лизы. Вон как сразу приревновала к постороннему мужчине! Увидела, как он ее в щеку поцеловал, и целую историю себе придумала. Будто она, Наталья, ее обманывает и ходит на тайные свидания с любовником.
Как же Лизке не хватает отца! До какой степени боится, что его место займет другой мужчина! В ее, Натальином, сердце и в их доме. Хорошо, что у нее на самом деле никого нет. Впрочем, она пока себе такого даже представить не может. Но в жизни ведь всякое случается. И вот, выходит, появись у нее кто-то, для Лизки это стало бы настоящей трагедией. И возраст у нее сложный, переходный. А характером чуть ли не с рождения отличалась тяжелым. Паша еще удивлялся: в кого она уродилась такая? Как на свет появилась, мигом себя показала. На личике такое вечно упрямое выражение было…
Ну, Лизка-то понятно. Характер, возраст, любовь к отцу… А вот, появись у нее и впрямь кто-нибудь, как бы прореагировали Иван и Ангелина? Ванька подобное один раз проходил. Правда, было ему только четыре года, когда Павел появился, но они быстро общий язык нашли, а потом Ванька даже гордился, что у него, как у остальных, собственный папка есть. Ну а сейчас он фактически взрослый. Вероятно, в случае чего понял бы, что матери одной трудно. Хотя душа даже хороших людей — потемки. Тоже вдруг может начать ревновать. Хотя он, скорее, сейчас в стадии отрывания себя от дома. Жаждет вкусить самостоятельной жизни. Не так давно объявил, что со следующего курса пойдет устраиваться на работу, и даже полунамеком добавил: если получится, снимут с ребятами в складчину квартиру. Наталья пока решила не возражать, Так, шутя, бросила: «Сперва заработай достаточно, и чтобы при этом учеба не пострадала, тогда и поговорим. А пока мне мужчина в твоем лице в доме требуется. Нашему женскому царству без тебя никак. Мне кажется, папа хотел бы, чтобы ты пока не бросал нас».
Но Ангелина-то совсем маленькая. Как бы она приняла нового мужчину в доме? Еще несколько лет, и отец для нее окончательно превратится в фигуру из семейного предания. Но пока она Павла еще как-то помнит.
И все же Наталья была почти уверена: Ангелина с такой силой, как Лиза, ревновать не станет. Хотя, может, она и ошибается. Ведь всю любовь сейчас Ангелина получает только от мамы. И если ей покажется, что кто-то намерен отнять хоть малую часть этой любви, занять хоть частицу ее места в сердце Натальи, может последовать взрыв.
Наталья облегченно вздохнула. Как хорошо, что у нее нет времени на мужчин! Да и познакомиться-то с ними особо негде. И вообще маловероятно, что кого-нибудь увлечет немолодая одинокая мама с тремя детьми. Словом, ребятам ревновать ее не придется. Но, с другой стороны, как подумаешь, что всю оставшуюся жизнь (а она может оказаться еще достаточно: долгой — по нынешним временам, лет тридцать еще как минимум: согласно статистике, женщины живут в среднем семьдесят два года) проведешь в одиночестве, такая тоска тогда охватывает! Ни тебя никто больше любить не будет, ни ты. И навсегда, до конца дней — пустая холодная постель!
Да, дети ее любят, но все они вырастут, у них начнется своя жизнь — мужья, жены, дети… Это естественно. Вполне возможно, она, Наталья, по-прежнему будет им нужна, но сама-то останется одинокой. Пожилая писательница в пустой, объятой тишиной квартире!
От одной мысли об этом по телу побежали мурашки, и Наталья прибавила горячей воды. Тело согрелось, однако в душе продолжал гулять холодок.
В дверь забарабанили.
— Мам, ты там жива? — раздался встревоженный Лизкин голос.
Полное одиночество ей пока не грозит!
— Жива.
— Тогда вылезай. Там тебе тетя Варвара звонит. Ей от тебя что-то срочно надо.
— Передай, вылезу и через десять минут ей перезвоню.
Вот. Даже душем насладиться не дали! У Варвары-то что могло стрястись? Наверное, Виктор опять запил.
Наспех вытеревшись, Наталья взяла трубку и вытянулась на диване. Уж говорить, так с комфортом.
Голос у подруги возбужденно звенел. Значит, дело не в Викторе. И то хлеб. Оказалось, дело; в самой Наталье.
— А что это за мужик, с которым ты перед домом сегодня любезничала? — почти сразу принялась расспрашивать Варвара.
— Никак за мной сегодня весь дом следил! — Возмутилась Наталья.
— А кто еще?
— Лизка, конечно. — Наталья понизила голос. ~ Истерику мне закатила!
— И было из-за чего?
— Если бы. Объясняю: случайно встретилась на кладбище с другом Павла, и он меня подвез домой. Конец спектакля. Занавес.
Жа-алко, — расстроенно протянула Варвара. — Мужик-то вроде ничего. И машина хорошая. Слушай, а он женат? Не уверена. Раньше точно жена была. Я ее даже один раз видела. Но потом она, вроде его бросила. А вот развелись или нет, я не в курсе. Никита не рассказывал.
— А сама почему не спросила?
— Мне-то какая разница. Да и не до вопросов было. Я перегрелась, и мне стало плохо. Еле до дома доехала.
— Оно и видно, что перегрелась. Можно подумать, вокруг тебя мужиков, как грибов в лесу.
— Я же тебе объяснила, Никита — Пашин друг.
— Был, Наташа, другом.
— Был и остался, — жестко произнесла Наталья.
— Что ж он по этой причине не мужик?
— Знаешь, Варя, если бы, предположим, я и взглянула на него с такой точки зрения, то после Лизкиной истерики…
— А ты на нее еще больше внимания обращай. Естественно, они теперь у тебя привыкли, что ты принадлежишь только им. Охота им тебя от себя отпускать. И не надейся, что они станут радоваться. Дети — всегда эгоисты. Ты для них не человек, не женщина, а мама. А у мамы главный интерес — только собственные дети. Ни на какие другие чувства не имеет права. Только, Наталья, допускать этого нельзя. Дети, известное дело, наше будущее, но не повод, чтобы ставить на себе крест.
— Варя!
— Не «Варя», а дело тебе говорю. Вон, Лизка твоя, когда вырастет и влюбится, на тебя оглядываться не станет.
— Но это совсем другое. И потом, сама понимаешь, кому я с тремя детьми нужна?
— Смотря как себя подать. Иных и с десятью берут. Намедни по телевизору сама видела. Конечно, такие случаи — исключение, и на выйти замуж особо рассчитывать не приходится. Но мужика-то себе завести кто мешает? Бочок хоть иногда погреть. Как врач тебе говорю: для здоровья очень даже невредно. Или совсем решила в монашки податься. Три года уж одна. Смотри, заржавеешь.
— Варька, что ты мне говоришь! До сих пор ни о ком, кроме Паши, думать не могу. Глаза ни на кого не смотрят.
— Паши уже больше никогда не будет. Ты считаешь, ему бы хотелось, чтобы ты до конца своих дней о нем тосковала? Чтобы помнила — конечно. Но чтобы мучилась — сомневаюсь. Он тебя слишком любил для этого. Вспомни: для него всегда было главным, чтобы ты была счастлива.
— Но у меня-то все счастье с ним связано. И пойми ты меня, Варя, правильно: я не мучаюсь, а скучаю. Может, конечно, появись кто-то, на него похожий, тогда… Но второго Паши ведь нет.
— Да если есть, не увидишь его. Даже если нос к носу столкнешься, потому что зациклена на одном Павле. Ты только не обижайся, Наташка. Павел отличный мужик был, но ведь наверняка и другие есть.
— Но мне они не нужны.
— И ты еще удивляешься, в кого Лизка пошла, — хохотнула Варвара. — Да она вылитая ты! Такая же упрямая!
— Варя, при чем тут упрямство! Нельзя же влюбиться насильно. Не говоря уж о том, что не в кого.
— Не в кого, потому что не ищешь. А ты вот попробуй, захоти. Почти уверена: тут же появится.
— Ты меня замучила! — Наталье уже надоело слушать ее поучения. — Давай-ка я в своей личной жизни сама разберусь.
— Знаешь, книжки ты тоже сперва писать не хотела, — сочла своим долгом напомнить Варвара. — А теперь вот остановиться не можешь.
— Материальный стимул подгоняет.
— Вот и с мужиком придумай себе стимул, — не унималась подруга.
— Варя, я так не могу. И зачем, если мне никто не нужен.
— Чтобы был нужен. Чтобы жить хотелось.
— Да мне и так хочется.
— Брось сама себе врать. Ты только в своих романах и живешь. А там у тебя, между прочим, мужиков полно, и один другого лучше.
— Формат такой, как в издательстве теперь говорят.
— Вот и переводи этот формат в свою личную биографию.
— Хватит, Варя, иначе я и впрямь обижусь.
Ладно, молчу. А ты все же подумай. Со стороны-то виднее. А с этим, как его… Никитой вы очень даже симпатично сегодня ворковали. Не зря Лизка тебя заподозрила.
— Ты еще ей это ляпни.
— Ей не буду, а тебе говорю. Я было за тебя так обрадовалась. Наконец-то моя спящая красавица проснулась. Только, думаю, странно, что от меня скрывала. Такого мужика завела, и скрывала, — повторила Варвара.
— Теперь-то успокоилась? Никого я не завела и ничего от тебя не скрывала. Всего второй раз с человеком встретилась.
— Второй? — В голосе подруги прозвучала настороженность. — А первый когда? При Павле еще?
— Нет, при Павле мы редко, но виделись. А это за последние две недели. Первый раз столкнулись на кладбище, когда я цветы сажала. Оказалось, у Павла дядя там похоронен. И сегодня снова на кладбище. Я ограду покрасить приехала…
— А он знал, что ты сегодня туда собираешься?
— Ну, вообще-то я ему говорила, что на этой «неделе заеду, но день точно не называла.
— Все равно интересно.
— Варя, только не надо меня убеждать, что он специально меня там в кустах целую неделю караулил.
— А почему ты не допускаешь?
— Если бы мной так заинтересовался, гораздо проще было бы мне позвонить и договориться о встрече — Мой телефон у него есть.
— Так ты, наверное, так с ним в первый раз пообщалась, что он понял: к тебе нужно с подходцем.
— Глупости.
— А если бы он тебе позвонил, согласилась бы с ним пойти куда-нибудь?
— Нет, конечно!
— Что и требовалось доказать. Значит, мужик совсем не дурак. Вот молодец! Сразу тебя раскусил.
— Варька, ты хуже Лизки. И романы, по-моему, пора писать не мне, а тебе.
— А тебе их пора заводить. Нет, нет. Больше на эту тему не буду. Только прошу: обрати внимание на этого Никиту. Даже если ты права и ваши встречи — обыкновенное совпадение, все равно очень символично. Не зря же судьба вас столкнула дважды на одном и том же месте!
VI
Утром, проходя мимо комнаты сына, Наталья услышала, как он громко разговаривает с кем-то о рыбалке. Странно, удивилась она, когда и с кем он успел съездить за город. Ей-то казалось, последний раз они ездили удить рыбу вместе с Павлом года четыре назад.
— Ну, да. Я тогда щуку огромную вытянул, — продолжал соловьем заливаться Иван. — Вы еще с папой мне помогли. Одному бы никогда не справиться. Вы еще тогда оба смеялись, нарочно мой крючок выбрала, потому — что была уверена, что уйдет.
«Значит, он вспоминает рыбалку с Павлом», — пронеслось в голове у Натальи. — Но кто же с ними третьим ездил? Разве что Никита. Неужели он звонит. Хотя бы с чего ему? Мы ведь договорились связаться через неделю!»
— Вы к нам обязательно приходите, — тем временем продолжал сын. — У нас фотографий с рыбалки много. Папа же постоянно снимал… Мама-то? Дома. Сейчас ее позову.
Наталья, в панике отскочив от двери, прикинулась, будто стирает пыль с книжного стеллажа в коридоре. Дверь Ваниной комнаты распахнулась.
— Мама! Тебя дядя Никита!
Сын вручил ей трубку. Голос у Натальи отчего-то сел, и она просипела:
— Здравствуйте, Никита! У вас что-то случилось?
— У меня как раз все замечательно. Просто решил узнать, как вы себя чувствуете. Ой, почему у вас голос хриплый? Неужто своим мороженым вас простудил?
— Не простудили, — торопливо ответила она. — Видимо, от пыли. Убиралась.
— Значит, я вас оторвал от дела, извините.
— Ничего страшного. Пыль потерпит.
Он помолчал.
— А как вы вообще себя чувствуете? Далось ему ее здоровье! Наталью даже охватила легкая досада.
— Все нормально, Никита.
— А вчера было совсем не нормально, — никак не мог слезть он с наезженной темы. Надо было перевернуть пластинку.
— Не волнуйтесь. Со мной полный порядок. Иван вам очень обрадовался. Когда я вчера рассказала, что мы с вами встретились, сразу принялся вспоминать, как ездил с вами и отцом на рыбалку.
— Да-а, — протянул Никита. — Веселое было время.
Наталья облегченно вздохнула: с темы о ее здоровье, кажется, съехали. И то хлеб.
Никита тем временем опять замолчат. Да чего он мнется? Спросить у нее что-то хочет или какое-нибудь предложение появилось? Пауза затягивалась, а как нарушить ее, Наталья не знала. Ситуация складывалась неловкая. Еще подумает, что она не хочет с ним разговаривать. Однако, о чем его спрашивать, Наталья никак не могла придумать. Придется еще про Ивана поговорить.
— Знаете, у Ваньки нашего сейчас сессия в разгаре. Сидит, занимается! — нагнав в голос воодушевления, сообщила она.
Да-а? — с неменьшим, а, пожалуй, Даже и большим, воодушевлением откликнулся ее собеседник, словно услышат какую-то феноменальную новость.
— Вот, представляете? — скороговоркою продолжала Наталья. — Старается, учится! Прямо сама удивляюсь! В школе-то спустя рукава занимался. А в институте почти отличник.
— Замечательно! — возликовали на том конце провода. — Профиль-то какой?
— Технический.
— Еще лучше, — горячо одобрил Никита.
— И, знаете, — в тон ему подхватила Наталья. — Недавно мне объявил, что с сентября еще хочет пойти работать.
— Какой молодец! Достойный у Паши сын. Не хочет сидеть на шее у матери. А давайте, Наташа, его ко мне. Пусть, пока учится, на полставки поработает, режим ему удобный выберем, чтобы не в ущерб занятиям, и к делам фирмы присмотрится. А диплом защитит, хорошее место ему обеспечу.
У Натальи на мгновение пропал дар речи. Никита говорил так, словно собрался готовить Ивана в наследники!
— Наташа, поймите меня правильно, если вы не согласны…
— Что вы! Я вам, наоборот, благодарна. Хоть будет под присмотром, — тихо, чтобы не услышал сын, — добавила она. — Только решать-то ему. Вы с ним поговорите.
— Да с удовольствием! — Вновь оживился Никита. — Давайте-ка я к вам как-нибудь в гости приду и словно невзначай Ване предложу.
— Очень правильно, — его план Наталье понравился.
— Не думаю, что он откажется. Мы сейчас с ним говорили, и Ваня меня настойчиво приглашал. Да мы всегда с ним общий язык находили, даже когда он совсем пацаном был.
— Он к вам очень хорошо относится, — поторопилась подтвердить Наталья.
— Значит, договорились?
— Конечно, Никита. — Наталья поняла: от нее ждут назначения конкретной даты. — Давайте недельки через две. Ваня как раз все экзамены сдаст…
— Очень хорошо. — Как он обрадовался, что она его пригласила! Только зачем ему это? Совершенно неясно. — Ну, с вами-то, Наталья, надеюсь, мы еще раньше увидимся, — напомнил он. — Я тут даром времени не терял. Уже появились по вашему поводу кое-какие мысли.
Вот неудобно так неудобно! На Наталью опять накатила волна смущения. Она вообще ненавидела вранье, даже вполне безобидное. А здесь получается, что заставляет совершенно зря человека стараться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11