— Слушай, благородный воин! — в волнении воскликнул Сидон. Неужели ты предоставишь Хирама, который, быть может, еще жив, его печальной участи и не попытаешься вторично спасти его?— Я и мои двенадцать человек к твоим услугам! — просто ответил солдат.— О великий, великий Мелькарт! — воскликнул Сидон, поднимая к небу руки. — Я вижу, ты никогда не обходишь своей милостью людей, вверивших свою участь свободным волнам, из которых ты, о божественный, родился!— А много ли людей у тебя? — осведомился воин, только что предложивший свои услуги.— Десять человек, — ответил Сидон. — С той дюжиной, которую даешь мне ты, у нас набирается сила, вполне достаточная для того, чтобы попытаться вырвать из рук карфагенян нашего господина. Подождем, какие вести принесут нам гонцы. Да, кстати, Гако, далеко ты направляешься на своей триреме?— Плыву в Иберию, чтобы распродать свои запасы оружия и ваз.— Не уступишь ли ты мне одну из своих лодок, которая тебе в плавании по морю совершенно не нужна? А нам бы очень пригодилась, если придется вернуться в Карфаген.— Выбирай любую! — ответил Гако. — Я обязан тебе жизнью, и нет ничего, что я пожалел бы для тебя. Вся моя трирема к твоим услугам, если понадобится.— Нет, друг! — возразил Сидон. — Такой большой жертвы я не потребую от тебя. Простой шлюпки с меня будет вполне достаточно. Возвращайся на свой корабль и пришли сюда вместе с обещанной шлюпкой также и отряд этого воина.Друзья распростились сердечнейшим образом, а минут через пятнадцать после того, как Гако отчалил от берега, на прибрежных дюнах уже высаживались рослые и дюжие нумидийцы, которые должны были пополнить маленький отряд старого гортатора.Первая весть о Хираме пришла после полудня. Один из посланных Сидоном нумидийцев вернулся весь запыхавшийся и обливающийся потом.— Наш господин… жив! — прохрипел он, едва переведя дух.Дружный крик радости приветствовал это сообщение.— Жив, — продолжал гонец, — но, как мне передали, ранен.— Ну, эта беда не велика, — весело ответил Сидон. — Господин наш не такой человек, чтобы умереть от какой-то там раны. Но узнал ли ты, где находится Хирам?— Да. Он заключен в крепостную тюрьму. Рыбак, видевший раненого вблизи, описал мне его лицо и доспехи так подробно, что ошибка совершенно немыслима. Что же сталось с нашими товарищами, оставшимися на судне вместе с Хирамом, то об этом я ничего не знаю! — ответил нумидиец, стирая пот со лба.— Так, значит, наш хозяин заключен в крепость! — задумчиво сказал гортатор. — Это делает нашу задачу очень сложной!— Не беспокойся! — положил ему руку на плечо прибывший с Гако воин. — На наше счастье, года два назад я служил как раз в этой крепости смотрителем и не только саму тюрьму знаю как свои пять пальцев, но имею некоторое представление и о потайных выходах из нее. Так что спасти Хирама мы сможем и небольшой ценой.В этот момент из леса показался второй гонец, покрытый потом и пылью и напрягавший, по-видимому, последние силы, чтобы поскорее добежать до разговаривавших.— Хозяин жив! — прокричал он еще издали.Знаем! — ответил Сидон. — Ну, друзья, живо за работу. Как ни удачно складываются для нас обстоятельства, но дело все-таки будет очень сложное. Нужно приготовиться к нему как следует.День прошел в приготовлениях к экспедиции на выручку Хирама. К ночи все было готово, и отряд поплыл вокруг острова, к полуразрушенной крепости. X. НОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ — Стой! Впереди огонь!Глухой возглас Сидона прозвучал в тот момент, когда его наполненная вооруженными людьми лодка уже входила в небольшую бухту, на берегу которой находился форт, в тюрьме которого держали раненого Хирама. Гребцы подняли весла, и лодка тотчас же замедлила ход.— Не может быть, чтобы нас здесь уже ждали! — продолжал Сидон. — Однако почти нет сомнений, что замеченный нами огонь горит на корабле, и, по-видимому, довольно крупном.— Это, вероятно, тот самый корабль, который доставил сюда Хирама, — решил новый союзник Сидона, так неожиданно пришедший на помощь вместе с триремой Гако. — Вперед! Если нам удастся выполнить задуманный план до рассвета, то этого судна нам нечего бояться. Бухта достаточно широка, и его можно свободно обойти.Лодка снова медленно двинулась вперед, бесшумно рассекая сонные воды бухты. Прошло несколько томительных долгих минут, и она плавно уткнулась в мягкий песок берега.В этот момент ночную тьму прорезал крик.— Слышал? — с тревогой в голосе обратился Сидон к старому воину. — Что это?Наверно, какая-то морская птица! — ответил тот. — Видишь, эти чайки снялись с берега, только завидев, что мы приближаемся. Если бы где-нибудь поблизости скрывался человек, они бы так спокойно не расположились на ночь.Весь отряд, в том числе и Фульвия, осторожно высадился на берег и, миновав прибрежные дюны, подошел к группе пальм и агав, разбросанных в полном беспорядке у подножия довольно высокого холма и прикрывавших собой начинавшуюся в их тени линию крепостных укреплений.— Где тюрьма? — спросил Сидон, нагоняя шедшего впереди соратника Хирама.— На этом холме! — указал тот прямо перед собой. — Раньше здесь были такие хорошие укрепления, что это место считалось одним из неприступных во всей Карфагенской республике. Когда я был комендантом этой крепости, то ее гарнизон насчитывал двести человек. Теперь его, вероятно, значительно усилили, поскольку римляне снова объявили войну Карфагену.— Ну, ну! — угрюмо пробормотал Сидон. — Значит, дела у нас будет по горло. Как-то расхлебаем всю эту кашу?— Я тебе сказал уже, дружище, не надо унывать! — ответил воин. — Потайной ход, о котором я уже говорил, ведет прямо в покои коменданта, так что, захватив сразу же главу крепости, мы тем самым совершенно дезорганизуем гарнизон, и он не будет представлять никакой опасности для нас. По крайней мере, я весьма на это рассчитываю.Проникнув в самую гущу окружавшей форт рощицы, отряд через несколько минут остановился у высокой груды камней, искусно скрывавшей вход в узкую и темную пещеру.— Мы у цели! — сказал воин. — Теперь нам нужно действовать как можно внимательней. Один неправильный шаг, малейший шум — и вся наша затея пропала. Идите за мной и старайтесь соблюдать полную тишину…Войдя в пещеру, отряд тотчас же втянулся в зияющий неровными краями черный проход, напоминавший и по виду, и по размерам средней величины щель, образовавшуюся, вероятно, при естественном сдвиге скалы.После долгого и утомительного блуждания по бесконечным извивам этой щели воин остановился наконец перед низкой бронзовой дверью, вделанной в одну из грубо выдолбленных в стене подземных ниш. Дав отряду знак оставаться и ждать его возвращения, он потянул к себе за руку Сидона и, прислушавшись сперва, не слышно ли за дверью какого-нибудь шума, говорившего о присутствии людей в покоях коменданта, нажатием на какую-то скрытую пружину бесшумно открыл дверь и скрылся за ней вместе с гортатором.Старый ветеран не ошибся. Они действительно попали в комнату коменданта крепости. Заговорщикам оставалось только найти способ, как захватить ее владельца, и можно было считать, что половина дела сделана.— Tec!.. — шепнул Сидон воину, едва успев в нескольких словах условиться с ним относительно плана действии. — Я слышу, как кто-то спускается по лестнице в эту комнату. Если это комендант, то смотри в оба: каждое упущенное мгновение может стоить нам жизни.В тот самый момент, как тяжелые складки портьер скрыли за собой обоих друзей-заговорщиков, дверь комнаты отворилась и на пороге появился среднего роста мужчина, на вид лет пятидесяти, облаченный в тяжелую кирасу, в правой руке он держал бронзовую лампу, от которой вокруг исходил бледный, колеблющийся свет.Не успел он притворить за собой дверь, как выскочивший с быстротой молнии Сидон одной рукой зажал ему рот, могучим ударом кулака другой свалил его на пол, а в это время соратник Хирама ловким движением подхватил на лету светильник и поднес его к лицу коменданта, лишенного всякой возможности сопротивляться.— Придержи-ка его слегка за горло, Сидон! — сказал воин шепотом. — Разумеется, не так нежно, чтобы дать ему возможность закричать и позвать себе на помощь, а чтобы он хоть смог нам ответить на пару-другую интересующих нас вопросов.— Кто вы? Римляне? — прохрипел сдавленный железной рукою гортатора комендант.— Не твое дело! — ответил Сидон. — Кто бы мы ни были, нам не нужны ни твоя крепость, ни твоя жизнь. Мы хотим только знать, где находится тот раненый воин, которого доставили сюда сегодня утром на карфагенском военном корабле.Комендант посмотрел с нескрываемым изумлением на вопрошавшего и хотел, по-видимому, пуститься на какие-то но относящиеся к делу рассуждения, но легкое движение руки Сидона, змеей обвившейся вокруг его горла, сразу заставило его вернуться к заданной теме.— Это очень трудно объяснить, — ответил он. — Ходы в этом здании настолько запутаны, что без плана рассказать невозможно.Сидон и воин переглянулись. Мгновение спустя Сидон, видимо, принял какое-то определенное решение. Он слегка отвел руку и поставил полузадохнувшегося, ошеломленного всем происходившим коменданта на ноги.— Веди нас к пленнику! — сказал он тоном, не допускавшим никаких возражений. — И помни, что если ты вздумаешь позвать кого-нибудь себе на помощь, то мой меч пронзит тебе глотку прежде, чем ты успеешь произнести хоть один звук. Твоя жизнь в наших руках и зависит целиком от твоего повиновения.Комендант беспомощно посмотрел вокруг и, пожав плечами, двинулся к двери.— Предупреждаю, — сказал он, — что в той комнате, где находится сейчас пленник, есть специально приставленный стражник. Не вините меня, если он вздумает поднять тревогу.— На этом нас не проведешь, голубчик! — отозвался Сидон. — Ты начальник, и твое распоряжение должно быть для него законом. Ты отвечаешь также и за поведение стража. Ну, показывай дорогу!Пройдя несколько кривых запутанных коридоров и по открытой галерее, комендант, сопровождаемый по пятам Сидоном и воином, остановился перед массивной бронзовой дверью, запертой на два тяжелых засова.— Вот этот пленник! — сказал комендант, дрожащими руками отодвигая засовы.Едва дверь распахнулась перед пришедшими, как воин бросился к стоявшему у дверей стражнику, чтобы вставить ему кляп, а Сидон, убедившись сначала, что комендант не намерен пытаться поднять тревогу, устремился к стоявшему в углу освещенному бледным светом масляной лампады низкому ложу, на котором лежал забывшийся на несколько мгновений Хирам.Проснувшись от прикосновения его руки, Хирам не сразу пришел в себя.— Что такое? — пробормотал он. — Уже? Меня хотят вести на казнь? Ну, что ж. я готов!— Вовсе нет, господин! — радостно отозвался Сидон. — Не на казнь, а на свободу! Неужели ты, о господин, не ждал своих верных слуг и друзей?Хирам, не обращая внимания на сильную боль от раны, в один миг присел на ложе и в изумлении стал протирать себе глаза.— Сидон! Ты? — воскликнул он наконец. — И ты, Тала, мой добрый соратник? — продолжал он с еще большим изумлением, увидев подходившего к нему воина. — Каким образом вы здесь? А где Офир? Где Фульвия!— Фульвия здесь, вместе с нами, господин! — ответил Сидон.— А Офир? Что с нею? Где она?— Она жива, господин. Вот все, что я могу пока сказать о ней. Но об этом после. Сейчас нужно побыстрее выбираться отсюда.Тала повернулся лицом к двери, и из груди его вырвался подавленный крик негодования.— Негодяи! — прорычал он. — Они сбежали! В самом деле, ни коменданта, ни стражника в комнате уже не было. Воспользовавшись тем, что внимание заговорщиков было целиком устремлено на своего хозяина, комендант незаметно распутал связывающие его подчиненного веревки, и оба ускользнули незамеченными. В предчувствии какой-то большой опасности Сидон бросился к двери и отступил от нее с подавленным стоном…Дверь была заперта снаружи тяжелым засовом. Освободители Хирама пособственней оплошности попали в ловушку.— Мы погибли! — воскликнул горестно Тала. — Впрочем, Сидон, возьми Хирама под руку и следуй за мной без малейшего промедления. Может быть, нам еще удастся дойти до потайного хода.Трое друзей вышли в какой-то широкий, но совершенно пустынный коридор, где их уже ждали вооруженные нумидийцы и Фульвия, которых они недавно оставили у тайного хода. Весь отряд, соблюдая могильную тишину, быстрым шагом двинулся к комнате коменданта, из которой был свободный выход к морю.На пути им не попалась ни одна живая душа, но когда Тала, шедший во главе отряда, подскочил к двери в комнату коменданта и нажал на нее плечом, новый крик ярости сорвался с его уст: еще недавно открытая дверь не поддавалась.— Заперта! — прорычал старый солдат, сжимая кулаки.— Значит, мы попались! — ответил сквозь зубы Сидон. Нахмурив лоб, Тала несколько мгновений стоял неподвижно.Вдруг его осенила какая-то мысль. Он принял твердоерешение: пробиться на свободу или погибнуть с оружием вруках.— За мной! — сказал он наконец. — Если мы не сможем спастись, то, по крайней мере, подороже продадим свою жизнь.С этими словами он решительным шагом направился к узкой винтообразной каменной лестнице, уходившей куда-то вверх.— Куда ты нас ведешь? — спросил его гортатор.На одну из башен крепости, самую высокую во всем форте. Там мы сможем продержаться очень долго. В это мгновение издали донесся неясный гул.— За мной! — решительно скомандовал Тала. — Я слышу крики! Не теряйте времени!Действительно, коридоры тут же озарились ярким дрожащим светом факелов и наполнились нестройными угрожающими криками бегущих со всех сторон воинов.— За мной! — еще раз воскликнул Тала. — Там, на втором этаже, хранится оружие. Разбирайте луки и стрелы и на башню.Моментально они захлопнули массивную бронзовую дверь, за которой находилась лестница, и отряд почти бегом двинулся вверх. Пройдя несколько десятков ступеней, они вступили в обширную залу, все стены которой были увешаны самым разнообразным оружием, начиная с широких ножей и кончая тетивой для крепостных катапульт.— Вооружайтесь! — скомандовал Тала. — И живо на террасу! Нам сейчас дорог каждый момент. XI. НА КРЕПОСТНОЙ БАШНЕ Башня, в которой укрылись так неосторожно позволившие захватить себя беглецы, занимала центральное место в крепости и, благодаря своей исключительной высоте, господствовала над четырьмя остальными башнями, расположенными по углам форта. На широкой пятиугольной площадке этой башни стояла громоздкая и неуклюжая катапульта, игравшая у народов седой старины роль современной пушки.Это могучее метательное орудие в руках искусного воина могло сослужить хорошую службу. Небольшой отряд, укрывшись с катапультой под защитой прочных каменных стен, мог долго сопротивляться натиску вдесятеро большего врага. Каменные ядра, метко пущенные в человеческую гущу, хотя и не производили таких опустошений, как современные бомбы, все же заставляли ее держаться в почтительном отдалении…Увидев баллисту, Тала моментально повеселел.— Ого! — воскликнул он. — С этой штукой мы можем задать порядочно хлопот нашим врагам! Наш милый комендант оказался очень предусмотрительным, поставив на этой башне одну из лучших крепостных катапульт. Сидон, умеет ли кто-нибудь из твоих моряков обращаться с этим орудием?— Канониром берусь быть я! — отозвался Сидон. — Клянусь Мелькартом, я скоро покажу этим заносчивым карфагенянам, что владею не только искусством вести морскую торговлю!— Прекрасно! — ответил Тала. — Так распорядись, чтобы Хирама отнесли сейчас в одну из нижних комнат. Скоро здесь начнется каменный дождь, а он так слаб и беспомощен, что ему лучше будет спуститься в безопасное место.Сидон позвал двух воинов и приказал им перенести Хирама в одну из комнат второго этажа.Едва только они спустились вниз, неся на руках беспомощное тело совершенно ослабевшего от волнения и сделанных усилий Хирама, как крупное ядро, пущенное из катапульты, находившейся на одной из соседних башен, с грохотом ударилось в зубец башни, занятой нумидийцами Тала и моряками Сидона, разбив его до основания.Очевидно, у осаждавших также не было недостатка в метательных орудиях.— Начинайте! — воскликнул Сидон. На угловых башнях, переполненных вооруженными воинами, появилось на минуту какое-то движение.— Сдавайтесь! — донесся с одной из них громкий голос. — Сопротивление бессмысленно. Сдавайтесь, или вы погибли!— Не торопись, дружок, хоронить нас так скоро! — мрачно бормотал гортатор. — У нас еще будет с тобой особый разговор.С этими словами он выбрал из сложенных около катапульты ядер самое большое, вложил его в желоб орудия и тщательно прицелился.— Вот тебе и ответ!Ядро со свистом прорезало воздух, описывая параболу, и в тот же момент на месте одного из зубцов той башни, откуда звучал голос, предлагавший сдаться, образовалась зияющая брешь, а с самой башни донесся яростный рев воинов, раненных каменными осколками,Целый рой стрел, многие из которых были пропитаны горючей смесью и зажжены, обрушились на террасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13