И тут мой желудок, – видимо, почувствовав близость еды, – властно дал о себе знать. Как же я забыл – сам-то я тоже не обедал. Эх, надо было брать больше!
Бекки протянула мне пустую салфетку и яблочные огрызки.
– Убери, пожалуйста, – попросила она.
– Хорошо, – сказал я. – А потом что?
– А потом жди, – ответила Бекки. – Вон там. – Она махнула рукой в сторону, где сидел в траве Барри.
Сначала я зашвырнул огрызки в кусты, а салфетку сложил и засунул в карман. Затем пристроился на корточках рядом с Барри, и мы стали ждать.
– Что она делает? – прошептал он.
– Похоже, просто пялится на миску с водой, – сказал я.
Это продолжалось довольно долго, но идиллию прервал раздавшийся со стороны дома звон колокольчика – звонили к обеду. Почти сразу же мы услышали, как позвали сначала меня, а потом Барри. Это был голос тети Мерил.
Барри тихонько выругался себе под нос и поднял на меня вопросительный взгляд.
– Нам время идти – скачал я.
– Знаю, – ответил он. – Но они ведь могут отправиться нас искать?
– Давай подождем и тогда увидим.
Через несколько минут тетя позвала снова. И опять мы не подали никаких признаков жизни. Но уже вскоре Бекки скомандовала:
– Идите сюда.
Мы встали и осторожно прокрались к ней по лабиринту рисунков. Продолжая сидеть и даже не повернув головы в нашу сторону, Бекки сказала:
– Теперь я поняла, что произошло. Положение совершенно безвыходное…
– Что ты имеешь в виду? – спросил Барри, когда пауза начала перерастать в неловкое молчание.
– Страсти разгорелись вокруг главной установки – это нечто вроде электростанции, – пояснила Бекки. – Повстанцы находятся как раз рядом с нею, и если им удастся ее захватить – победа обеспечена. Тогда в их власти будет целая область. Но для этого надо вырваться из кольца «черных» сил, которые зажали их там и не выпускают. Обе стороны отлично сознают, насколько важен исход этой схватки. И обе ждут подкрепления. К кому подкрепление подоспеет раньше – тот и победит.
Снова послышался звон колокольчика. И снова выкрикнули наши имена. На этот раз голос тети Мерил звучал весьма раздраженно.
– А где находится армия подкрепления «черных»? – спросил я.
– Они уже в пути и везут с собой артиллерию.
– А где наши?
– Наши ждут – рассыпаны по всем белым зонам, – ответила Бекки, и я сразу вспомнил о военном лагере перед домом. – Но они не могут переместиться туда чтобы помочь им – Послышался новый раскат грома, на кусты и деревья с шумом налетел ветер. – Дело в том, что «черные» глушат все сигналы с их транскомпа, – продолжала Бекки, отвечая на мой вопросительный взгляд. – Они узнали частоты, на которых работает пиратская установка, и теперь блокируют их своей собственной машиной.
– Так, значит, «черные» победят – как только к ним подоспеет помощь… – вымолвил Барри.
– Если только никто не выведет из строя их приемник, – процедила сквозь зубы Бекки.
– Но мы же не можем никого туда послать, когда зона блокирована, – сказал я. – Получается замкнутый круг – прямо по Хеллеру. Ловушка-22.
– Я в состоянии нас перебросить, – тихо сказала Бекки. – Так же, как переместилась сюда.
– Но ведь, кажется, этот путь мама тоже заблокировала, – возразил я.
– Нет, она заблокировала только путь к ней самой. Не может же она закрыть от меня всю эту чертову зону.
– Значит, говоришь, мы можем туда переместиться… – прищурился на нее Барри. – Ну и что, ты полагаешь, сумеют сделать трое ребятишек против хорошо вооруженного войска? Не представляю, как бы мы смогли добраться до этого приемника.
– Там сейчас уже ночь, – пояснила Бекки. – Я могу спрятать нас в темноте так, что они не смогут нас обнаружить – по крайней мере какое-то время.
Снова послышался шум листвы, но на этот раз никакого ветра не было.
Странно – ни один из них не обратил на это внимания. Я решил тоже ничего не говорить. А вообще, если честно, предложение Бекки казалось мне несколько сомнительным – только я никак не мог понять почему.
– Бекки, – сказал я наконец, – ты что-то от нас скрываешь.
Впервые за все время она подняла голову и посмотрела мне в глаза. И тут я увидел, что в глазах у нее стоят слезы.
– Я рассказала вам все самое важное. Если нам удастся переместиться прямо к ним в лагерь и вывести из строя приемник, то партизанский транскомп снова заработает. Тогда повстанцы получат подкрепление и кучу всякой боевой техники. Если мы успеем проделать это все до того, как прибудет «черное» подкрепление, партизаны прорвут блокаду и выиграют сражение. Ведь если они получат помощь, то захватить станцию для них не составит никакого труда. Конечно, бои продолжаются и в других местах, но этот рубеж – самый важный. Если они освободят эту территорию – всей войне конец. Останется только восстановить разрушенное и навести порядок…
– Это-то все мне понятно, – вставил я. – Но я говорю о другом. Ведь там мама и папа.
– Да. Наверное, Том успел переброситься туда прямо перед тем, как начали глушить.
– Но как же мама со своими чарами – а они у нее небось посильнее, чем у тебя? Разве она не может точно так же сделать кого-нибудь из повстанцев невидимыми, чтобы они разобрались с этим несчастным приемником?
– Они и ее глушат, – сказала Бекки.
– Как же это можно – глушить чародейство, а, Бекки?
– На одно чародейство всегда находится другое чародейство, – ответила сестренка. – Ей и без того приходится защищаться. Сделай она малейшую ошибку – они же просто испепелят ее. Нет, по этой части там полная блокада.
– Не знал, что среди «черных» тоже есть такие.
– Их не очень много. И все же нашлось несколько изменников, которые работают на «черных». Одного из них специально взяли на эту операцию, потому что знали, что у повстанцев есть человек, который владеет чарами.
– И сколько же времени может продлиться такая дуэль? – спросил я.
– Пока один из чародеев не ошибется, – ответила Бекки.
– Я имею в виду, сколько сумеет продержаться мама?
– Не знаю. – Она покачала головой. – Мне лично никогда не приходилось этим заниматься. Наверное, это зависит от того, насколько сильны у каждого из них чары.
– Если я правильно понял, – заметил я, – ты вроде способна с помощью каких-то заклинаний перенести нас в лагерь в черную зону. Но ведь у них есть своя чародейка, разве она не сумеет перехватить нас, когда мы появимся?
– Во-первых, не чародейка, а чародей, – поправила меня Бекки. – Кстати, по-моему, он откуда-то из этих мест. А во-вторых, я рассчитываю, что он настолько поглощен поединком с Агатой, что может и не почувствовать нашего приближения. Но даже если и почувствует, то ему придется отвлечься от Агаты, чтобы перехватить нас. Некоторое время я смогу защищать нас своим полем – за это время Агата как раз с ним разберется.
– Послушай, Бекки, – сказал Барри, – если уж ты берешься перебросить нас, то почему бы тебе не попробовать привести туда всех этих солдат которые на лужайке? Если бы они попали в тыл к врагу или зашли с фланга, партизанам точно бы удалось прорваться. И «черные» были бы окружены.
– Да нет, – ответила Бекки. – Я просто не обладаю такой силой. Одно дело – переместить небольшую группу и совсем другое – оперировать огромными массами. В моих силах перебросить всего несколько человек…
– И вот еще что мне пришло в голову, – перебил ее я. – Допустим, мы перенесемся в лагерь противника и даже сломаем им машину. Но вот вопрос: как мы оттуда выберемся?
Бекки отвернулась.
– Главное будет продержаться до тех пор, пока партизаны не пойдут в наступление, – ответила она. – Мы можем спрятаться.., или убежать.., в зависимости от обстоятельств.
– Понятненько, – вздохнул я, вдруг почувствовав, как у меня пересохло во рту.
В общем-то, она могла и не отвечать на этот вопрос – я заранее знал, что услышу в ответ.
Барри только улыбнулся и кивнул. Тоже мне – мистер Ледяное Спокойствие. У них это любят: мол, вернемся со щитом – или на щите… Даже песни про это сочиняют. Что до меня, так мне совершенно ясно: даже если мы и проникнем туда и все у нас получится, нам все равно не суждено остаться в живых Другое дело, что, если мы этого не сделаем, тогда погибнут мои родители.
Только не говорите мне, что я должен проявлять благородство и самоотверженность и думать о судьбе всей зоны. Да, я не благородный и не самоотверженный. Что для меня какая-то абстрактная «зона»? Единственные люди, о которых я беспокоюсь по-настоящему, – это мои родные. К святости я не стремлюсь и вообще считаю, что весь этот героизм – сплошная глупость. Поэтому я сказал:
– Что ж, ничего лучшего я придумать не могу.
– Тогда нам надо поскорее трогаться, – заявила Бекки. – А то вот-вот пойдет дождь и размоет все мои значки. – Она окинула взглядом свои художества.
– Хорошо бы как-нибудь сообщить о себе тете Мерил и дяде Джорджу, – заметил я.
– Если у нас все получится, то они очень скоро узнают обо всем сами, – сказал Барри и достал из кармана складной нож. – Пожалуй, пока мы здесь, срежу-ка я какое-нибудь деревце. Если обрезать сучки, получится отличная штука.
Бекки взглянула вверх на наползающие тучи:
– Ладно, только давай побыстрей.
Барри слегка углубился в лес, и я проводил его взглядом.
На руку мне упала первая капля, потом вторая упала на щеку. Рядом в кустах послышался какой-то шорох, но я подумал, что это ветер.
– Крутая же ты девчонка, Бекки, – сказал я, но она ничего мне не ответила.
Вместо этого она начала раскладывать сухие палочки возле одного из своих рисунков. И принялась тихонько, едва слышно, напевать.
Некоторое время я смотрел на нее. Узор, который сестренка выкладывала из палочек, был немного похож на тот, что она выкладывала из медных стерженьков, когда перемещала меня в первый раз. Во всяком случае, я заметил в нем некоторые общие фигуры. Когда она закончила, то встала и оценивающе оглядела проделанную работу – при этом она не прекращала тихо и заунывно напевать. Немного погодя ее пение стало сопровождаться каким-то странным клацающим звуком – сначала я даже не понял, как она его производит.
Чуть позже появился Барри, уже вооруженный, и встал рядом со мной. Лицо его было еще даже более бесстрастным, чем обычно, взгляд полон решимости. – Ну все, – объявил он. – Я готов. Бекки ничего не ответила – только пение ее стало громче, а клацанье теперь еще и перемежалось с каким-то скрежетом. Потом я понял, что это было: в левой руке у нее я заметил два небольших гладких камушка. Их-то она и терла друг об друга, а иногда и стукала ими в такт своей песне. И вдруг я почувствовал близость чего-то легкого, дрожащего…
Я рывком повернул голову налево, и у меня вырвался невольный вздох. Это был туман! Он вернулся на свое прежнее место между деревьями. Поначалу зыбкий и негустой, он на глазах набухал влагой и уплотнялся.
Только сейчас я заметил, что один из рисунков Бекки простирается как раз в сторону места, над которым висела теперь дымка, – словно дорожка, ведущая в туман.
На меня снова упали дождевые капли, вокруг нас уже вовсю бушевал ветер, но этому туману было все нипочем.
Наконец Бекки поднялась с земли и пошла по кругу, осторожно ступая между узорами. Нам она жестом велела идти за ней след в след.
Я пристроился за Бекки, а Барри – за мной. Мы двигались против часовой стрелки, петляя, словно в каком-то лабиринте. Все это время Бекки не переставала скрежетать камушками и петь. Иногда ее пение тонуло в порывах ветра и шуме дождя, который теперь уже поливал вовсю. И вот мы сделали последний круг и оказались как раз напротив дорожки, ведущей в туман. Краем глаза я заметил справа от себя какое-то движение. Но уже через три шага напрочь забыл об этом.
Мы вошли в туман – сразу звуки грозы почти что стихли и перестал капать дождь. Ощущения были примерно те же, что и в прошлый раз. Мы шли и шли, и казалось, жалкое белое облачко, в которое мы забрели, не в состоянии вместить такие просторы. Земля под ногами стала мягкой, как трясина. Бекки продолжала петь, но каким-то другим, будто чужим, голосом. Кроме ее песни, я ничего больше не слышал – даже собственного дыхания.
Вокруг нас плотной стеной стоял жемчужно-серый сумрак. Прямо перед собой я с трудом различал спину Бекки, а позади себя даже не слышал, а лишь смутно ощущал шаги Барри. И все-таки пробираться сквозь эту муть всем вместе было гораздо легче, чем шагать в ярком свете, но одному.
Наконец белая стена перед нами начала растворяться, а потом и вовсе исчезла. Теперь мы шли по лесу. Стояла глубокая ночь. Прошло еще какое-то время, прежде чем Бекки подняла руку и остановилась.
– Что там? – шепотом спросил я.
– Пришли, – сказала она.

Глава 11

Мы присели на землю, и Бекки тихонько развела руками листву, чтобы показать нам, куда именно мы пришли.
Прямо перед нами был военный лагерь. Тут и там стояли палатки, валялись на земле свернутые походные матрасы, горели костры и ходили дозором вооруженные охранники. Вдалеке, слева от нас, громоздилось еще какое-то строение – по всей видимости, партизанский объект. Должен сказать, что по виду он ничуть не напоминал электростанцию – во всяком случае, я таких не видел. Это было гигантское сооружение, обнесенное забором из проволоки и состоящее из множества высоких, хрупких на вид башенок – каждую из них окружал ореол голубого света. Между ними располагались более приземистые постройки в форме кубов. Связывали же всю конструкцию воедино протянутые от одного здания к другому спиралевидные канаты. Кое-где были видны одинокие фигурки людей – видимо, охранников.
Я посмотрел направо – совсем вдалеке маячила горная гряда. На пологих склонах тоже наблюдались признаки жизни: горели костры, бродили патрульные. Скорее всего там обосновались повстанцы. Возможно, где-то среди них были и мои родители…
Бекки слегка пошевелилась и отвлекла нас с Барри от созерцания окружающего пейзажа. Я вопросительно взглянул на нее и обнаружил, что она внимательно смотрит налево, куда-то вдаль. Я, конечно, тоже стал смотреть туда и поначалу не заметил ничего особенного.
Но затем, когда я несколько раз обшарил взглядом пространство, лежащее за лагерем, я увидел какие-то движущиеся черные точки.
– Наверное, это их дополнительные войска… – послышался шепот Барри. – Похоже, они решили подтянуть туда артиллерию.
Бекки снова пошевелилась.
– Надо срочно к ним внедряться, – сказала она.
– Скорее всего «черные» постараются поберечь патроны для дневного времени, – заметил Барри. – Гораздо удобнее, когда видишь, во что ты стреляешь.
– Даже если так, нам все равно некогда ждать. Мои чары лучше всего действуют ночью – да и повстанцам надо получить подмогу как можно быстрее. И потом, нужно еще время, чтобы перебросить войска и объяснить им, что к чему…
– Пожалуй, ты права, – согласился Барри. – Так что же делать?
– Сейчас мне понадобится полная тишина – минут на десять, – произнесла Бекки. – Я должна выставить защитное поле. Я скажу, когда все будет готово, – и тогда сразу же идем в лагерь.
– А ты знаешь, в какой из палаток находится их машина? – спросил я.
– Нет, – ответила она. – Придется поискать.
– Мне кажется, надо смотреть в тех, которые стоят на более возвышенном месте, – высказал предположение Барри. – Может быть, вот в этой, большой, ближе к краю.
– Ну что ж, тогда с нее и начнем, – решила Бекки.
Мы встали с колен и, отойдя немного назад от своего наблюдательного пункта, вышли на небольшую полянку. Там Бекки снова уселась на землю. По виду можно было подумать, что она просто глубоко задумалась. Я расположился слева от нее, Барри – справа. Некоторое время мы просто сидели и ждали – как вдруг я начал что-то чувствовать.
Лес как будто ожил вокруг нас. Теперь тень от деревьев окутывала наши тела, словно тончайшей паутиной. Нет, эта штука была даже тоньше, чем обычная паутина. Она скорее напоминала легкий ветерок – если бы он вдруг стал просто тканью. По-настоящему, конечно, никакого ветра не было.
Тут Бекки встала.
– Возьмите меня за руки.
Мы так и сделали, и она повела нас между стволами.
Я не ощущал на теле ничего реального, и в то же время зрение у меня явно изменилось. Теперь источники света, – например, костры – я видел размыто, нечетко, а неосвещенные места, наоборот, словно искрились лунным светом. Разумеется, никакой луны на небе не было.
Шли мы молча, и я слышал каждый удар собственного сердца. Чем ближе мы подходили к лагерю, тем чаще и громче становилось мое дыхание – мне даже приходилось сдерживать его. Когда мы пересекали границу, я мысленно приготовился к тому, что нас окликнут часовые… Но нет, благополучно. Так. Значит, когда мы подойдем к первой палатке… Сейчас кто-нибудь выйдет и…
Опять ничего.
Мы продолжали идти. Несколько раз мы останавливались и пропускали каких-то людей, – кажется, никто из них нас не заметил.
Удивительно – я и не думал, что Бекки такой специалист своего дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11