- Я хочу выйти из игры.
Наверное, не следовало говорить об этом Майору. Но это была правда. Когда он впервые услышал о бунгало на берегу, он не обратил внимания на эти слова. Потом вспомнил о них... и обратил.
С тех пор как он вошел в Боевую группу... как боевики Густава при нем убили первого человека... он хотел лишь получить свои деньги... забрать Полину... уехать... скрыться... жить на берегу лазурного ласкового океана... пить кофе и ром... стучать на компьютере... забыть, что когда-то он действительно жил так, как сейчас.
.......................................................................
Вечером они с Полиной отправились заниматься шопингом. Полина сказала, что ей срочно необходимы новые духи... и туфли... хорошие новые туфли... плюс неплохо бы купить белья... и позавчера в "British-House" она видела такую кофточку, что он, писатель, террорист и супершпион Данила Сорокин, проглотит язык и теперь будет общаться с конспиративными сотрудниками в письменном виде.
"Возьми у своего Майора деньжат, ладно?" "Ладно", - сказал Даниил и попросил Майора выписать ему три тысячи долларов. На представительские расходы и для наведения необходимых связей.
Майор выписал. По поводу таких сумм он никогда не спорил.
Вообще-то на покупки Полина зарабатывала сама. Последнее время она зарабатывала намного больше, чем Даниил.
Каждое утро она уходила на работу в банк
(к юрию анатольевичу),
где у нее был кабинет с дорогой офисной мебелью и компьютер парой уровней круче того, на котором Даниил строчил свои опусы. Каждые две недели она приносила оттуда зарплату в длинном синем конверте.
Несколько раз Даниил пытался выяснить, чем она занимается на работе. Потом плюнул. Оплачивался ее труд прилично. Что не мешало ей, как девчонке, радоваться каждой сотне долларов, приносимой в дом Даниилом.
"Денег не бывает много", - хихикала она, и Даниил чувствовал, как внутри у него все рушится от любви к этой белозубой, золотоволосой... желанной девушке.
Она во всем была такой - жадной. Она быстро ела, много и не пьянея пила, могла всю ночь танцевать и делать секс, а потом, так и не поспав, поехать на работу... для нее это было просто.
Делать секс... всю ночь подряд... он отлично помнил, как она... впрочем, что за мазохизм?
Они ходили по модным бутикам. Полина мерила все, на что падал взгляд. Даниил покупал все, что она мерила. Спустя три часа от суммы, выданной Майором, не осталось и половины.
Куплены были духи, кофточка из "British-House", туфли (точно такие же, как пара дюжин остальных ее туфель, стоявших в прихожей), ароматизированные шарики по $2.50 за штуку, которые для благоуханности следовало класть в стопки чистого белья и еще два пакета нужных
(ненужных)
и дорогих вещей.
Они шли по Гостиному Двору. Даниил рассказывал Полине об утреннем разговоре.
- Почему их не арестовывают? Все же подготовил!.. Все равно тянут, уроды!
- Может, есть причины, о которых ты не знаешь?
- Например?
- Может быть, кому-то выгодно, чтобы они оставались на свободе.
- Прекрати! Они террористы. А мой начальник - майор спецслужбы. Если он пристроит их на нары, ему орден дадут.
- О! Смотри-ка, Пит! Это же Писатель! Здорово, Писатель!
Даниил скривился и пожал руку Султану. Тот тоже состоял в "Действии" и считался приятелем Даниила.
- Ты чего вырядился?
Даниил был одет так, как обычно одевался, выходя куда-нибудь с Полиной. На Султане были все те же армейские ботинки, все тот же палестинский платок. Рядом с ним стоял невысокий паренек.
- Знакомься, Писатель, это Володя-Пит. Позавчера Володя вернулся с зоны. Мы отжигаем. А вы?
Володя-Пит улыбнулся и протянул Даниилу руку. Ладонь у Володи была грязная. Они выбрались на галерею, чтобы выкурить по сигарете. На Садовой горели фонари. В их желтом свете, напоминавшем детство и Новый год, падали громадные снежинки.
Одетые в теплые куртки и шубы, мимо шли люди, только что купившие себе целые сумки нужных и дорогих вещей. А они стояли и слушали, как Султан, ни на секунду не останавливаясь, говорил о героине, который недавно наконец попробовал... о девушках, которых называл "гражданочками"... о том, что Хряк... сука-в-рот-имеемая... так и не отдал ему пять долларов США... а ведь клялся, что всего на два дня берет.
Прохожие недоуменно косились в их сторону. Даниил чувствовал, как превращается в камень рука, держащая его под локоть.
Потом Султан сказал:
- Здорово, что мы с тобой, Писатель, встретились...
- Да. Здорово.
- Лысого-то видишь?
(о боги! какого лысого?)
- Нет. Не часто.
- Чего вообще у тебя нового, Писатель?
- Все по-старому. Пишу иногда для глянцевых журналов. Один здесь, за углом. В самом, можно сказать, престижном районе города.
- Да?
- Скоро, может быть, в теплые края уеду. Туда, где море, желтенький песочек и кьянти с кока-колой... Жду не дождусь.
- На какие деньги ты в теплые края собрался? Пишешь, что ли, чего-нибудь?
- Пишу.
- Книгу?
- Нет, книг я больше не пишу. Невыгодно. Переключился на модные журналы. Мне тут англичане заказ для одного журнала подбросили. Так что зашиваюсь. Обещают заплатить столько, что сдохнешь от зависти.
Потом Султан начал прощаться. Даниил еще раз пожал грязноватую руку только позавчера вернувшемуся с зоны Володе.
- Сорокин, где ты находишь таких приятелей?
- Это не приятели. Это товарищи по партии.
У нее было выражение лица... то, которое он терпеть не мог... глядя в такое ее лицо, он каждый раз чувствовал себя виноватым.
- Чем они тебе не понравились?
- А чем они понравились тебе?
- Что я должен был сделать? Притвориться, что не узнаю их?
- Обрати внимание: ты встречаешь таких подонков каждый день. Тебе не кажется это странным? Как звали вчерашнего красавца?
- Сердюк.
Накануне он пригласил Полину в "Дикий пони". Сердюк попросился пойти с ними. Он тоже был товарищем по партии. В пабе Сердюк не нашел ничего лучше, как развлечь Полину светской беседой на тему "Когда я последний раз лечился от сифилиса, то, помню, был со мной такой случай...".
- Интересно, а в городе еще остались отбросы общества, с которыми ты пока не знаком?
Она остановилась у витрины с фиолетовыми манекенами и, наклонив голову, полюбовалась на желтый, в красный горошек, купальник.
- Зачем ты сказал им про юг? Какой юг? Когда мы уедем отсюда? Ты только обещаешь! Мне надоело ждать! Я хочу на море!
- Хочешь, я куплю тебе этот купальник? Теперь я уже точно договорюсь. Сегодня Майор сказал, что ждать осталось... ну, может, пару месяцев. Сейчас февраль... как раз к маю и уедем. Теперь уже точно. Сейчас там все равно холодно... Покупать купальник?
- Покупай.
Стоя возле кассы, он наклонился к ее шее и прошептал:
- Ты хочешь со мной уехать?
- Хочу, - сказала она и улыбнулась.
Выходя из Гостиного Двора, он верил, что все будет именно так. Оставались мелочи: дожать Майора насчет денег и уехать.
Он еще не знал, что вместе им осталось быть меньше трех месяцев.
27 сентября. День
- За последнее время мы провели несколько акций. Если точнее, то пять различных акций. Например, на Невском проспекте мы провели сбор подписей за канонизацию нынешнего президента страны.
У докладчика были длинные сальные волосы, прыщи и очень крысиная физиономия. Он хихикал и обводил слушателей взглядом.
- Суть акции состояла в том, что на Невский вышел одетый в поповскую рясу наш активист Николай. Размахивая кадилом, Николай агитировал прохожих подписаться за то, чтобы президента прямо при жизни причислили к лику святых. Президент столько для нас сделал! на него давно пора молиться! церковные специалисты выяснили, что он не человек, а новая инкарнация ангела Рафаила! Подписались почти две тысячи тупоголовых. Некоторые целовали Коле ручку.
...Утром Гребень предложил посетить собрание легального крыла "Прямого действия".
- Чего такого? Пойдем, Писатель, приколемся. Там, между прочим, тетки. Ты знаешь, какие там тетки? С сиськами!.. "U2" слушают!.. И вообще, как бы, не стоит нам, Писатель, отрываться от партийных масс!
У легальных активистов "Действия" в городе имелась легальная штаб-квартира. Сами они называли ее "наш бункер". На самом деле речь шла об обычном подвале в центре города.
Несколько лет назад подвал удалось за недорого взять в аренду у продовольственного магазина. Потом магазин разорился. Подвал оказался полностью в распоряжении "Действия".
Теперь по четвергам здесь проходили партийные собрания. В остальные дни партийцы распивали в штаб-квартире дешевые алкогольные напитки. Если сил добраться до дому не было, оставались переночевать.
Улица, на которой располагался бункер, была тиха. Она упиралась в парк, и черные деревья смотрелись на фоне опавшей листвы, как кариес на нечищенных зубах.
Со времен, когда в подвале квартировал магазин, вокруг постоянно ошивались облезлые бездомные собаки. Парочка сидела и в тот момент, когда к штабу подошли Даниил с Гребнем.
Псы увидели их издалека. Поджав хвосты, они отбежали чуть в сторону. Подвыпившие партийцы пинали псов под ребра коваными армейскими ботинками. Те усвоили: не стоит мешкать на пути затянутых в черную кожу парней.
Последний раз Даниил был в штаб-квартире, когда собирал материалы для книги. С тех пор она не изменилась. Полки с перепечатанными на машинке трудами Мао. В углу - магнитофон. Сейчас, по причине партсобрания, он был выключен.
- Еще одна акция была проведена на
прошлой неделе. Несколько наших активистов обратились в городскую администрацию с заявкой на регистрацию "Общественного движения в защиту слова "хуй"". Литературный язык - это продукт идеологизированной тоталитарной власти. Человеку с детства внушают, что мат - это нечто непристойное. Целый пласт лексики загоняют в подсознание. Мы приняли решение бороться с Системой и на этом фронте. Как только народ начинает, не стесняясь, использовать непечатные слова в беседе с друзьями... при объяснении дороги прохожему... во время сдачи экзаменов... происходит мощная революция сознания. Люди избавляются от страха переступать через запреты. От революции слоiва через революцию сознания - к революции дела!
Следующим выступал стеснительный паренек с аккуратной стрижкой и в футболке с Че Геварой. Этот рассказывал о политике движения в области отношений с масс-медиа.
В нынешнем обществе, сказал он, пропаганда более тоталитарна, чем в любом "недемократическом" обществе. Когда у власти были капээсэсники, они, конечно, врали, но - в меру. Бояться им все равно было некого.
Ложь нынешних олигархов чудовищна. Телевизор и газеты выливают на головы обывателя тонны зловонной лжи. Они не оставляют правде - НАШЕЙ правде - ни малейшей лазейки. И мы не можем позволить уродам из телевизора безнаказанно дурачить народ.
Даниил подумал, что паренек скажет что-нибудь об их послезавтрашней акции и начал прислушиваться внимательнее. Докладчика повело в другую сторону:
- В нашем филиале движения возникла идея учредить особую структуру "Лигу журналистов". Сокращенно "ЛИЖУ". Почетными членами этой организации становятся журналисты, отличившиеся в запудривании мозгов населению... те, кто за бабки олигархов внушает людям, что на самом деле они классно живут. Таких журналистов мы будем премировать почетным значком Лиги. На нем будет написано "Член ЛИЖУ".
Чтобы до слушателей дошло, потребовалась почти минута. Потом партийцы захихикали.
- Однако олигархи не всегда доверяют задачу запудривания мозгов журналистам. Некоторые не прочь выступить по ящику сами. Это так называемые "вершители судеб народных": депутаты, банкиры, политологи. Таких деятелей мы предполагаем объединить в особую структуру - "Союз Судьбоносцев". Сокращенно "СОСУ". Это будет что-то вроде актива нашей Лиги. Им мы будем вручать значок с надписью "Член ЛИЖУ и СОСУ".
Сидевший рядом с Даниилом смутно знакомый паренек в ободранной куртке из кожзаменителя прекратил грызть ногти и попытался захлопать. Даниил давно забыл, как звали паренька. Но помнил, что тот рассказывал, как, пытаясь закосить армию, целых двенадцать лет пролежал в психушке.
Потом Даниил сказал, что здесь жарко, и они выбрались в коридор. Сели на диванчик. Закурили.
Вокруг висели плакаты и объявления. "Заплати налоги и умри спокойно, мерзкое насекомое!", "Убей мента" (ниже мелкими буковками - "в себе"), "Сбросимся на киллера для мировой буржуазии!".
На большом листе ватмана было написано:
"Товарищи студенты! Вам не платят стипендию? Вы не получаете деньги на проезд в транспорте? В этом виноват ректор университета Владимир Константинович Щербаков, который недавно отстроил себе загородный коттедж и купил новую иностранную машину для своей дочери, Светланы Щербаковой.
Позвоните ему, поинтересуйтесь, сколько все это стоило и где он взял деньги. Его домашний телефон 246-14-48. Звонить лучше с 2 до 3 ночи. Вместе победим!"
Даниил спросил у Гребня, какие планы. Чем вообще тот думает заняться?
- Чем угодно и чем угоднее.
- Дай угадаю: мы напьемся, да?
- Почему напьемся? Пошли куда-нибудь музычку послушаем... пива выпьем...
- Опять?
- У тебя другие предложения?
- Да нет.
Они помолчали. В зале громко смеялись над следующим, тоже очень веселым докладом.
- Какое сегодня число?
- Двадцать седьмое.
- Через два дня?
- Через два дня.
Гребень вытащил новую сигарету.
- Страшно?
- Еще как! Можно подумать, тебе не страшно! Умничай не умничай, а, бывает, проснешься ночью... и думаешь: какого хрена?.. как бы, рано мне, молодому и красивому, умирать.
- Да-а-а...
Они снова помолчали.
- Кстати, Писатель. Давно хотел с тобой поговорить. У меня к тебе, Писатель, есть мужской разговор.
- Мужской? Ну давай.
- Ты ничего странного в Лорке в последнее время не замечал?
- Странного? Вроде нет. А что?
- Да ничего... Просто... Как сказать-то? Пока вас не было, она все время про тебя спрашивала.
- У кого?
- Что - "у кого"?
- У кого спрашивала?
- У меня конечно, у кого ей, кроме меня, спрашивать?
- А чего она спрашивала?
- Да вроде ничего особенного... Просто спрашивала...
- Не понимаю.
- Ну, спрашивала, и все. Когда, говорит, Писатель наш, интересно, приедет? Я ей: "Завтра приедет". А она снова: "Эх, мол, скорей бы Писатель приехал..."
Даниил внимательно посмотрел на Гребня:
- Издеваешься?
- Почему? Нет, не издеваюсь.
Даниил еще раз подумал и снова посмотрел на Гребня:
- Ты это, вообще, к чему?
- Я, как бы, думаю, что нравишься ты ей, Писатель.
- То есть?
- Не понимаешь?
- Не понимаю.
- Ну как объяснить? Вот раньше я ей говорил: "Давай, как бы, Лорка, делать секс! Орально!" А она мне: "Виртуально! Хитрый ты, Гребень!" В общем, по-разному у нас получалось... А последнее, как бы, время я ей иногда говорю: "Давай, Лорка, делать оральный секс!" А она говорит: "А, давай!" Понимаешь? Нет? Короче, странное с ней чего-то творится.
- Это и есть твой "мужской разговор"?
- Это, как бы, и есть мой мужской разговор.
- Что я должен ответить?
Гребень пожал плечами. Они достали еще по сигарете. Потом Даниил сказал:
- Знаешь что? Культурную программу на сегодня мы выполнили. Партийный долг тоже. Может, действительно пива? Прямо сейчас, а? Я тут на Шпалерной знаю миленький джаз-клубик. Там бы и поболтали...
- Что сегодня за программа?
- Заодно и выясним. Ты любишь свинг? Лично я терпеть не могу свинг! Но пиво там точно есть. Холодное и недорогое.
- Холодное?! Недорогое?! Ты доведешь меня до обморока!
Они с кряхтеньем выковырялись из дивана и зашагали по направлению к двери.
Ночь на 28 сентября
- Лора, ты боишься послезавтра?
- Нет.
- Совсем-совсем нет?
- Сейчас же не послезавтра.
Они лежали рядом под одеялом, и он был здорово пьян... в затылке все кружилось... а она лежала слишком близко, и там, где соприкасались их ноги, ему было жарко... но сказать, чтобы она отодвинулась, было неудобно... он злился все сильнее, а в затылке кружилось... да еще она положила голову ему на грудь... голова была тяжелая, как гиря.
- Я такая пьяная.
- Серьезно?
- Протяни руку, дай сигареты.
Он протянул руку и дал ей сигареты. Выключать радио на ночь они не стали. В динамиках надрывался психопат Marilyn Manson. Из-за занавесок выглядывала большая и плоская морда луны.
Она щелкнула зажигалкой, огонек лизнул лицо, шею и голую грудь. Грудь у Лоры была некрасивая, маленькая, Даниил такие не любил.
В темноте огонек ее сигареты был похож на странное насекомое. Она докурила, встала с постели и прошлепала к окну выкинуть окурок. На фоне окна Лора смотрелась тоненькой... похожей на молодое дерево.
Она прыгнула обратно под одеяло и опять прижалась к нему.
- Как холодно! Тебе холодно?
- Мне жарко.
- Хочешь, я отодвинусь?
- Да нет, лежи.
- Серьезно, если тебе жарко, я отодвинусь.
- Лежи.
Она поворочалась, устраиваясь удобнее, и снова положила голову ему на грудь.
- К чему ты спросил про послезавтра? Боишься?
- Боюсь.
- Зря. Не бойся. Не думай об этом. Я тоже боюсь. Все боятся, не ты один.
Даниил закрыл глаза. Под веками тут же завертелось, принялось уплывать вбок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18