Я как раз заканчивал последнюю служебную записку. Дочитал до точки и пошел открывать.
Думал я в тот момент о чем-то своем, но стоявшая перед дверью девушка тут же вернула меня на землю.
Длинные светлые волосы, спускающиеся ниже плеч, овальное личико, огромные темно-синие глаза. Короткая шубка из меха рыси, вся в снежных алмазиках.
Чуть вздернутый носик, ровные зубки и чувственные губы.
— Привет, — поздоровался я.
— Я — Мириам Далинг, — представилась она. — Для удобства можете звать меня Дорогуша.
Я улыбнулся.
— Заходите, Дорогуша.
Я закрыл дверь, взял ее шубку, повесил в шкаф. Под ней оказалось вязаное пурпурное платье-мини и высокие пурпурные же сапоги, поднимающиеся куда выше колен. А между юбкой и сапогами белели по меньшей мере шесть дюймов светлой кожи. Судя по тому, как платье облегало ее фигуру, Дорогуша в этот вечер обошлась без нижнего белья.
Она прошла в гостиную. Огляделась. Я стоял, наблюдая за ней.
— Каково впечатление?
Она повернулась ко мне.
— Мне нравится. Чувствуется, что тут живет мужчина.
— Что вы будете пить? — я направился к бару.
— А что пьете вы?
— Шотландское.
— Налейте виски и мне. Так будет проще.
Я наполнил ее бокал, добавил шотландского в свой.
Она подняла бокал.
— За ваше здоровье.
Мы выпили.
Тут она заметила бокал Фогарти, со следами помады.
— Извините, что пришла раньше. Я не хотела мешать.
— Вы ничему не помешали. Приходила моя секретарь, принесла кое-какие документы.
— Понятно.
Я собрал разложенные по столу бумаги и убрал их в ящик комода у окна. Она последовала за мной, выглянула на улицу. По-прежнему падал снег.
— Наверху так хорошо.
Выглянул в окно и я.
— Да, — я уже забыл, какой прекрасный открывался вид. — Устраивайтесь поудобнее. Я хочу принять душ.
Надо смыть с себя пыль дальних странствий.
— Хорошо, — она шагнула к бару, а я скрылся в спальне. Разделся, оставив все на кровати, встал под душ, включил горячую воду. Скоро почувствовал, как расслабляются мышцы, успокаиваются нервы.
Я все еще стоял под душем, когда она постучала.
— Да? — крикнул я, перекрывая шум падающей воды.
— Звонит телефон. Мне ответить?
— Пожалуйста.
Несколько мгновений спустя дверь спальни приоткрылась.
— Из Калифорнии. Джек Сейвитт.
Я выключил воду, высунул руку из-за двери в душевую.
— Дайте мне телефон со стены.
Переступив порог ванной, она в нерешительности застыла.
— Вон там, — указал я.
— А это не опасно? Я слышала, что электри…
Я рассмеялся.
— Не волнуйтесь, со мной ничего не случится.
Она подала мне трубку.
— Джек, слушаю тебя.
— Что это за девушка? — спросил он. — У нее потрясающий голос.
— Ты ее не знаешь. Так что тебе удалось выяснить?
— Немало. Наш приятель в долгах, как в шелках.
Банки забили тревогу. И вот-вот потребуют оплаты кредитов. На той неделе он поручил Ритчи продать все, что у них есть, телевидению.
— Как это связано с его визитом к Синклеру?
— У Ритчи все еще много друзей в штаб-квартире. Ты запланировал двадцать шесть тематических передач.
Если им удастся сбросить тебя, их заменят двадцать шесть полнометражных фильмов.
— Ясно.
— Тебя интересует что-нибудь еще?
— Пока нет. Завтра я с тобой свяжусь.
Я просунул руку в щель между дверью и косяком и отдал ей трубку. Она повесила ее на стену. Включил воду.
Сквозь матовое стекло увидел, что она не двигается с места.
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Нет, нет. Я просто смотрю.
— Куда?
— На вас. В стекле свет преломляется и создается впечатление, что вы полностью заполняете собой душевую. Словно превратились в великана.
Я вновь выключил воду.
— Лучше дайте мне полотенце. Прежде чем мы займемся чем-то другим.
— Этим я уже занялась. Кончила дважды. Первый раз, когда передавала вам трубку, второй — когда смотрела на вас.
— Все равно дай мне полотенце. И не растрачивай себя понапрасну. У нас впереди целая ночь.
Я завернулся в полотенце и вышел из душевой. Взял с вешалки второе и начал вытирать грудь и плечи.
— Давайте я вытру вам спину, — вызвалась она.
Я бросил ей полотенце.
— Ты не японка?
Она рассмеялась.
— Разве я похожа на японку?
В ванную всунулся Энгел. Широко улыбнулся.
— Уютно тут у вас. Вижу, вы уже познакомились.
— Налей себе что-нибудь. Я сейчас приду.
— Хорошо, — и он исчез.
Я взял у нее полотенце.
— Ты тоже иди в бар.
Она скорчила гримаску.
— Я лишь хотела помочь вам одеться.
Я рассмеялся и подтолкнул ее к двери.
— Иди, Дорогуша. Я уже большой мальчик. Справлюсь сам.
Я нашел их у бара. Поздоровался с девушкой Энгела, наполнил себе бокал.
— Вы обедали?
Энгел покачал головой.
Я повернулся к девушкам.
— Где желаете отобедать?
— А нам могут принести еду сюда? — спросила Дорогуша.
— Конечно.
— Тогда зачем выходить на снег и мороз. Тут очень даже уютно. Мы можем поесть, покурить «травку», потрахаться.
Энгел рассмеялся.
— Что я вам говорил, босс? Она кого угодно сведет с ума.
Я смотрел на нее, снимая телефонную трубку.
— Возможно, — Дорогуша начала краснеть, и тут же телефонистка вежливо осведомилась, что мне нужно. — Соедините меня с бюро обслуживания.
Бифштексы оказались вполне съедобными, потом Энгел заговорил было о делах, но я сразу остановил его.
— Завтра. Время еще есть.
Официант укатил столик с грязной посудой, и в комнате повисла тишина. Энгел встал.
— Пошли, Фейт. Нам пора.
Я и не пытался их остановить. Они ушли, Дорогуша осталась. Мы долго смотрели друг на друга.
— Не понимаю, с чего такой напор, — прервал л молчание.
— Может, вы мне нравитесь, — улыбнулась она.
— С чего бы это?
— Длинная история, — она поднялась и направилась в спальню. — Когда-нибудь я ее расскажу.
Глава 3
Я сидел в баре и пил виски. Настроение было хуже некуда. Не хотелось шевелить даже пальцем. Прошло, наверное, полчаса, прежде чем она вновь появилась в гостиной.
— Эй, — позвала она с порога. — Ты собираешься пить всю ночь?
Я повернулся. Из одежды на ней остались только сапоги. Соски она окрасила в пурпур, под цвет обуви.
Она улыбнулась.
— Нравится?
— Во всяком случае, оригинально.
— Это помада. Я втерла ее в соски. Очень щекотно, — она вошла в гостиную, сунула в рот сигаретку.
Я дал ей прикурить. По комнате поплыл едкий запах марихуаны.
— Хотите затянуться? — спросила она.
Молча я взял у нее сигарету. Набрал полные легкие дыма. И ничего не почувствовал.
Она отняла у меня сигарету.
— Да у тебя, я вижу, глубокая депрессия.
Я не ответил.
— Может, мне уйти?
Я задумался, затем покачал головой.
— Нет.
Она вновь затянулась. Глаза у нее начали темнеть.
— Ты только и будешь, что смотреть на меня? — она уже тянула слова.
— Возможно.
Она покивала.
— Ладно, пусть будет, как ты хочешь. — она пересекла гостиную, включила проигрыватель. — Ты не будешь возражать, если я потанцую?
Я улыбнулся.
— Разумеется, нет.
Она уже раскачивалась в такт музыке. Опять затянулась, отдала сигарету мне. Я сидел на высоком стуле у стойки бара и смотрел, как она плавно скользит по ковру, выключая все лампы. Гостиная погрузилась в полумрак, гореть осталась лишь подсветка зеркала. Я вдавил окурок в пепельницу, наполнил бокал, наблюдая за ее отражением в зеркале.
Танцевала она с полузакрытыми глазами, поглаживая низ живота. Остановилась. Глаза ее широко раскрылись, ноги задрожали.
— Стив! — воскликнула она и упала на колени.
Посмотрела на меня снизу вверх, на ее губах заиграла легкая улыбка.
— Я сумасшедшая, правда?
Я покачал головой.
— Разве так получают оргазм?
— У каждого свои причуды.
Она поднялась.
— Мне надо в ванную.
Я повернулся к стойке. Странная смесь запахов наполняла гостиную. Женщина, марихуана, виски. Я взялся за бокал.
— Налейте и мне, — разорвал тишину ее голос.
Я повернулся. На этот раз она вышла полностью одетая. Я бросил в бокал льда, плеснул виски.
Она взяла его.
— За ваше здоровье, — выпила залпом и направилась в прихожую.
Надела шубку, посмотрела на меня.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил я.
Дверь за ней закрылась, а я так и сидел с бокалом в руке. Потом зазвонил телефон. Я взял трубку.
— Я забыла вам кое-что сказать, — она говорила из вестибюля.
— Что же, Дорогуша?
— Я вас люблю, — и повесила трубку.
В ту ночь я грезил. Так случалось каждый раз, когда я ночевал в этой квартире. Я ощущал присутствие Барбары. Наверное, Сэм давал мне дельный совет — переехать в другое место.
Но я его не послушал, а потому по ночам ко мне приходила Барбара. Мы были очень близки, но она ушла туда, откуда нет возврата.
Я метался по кровати и гнал от себя сон. Один раз я открыл женщине душу, но ничем хорошим это не кончилось. Повторять ту же ошибку я не собирался.
Пусть остается все, как есть. Легкие увлечения, и ничего более. Никаких чувств. Вход и выход свободный. И нет вины за то, что у тебя есть другие дела и думаешь ты об ином.
Но я все еще помнил, что с Барбарой мне было хорошо как ни с кем. Не просто хорошо, изумительно. Но счастье сменилось болью.
Хватит! Я гнал прочь грезы и пытался заснуть. Но вместо этого передо мной возникла танцующая Дорогуша. Только на этот раз с лицом Барбары и ее улыбкой. Я потянулся к Барбаре, но она исчезла. Я сел, вглядываясь в темноту.
Темная, пустая спальня. Я слез с кровати, достал из аптечки флакон с таблетками снотворного, проглотил одну, запил водой. И провалился в сон, едва моя голова коснулась подушки.
Разбудил меня телефонный звонок. Еще окончательно не проснувшись, я взял трубку.
Энгел звонил из вестибюля.
— На дверной звонок ты не реагировал. Поэтому я спустился вниз и позвонил по телефону.
— Заходи, — я нажал на рычаг, отпустил его, а когда в трубке раздался голос телефонистки, попросил соединить меня с бюро обслуживания и заказал завтрак. Затем дотащился до ванной, умылся холодной водой.
Энгела снедало любопытство, но от вопросов он воздержался. А я не собирался делиться с ним подробностями прошедшего вечера. Выпил кофе, и мы перешли к делу.
Он поработал на славу. Выложил мне все: рейтинг передач, затраты, возможные варианты выхода из кризиса.
Чувствовалась в нем жесткость, ясность ума, честолюбие.
Слушая Энгела, я начал понимать что к чему. Энгел, к сожалению, видел лишь то, что лежало на поверхности.
А в глубине Синклер успел замутить воду. А потому показал моему помощнику лишь то, что хотел.
Раскладка получалась простая. Тематические выпуски отбирали у нас два вечера в месяц. Поначалу все, даже спонсоры, гордились передачей. Еще бы, ее высоко оценили критики. Но потом пришли выборки Нельсена.
И гордость склонилась перед рейтингом. Другого быть и не могло. Рейтинг напрямую связан с эффективностью рекламы, то есть с популярностью товара. Вот тут начались поиски. Как выйти из этой щекотливой ситуации, сохранив лицо. Вину за провал, естественно, возложили на зрителей. В конце концов именно они переключали свои телевизоры на другие каналы.
Синклер знал: именно я — инициатор этого проекта, и таким образом выказывал мне свое недовольство. Первый ход сделал он. И Энгел был всего лишь пешкой на шахматной доске.
Но хватка старика начала слабеть. Пешку он двинул от офицера короля, тем самым вызывая удар на себя. С Энгелом ему предстояло расстаться.
— Отличная работа, — похвалил я Энгела. — Мне нравится ход твоих мыслей, и предложения очень дельные.
— Спасибо, Стив, — Энгел просиял.
Я задумался.
— Может тебя кто-нибудь заменить на дневных передачах?
— Пит Рейзер. Он ведет викторины, но, думаю, справится со всем блоком.
— Хорошо. Я перевожу тебя на тематические выпуски. Ты будешь сидеть этажом выше и получать на пятнадцать тысяч больше. Весь проект я поручаю тебе. Я уверен, что ты сможешь выправить ситуацию.
Он не отрывал глаз от моего лица.
— Вы об этом не пожалеете, Стив. Я буду пахать, как трактор.
— Я знаю. Но одновременно приглядывай и за Рейзером, пока мы не убедимся, что он справляется сам.
— Конечно, Стив. Будет сделано.
— Я думаю, тебе надо лететь в Калифорнию, увидеть все своими глазами. Я хочу услышать твои рекомендации.
— Улечу вечером, — он встал. — Между прочим, отчет для Синклера я подготовил. Что мне с ним делать?
— Естественно, отправь ему.
— Копия будет у вас, как только мой секретарь отпечатает ее.
— Благодарю.
Я подождал, пока за ним закроется дверь, а потом взялся за телефон. В том, что отчет уже у Синклера, я не сомневался. А мне на стол ляжет уже отпечатанная копия, но не сейчас, а какое-то время спустя, достаточное для того, чтобы напечатать ее вновь. Джека Сейвитта я разбудил.
— К тебе летит Энгел Перес. Пусть завязнет по уши.
— Сделаем все в лучшем виде.
— Как только закончишь необходимые приготовления, вылетай сюда.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты разобрался с Ритчи и Бенджамином.
— Подожди, подожди. Они же вышли на верхний эшелон. То есть заниматься ими должен ты. Синклер не подпустит к ним никого, кроме президента.
— Ты бери билет. А с Синклером я все улажу.
Я положил трубку, закурил. Синклеру захотелось поиграть. Что ж, это его право. Корпорация принадлежала ему.
Но его ждал сюрприз. Новые правила. После знакомства с которыми у него отпало бы всякое желание играть.
Глава 4
Когда я вошел в кабинет на следующий день, отчет Энгела лежал на моем столе. Я взял его, пролистал. Черной краски он не жалел. Досталось всем, за исключением Синклера и меня.
Я усмехнулся. Энгел перестарался. Нельзя выказывать столь много честолюбия. Но в одном он был абсолютно прав: в мое отсутствие отлаженный ранее механизм начинал давать сбои. Я, правда, не находил в этом ничего удивительного. Ибо предупреждал Синклера еще два года тому назад.
Тогда он отмахнулся. «Успевай», — и подвел черту.
Раздвоиться я не мог, а потому сосредоточил внимание на тех передачах, которые считал наиболее важными. Остальные плыли по течению. Но, похоже, пришла пора сменить тактику.
Я бросил отчет в мусорную корзину. Отчетами зрителя не привлечешь. Нажал клавишу интеркома.
— Когда появится Синклер, дайте мне знать.
— Уже появился, — раздался с порога его голос.
Я поднял голову, улыбнулся. Встал, протянул руку.
— Мистер Синклер.
Он насупился, пожимая мне руку.
— Тон мне знаком. Встреча будет сугубо официальной?
Моя улыбка стала шире.
— Рад видеть вас, Спенсер.
Он кивнул и уселся в кресло напротив моего стола.
— Почему ты послал Переса в Калифорнию?
— Чтобы похоронить его там. Не люблю говнюков.
— Но он выполнял мое задание.
— В этом ваша ошибка. Он работает на меня. Так что и обращаться вам следовало ко мне.
— Его выводы вполне логичны.
— Я говорил вам то же самое на два года раньше. Но вы не пожелали ничего менять. Я еще тогда предсказывал, что у нас возникнут трудности. Теперь же, когда мы с ними столкнулись, вы готовы действовать. А тогда не ударили пальцем о палец.
— Не так уж он плох. Все-таки, позвонил тебе.
— После того, как отправил отчет. Просто хотел обезопасить себя.
— Как председатель совета директоров, я несу ответственность за финансовое состояние компании. Ты не можешь сказать, что в этом году мы гребем деньги лопатой.
— Вы кое-что забыли.
— Что именно?
— Когда вы назначили меня президентом всей компании, я автоматически стал лицом, принимающим решения, обязательные для всех. И я никому не позволю посягать на мои права. Даже вам.
— Не обижайся, Стив. Я же лишь старался помочь.
— Я это знаю. Но вы нарушили правила. Больше вам этого не сделать. Пошла другая игра.
— Ты хочешь сказать, что я не могу внести коррективы, если вижу какие-то упущения? — он начал выходить из себя.
— Вы можете одно. Сказать мне.
— Как я могу тебе что-то сказать, если ты постоянно отсутствуешь?
— Разве вы не слышали о существовании телефона? — провоцировал я его.
Но он уже остыл.
— Что ты собираешься делать? Совет директоров ждет ответа. Наши доходы в этом году уменьшились на одиннадцать миллионов.
— Подняв панику, их не вернешь.
— Ты проводишь слишком много времени в Калифорнии. Рекламодатели обходят нас стороной.
— Они сбегутся вновь, как только мы обнародуем осенний блок передач.
— До осени еще далеко. Еще декабрь не кончился. А вот зимой и весной нам придется туго. Ты должен признать это, Стив. Лучше тебя никто не умеет находить общий язык с рекламными агентствами. Тебе надо возвращаться. Ты не можешь одновременно быть и там, и здесь.
— Вот теперь вы рассуждаете логично. Находиться в двух местах одновременно я не могу. Ошибка ваша в другом. Есть человек, который знает рекламные агентства ничуть не хуже, чем я.
Синклер вопросительно посмотрел на меня.
— Джек Сейвитт. Вы забыли, что он всю жизнь провел на Мэдисон-авеню, где вел дела как с такими же агентствами, так и с телекомпаниями.
— А как же киностудия?
— Свою задачу он выполнил. Машина закрутилась. К тому же, он привез в Калифорнию надежных помощников, которые теперь справятся и без него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Думал я в тот момент о чем-то своем, но стоявшая перед дверью девушка тут же вернула меня на землю.
Длинные светлые волосы, спускающиеся ниже плеч, овальное личико, огромные темно-синие глаза. Короткая шубка из меха рыси, вся в снежных алмазиках.
Чуть вздернутый носик, ровные зубки и чувственные губы.
— Привет, — поздоровался я.
— Я — Мириам Далинг, — представилась она. — Для удобства можете звать меня Дорогуша.
Я улыбнулся.
— Заходите, Дорогуша.
Я закрыл дверь, взял ее шубку, повесил в шкаф. Под ней оказалось вязаное пурпурное платье-мини и высокие пурпурные же сапоги, поднимающиеся куда выше колен. А между юбкой и сапогами белели по меньшей мере шесть дюймов светлой кожи. Судя по тому, как платье облегало ее фигуру, Дорогуша в этот вечер обошлась без нижнего белья.
Она прошла в гостиную. Огляделась. Я стоял, наблюдая за ней.
— Каково впечатление?
Она повернулась ко мне.
— Мне нравится. Чувствуется, что тут живет мужчина.
— Что вы будете пить? — я направился к бару.
— А что пьете вы?
— Шотландское.
— Налейте виски и мне. Так будет проще.
Я наполнил ее бокал, добавил шотландского в свой.
Она подняла бокал.
— За ваше здоровье.
Мы выпили.
Тут она заметила бокал Фогарти, со следами помады.
— Извините, что пришла раньше. Я не хотела мешать.
— Вы ничему не помешали. Приходила моя секретарь, принесла кое-какие документы.
— Понятно.
Я собрал разложенные по столу бумаги и убрал их в ящик комода у окна. Она последовала за мной, выглянула на улицу. По-прежнему падал снег.
— Наверху так хорошо.
Выглянул в окно и я.
— Да, — я уже забыл, какой прекрасный открывался вид. — Устраивайтесь поудобнее. Я хочу принять душ.
Надо смыть с себя пыль дальних странствий.
— Хорошо, — она шагнула к бару, а я скрылся в спальне. Разделся, оставив все на кровати, встал под душ, включил горячую воду. Скоро почувствовал, как расслабляются мышцы, успокаиваются нервы.
Я все еще стоял под душем, когда она постучала.
— Да? — крикнул я, перекрывая шум падающей воды.
— Звонит телефон. Мне ответить?
— Пожалуйста.
Несколько мгновений спустя дверь спальни приоткрылась.
— Из Калифорнии. Джек Сейвитт.
Я выключил воду, высунул руку из-за двери в душевую.
— Дайте мне телефон со стены.
Переступив порог ванной, она в нерешительности застыла.
— Вон там, — указал я.
— А это не опасно? Я слышала, что электри…
Я рассмеялся.
— Не волнуйтесь, со мной ничего не случится.
Она подала мне трубку.
— Джек, слушаю тебя.
— Что это за девушка? — спросил он. — У нее потрясающий голос.
— Ты ее не знаешь. Так что тебе удалось выяснить?
— Немало. Наш приятель в долгах, как в шелках.
Банки забили тревогу. И вот-вот потребуют оплаты кредитов. На той неделе он поручил Ритчи продать все, что у них есть, телевидению.
— Как это связано с его визитом к Синклеру?
— У Ритчи все еще много друзей в штаб-квартире. Ты запланировал двадцать шесть тематических передач.
Если им удастся сбросить тебя, их заменят двадцать шесть полнометражных фильмов.
— Ясно.
— Тебя интересует что-нибудь еще?
— Пока нет. Завтра я с тобой свяжусь.
Я просунул руку в щель между дверью и косяком и отдал ей трубку. Она повесила ее на стену. Включил воду.
Сквозь матовое стекло увидел, что она не двигается с места.
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Нет, нет. Я просто смотрю.
— Куда?
— На вас. В стекле свет преломляется и создается впечатление, что вы полностью заполняете собой душевую. Словно превратились в великана.
Я вновь выключил воду.
— Лучше дайте мне полотенце. Прежде чем мы займемся чем-то другим.
— Этим я уже занялась. Кончила дважды. Первый раз, когда передавала вам трубку, второй — когда смотрела на вас.
— Все равно дай мне полотенце. И не растрачивай себя понапрасну. У нас впереди целая ночь.
Я завернулся в полотенце и вышел из душевой. Взял с вешалки второе и начал вытирать грудь и плечи.
— Давайте я вытру вам спину, — вызвалась она.
Я бросил ей полотенце.
— Ты не японка?
Она рассмеялась.
— Разве я похожа на японку?
В ванную всунулся Энгел. Широко улыбнулся.
— Уютно тут у вас. Вижу, вы уже познакомились.
— Налей себе что-нибудь. Я сейчас приду.
— Хорошо, — и он исчез.
Я взял у нее полотенце.
— Ты тоже иди в бар.
Она скорчила гримаску.
— Я лишь хотела помочь вам одеться.
Я рассмеялся и подтолкнул ее к двери.
— Иди, Дорогуша. Я уже большой мальчик. Справлюсь сам.
Я нашел их у бара. Поздоровался с девушкой Энгела, наполнил себе бокал.
— Вы обедали?
Энгел покачал головой.
Я повернулся к девушкам.
— Где желаете отобедать?
— А нам могут принести еду сюда? — спросила Дорогуша.
— Конечно.
— Тогда зачем выходить на снег и мороз. Тут очень даже уютно. Мы можем поесть, покурить «травку», потрахаться.
Энгел рассмеялся.
— Что я вам говорил, босс? Она кого угодно сведет с ума.
Я смотрел на нее, снимая телефонную трубку.
— Возможно, — Дорогуша начала краснеть, и тут же телефонистка вежливо осведомилась, что мне нужно. — Соедините меня с бюро обслуживания.
Бифштексы оказались вполне съедобными, потом Энгел заговорил было о делах, но я сразу остановил его.
— Завтра. Время еще есть.
Официант укатил столик с грязной посудой, и в комнате повисла тишина. Энгел встал.
— Пошли, Фейт. Нам пора.
Я и не пытался их остановить. Они ушли, Дорогуша осталась. Мы долго смотрели друг на друга.
— Не понимаю, с чего такой напор, — прервал л молчание.
— Может, вы мне нравитесь, — улыбнулась она.
— С чего бы это?
— Длинная история, — она поднялась и направилась в спальню. — Когда-нибудь я ее расскажу.
Глава 3
Я сидел в баре и пил виски. Настроение было хуже некуда. Не хотелось шевелить даже пальцем. Прошло, наверное, полчаса, прежде чем она вновь появилась в гостиной.
— Эй, — позвала она с порога. — Ты собираешься пить всю ночь?
Я повернулся. Из одежды на ней остались только сапоги. Соски она окрасила в пурпур, под цвет обуви.
Она улыбнулась.
— Нравится?
— Во всяком случае, оригинально.
— Это помада. Я втерла ее в соски. Очень щекотно, — она вошла в гостиную, сунула в рот сигаретку.
Я дал ей прикурить. По комнате поплыл едкий запах марихуаны.
— Хотите затянуться? — спросила она.
Молча я взял у нее сигарету. Набрал полные легкие дыма. И ничего не почувствовал.
Она отняла у меня сигарету.
— Да у тебя, я вижу, глубокая депрессия.
Я не ответил.
— Может, мне уйти?
Я задумался, затем покачал головой.
— Нет.
Она вновь затянулась. Глаза у нее начали темнеть.
— Ты только и будешь, что смотреть на меня? — она уже тянула слова.
— Возможно.
Она покивала.
— Ладно, пусть будет, как ты хочешь. — она пересекла гостиную, включила проигрыватель. — Ты не будешь возражать, если я потанцую?
Я улыбнулся.
— Разумеется, нет.
Она уже раскачивалась в такт музыке. Опять затянулась, отдала сигарету мне. Я сидел на высоком стуле у стойки бара и смотрел, как она плавно скользит по ковру, выключая все лампы. Гостиная погрузилась в полумрак, гореть осталась лишь подсветка зеркала. Я вдавил окурок в пепельницу, наполнил бокал, наблюдая за ее отражением в зеркале.
Танцевала она с полузакрытыми глазами, поглаживая низ живота. Остановилась. Глаза ее широко раскрылись, ноги задрожали.
— Стив! — воскликнула она и упала на колени.
Посмотрела на меня снизу вверх, на ее губах заиграла легкая улыбка.
— Я сумасшедшая, правда?
Я покачал головой.
— Разве так получают оргазм?
— У каждого свои причуды.
Она поднялась.
— Мне надо в ванную.
Я повернулся к стойке. Странная смесь запахов наполняла гостиную. Женщина, марихуана, виски. Я взялся за бокал.
— Налейте и мне, — разорвал тишину ее голос.
Я повернулся. На этот раз она вышла полностью одетая. Я бросил в бокал льда, плеснул виски.
Она взяла его.
— За ваше здоровье, — выпила залпом и направилась в прихожую.
Надела шубку, посмотрела на меня.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил я.
Дверь за ней закрылась, а я так и сидел с бокалом в руке. Потом зазвонил телефон. Я взял трубку.
— Я забыла вам кое-что сказать, — она говорила из вестибюля.
— Что же, Дорогуша?
— Я вас люблю, — и повесила трубку.
В ту ночь я грезил. Так случалось каждый раз, когда я ночевал в этой квартире. Я ощущал присутствие Барбары. Наверное, Сэм давал мне дельный совет — переехать в другое место.
Но я его не послушал, а потому по ночам ко мне приходила Барбара. Мы были очень близки, но она ушла туда, откуда нет возврата.
Я метался по кровати и гнал от себя сон. Один раз я открыл женщине душу, но ничем хорошим это не кончилось. Повторять ту же ошибку я не собирался.
Пусть остается все, как есть. Легкие увлечения, и ничего более. Никаких чувств. Вход и выход свободный. И нет вины за то, что у тебя есть другие дела и думаешь ты об ином.
Но я все еще помнил, что с Барбарой мне было хорошо как ни с кем. Не просто хорошо, изумительно. Но счастье сменилось болью.
Хватит! Я гнал прочь грезы и пытался заснуть. Но вместо этого передо мной возникла танцующая Дорогуша. Только на этот раз с лицом Барбары и ее улыбкой. Я потянулся к Барбаре, но она исчезла. Я сел, вглядываясь в темноту.
Темная, пустая спальня. Я слез с кровати, достал из аптечки флакон с таблетками снотворного, проглотил одну, запил водой. И провалился в сон, едва моя голова коснулась подушки.
Разбудил меня телефонный звонок. Еще окончательно не проснувшись, я взял трубку.
Энгел звонил из вестибюля.
— На дверной звонок ты не реагировал. Поэтому я спустился вниз и позвонил по телефону.
— Заходи, — я нажал на рычаг, отпустил его, а когда в трубке раздался голос телефонистки, попросил соединить меня с бюро обслуживания и заказал завтрак. Затем дотащился до ванной, умылся холодной водой.
Энгела снедало любопытство, но от вопросов он воздержался. А я не собирался делиться с ним подробностями прошедшего вечера. Выпил кофе, и мы перешли к делу.
Он поработал на славу. Выложил мне все: рейтинг передач, затраты, возможные варианты выхода из кризиса.
Чувствовалась в нем жесткость, ясность ума, честолюбие.
Слушая Энгела, я начал понимать что к чему. Энгел, к сожалению, видел лишь то, что лежало на поверхности.
А в глубине Синклер успел замутить воду. А потому показал моему помощнику лишь то, что хотел.
Раскладка получалась простая. Тематические выпуски отбирали у нас два вечера в месяц. Поначалу все, даже спонсоры, гордились передачей. Еще бы, ее высоко оценили критики. Но потом пришли выборки Нельсена.
И гордость склонилась перед рейтингом. Другого быть и не могло. Рейтинг напрямую связан с эффективностью рекламы, то есть с популярностью товара. Вот тут начались поиски. Как выйти из этой щекотливой ситуации, сохранив лицо. Вину за провал, естественно, возложили на зрителей. В конце концов именно они переключали свои телевизоры на другие каналы.
Синклер знал: именно я — инициатор этого проекта, и таким образом выказывал мне свое недовольство. Первый ход сделал он. И Энгел был всего лишь пешкой на шахматной доске.
Но хватка старика начала слабеть. Пешку он двинул от офицера короля, тем самым вызывая удар на себя. С Энгелом ему предстояло расстаться.
— Отличная работа, — похвалил я Энгела. — Мне нравится ход твоих мыслей, и предложения очень дельные.
— Спасибо, Стив, — Энгел просиял.
Я задумался.
— Может тебя кто-нибудь заменить на дневных передачах?
— Пит Рейзер. Он ведет викторины, но, думаю, справится со всем блоком.
— Хорошо. Я перевожу тебя на тематические выпуски. Ты будешь сидеть этажом выше и получать на пятнадцать тысяч больше. Весь проект я поручаю тебе. Я уверен, что ты сможешь выправить ситуацию.
Он не отрывал глаз от моего лица.
— Вы об этом не пожалеете, Стив. Я буду пахать, как трактор.
— Я знаю. Но одновременно приглядывай и за Рейзером, пока мы не убедимся, что он справляется сам.
— Конечно, Стив. Будет сделано.
— Я думаю, тебе надо лететь в Калифорнию, увидеть все своими глазами. Я хочу услышать твои рекомендации.
— Улечу вечером, — он встал. — Между прочим, отчет для Синклера я подготовил. Что мне с ним делать?
— Естественно, отправь ему.
— Копия будет у вас, как только мой секретарь отпечатает ее.
— Благодарю.
Я подождал, пока за ним закроется дверь, а потом взялся за телефон. В том, что отчет уже у Синклера, я не сомневался. А мне на стол ляжет уже отпечатанная копия, но не сейчас, а какое-то время спустя, достаточное для того, чтобы напечатать ее вновь. Джека Сейвитта я разбудил.
— К тебе летит Энгел Перес. Пусть завязнет по уши.
— Сделаем все в лучшем виде.
— Как только закончишь необходимые приготовления, вылетай сюда.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты разобрался с Ритчи и Бенджамином.
— Подожди, подожди. Они же вышли на верхний эшелон. То есть заниматься ими должен ты. Синклер не подпустит к ним никого, кроме президента.
— Ты бери билет. А с Синклером я все улажу.
Я положил трубку, закурил. Синклеру захотелось поиграть. Что ж, это его право. Корпорация принадлежала ему.
Но его ждал сюрприз. Новые правила. После знакомства с которыми у него отпало бы всякое желание играть.
Глава 4
Когда я вошел в кабинет на следующий день, отчет Энгела лежал на моем столе. Я взял его, пролистал. Черной краски он не жалел. Досталось всем, за исключением Синклера и меня.
Я усмехнулся. Энгел перестарался. Нельзя выказывать столь много честолюбия. Но в одном он был абсолютно прав: в мое отсутствие отлаженный ранее механизм начинал давать сбои. Я, правда, не находил в этом ничего удивительного. Ибо предупреждал Синклера еще два года тому назад.
Тогда он отмахнулся. «Успевай», — и подвел черту.
Раздвоиться я не мог, а потому сосредоточил внимание на тех передачах, которые считал наиболее важными. Остальные плыли по течению. Но, похоже, пришла пора сменить тактику.
Я бросил отчет в мусорную корзину. Отчетами зрителя не привлечешь. Нажал клавишу интеркома.
— Когда появится Синклер, дайте мне знать.
— Уже появился, — раздался с порога его голос.
Я поднял голову, улыбнулся. Встал, протянул руку.
— Мистер Синклер.
Он насупился, пожимая мне руку.
— Тон мне знаком. Встреча будет сугубо официальной?
Моя улыбка стала шире.
— Рад видеть вас, Спенсер.
Он кивнул и уселся в кресло напротив моего стола.
— Почему ты послал Переса в Калифорнию?
— Чтобы похоронить его там. Не люблю говнюков.
— Но он выполнял мое задание.
— В этом ваша ошибка. Он работает на меня. Так что и обращаться вам следовало ко мне.
— Его выводы вполне логичны.
— Я говорил вам то же самое на два года раньше. Но вы не пожелали ничего менять. Я еще тогда предсказывал, что у нас возникнут трудности. Теперь же, когда мы с ними столкнулись, вы готовы действовать. А тогда не ударили пальцем о палец.
— Не так уж он плох. Все-таки, позвонил тебе.
— После того, как отправил отчет. Просто хотел обезопасить себя.
— Как председатель совета директоров, я несу ответственность за финансовое состояние компании. Ты не можешь сказать, что в этом году мы гребем деньги лопатой.
— Вы кое-что забыли.
— Что именно?
— Когда вы назначили меня президентом всей компании, я автоматически стал лицом, принимающим решения, обязательные для всех. И я никому не позволю посягать на мои права. Даже вам.
— Не обижайся, Стив. Я же лишь старался помочь.
— Я это знаю. Но вы нарушили правила. Больше вам этого не сделать. Пошла другая игра.
— Ты хочешь сказать, что я не могу внести коррективы, если вижу какие-то упущения? — он начал выходить из себя.
— Вы можете одно. Сказать мне.
— Как я могу тебе что-то сказать, если ты постоянно отсутствуешь?
— Разве вы не слышали о существовании телефона? — провоцировал я его.
Но он уже остыл.
— Что ты собираешься делать? Совет директоров ждет ответа. Наши доходы в этом году уменьшились на одиннадцать миллионов.
— Подняв панику, их не вернешь.
— Ты проводишь слишком много времени в Калифорнии. Рекламодатели обходят нас стороной.
— Они сбегутся вновь, как только мы обнародуем осенний блок передач.
— До осени еще далеко. Еще декабрь не кончился. А вот зимой и весной нам придется туго. Ты должен признать это, Стив. Лучше тебя никто не умеет находить общий язык с рекламными агентствами. Тебе надо возвращаться. Ты не можешь одновременно быть и там, и здесь.
— Вот теперь вы рассуждаете логично. Находиться в двух местах одновременно я не могу. Ошибка ваша в другом. Есть человек, который знает рекламные агентства ничуть не хуже, чем я.
Синклер вопросительно посмотрел на меня.
— Джек Сейвитт. Вы забыли, что он всю жизнь провел на Мэдисон-авеню, где вел дела как с такими же агентствами, так и с телекомпаниями.
— А как же киностудия?
— Свою задачу он выполнил. Машина закрутилась. К тому же, он привез в Калифорнию надежных помощников, которые теперь справятся и без него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33