Марич. Я вам очень благодарен.
Спасое. Ну что еще после этого? Мы со своей стороны сделали всё, всё, что могли. Чего же вы еще хотите?
Марич. Я ничего не хочу, я пришел вас поблагодарить за то внимание, которое вы мне оказали.
Спасое. Ради этого могли бы и не приходить.
Марич. Следовательно, вы думаете, нам больше не о чем разговаривать?
Спасое. Не вижу, о чем бы мы могли говорить.
Марич. Разве вы не видите, что с моим приходом положение меняется. В действительности ситуация в корне меняется. Об этом можно было бы поговорить.
Спасое. Не вижу, чтоб ситуация менялась; а если в конце концов вы находите, что она изменилась, я дам вам дружеский совет, как выбраться из этой изменившейся ситуации.
Марич. Пожалуйста, охотно вас выслушаю.
Спасое. Если ваш приход должен означать для нас угрозу, я обязан вас предупредить, что вы заблуждаетесь! Вы думаете, так легко разрушить все, что было создано после вашей смерти? Ошибаетесь! Для вас из создавшегося положения есть один-единственный выход – вернуться туда, откуда приехали, и примириться с тем, что вы покойник.
Марич. Да, согласен, это один выход из создавшегося положения, но есть и другой, и я остановился на нем.
Спасое. А именно?
Марич. Остаться здесь, среди вас!
Общее негодование.
Новакович. Не среди нас, а против нас!
Марич. А, вот вы как хотите!
Спасое. Это значит, сударь… подумайте, подумайте еще раз!
Марич. Я думал три года!
Спасое. Чтобы думать о таких вещах, и тридцати лет недостаточно.
Марич. Извините, господа, что я вас побеспокоил! Мне эта встреча нужна была для того, чтобы действовать дальше. Я предполагал нанести визит каждому в отдельности, но…
Анта. Минуйте меня!
Марич. Но тем лучше, что я застал вас всех вместе. Прощайте, господа! (Собирается уходить.)
Спасое. Подождите! Это ваше последнее слово?
Марич (останавливается). Мое последнее слово: я жив и хочу жить! (Уходит.)
Спасое и все остальные, онемев, смотрят друг на друга.
Спасое (первым приходит в себя и кричит вслед ушедшему Марину). Но мы тоже хотим жить! Анта, беги за ним и крикни ему: мы тоже хотим жить! Мы тоже хотим жить!
Занавес
Действие второе
Хорошо обставленная комната в доме Спасое.
I
Вукица, Спасое.
Вукица (одета со вкусом, ногти покрыты светлым лаком, брови выщипаны, губы ярко накрашены. Небрежно положив ногу на ногу, развалилась на диванчике, куря сигарету). Не понимаю, зачем от меня скрывают причину?
Спасое. Не скрывают, душа моя, но эта причина такого рода…
Вукица. Должно быть, это очень странная причина. Назначить день венчанья, объявит об этом, так сказать, всему свету, напечатать пригласительные билеты – и вдруг все отменить… Да это же целый скандал! И почему, почему?
Спасое. Неожиданно возникло одно дело, вызвавшее много хлопот.
Вукица. «Много хлопот, много хлопот», да когда же у тебя их не бывает!
Спасое. Да, бывают, но это, как бы сказать, необычайные хлопоты. Это касается нашего предприятия. Мы натолкнулись на весьма трудное препятствие, на которое совсем не рассчитывали, и все очень обеспокоены; и твой жених тоже.
Вукица. Да и этот господин жених! Несколько дней назад приходил по два, по три раза в день, пялил на меня глаза, будто кот, говорил любезные слова и в самых радужных красках рисовал нашу будущую семейную жизнь, а с позавчерашнего дня изредка завернет ко мне, и то какой-то смущенный, рассеянный, даже говорить разучился.
Спасое. Ну говорю же тебе, всех нас придавило одно сложное дело; поэтому-то нам теперь и не до свадьбы. Я хочу, чтобы свадьба моей единственной дочери была самым радостным днем в жизни… (Гладит ее по голове.) Потерпи немного, вот увидишь, все будет хорошо, все будет прекрасно.
Вукица. Да еще ко всему этому ты приводишь тетку Агнию.
Спасое. Но я ее не приводил, бог с тобой! Встретилась она мне вчера и говорит: «Я зайду завтра навестить Вукицу!» Ну не мог же я ей сказать: «Не приходи к нам, Вукица тебя терпеть не может!»
Вукица. Не выношу ее – и только!
Спасое. Но, душа моя, мы должны ее терпеть. Прежде всего она моя сестра, правда, двоюродная, но все же сестра! А кроме того, она очень богатая старая дева.
Вукица. Ну и что же? Я, что ли, виновата в этом? Почему она не вышла замуж, когда нужно было?
Спасое. Не знаю, но она богата. Правда, она думает оставить свое имущество какому-то благотворительному обществу – все старые девы страдают благотворительностью, – но, я полагаю, она и о тебе собирается позаботиться.
Вукица (решительно и капризно). Я ее не выношу!
Спасое. Не понимаю, почему ты ее так терпеть не можешь? Что она тебе плохого сделала?
Вукица. Она несносная. Веришь, папа, когда я к ней прихожу, она ни о чем другом не говорит, только о первой брачной ночи. Только об этом, только об этом, да еще при том ломается и вздыхает.
Спасое. Не надо ее укорять: каждый вздыхает по своим идеалам.
Вукица. Да разве брачная ночь идеал?
Спасое. Идеал, дитя мое, все то, чего человек не может достичь.
Вукица. И что же, я теперь должна страдать из-за того, что она не достигла своего идеала?
II
Анта, те же.
Анта. Добрый день! Добрый день, барышня Вукица!
Вукица. Добрый день!
Спасое (Вукице). Оставь нас на минутку! Мы должны поговорить как раз о нашем деле.
Вукица. Пожалуйста! (Уходит.)
III
Ант а, Спасое.
Спасое. Ты его разыскал?
Анта. С трудом. Он, видишь ли, не какой-нибудь сотрудник газеты или ее издатель, чтобы его легко можно было найти.
Спасое. А кто же?
Анта. Что-то вроде летучего журналиста: говорит, что он публицист. Пишет, знаешь, так, из-под полы.
Спасое. Ну такой нам и требуется! Ты узнал хотя бы его имя?
Анта. Да, узнал: Младен Джакович. Говорят, что никто не может написать так остро и страшно, как он; что у тех, на кого он нападет, даже дедушкины кости в гробу переворачиваются! Говорят, никто, как он, не умеет из черного сделать белое, а из белого – черное.
Спасое. Он придет?
Анта. Придет, сегодня до полудня.
Спасое. Но ты ему не говорил, зачем я его приглашаю?
Анта. Боже сохрани! Я его только нашел. И, по правде говоря, не хочу в это дело вмешиваться. Ты хорошо знаешь, меня это миновало, так зачем же я теперь буду свою голову под топор класть?
Спасое. На то, что это тебя миновало, особенно не рассчитывай: если провалимся, так все провалимся, и тебе твоего года не миновать.
Ант а (вздрогнул). Опять ты! О, черт возьми! Неужели не можешь хоть раз отвязаться от этого года!
Спасое. Да я это так, к слову.
Анта. Ну и к слову, брат, не надо!
IV
Агния, те же.
Агния (одетая не по годам, нарумяненная старая дева. Несет красивый букет цветов). Добрый день! (Здоровается за руку с Антой и Спасое.) Как, разве ты один дома?
Спасое. Нет, Вукица тоже дома. (В дверь, Вукице.) Вукица, иди, иди сюда, тетя Агния пришла!
Анта (во время разговора встал). Ну, я пойду.
Спасое. Так он придет сегодня, да?
Анта. Да, до полудня.
Спасое. Добро, заходи!
Анта. Приду. До свидания, госпожа Агния!
Агния. До свидания!
Анта уходит.
V
Спасое, Агния.
Спасое. Ну что делает этот ребенок? Вукица!
Агния. Не зови ее, мне хотелось бы поговорить с тобой.
Спасое. О чем, какого дьявола тебе разговаривать со мной? Вот тебе Вукица – и разговаривай с ней.
Агния. Я, знаешь, хотела тебя спросить насчет того, почему отложена свадьба. Знаешь, об этом идут очень дурные толки.
Спасое. Какое мне дело, как толкуют! Оставь этот разговор, прошу тебя! Поговорим об этом в другой раз. Вукица, Вукица!
VI
Вукица, те же.
Спасое (вошедшей Вукице). Где же ты, дитя, пропадаешь?
Вукица. Добрый день, тетя!
Агния. Добрый день! Красавица моя (Целует ее.) Это для тебя. (Подает ей букет.)
Вукица. Спасибо, тетя!
Агния. Ну как, как, ты уже насытилась радостью?
Вукица. Ох! Да. (Рассматривает букет.) Смотрите, какие красивые цветы!
Агния. Я сама его подбирала у цветочника. Мне хотелось, чтобы он был похож на букет, который так дорог моей памяти.
Вукица. С юных лет, наверно?
Агния. Да… да… с юных лет. Я получила тогда такой же букет с визитной карточкой, на которой было написано: «Цветку – цветы».
Вукица. О, это так красиво! А что было написано с другой стороны карточки?
Агния. Ничего! Только имя: Сима Тешич, артиллерийский капитан.
Вукица. О, могу себе представить, какое это дорогое для вас воспоминание!
Агния. Еще бы, не дорогое! Стебли от букета я до сих пор храню…
Вукица. А чем же, тетушка, вы вознаградили капитана за такое внимание?
Агния (делая вид, что смущается). Чем? Ничем. Чем бы я могла вознаградить его?
Вукица. Признайтесь, признайтесь, ведь вы, безусловно, его чем-нибудь наградили?
Агния (смущенно). Ну, боже мой… Я наградила его нежной улыбкой. Чем еще может девушка вознаградить кавалера? Но оставим этот разговор о приятном прошлом, поговорим лучше о настоящем, о будущем, о тебе. Ты уже решила, какое подвенечное платье себе сделаешь?
Вукица. Нет, да и думать об этом не хочу, ведь свадьба отложена.
Агния. Ну если даже отложена, то временно, но она все-таки состоится. Не так ли, Спасое?
Спасое (погруженный в чтение какого-то письма, отрывается). Ну да, разумеется!
Агния. А о подвенечном платье нужно подумать заблаговременно. Сейчас выходит так много журналов мод, но очень трудно решить, что выбрать, какой материал. Приходи ко мне – я столько раз тебе говорила, приходи ко мне, – у меня имеется больше тридцати образцов материала для подвенечного платья. Приходи и посмотришь.
Спасое. А зачем тебе столько образцов?
Агния. Так, я собирала, мне хотелось составить себе коллекцию. Почему бы не собирать? Один собирает коллекцию почтовых марок, другой – коллекцию старинных монет, трубок, старых часов, оленьих рогов; почему бы и мне не иметь своей слабости? Я собираю коллекцию образцов материала для подвенечного платья; это моя слабость.
Вукица. Зачем ты, папа, осуждаешь тетю? Это лучше, чем коллекционировать кошек, как делает тетя Йованка.
Спасое. Я не осуждаю, только мне непонятно, как ей не противно ходить по магазинам и просить, чтобы ей отрезали кусочки этих тряпок.
Агния. Не говори так, Спасое, это тоже имеет свою прелесть. Вхожу я в магазин и иду к старшему приказчику: «Сударь, я хотела бы, чтоб вы показали мне материал для подвенечного платья!» Приказчик сразу же делает любезное лицо и с удовольствием меня обслуживает, думая, что я и есть счастливая невеста. Это длится целых полчаса. Мне достаточно и этого времени.
Спасое. Еще бы не достаточно!
Агния (Вукице). Ненаглядное мое дитя, как бы мне хотелось, чтобы ты показала свое белье и платья, которые ты приготовила.
Вукица. Да я же вам уже показывала.
Агния. Ну так что ж, мне хочется еще раз посмотреть. (Шепчет.) По правде говоря, я не согласна, чтобы ты в первую брачную ночь надела белую шелковую пижаму, я – за светло-голубую рубашку.
Вукица (в отчаянии, отцу). Видишь, я же говорила!
Спасое. В чем дело?
Вукица (смутившись). Я же говорила, что мой жених не придет. (Смотрит на ручные часы.) Столько времени, a его все нет.
Спасое. Придет! Не будь нетерпеливой.
Агния (обнимает Вукицу и уводит ее в комнату). Чудесное нетерпение! Пойдем!
Вукица (проходя мимо отца). Я же говорила!
Агния и Вукица уходят в другую комнату.
VII
Спасое, Джакович.
Джакович (здоровенный тип, небрежно одетый). Добрый день! Надеюсь, не ошибся адресом?
Спасое. А с кем имею честь?
Джакович. Я Младен Джакович…
Спасое. Ах, вы тот журналист?
Джакович. Не журналист, а публицист!
Спасое (делает рукой знак, приглашая сесть). Я думал, это одно и то же.
Джакович. Нет, сударь, журналист связан с газетой, с редактором, издателем, я же свободен, пишу когда хочу и что хочу – брошюры, листовки, памфлеты и вообще всякие такие вещи.
Спасое. Да, это как раз то, что мне в данном случае надо и ради чего я хотел с вами поговорить.
Джакович. Пожалуйста!
Спасое. Рассказывают, что вы в полемике способны доказать, что черное это белое, а белое – черное?
Джакович. Все можно опровергнуть и все можно доказать, это зависит от силы логики. Впрочем, в чем заключается философия древнегреческих философов Протагора, Сократа и Эсхила? Сущность ее в том, что каждое «да» содержит в себе свое «нет», а каждое «нет» несет в себе свое «да». Все зависит от силы логики!
Спасое. Вы, говорят, обладаете этим?
Джакович. Да, логика – моя сила! Видите ли, каждому человеку бог дарует что-нибудь одно: вам, например, он даровал деньги, мне – логику. Он не дает одному все, а другому ничего. Не может же он дать вам и логику и деньги, не так ли? Одно с другим не совмещается. Он дал мне это, а вам то и сказал: «Вот вам, а теперь обменивайтесь! Ты поставь на службу Спасое свою логику, а он тебе – свои деньги».
Спасое. Как это понять «поставь на службу свои деньги»?
Джакович. Да так! Я хорошо напишу то, что вы хотите, а вы за то, что я напишу, хорошо мне заплатите, не правда ли?
Спасое (с заминкой). Ну да!
Джакович. Так вот, раз мы в принципе договорились, перейдем теперь к деталям. Расскажите мне, в чем дело. (Вынимает бумагу и карандаш, приготовился записывать.)
Спасое. Дело вот в чем: был один человек, который умер три года назад, и мы его похоронили. Я сам лично присутствовал на похоронах.
Джакович. Ну и царство ему небесное!
Спасое. Да, но сейчас еще требуется доказать, что он умер.
Джакович. Нет ничего легче; извольте только сказать, какой стиль бы вас устраивал?
Спасое. Как, какой стиль?
Джакович. Ну, может быть, вы захотите высоким стилем, например так: «Исчезновение индивидуума из житейского общества вытекает из неизбежности процесса, которому подчиняются все явления природы», – или, может, захотите, чтобы я ему просто сказал: «Ты, брат, умер!..»
Спасое. Да, так гораздо яснее.
Джакович. Ну, тогда я ему скажу: «Ты, брат, умер, а что ты умер, вот тебе доказательство: прежде всего ты не живой»…
Спасое (прерывает его). Но он жив.
Джакович. Кто жив?
Спасое. Да тот, кто умер.
Джакович. Я вас не понимаю.
Спасое. В сущности, он умер, как я вам и сказал, и мы похоронили его три года назад, а сейчас вдруг он объявился, оказался живым.
Джакович (качает головой). Гм! Гм! Гм! Это уже несколько необычный случай! Однажды мне приходилось доказывать, что жив человек, который уже целый год лежал в могиле. Нужно было, чтобы мертвые тоже голосовали на выборах депутатов; но это дело другое! Одно дело доказывать, что покойник жив, а другое, что живой – покойник.
Спасое. Знаю, но если есть доказательства?
Джакович. Какие доказательства?
Спасое. Свидетельство о смерти, похороны, мо-1ила.
Джакович. Могила? Могила не доказательство, если человек существует. Он существует?
Спасое. Да, он говорит, что он существует.
Джакович. Вот то-то и оно! Видите ли, а ему, во всяком случае, следует верить.
Спасое. Ну хорошо, но разве ваша сила логики не может как-нибудь доказать, что он не существует?
Джакович (думает). Гм! Действительно, трудная проблема. Может быть, воспользоваться теорией Эйнштейна?
Спасое. А что это за теория?
Джакович. По теории Эйнштейна все явления в жизни относительны. Следовательно, можно было бы считать, что этот человек только относительно жив.
Спасое. А нельзя ли сделать на основании какой-нибудь другой теории?
Джакович. Хорошо, можно и по другой теории. Скажите мне откровенно вот что: этот человек вам будет мешать, если он останется жив? Он портит ваши расчеты, да?
Спасое (замявшись). Да как вам сказать!
Джакович. Вы уже сказали: для меня достаточно и этого, чтобы понять вас. Конечно, тяжело возвращать то, что человек уже получил в наследство.
Спасое (глубоко вздохнув). Тяжело!
Джакович. Ну, хорошо! Теперь все понятно, я ясно вижу всю ситуацию. И если обо всем этом серьезно подумать, выходит, что писать об этом еще рано. Пардон, это только мое мнение! Но, если вы хотите, я напишу; только, знаете, написанное вызовет и ответ. И притом, если об этом деле раззвонить во все колокола, это вскоре приведет вас на скамью подсудимых, а, мне кажется, в данном случае у вас есть все причины, чтобы избегать суда.
Спасое. Ну да, зачем мне суд?
Джакович. Ну вот, видите! Лучше это дело решить как-нибудь так, без огласки. Поверьте, не в моих расчетах давать вам такой совет, так как, если бы я написал, я взял бы с вас гораздо больше. А так, за совет, я должен удовлетвориться только тысячью динаров.
Спасое (поражен). Как, тысячу динаров за ненаписанное?
Джакович. Да в эту сумму еще не вошел гонорар за мое молчание.
Спасое. Какое молчание?
Джакович. А вот скажите, сударь, что мне теперь помешает, когда я уже проник в тайну, разбросать листовку: «Мертвые встали, а живые снова стремятся их похоронить!»
Спасое (потрясенный). Вы, конечно, этого не сделаете?!
Джакович. Вот видите, чего стоит мое молчание! А я даже не требую с вас за все это более тысячи динаров.
Спасое. Хорошо, хорошо, дам!
Джакович. Прекрасно, вот мы и договорились! Я вам советую, не копайтесь в этом и не трезвоньте в колокола. Хорошо?… Но вы не можете сидеть сложа руки, вы должны что-то предпринять…
Спасое. Ну да!
Джакович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10