— Верно, — кивнул Эмилио.— Тогда почему они хотят моей смерти? — спокойно спросил Чезаре.Эмилио сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла.— Ты молод, племянник, и не понимаешь многих вещей. Общество существует только потому, что следует одному простому правилу, — мягко сказал Эмилио. — Одному простому правилу, которое помогло ему пережить многие войны и многие трудные времена и создать такую мощную организацию, которую оно представляет собой сегодня. В этом правиле наша сила. Оно гласит: “Человек не может оставаться жить, если он представляет угрозу безопасности кому-либо, кроме себя”.— Я ни разу не нарушил этого правила, — не задумываясь ответил Чезаре. — За исключением случаев, когда Общество просило меня защитить некоторых своих членов.— Очень жаль, конечно, но осведомленность об этом как кинжал, приставленный к нашим глоткам. — В голосе Маттео все еще звучало терпение, будто он разговаривал с ребенком. — Ты понимаешь, что полиция уже подозревает тебя, и если то, что ты знаешь, станет каким-то образом известно им... — Он не закончил фразы.— От меня они ничего не узнают.— Я верю в это, — согласился Эмилио. — Но Обществу будет нанесен большой вред, если мы оба ошибаемся. У других нет такой уверенности, как у тебя и у меня.— Почему же нет? — требовательно спросил Чезаре. — Я держу свою клятву, и мне ничего не нужно от них.— Дело именно в этом, — быстро сказал Эмилио. — Их как раз это и беспокоит. Человеку, который ничего не хочет, нечего защищать. Ты не похож ни на Дэнди Ника, ни на Большого Голландца, ни на Элли, которых ты уже убрал. У них были основания остаться верными, у них было что защищать, им было выгодно вносить свою лепту в дело развития Общества. А от тебя, мой племянник, нам нет никакой прибыли, ты ничего не производишь. Ты дилетант, которого, как малое дитя, интересует только состояние возбуждения и опасности.— Так это из-за Дэнди Ника они хотят моей смерти?Эмилио печально посмотрел на него и беспомощно развел руками.— По этой причине ты должен сдержать свою клятву перед Обществом.Люк обратила внимание на какое-то движение за занавеской.— Чезаре! Берегись! — в ужасе закричала она.Чезаре повернулся так быстро, что она даже не заметила, как из его руки вылетел стилет и вонзился в занавеску, поразив прятавшегося за ней, в алькове, мужчину. Ухватившись руками за занавеску, мужчина вместе с ней рухнул на пол, сорвав ее с крючков. Пистолет с шумом упал на пол, к ногам Люк.Чезаре быстро склонился над человеком и отдернул занавеску с его лица.— Это Дэнди Ник! — сказал он хрипло. — Теперь, согласно закону, не осталось человека, для кого я представляю угрозу.— Не совсем так, племянник. Остался еще один, — негромко сказал Эмилио.Чезаре удивленно посмотрел на него.— Кто же это, дядя?В руке Эмилио появился пистолет.— Я, — сказал он спокойно.Как досадно, подумал он почти с сожалением, когда его палец уже нажимал на курок. Чезаре мог стать одним из великих грандов, мог стать одним из донов, но чего-то ему не хватило.Маттео был так поглощен своими мыслями, что не увидел, как Люк нажала на спусковой крючок пистолета, подобранного с пола. Пуля попала ему в плечо и отбросила назад в кресло. Пистолет выпал из его руки.В мгновение ока Чезаре оказался перед ним со стилетом, занесенным над его головой.— Нет! Нет! — пронзительно закричал Маттео. — Я поговорю с советом Общества! Они послушают меня!— Слишком поздно, дядюшка! — бешено рассмеялся Чезаре. — Их собственные законы вынесли тебе приговор! После твоей смерти я буду свободен.Оцепеневшая от ужаса Люк смотрела, как нож раз за разом погружается в тело Эмилио.— Остановись, Чезаре! — закричала она. — Хватит!Чезаре медленно вышел из-за стола. Повернулся к ней, и она увидела, что маниакальный взгляд убийцы стал исчезать из его глаз. Взяв ее за руку, он открыл дверь. На пороге обернулся, посмотрел внутрь комнаты и перевел взгляд на Люк.— А ты знаешь, он и вправду стал верить, что является моим дядей, — сказал он с мягким смешком.Чезаре открыл дверь своей квартиры, и они вошли. Он подошел к столу, сел, отодвинул в сторону ворох накопившейся почты и, достав чековую книжку, стал что-то в ней писать.Люк подошла сзади и начала мягко массировать ему шею.— Как хорошо быть дома, — сказала она.Закончив выписывать чек, Чезаре обернулся и протянул его Люк.— Возьми! — резко бросил он. Прекратив массировать ему шею, Люк с недоумением посмотрела на него.— На что это?Его голос был решительным, а глаза как у незнакомого человека.— Ты говорила, что хочешь “феррари”. Теперь ты можешь собрать свои вещи и уходить!Она удивленно смотрела на него, не веря своим ушам. В животе появилась боль, к горлу подступила тошнота. Приступ повторялся. Повторялся второй раз!— Ты думаешь... — Она на мгновение поперхнулась и ощутила во рту горький привкус желчи. — Ты думаешь, что из-за этого я осталась с тобой?Чезаре встал, прошел, не глядя на нее, к бару, чего-то налил себе и залпом выпил. Потом повернулся к ней и сказал:— Это неважно, что я думаю. Между нами все кончено!Она должна была сказать ему. Возможно, если бы он знал, что она беременна, то не поступил бы так. Это не его вина. Он так много перенес в жизни.— Чезаре, что же мне теперь делать? Я...я не...Он снова подошел к бару, открыл маленькую дверцу и, достав темную бутылочку, поставил ее рядом с виски.— Мне все равно, что ты будешь делать, — прервал он ее. — Но у тебя есть выбор. Ты знаешь, что в этой бутылочке. Несколько капель — и через три минуты забвение! Совершенно безболезненно. Решай сама!Он прошел мимо нее к двери. Люк шла за ним.— Чезаре! — заплакала она. — Куда ты идешь? К ней?Он неприязненно улыбнулся. Голос его зазвучал подчеркнуто жестоко:— Да. Я устал от тебя. Устал лежать с тобой на грубых застиранных простынях. Устал от твоих плебейских выкрутас в любви! Ты была права, когда сказала при нашей первой встрече, что Илеана может за десять минут дать мне больше, чем ты за десять дней. И ты доказала это!— Ты больше не хочешь меня? — подавленно спросила она, дотрагиваясь до лацкана его пиджака.Чезаре отстранил ее руку.— Это не совсем точно, — холодно сказал он. — Ты мне больше не нужна! — Дверь за ним закрылась.Несколько мгновений она тупо смотрела на нее, потом повернулась и медленно пошла к кушетке. Это вновь с ней случилось. Она посмотрела на флакон с ядом. Он был прав — это единственный выход для таких, как она.Люк поднялась и направилась к бару. В этот момент ее стало тошнить. Она побежала в ванную комнату и склонилась над раковиной. На глаза навернулись слезы. Ее вырвало. Она медленно опустилась на колени и прислонилась головой к холодному мрамору ванной. Слезы ручьями побежали по щекам. Теперь сомнений в ее беременности не было. Глава 27 Он повернул ключ в двери и вошел в номер Илеаны. Свет был включен, и до него донесся шум воды. Он подошел к ванной комнате и позвал:— Илеана!Шум воды прекратился, а затем послышался ее голос:— Чезаре, это ты?— Да, — засмеялся он. — Я вернулся.— У тебя все нормально?— У меня все прекрасно. Выходи скорей, у меня есть для тебя важная новость!Чезаре отвернулся от двери. Пришло их время. Время приключений закончилось, нужно начинать строить семью. Он понимал теперь, что имел в виду его отец, когда сказал ему:— Не дай умереть нашей фамилии, мой сын. Не растеряй всего того, что ты сеешь.Из-за двери она позвала его:— Дорогой, передай мне мою косметичку. Ведь ты никогда не видел меня ненакрашенной. Сумочка на ночном столике.Он улыбнулся про себя, вспомнив, сколько раз видел ее без помады. Но ему следует привыкать к ее маленьким капризам. Ведь они станут частью их семейной жизни.Чезаре подошел к туалетному столику и взял сумочку. Замки оказались незащелкнутыми, сумочка раскрылась, и часть ее содержимого вывалилась на пол. Все еще улыбаясь, он нагнулся и стал подбирать выпавшие предметы.Сунув помаду и пудреницу в сумочку, он сгреб карточки и письма. Рассеянно взглянул на них. Какой только хлам не таскают с собой женщины! Кредитные и расчетные карточки, письма.Последнее письмо привлекло его внимание. На конверте стояла пометка: “Официальная переписка Правительства США”. Оно пришло из министерства иммиграции на имя Илеаны. Механически он стал читать его:"По ходатайству мистера Джорджа Бейкера из Федерального бюро расследований настоящим уведомляем вас о том, что ваша просьба о предоставлении вам визы в качестве постоянно живущего в стране иностранца рассмотрена положительно. Просим передать это письмо и ваш паспорт в наше ближайшее представительство для оформления соответствующего разрешения”.Держа письмо в руке, Чезаре медленно выпрямился. Забытая косметичка осталась лежать на полу. Он открыл дверь в ванную комнату, не успев полностью осознать содержание письма. Значит, все это время она работала на Бейкера. В противном случае у того не было бы оснований помогать ей.Илеана стояла перед зеркалом, завязывая пояс халата. Увидев в зеркале выражение его лица, она быстро обернулась.— Что случилось, Чезаре? — воскликнула она, и тут же ее взгляд остановился на письме, которое он держал в руке. Глаза ее расширились.А он стоял в дверях, и взгляд его был холодным и мертвым.— Почему, Илеана? Ну почему? Ты пришла ко мне как к другу, за помощью, и я помог тебе. Почему? Она испуганно смотрела на него.— Я была вынуждена, Чезаре. У меня не было никакого выбора!— Я не верю этому, Илеана, — сказал он, подходя к ней. — Ты могла бы все рассказать мне. Вместе мы смогли бы с этим справиться.Илеана увидела, как он медленно поднимает руку. Как странно — сейчас, когда это происходит с ней, она не испытывает страха. Она еще подумала: интересно, что чувствовали другие в подобные моменты?— Не делай этого, Чезаре, — спокойно сказала Илеана. — Ты не сможешь ускользнуть на этот раз. Они поймут, что это сделал ты.Рука Чезаре приостановилась, чувствовалось, что он заколебался.— Не надо, Чезаре, — быстро сказала она, пытаясь воспользоваться его нерешительностью. — Ты просто болен. Разреши мне помочь тебе.— Ты помогла уже достаточно, — с горечью ответил он. — А я, глупец, собрался жениться на тебе.Илеана попыталась проскользнуть мимо него к двери, но не успела. Последовал удар, от которого она рухнула на пол без сознания.Он продолжал стоять в ванной комнате, тяжело дыша и глядя на нее. В голове проносились четкие мысли. Стилет применять нельзя ни в коем случае. Нужно что-то придумать, чтобы это выглядело как несчастный случай. Так же, как тогда с Барбарой.Он открыл дверь ванной комнаты и, заглянув в спальню, обшарил ее глазами в поисках какого-то решения. Его внимание привлекла дверь на балкон. В мозгу возникла идея. Самоубийство будет выглядеть даже убедительнее.Чезаре быстро поднял безжизненное тело Илеаны. Открыл дверь и выглянул наружу. Ночь была безмолвна. Большими белыми хлопьями падал снег.Вынеся тело на балкон, он прислонил его к перилам. Взглянул на маленькое белое лицо Илеаны. Где-то внутри него прозвучал ее звонкий смех. Она была бы ему хорошей женой.Он слегка подтолкнул ее, она перевалилась через перила и исчезла в темноте. Чезаре не стал даже смотреть вниз. Повернулся и поспешил обратно в комнату, а оттуда — в коридор.Вернувшись в гостиницу, он направился к кушетке. Остановился, увидев Люк, подходившую к двери в спальню.— Ты все еще здесь? — грубо спросил он.Люк не ответила.Он отвернулся от нее и упал в изнеможении на кушетку.— Чего ты ждешь? — почти закричал он. — Убирайся!Он наклонился, обхватил голову руками и устало потер шею.Люк подошла к бару, налила в стакан виски и протянула ему.— На, выпей!Чезаре взял стакан и одним глотком осушил его. Поставив стакан на столик перед собой, поднял на нее глаза.— А теперь собирай свои вещички и катись, — резко отрубил он.Люк молча повернулась и пошла в спальню. А Чезаре устало откинул голову на подушку кушетки. Он так устал.Завтра отправится куда-нибудь подальше отсюда и ничего не будет делать, только лежать на солнце. Чезаре прикрыл глаза. Он так давно не был на солнце. Он попытался встать на ноги — неплохо бы ему пойти поспать.Чезаре наклонил голову, но что-то с ним случилось — ноги не слушались. Попытался оттолкнуться от кушетки руками, но сил в руках не было.Из спальни вышла Люк с чемоданом в руке и прошла мимо, не говоря ни слова.Чезаре почувствовал, как у него на лбу выступил пот.— Люк, помоги мне! — попросил он. — Я чувствую себя как-то странно. Она повернулась к нему.— Я уже ничем не могу помочь тебе, Чезаре, — тихо вымолвила она.Он удивленно смотрел на нее мгновение, потом перевел взгляд на пустой стакан на столике и вдруг все понял.— Ты сука! Ты отравила меня! — закричал он. — Я должен был убить тебя там, в пустыне!— Возможно, что и должен был, бесстрастно согласилась она. — Я же говорила тебе, что не хочу больше проигрывать. — Она повернулась и открыла дверь.За дверью стоял Бейкер и несколько детективов. Они втолкнули ее обратно и вошли в комнату. Бейкер бросил взгляд на Чезаре и повернулся к Люк.— Что с ним? — спросил он. Слабое воспоминание пронеслось в голове Чезаре при виде вошедших. Его лицо напряглось.— Он умирает, — сказала Люк.— Лукреция! — неожиданно закричал Чезаре.— Живо доктора, — быстро распорядился Бейкер, обращаясь к одному из детективов.— Слишком поздно, — рассмеялась Люк. — Ему нужен только священник.— Все же приведите доктора, — приказал Бейкер. — А ее уберите отсюда!Стрэнг вошел в гостиную, когда Люк и детектив выходили из нее.— С баронессой будет все в порядке, — сказал он. — Несколько дней ей придется побыть в постели, но ни одна кость не сломана!Чезаре удивленно посмотрел на них.— Но Илеана мертва. Бейкер покачал головой.— Под ее балконом был еще один. Баронесса пролетела только один пролет. Чезаре рассмеялся. Стрэнг поглядел на Бейкера.— Что с ним случилось?— Он умирает, — пояснил Бейкер. — Принял яд.Чезаре поднял на них глаза. Это была самая большая шутка из всех. Глупцы должны знать, что представители дома Борджиа не травят себя ядом. Он едва не рассказал им всю правду. Но теперь сохранит ее в себе. Пусть это будет еще одной тайной, которую глупые карабинеры никогда не раскроют. И он вновь рассмеялся.Над Чезаре склонился Бейкер.— Где Маттео и Дэнди Ник? — спросил он.— Мертвы. Они все мертвы, — ответил с улыбкой Чезаре.— Почему вы так поступили, Кардинале? Почему? — спросил Бейкер. — Вы никогда не стремились к тому, к чему стремились они. У вас ведь было все.Чезаре пытался сосредоточить свой взгляд на лице Бейкера, но оно расплывалось перед ним в одно пятно.— Мой отец говорил мне то же самое, мистер Бейкер, но единственное, что заставило его взять меня в дом, — желание сохранить фамилию. И я не уверен, сможете ли вы это понять. В жизни существуют только две ценности, которые что-то значат, — рождение и смерть. Все остальное между ними — сам процесс жизни — не значит ничего. Пустота.Он замолчал, чтобы справиться с дыханием.— Только тогда, когда вы прикасаетесь к этому, вы действительно живете. Вот почему вы входите в лоно женщины. Для того, чтобы заново родиться. Вот почему вы стоите и смотрите, как я умираю, разделяя возбуждение от моей смерти. Вы чувствуете себя в этот момент более живыми, чем когда-либо прежде!Он откинулся на спинку кушетки. Пот градом катился по его лицу.— Этот человек безумен! — охрипшим голосом сказал Стрэнг. Лицо его побелело. — Это же несусветный бред сумасшедшего!Чезаре приподнял голову и взглянул на полицейского. Ему потребовались все силы, чтобы проникнуть взглядом через опускающуюся перед ним пелену. Откуда-то издалека до него донесся крик новорожденного. Может быть, этот человек прав и он безумен? Откуда взялся в этом месте новорожденный? Неожиданно на него снизошло озарение. Это плакал его ребенок. Вот что пыталась сказать ему Люк. Под сердцем она носит его ребенка.Он собрал все свои силы, чтобы сказать что-то, и почувствовал, как заплетается его язык в последней агонии усилий.— Разве.., весь мир.., немного.., не сумасшедший? — спросил он, и пелена опустилась, отрезав от него стоящих людей.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19