Их, правда, немного покоробило от слова "мачеха", впервые услышанного здесь. У них, значит, будет мачеха! Что это такое "мачеха"? И чем же мачеха плоха, почему бабушка уже заранее жалеет их? Любопытно, право же, поглядеть на мачеху! Скорее бы домой добраться!
Домой! Домой! Домой!

45
ЛЕКСИКОН МАЧЕХИ

Мачеха. - Проклятие по алфавиту. - Первое произведение - лексикон проклятий

И что это люди все твердят - мачеха да мачеха? Дети столько наслушались про мачеху, что им могло показаться, будто мачеха и в самом деле рогатая. На каждом шагу их пугали мачехой:
"Погодите, озорники этакие, вот поездит отец по свету да привезет вам мачеху, тогда узнаете, почем фунт лиха!" Чего больше - когда солнце плохо греет, говорят: солнце греет, как мачеха... Очевидно, здесь что-то есть, ведь не спятили же все с ума!
как-то отец внезапно исчез. Прошла неделя, другая, третья. Куда девался отец? Все помалкивают. Взрослые говорят между собой втихомолку, чтоб не слышали дети, и большей частью намеками. Но однажды в хедере учитель случайно проговорился. Он спросил у детей: "Не приехал еще отец из Бердичева?"
К этому дипломатично поставленному вопросу жена учителя добавила не менее дипломатичное замечание: "А ты думаешь, так - то легко вдовцу найти мачеху для своих детей?" Итак, мы уже знаем, что отец в Бердичеве и что он ищет мачеху для своих детей. Зачем же, спрашивается, это скрывать? Что за тайна! И вот еще: когда отец должен был вернуться со своим "приобретением" из Бердичева, он предварительно прислал "эстафету" с известием, что бог послал ему ровню - это находка во всех отношениях как по происхождению, так и по состоянию, - и что он вскоре, бог даст, приедет со своей находкой. Он просит не говорить ей на первых порах, сколько у него детей, - зачем ей знать об этом раньше времени? Позже она сама узнает. Не обо всех ведь ей придется заботиться; старшие уже большие, а девочки - у бабушки. Он, упаси бог, не отказывается от них, дети это дети. Но при таких печальных обстоятельствах гораздо полезней будет скрыть на некоторое время нескольких детей. "Новостей больше нет. Желаю благополучия и долгих лет. Да поможет нам бог скорее увидеться в добром здоровье. От меня..." и т. д.
Это письмецо произвело бы хорошее впечатление, если бы не уловка насчет детей. Именно детей она больше всего поразила. Правда, они не сомневались в том, что отец их любит, что каждый из них по-своему ему дорог, но то, что они вдруг превратились в какую - то контрабанду, слегка задело их и вызвало неприятные мысли и чувства. Однако переживания эти длились недолго, так как вскоре кто-то пришел в хедер и сообщил им новость:
"Отец приехал и привез из Бердичева мачеху". - "Поздравляю! - вставила жена учителя. - Желаю вам в будущем приносить более радостные вести!" Учитель отпустил детей раньше времени.
Дома дети застали всю родню - дядю Пиню с сыновьями, тетю Хану с дочерьми. Гости сидели вокруг стола, пили чай, делали вид, что закусывают пряниками и вареньем, курили и перекидывались незначительными фразами, между которыми не было никакой связи, так как сидящие не слушали друг друга. Каждый был погружен в свои мысли, и все вместе разглядывали мачеху, оценивали "находку", которую отец привез из Бердичева, и, кажется, были довольны. Женщина эта своим видом внушала уважение, казалась неглупой, а главное - приветливой, ласковой, с добрым сердцем. Так из-за чего же было столько шума и зачем все пугали детей мачехой!
Только позже, спустя неделю, она показала себя во всей силе своего бурного темперамента, во всем великолепии своего языка, языка бердичевской мачехи, с ее безостановочной богатой, цветистой речью, К каждому слову мачеха прибавляла проклятие, часто в рифму, притом вполне добродушно. Например, к слову есть - ели б тебя черви! Пить - выпили бы тебя пиявки! Кричать - кричать тебе от зубов! Шить - сшить бы вам саван! Пойти - пошел бы ты в преисподню! Стоять - стоять тебе столбом! Сидеть - сидеть бы вам в ранах и болячках! Лежать - лежать бы вам в земле! Говорить - говорить бы вам в бреду! Молчать - замолчать бы вам навеки! Сказать - сказать бы о тебе все худшее! Иметь - иметь бы тебе все язвы! Не иметь - не иметь тебе в жизни добра! Носить - носил бы тебя черт на плечах! Вносить - вносить бы тебя больного! Выносить - выносить бы тебя мертвого! Уносить - унесли б тебя на кладбище! Или взять, к примеру, такое невинное слово, как "писать". Так вот вам - чтоб тебе рецепты писали! Записать - чтоб тебя в мертвецы записали! Вписать - сумасшедшего выписать - тебя вписать! Когда она бывала в ударе, слова, которые попадали ей на язык, вертелись, вились и текли, как масло, - без остановки, одним дыханием: "Чтоб тебя схватило, творец небесный, чтоб тебе и болячки, и колики, и ломота, и сухота, и чесотка, чтоб тебя кусало, и чесало, и трясло, и растрясло, и вытрясло, и перетрясло, боже милостивый, отец небесный, святой и милосердный!
Герой этой биографии должен признаться, что немалое количество проклятий и острых словечек в своих произведениях он позаимствовал из лексикона мачехи. Но еще в юные годы, когда он и понятия не имел, что значит сочинять, и ему даже не снилось, что когда-либо он станет писателем, ему вздумалось шутки ради записать все ругательства, которых он наслышался от мачехи, собрать их воедино и составить нечто вроде словаря. Он не поленился и стал собирать эти слова, а когда их собралось немалое количество, рассортировал их по алфавиту; попотев две ночи подряд, Шолом составил довольно любопытный словарь, который он здесь восстанавливает по памяти. Вот он:
А. - Аман, Асмодей.
Б. - Банда, банная шайка, банщик, бездельник, богадельня, богоотступник, болван, босяк, бревно.
В. - Веник, вонючка, вор, врун, выкрест, въедливая тварь.
Г. - Глотатель картошки, глупая морда, голодранец, грязное животное, гультяй, гусак в ермолке, гундосый.
Д. - Девка, деркач, дикарь, доносчик, дурень, дылда, дьявол.
Ж. - Жадюга, жулик.
З. - Зазнайка, заика, затяжная болезнь, злодей, злосчастье, змея.
И. - Идиот, идол, изверг, извозчик.
К. - Калека несчастный, карманник, картежник, каторжник, кислица, кишка бездонная, клоп, красавчик, крещеная голова, кусок сала.
Л. - Лабазник, лакомка, лгун, лежебока, лентяй, лепешка, лоботряс, лодырь, лошадиная морда.
М. - Медвежий поводырь, меламед, мешок половы, морской кот, мудрец во полуночи, мясо для сиденья.
Н. - Надутый пузырь, нахал, негодяй, несчастье, неудачник, никудышный, ничтожество, нищий, нудник.
О. - Обжора, обезьяна, обманщик, объедало, осел, отъявленный дурак, отщепенец.
П. - Паршивец, паскудний, пипернотер, пискун, побирушка, подхалим, попрошайка, портач, приблудный пес, припадочный, приставала, притворщик, пролаза, проповедник, пугало, пупок, пустоголовый, пятно.
Р. - Разбойник, редька, рыжий.
С. - Сапожник, свинья, свистун, сволочь, скрытый праведник, слепая курица, собака из собак, собачник, сопляк, сорванец, сплетник, стрелок по фонарям, сын дятла, святоша.
Т. - Торба, трефная кишка, трубочист, тряпье, турецкий перец.
У. - Упрямец, урод.
Ф. - Фальшивый человек, Фляскодрига.
X. - Холера, хромой портняжка.
Ц. - Царская морда.
Ч. - Червивый, череп пробитый, чесотка, чешуя.
Ш. - Шарлатан, шепелявый, шлепанец, шляхтич.
Это было, можно сказать, первое произведение, которое сочинил будущий Шолом-Алейхем, и назвал он его "Лексикон мачехи". С этим произведением получилась история, которая могла бы кончиться весьма печально.
Так как слова в лексиконе должны были быть расположены строго по алфавиту, то автору пришлось немало попотеть, несколько раз переписать его. Отец, видно, заметил, что парнишка над чем-то усиленно трудится. Как-то ночью отец подошел к нему, заглянул через плечо и затем, взяв рукопись, перечитал ее всю, от первой до последней буквы; мало того, он еще показал ее мачехе. И произошло чудо. Трудно сказать, случилось ли это в хорошую минуту, когда мачеха была в добром расположении духа, или ей неловко было сердиться, но на нее неожиданно напал безудержный смех. Она так хохотала, так визжала, что казалось, будто с ней вот-вот случится удар. Больше всего ей понравились слова "пупок" и "каскетка". "Пупком" у нее назывался не кто иной, как герой этого жизнеописания, а "каскеткой" она обозвала одного из старших ребят по случаю того, что он надел новую фуражку.
Кто же мог предвидеть этот смех? Разумеется, составитель лексикона в душе поблагодарил бога - избавителя за то, что все разрешилось так благополучно.

46
НА ЛАВОЧКЕ У ВОРОТ

Заезжий дом. - Зазывание постояльцев. - Снова мечты о кладе

Знаете ли вы, что такое "заезжий дом"? Заезжий дом это не постоялый двор и не гостиница, а нечто среднее между ними или то и другое вместе. Постоялый двор или тот род гостиницы, который содержал Нохум Рабинович в Переяславе и который служил для него источником существования, был заезжим домом в самом точном смысле этого слова. Обширный двор с огромными сараями для лошадей и телег, а в самом доме - большущие комнаты с кроватями для приезжих. В комнатах большей частью стояло по нескольку кроватей, и постоялец обычно снимал не комнату, а койку. Разве что заедет какая-нибудь важная персона, какой-нибудь расфуфыренный богач. Такие, впрочем, заезжали редко, и именовались они "жирными" гостями. Большинство же постояльцев были "коечники". Эти не требовали отдельных самоваров и особого обслуживания. В зал вносили огромный самовар; каждый из постояльцев имел свой чайник и свою щепотку чая - наливайте себе, сыны Израиля, и пейте, сколько душе угодно! Приятно было видеть, как по утрам и вечерам целая куча людей сидит за столом в заезжем доме Рабиновича, пьет чай и разговаривает - галдят все разом и курят так, что дым стоит, хоть ножом режь. А говорят они обо всем на свете. Один говорит о ярмарке - это ярмарочный торговец. Другой - о пшенице, - это перекупщик хлеба. Третий говорит о врачах - это человек больной, он кашляет. Вдруг кто-то заводит разговор о канторах - это любитель пения. Еще один забрался в уголок и, раскачиваясь, молится вслух бабьим голоском. Сам же хозяин, реб Нохум Рабинович, человек, как нам уже известно, слабого здоровья, в подбитом кошачьим мехом халате, с круглой ермолкой на голове и с толстой папиросой в зубах, сидит среди гостей во главе стола и слушает всех сразу, но только одним ухом, ибо другим ухом он невольно прислушивается к словоизвержению мачехи, которая натощак сводит счеты со своими пасынками, щедро наделяя каждого "благословениями" и угощая одного кулаком в бок, другого - подзатыльником, третьего - тычет ногой прямо в живот. Она требует, чтоб один качал ее ребенка, второй пошел с ней на рынок и помог нести корзинку, а третий - убрался бы просто к черту... И дети повинуются, делают все, что им велят, потому что времена плохие, доходы падают. В хедер мальчики ходят только на полдня, а во вторую половину дня помогают отцу чем могут - кто занят по дому, кто, сидя на лавочке у ворот, зазывает проезжих извозчиков: "Сюда заезжайте, сюда!"
Конечно, на лавочке у ворот куда приятней, чем в доме, в этом аду с мачехой, тягостной, как изгнание. Сидеть на лавочке у ворот даже и не работа. Это скорее забава, удовольствие, особенно летом, когда извозчики мчатся с гиком, свистом, щелкая кнутами. Они едут с пристани с пассажирами, стараясь обогнать друг друга, и поднимают такую пыль, что пассажиров в повозках даже не разглядишь в лицо. Но то, что они везут пассажиров, хорошо видно. Вот почему все мальчишки и слуги из заезжих домов с веселым криком бросаются навстречу извозчику: "Сюда, дядя! Сюда заезжайте!" А извозчик, щелкнув кнутом, мчится мимо и исчезает в густой пыли, оставляя с носом мальчишек и зазывал.
Но так бывает только летом, во время навигации на Днепре. Зимой, когда Днепр замерзает, заезжий дом живет иного рода постояльцами. Зимой в город въезжают большие бухты - крытые сани, груженные товаром, упакованным в рогожи, от которых несет таранью. Этим гостям не требуется ни кровать, ни субботняя трапеза. Они располагаются все вместе на полу или во дворе, около своих лошадей; требуют они только овес и сено. От таких постояльцев мало радости, а прибыли еще меньше. Да и сиденье у ворот на морозе не так уж сладко. Герой этих описаний прекрасно помнит то время, когда он сидел на лавочке у ворот. Летом в самую жару он пекся на солнце, а зимой, в стужу, мерз как собака, кутаясь в рваный кожушок; сапоги его давно просились к сапожнику; постукивая ногой об ногу, он со своего поста все высматривал, не покажется ли извозчик или бухта с пассажирами, чтобы побежать им навстречу с криком: "Сюда, сюда заезжайте, сюда!" Но извозчики, как назло, пролетали мимо и останавливались как раз напротив, у более богатого заезжего дома Рувима Ясноградского. У него, говорят, хорошо обставленные большие комнаты, с мягкой мебелью, с зеркалами и всякими другими штуками, чего нет у Рабиновича. Поэтому там всегда полно "жирных" гостей, а у них, у Рабиновичей, пусто, хоть собак гоняй. И это вызывает у Шолома большую досаду. На кого? На бога. Почему бог не сделал так, чтобы он родился в доме Рувима Ясноградского, а не Нохума Рабиновича.
Имя Рувима Ясноградского кажется ему символом счастья и всяческого благополучия. Обилие "жирных" гостей становится для него идеалом, новым "кладом", о котором он мечтает теперь точно так же, как мечтал когда-то во времена Шмулика. И представляется Шолому, что в каждой повозке, проезжающей мимо, - богатые пассажиры, "жирные" гости в медвежьих шубах. И не успевает еще Шолом крикнуть "сюда", как извозчик уже сам останавливает лошадок: "Тпру!" Из повозки один за другим вылезают богатые пассажиры в медвежьих шубах. За ними следуют чемоданы из желтой кожи, набитые всяким добром, - каждый чемодан весит не меньше пуда. И все они проходят в комнаты и велят отвести каждому отдельный номер, и просят подать им самовары, и заказывают обеды и ужины. К ним выходит улыбающийся отец в ермолке, приветствует их и спрашивает, собираются ли они оставаться на субботу. Усмехаясь, они говорят: "Почему, собственно, на одну субботу? Почему не на целых три субботы?" Выясняется, что это купцы, приехавшие покупать пшеницу. А при покупке пшеницы отцу удается перехватить кой - какие комиссионные. Почему ему в самом деле не воспользоваться случаем? Тут приходит и мачеха в накинутом на плечи субботнем шелковом платке. Лицо ее пылает от восторга. Поглядывая на "жирных" гостей, она тихонько спрашивает: "Кто их привел сюда?" - "Это я их привел, я!" - отвечает с гордостью Шолом, довольный своим успехом, счастливый тем, что и у них будет радостный день, хоть один радостный день, хоть одна приятная суббота. Ах, какая веселая у них будет суббота! И почему, собственно, только одна суббота, почему не все три!
Все это было бы прекрасно, если бы не было мечтой, фантазией. "Жирные" гости в медвежьих шубах, с желтыми чемоданами и в самом деле приехали, и в самом деле остановились, но не у них в заезжем доме, а как раз напротив - у Рувима Ясноградского. "Ах, какие скверные люди! Трудно им было, что ли, к нам заехать!" - думает вечный фантазер Шолом и, промерзший насквозь, входит в дом. А дома согнувшийся над книгой отец в кошачьем халате и мачеха, злая, пылающая, будто в оспе:
– Никого нет? Что же делать с хлебом, который я напекла, и с рыбой, которую я наварила, - хоть собакам выбрасывай! Не думаете ли вы, что все это достанется вам? - обращается она к пасынкам. - Черт вас не возьмет, если вы и черствого хлеба поедите. Не думаете ли вы, что он у вас станет поперек горла или ваш желудок, не дай бог, его не переварит! Скажите, какие неженки! Целая орава, не сглазить бы, и все благородно воспитаны! Не могли их оставить, как девчонок, в Богуславе у дедушки и у бабушки! Пусть бы лучше там подыхали, чем брать их сюда, черт бы вас всех побрал! Чтобы они тут есть помогали, ели бы вас черти, точили бы они вас живьем, чтоб с вас мясо кусками падало, как с меня оно падает, когда зима приходит, чтоб вас трясло, и растрясло, и вытрясло...
И потекло знакомое нам красноречие. Мечтатель Шолом забывает, что он прозяб, и выбегает снова на холод, снова на лавочку у ворот. Там лучше. Там можно по крайней мере сидеть спокойно и мечтать о том, что приедут, бог даст, "жирные" гости в медвежьих шубах, с чемоданами из желтой кожи и остановятся у них, а не у Рувима Ясноградского. Если бог захочет, он все может!

47
"КОЛЛЕКТОР"

Саксонские и брауншвейгские лотерейные билеты. - Большие надежды и ничтожные выигрыши. - Герой пишет роман на манер "Сионской любви" Maпy

Удивления достойно, каким крепким человеком был этот слабый здоровьем, тихий и задумчивый Нохум Рабинович, если он мог переносить тяжелый характер мачехи, выслушивать ее бесконечное словоизвержение, видеть, как она изводит его детей, и не проронить ни слова. Никому не известно, что переживал этот человек в душе, он никак этого не выказывал, никому об этом не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38