С высокого потолка изящными фестонами спускались прозрачные сталактиты, точно оборки из тончайшего кружева. По блестящим стенам из белого кварца, гладко отполированные водой, когда-то наполнявшей эти гроты, желтыми нитями змеились яркие жилки чистого золота. На полу мягким ковром расстилался красивый желтый песок. Воздух был чист и прохладен, проходя по невидимым скважинам горной породы. И целый ряд таких подземных залов открывался перед нашими удивленными взорами. Одни — громадные и величественные, как готические соборы, другие — маленькие и уютные, как будуар хорошенькой женщины. Одни — сверкая яркой белизной прозрачных сталактитов, другие — блестя гладко полированными стенами черного гранита, третьи — отливая пурпуром Стен из красного порфира, точно облитых свежей кровью. Какой волшебник создал этот подземный дворец для пленной им водяной феи!?
Доктор Грэй решительно поднял свою умную седую голову.
— Не стану долее от вас скрывать истины, друзья мои. Этот подземный дворец был найден немецким путешественником, о котором я уже говорил вам. Он долго укрывался в нем от туманов «сонного времени» и пользовался только одним ходом в лес, охота в котором давала ему средства к существованию. К счастью для нас, мистер Кчерни не знает книги немецкого путешественника, следовательно, не подозревает и о существовании этих подземных залов, вход в которые, как вы сами видели, скрыт массой обвалившихся камней и защищен близостью к болоту, главному источнику ядовитых испарений. Я сам никогда не нашел бы этого входа, если бы не видел подробного плана всех подземелий этого острова в той же книге. Поэтому-то я и могу с уверенностью сказать вам, что если мы пойдем далее этой дорогой, то, несомненно, наткнемся на вход в так называемый «подводный замок» мистера Кчерни. Предоставляю вам самим решать, желаете ли вы рисковать встречей с господином губернатором или же предпочитаете оставаться здесь и погибнуть от сонной болезни и голода? Говорите, друзья мои! Я подчинюсь общему мнению!
Спокойная речь доктора Грэя произвела сильное впечатление на моих товарищей, сразу убедив их в том, что нам оставалось одно: из трех зол выбирать меньшее. Вопросительно глядели они на меня, как бы передавая мне право окончательного решения, и я отвечал за всех, не колеблясь далее:
— Вы правы, доктор, теперь, как и всегда. Назад нам нет дороги, впереди же имеются некоторые шансы на спасение. Лучше рискнуть сражением с врагами, чем издыхать от голода, как лисица в западне. Трусами английские моряки никогда не были и не будут, а потому вперед. Не так ли, товарищи?
— Вперед! — отвечали они в один голос, решительно следуя за доктором, быстро поднявшимся со своего камня.
Наверно, ни один живой человек не совершал более странного путешествия по более невероятной и причудливой дороге...
Роскошные подземные дворцы мало-помалу превратились в узкую галерею, род естественной шахты, как бы выдолбленной в гранитных скалах и постепенно поднимающейся неровными уступами. Прихотливые извилины этого подземного коридора доказывали, что не расчетливая рука человека проводила его, а непобедимая сила природы, не заботящаяся об излишнем труде и о бесполезной потере времени. Местами с трудом карабкаясь через груды наваленных камней, местами едва пробираясь сквозь узкие расщелины, мы незаметно поднимались все выше и выше и, наконец, достигли высочайшего пункта подземелья, отделенного от поверхности земли сравнительно незначительной массой гранита. Это предположение подтверждалось тем, что в нескольких местах виднелись узкие скважины, сквозь которые слабо доходил до нас дневной свет и виднелось голубое небо. Свежий воздух раза два пахнул нам в лицо, и дикое завывание бури донеслось до нашего слуха. Но все-таки дышалось легко, и воздух оставался чист и безвреден. Очевидно, подземная галерея достигла уже высоты, недоступной для тяжелых газов ядовитого тумана. Внезапно узкая шахта повернула к северу и стала так круто спускаться, что в какие-то двадцать минут мы, наверно, достигли уровня моря. Невероятно быстро скользили мы по наклонной плоскости, едва удерживаясь от падения на гладком гранитном полу. Тяжелый гранитный потолок так низко висел над нашими головами, что местами приходилось пробираться чуть не ползком. Воздух становился теплый и тяжелый, а галерея все спускалась, как бы желая привести нас к самому центру земли. Рудокопная лампа в руке нашего проводника слабо освещала черные стены, черную землю, черные глыбы, нависшие над нашими головами. Масса черного камня давила нас своей тяжестью, порождая странные галлюцинации. Нам чудился шум морских волн где-то далеко над нашими головами. Неприятное ощущение сырости прокрадывалось сквозь наши одежды. Воздух казался насыщенным соленой влагой. Какой-то фантастический ужас овладевал мыслями. Невольно думалось о том, что будет, если море, плещущееся над нами, прорвет скалистую преграду и хлынет всесильной массой в эту узкую подземную галерею. А узкая галерея все извивается бесконечными причудливыми зигзагами... Свет лампы временами совершенно исчезает за углом какого-нибудь внезапного поворота, и тогда идущий впереди сдавленным голосом спрашивает следующего: «все ли здесь?».
«Все ли здесь?» — пробегает боязливый вопрос от первого до последнего, и только после пятого ответа осторожный проводник вновь пускается в бесконечный путь.
Но вот новая остановка!.. Что такое? Голос доктора кричит издали: «Подходите осторожно. Держитесь ближе к свету, товарищи!»
Мы прибавляем шагу, заворачиваем за последний угол узкого коридора и через минуту стоим все пятеро в ряд, на берегу громадного подземного озера! Насколько можно судить, озеро это имеет добрую треть мили в окружности. Прозрачная вода его наполняет бассейн из блестящего белого кварца, отражение которого усиливает свет нашей лампы. О глубине этого подземного моря мы не можем составить себе никакого понятия, так как неизмеримо большая часть его поверхности скрывается в темноте. Подземная галерея, из которой мы вышли, оканчивается у самой воды, но находится несколькими аршинами выше ее поверхности. Идти дальше, по-видимому, невозможно. Высоко над нами, вокруг всего озера, поднимаются неровные гранитные стены, уступы которых теряются в темноте.
Недоумевая, стояли мы на берегу этого подземного моря, волны которого со слабым плеском разбивались у наших ног. Доктор Грэй внимательно вглядывался в скалистые стены позади нас, заботливо освещая своей лампой каждый их выступ. Я также внимательно следил за его движениями, как вдруг Сэт Баркер, забавлявшийся сталкиванием камней в спокойную воду, крикнул испуганным голосом:
— Смотрите, капитан, что это за чудовище? Вот там, в воде, у самого берега!
С криком ужаса отпрыгнули мы при виде громадной головы, вооруженной двумя длинными мясистыми и гибкими лапами, или хоботами, аршин по шести каждая. Голова эта высунулась на поверхность помутившейся воды и уставила на нас небольшие свирепые глаза, сверкавшие фосфорическим зеленым блеском.
Не обвиняй нас в трусости, читатель! Вспомни, сколько томительных дней пришлось нам пережить в ежеминутном ожидании гибели, сколько отчаянных часов непрестанной борьбы принесли нам последние сутки! Прими во внимание ослабляющее действие ядовитого тумана, все еще отзывавшегося на нашей нервной системе, вспомни, наконец, наше положение на узком гребне почти отвесной скалы, на страшной глубине под землей, в темноте, едва рассеиваемой слабым светом лампы, и в нескольких аршинах от нас неведомое чудовище, могущее одним взмахом своего хобота стащить нас в громадную пасть, свободно перекусывающую взрослого человека, вспомни все это и сообрази, могли ли человеческие нервы выдержать подобный ужас, могло ли человеческое сердце не сжаться от страха в подобном положении? Но и этот естественный страх продолжался недолго. Через две-три минуты мы уже настолько оправились от первого испуга, увидав неожиданно вынырнувшего врага, и сообразили, что ему не достать нас на высоте, занимаемой нами. Затем еще две-три минуты, и мы уже с любопытством разглядывали чудовищную фигуру «морского черта», в то время как профессор Грэй сообщал нам любопытные подробности об этом еще малоизвестном жителе южных морей, существование которого и до сих пор отвергается некоторыми учеными, в то время как другие спорят, не зная, причислять ли его к рыбам, или к млекопитающим. Находящийся перед нами экземпляр был одним из самых громадных. Форма его тела напоминала всем известную рыбу «тюрбо», конечно, в соответственно увеличенном масштабе. Для определения громадности «морского черта», глядящего на нас из подземного озера, достаточно сказать, что щупальца, или хоботы в форме бычьих рогов, растущие по обеим сторонам его пасти, имели не менее шести аршин в длину, толщиной же в ляжку ноги взрослого человека. Помещавшаяся между этими щупальцами пасть открывалась аршина на два в ширину, показывая ярко-кровавую внутренность чудовищной глотки, усаженной многочисленными рядами громадных зубов, острых и блестящих, как у акулы. Маленькие зеленые немигающие глаза, помещающиеся, как у камбалы, по одной линии, на верхней стороне головы, светились чисто дьявольской злобой. Огромное плоское тело чудовища скрывалось во мраке, и только длинный мясистый хвост с широким плавником в форме лопаты на конце, не переставая, бил по воде с шумом, напоминающим плеск небольшого водопада. Брызги долетали до нашей высоты и ярко сверкали, отражая свет лампы. Освоившись с видом чудовища, мы даже начали подтрунивать над его бесплодными попытками схватить нас своими щупальцами.
— Друзья мои, — проговорил американец, улыбаясь своей милой полуулыбкой, — надо избегнуть этого соседства. Что это возможно, я знаю из записок немецкого ученого, хотя, кажется, и не особенно легко. Но после всего вынесенного нами мне сдается, что нам уже ничто не может показаться чересчур трудным. А потому следуйте за мной, товарищи! Пока вы разглядывали «морского черта», я разыскал дорогу, означенную на плане. Это нечто вроде ступеней в прибрежных скалах. С Божьей помощью мы ухитримся благополучно обойти по ним проклятое озеро с его дьявольским обитателем, — добраться до начала подземной галереи на противоположном берегу. Держитесь только ближе друг к другу, чтобы свет от лампы освещал путь каждому, и не делайте ни одного необдуманного движения!
Началось путешествие по скалам, свешивающимися над неподвижной черной водой, в которой ясно виднелась освещенная лучами лампы чудовищная голова «морского черта», плывущего вслед за нами, поминутно выставляя свою кровавую пасть и пытаясь схватить кого-либо из нас своими длинными гибкими щупальцами, высовывающимися из воды аршин на пять с половиной. Правда, мы шли, или верней, ползли на высоте нескольких саженей, оставаясь, таким образом, недосягаемыми для чудовища, злобно провожающего нас своими сверкающими зелеными глазами. Но мысль о том, что при первом неверном шаге ожидало нас, леденило наши сердца. Не будь этой мысли, дорога казалась бы нам не такой затруднительной. Припоминая прошлое, я должен признаться, что мы проходили не раз по гораздо более опасным местам и при худших условиях темноты, бури и дождя. Но нас как бы гипнотизировала черная поверхность воды и злобно горящие жадные глаза морского чудовища. Ни на мгновенье не выходила у меня из головы мысль о возможности споткнуться, упасть и скатиться вниз, в эту страшную черную воду, к этим ужасным, жадным глазам.
Что это? Тяжелый камень внезапно скатился передо мной и с грохотом хлюпнулся в воду. Холодные брызги плеснули мне в лицо. Затем раздался слабый крик: «Господи спаси и помилуй!» и шорох мягкого тела, скользящего вниз. Затем что-то ужасное гибкое, скользкое и холодное мелькнуло в двух шагах от моих ног, и молния дьявольской радости блеснула в жадных глазах там, внизу, в черной воде! Инстинктивно выхватил я револьвер и выстрелил пять раз подряд в адские жадные глаза чудовища, успевшего таки схватить ногу бедного доктора одним из своих хоботов-щупальцев.
Что произошло дальше, в короткие мгновения, показавшиеся нам вечностью, не поддается описанию!
Мы все точно замерли в леденящем ужасе!..
Высоко подняв лампу в неподвижной, точно окаменелой руке, стоял около меня Сэт Баркер, громко крича какие-то бессмысленные слова. Питер рыдал, как дитя, закрыв лицо руками, чтобы не видеть ужасной картины, а перепуганный до полусмерти Долли Вендт припал лицом к скалам в состоянии полного бесчувствия. Со мной происходило нечто невообразимое. Я глядел широко раскрытыми глазами на ужасную картину под моими ногами, глядел, продолжая держать в руке бесполезный, разряженный револьвер, глядел, не будучи в силах шевельнуться, чтобы поспешить на помощь несчастному другу. Да и возможна ли была какая-либо помощь? Правда, доктор еще держался за скалу с силой отчаяния, уцепившись руками и ногами за выступающие камни, но ужасный хобот не выпускал его ноги, а второе щупальце уже поднималось чтоб окончательно оторвать несчастного от берега. Никто из нас не успел еще сообразить, возможно ли придти ему на помощь, как эта помощь уже оказалась лишней. Еще дым от моих выстрелов не рассеялся, еще не умолкло раскатистое эхо, ими вызванное, как уже спасенный доктор стоял возле меня. Разумная воля человека, его сознательная храбрость сделали чудо и одолели адскую неразумную силу бессознательного чудовища. Там, где помощь была невозможна, разум и воля человека помогли сами себе. Правда, много ли таких людей, как доктор Грэй? Я видел, как его мертвенно-бледное, исказившееся от страшной боли лицо внезапно оживилось, видел, как он, мгновенно решившись, отдернул правую руку от скалы и выхватил из-за пояса большой охотничий нож, видел, как сверкнуло острое лезвие и скрылось в желтом мясе громадного щупальца. Ярко-красная струя крови хлынула на темный камень и обагрила дрожащую руку доктора, но рука эта не выпустила спасительного оружия. Еще и еще раз сверкнула окровавленная сталь, и вдруг... на моих глазах чудовищный кусок желтой кожи и красного рыбьего мяса бессильно хлестнул по воздуху и скрылся в мгновенно покрасневшей воде. Еще минута — и адские зеленые глаза потухли. Темная тень гигантского тела скользнула вниз и исчезла. Доктор же стоял возле меня, бледный, с судорожно подергивающимися губами, и машинально, дрожащей рукой вытирал окровавленный нож о землю.
— Вы живы, спасены! Господи, благодарю тебя! — закричал я, бросаясь ему на шею.
— Как видите, жив покуда! — отвечал доктор глухим голосом и, нервно дрожа, присел на скалу. В одну минуту мы все столпились около него, пожимая ему руки, смеясь и плача в одно и то же время. И пусть тот, кто никогда не рисковал потерять близкого человека, посмеется над нашими слезами! Расспросам и комментариям конца не было. Всякий строил свои предположения о судьбе «морского черта», исчезнувшего бесследно. Тщетно Сэт Баркер, первый пришедший в более нормальное состояние, пытался рассмотреть что-либо, освещая своей лампой возможно большее пространство озера. Мы убедились только в том, что вода у берега приняла розоватый оттенок и что, следовательно, чудовище не осталось безнаказанным. Убили ли его мои выстрелы, или же оно обессилело от потери крови из перерубленного доктором хобота — это решить невозможно. Да, в сущности, это было безразлично.
— Нам некогда заниматься такими пустяками, друзья мои, — решительно произнес доктор, не без труда ступая ногой, которую он наскоро перевязал своим носовым платком. — По моим соображениям, мы всего в нескольких сотнях шагов от входа в жилище Эдмунда Кчерни. Не многие домовладельцы охраняют свои двери подобными собаками! Под стражей этого «морского черта» никакие воры не опасны. Как вы думаете, капитан, знал ли мистер Кчерни о его существовании? Пожалуй, еще придется нам извиниться перед ним за повреждение домашнего животного!
Доктор Грэй мог шутить и смеяться после всего случившегося! Поистине, железная натура была у этого человека, на которого мы начинали смотреть с невольным почтением, как на существо высшего разряда. Тщетно просил я его позволить мне осмотреть его пораненную ногу.
В глубоком молчании прошли мы еще несколько сот шагов. Изредка только опираясь на мое плечо, доктор спокойно шел вперед, ни звуком, ни жестом не выдавая своего страдания. Но вот он остановился у входа в громадную пещеру, лежащую значительно выше уровня подземного озера. Несколько темных галерей примыкали к этой подземной зале, разбегаясь по различным направлениям. В глубине залы тонкая полоска света, пробиваясь откуда-то сверху, падала на высокую, узкую лестницу, оканчивающуюся у квадратной железной опускной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Доктор Грэй решительно поднял свою умную седую голову.
— Не стану долее от вас скрывать истины, друзья мои. Этот подземный дворец был найден немецким путешественником, о котором я уже говорил вам. Он долго укрывался в нем от туманов «сонного времени» и пользовался только одним ходом в лес, охота в котором давала ему средства к существованию. К счастью для нас, мистер Кчерни не знает книги немецкого путешественника, следовательно, не подозревает и о существовании этих подземных залов, вход в которые, как вы сами видели, скрыт массой обвалившихся камней и защищен близостью к болоту, главному источнику ядовитых испарений. Я сам никогда не нашел бы этого входа, если бы не видел подробного плана всех подземелий этого острова в той же книге. Поэтому-то я и могу с уверенностью сказать вам, что если мы пойдем далее этой дорогой, то, несомненно, наткнемся на вход в так называемый «подводный замок» мистера Кчерни. Предоставляю вам самим решать, желаете ли вы рисковать встречей с господином губернатором или же предпочитаете оставаться здесь и погибнуть от сонной болезни и голода? Говорите, друзья мои! Я подчинюсь общему мнению!
Спокойная речь доктора Грэя произвела сильное впечатление на моих товарищей, сразу убедив их в том, что нам оставалось одно: из трех зол выбирать меньшее. Вопросительно глядели они на меня, как бы передавая мне право окончательного решения, и я отвечал за всех, не колеблясь далее:
— Вы правы, доктор, теперь, как и всегда. Назад нам нет дороги, впереди же имеются некоторые шансы на спасение. Лучше рискнуть сражением с врагами, чем издыхать от голода, как лисица в западне. Трусами английские моряки никогда не были и не будут, а потому вперед. Не так ли, товарищи?
— Вперед! — отвечали они в один голос, решительно следуя за доктором, быстро поднявшимся со своего камня.
Наверно, ни один живой человек не совершал более странного путешествия по более невероятной и причудливой дороге...
Роскошные подземные дворцы мало-помалу превратились в узкую галерею, род естественной шахты, как бы выдолбленной в гранитных скалах и постепенно поднимающейся неровными уступами. Прихотливые извилины этого подземного коридора доказывали, что не расчетливая рука человека проводила его, а непобедимая сила природы, не заботящаяся об излишнем труде и о бесполезной потере времени. Местами с трудом карабкаясь через груды наваленных камней, местами едва пробираясь сквозь узкие расщелины, мы незаметно поднимались все выше и выше и, наконец, достигли высочайшего пункта подземелья, отделенного от поверхности земли сравнительно незначительной массой гранита. Это предположение подтверждалось тем, что в нескольких местах виднелись узкие скважины, сквозь которые слабо доходил до нас дневной свет и виднелось голубое небо. Свежий воздух раза два пахнул нам в лицо, и дикое завывание бури донеслось до нашего слуха. Но все-таки дышалось легко, и воздух оставался чист и безвреден. Очевидно, подземная галерея достигла уже высоты, недоступной для тяжелых газов ядовитого тумана. Внезапно узкая шахта повернула к северу и стала так круто спускаться, что в какие-то двадцать минут мы, наверно, достигли уровня моря. Невероятно быстро скользили мы по наклонной плоскости, едва удерживаясь от падения на гладком гранитном полу. Тяжелый гранитный потолок так низко висел над нашими головами, что местами приходилось пробираться чуть не ползком. Воздух становился теплый и тяжелый, а галерея все спускалась, как бы желая привести нас к самому центру земли. Рудокопная лампа в руке нашего проводника слабо освещала черные стены, черную землю, черные глыбы, нависшие над нашими головами. Масса черного камня давила нас своей тяжестью, порождая странные галлюцинации. Нам чудился шум морских волн где-то далеко над нашими головами. Неприятное ощущение сырости прокрадывалось сквозь наши одежды. Воздух казался насыщенным соленой влагой. Какой-то фантастический ужас овладевал мыслями. Невольно думалось о том, что будет, если море, плещущееся над нами, прорвет скалистую преграду и хлынет всесильной массой в эту узкую подземную галерею. А узкая галерея все извивается бесконечными причудливыми зигзагами... Свет лампы временами совершенно исчезает за углом какого-нибудь внезапного поворота, и тогда идущий впереди сдавленным голосом спрашивает следующего: «все ли здесь?».
«Все ли здесь?» — пробегает боязливый вопрос от первого до последнего, и только после пятого ответа осторожный проводник вновь пускается в бесконечный путь.
Но вот новая остановка!.. Что такое? Голос доктора кричит издали: «Подходите осторожно. Держитесь ближе к свету, товарищи!»
Мы прибавляем шагу, заворачиваем за последний угол узкого коридора и через минуту стоим все пятеро в ряд, на берегу громадного подземного озера! Насколько можно судить, озеро это имеет добрую треть мили в окружности. Прозрачная вода его наполняет бассейн из блестящего белого кварца, отражение которого усиливает свет нашей лампы. О глубине этого подземного моря мы не можем составить себе никакого понятия, так как неизмеримо большая часть его поверхности скрывается в темноте. Подземная галерея, из которой мы вышли, оканчивается у самой воды, но находится несколькими аршинами выше ее поверхности. Идти дальше, по-видимому, невозможно. Высоко над нами, вокруг всего озера, поднимаются неровные гранитные стены, уступы которых теряются в темноте.
Недоумевая, стояли мы на берегу этого подземного моря, волны которого со слабым плеском разбивались у наших ног. Доктор Грэй внимательно вглядывался в скалистые стены позади нас, заботливо освещая своей лампой каждый их выступ. Я также внимательно следил за его движениями, как вдруг Сэт Баркер, забавлявшийся сталкиванием камней в спокойную воду, крикнул испуганным голосом:
— Смотрите, капитан, что это за чудовище? Вот там, в воде, у самого берега!
С криком ужаса отпрыгнули мы при виде громадной головы, вооруженной двумя длинными мясистыми и гибкими лапами, или хоботами, аршин по шести каждая. Голова эта высунулась на поверхность помутившейся воды и уставила на нас небольшие свирепые глаза, сверкавшие фосфорическим зеленым блеском.
Не обвиняй нас в трусости, читатель! Вспомни, сколько томительных дней пришлось нам пережить в ежеминутном ожидании гибели, сколько отчаянных часов непрестанной борьбы принесли нам последние сутки! Прими во внимание ослабляющее действие ядовитого тумана, все еще отзывавшегося на нашей нервной системе, вспомни, наконец, наше положение на узком гребне почти отвесной скалы, на страшной глубине под землей, в темноте, едва рассеиваемой слабым светом лампы, и в нескольких аршинах от нас неведомое чудовище, могущее одним взмахом своего хобота стащить нас в громадную пасть, свободно перекусывающую взрослого человека, вспомни все это и сообрази, могли ли человеческие нервы выдержать подобный ужас, могло ли человеческое сердце не сжаться от страха в подобном положении? Но и этот естественный страх продолжался недолго. Через две-три минуты мы уже настолько оправились от первого испуга, увидав неожиданно вынырнувшего врага, и сообразили, что ему не достать нас на высоте, занимаемой нами. Затем еще две-три минуты, и мы уже с любопытством разглядывали чудовищную фигуру «морского черта», в то время как профессор Грэй сообщал нам любопытные подробности об этом еще малоизвестном жителе южных морей, существование которого и до сих пор отвергается некоторыми учеными, в то время как другие спорят, не зная, причислять ли его к рыбам, или к млекопитающим. Находящийся перед нами экземпляр был одним из самых громадных. Форма его тела напоминала всем известную рыбу «тюрбо», конечно, в соответственно увеличенном масштабе. Для определения громадности «морского черта», глядящего на нас из подземного озера, достаточно сказать, что щупальца, или хоботы в форме бычьих рогов, растущие по обеим сторонам его пасти, имели не менее шести аршин в длину, толщиной же в ляжку ноги взрослого человека. Помещавшаяся между этими щупальцами пасть открывалась аршина на два в ширину, показывая ярко-кровавую внутренность чудовищной глотки, усаженной многочисленными рядами громадных зубов, острых и блестящих, как у акулы. Маленькие зеленые немигающие глаза, помещающиеся, как у камбалы, по одной линии, на верхней стороне головы, светились чисто дьявольской злобой. Огромное плоское тело чудовища скрывалось во мраке, и только длинный мясистый хвост с широким плавником в форме лопаты на конце, не переставая, бил по воде с шумом, напоминающим плеск небольшого водопада. Брызги долетали до нашей высоты и ярко сверкали, отражая свет лампы. Освоившись с видом чудовища, мы даже начали подтрунивать над его бесплодными попытками схватить нас своими щупальцами.
— Друзья мои, — проговорил американец, улыбаясь своей милой полуулыбкой, — надо избегнуть этого соседства. Что это возможно, я знаю из записок немецкого ученого, хотя, кажется, и не особенно легко. Но после всего вынесенного нами мне сдается, что нам уже ничто не может показаться чересчур трудным. А потому следуйте за мной, товарищи! Пока вы разглядывали «морского черта», я разыскал дорогу, означенную на плане. Это нечто вроде ступеней в прибрежных скалах. С Божьей помощью мы ухитримся благополучно обойти по ним проклятое озеро с его дьявольским обитателем, — добраться до начала подземной галереи на противоположном берегу. Держитесь только ближе друг к другу, чтобы свет от лампы освещал путь каждому, и не делайте ни одного необдуманного движения!
Началось путешествие по скалам, свешивающимися над неподвижной черной водой, в которой ясно виднелась освещенная лучами лампы чудовищная голова «морского черта», плывущего вслед за нами, поминутно выставляя свою кровавую пасть и пытаясь схватить кого-либо из нас своими длинными гибкими щупальцами, высовывающимися из воды аршин на пять с половиной. Правда, мы шли, или верней, ползли на высоте нескольких саженей, оставаясь, таким образом, недосягаемыми для чудовища, злобно провожающего нас своими сверкающими зелеными глазами. Но мысль о том, что при первом неверном шаге ожидало нас, леденило наши сердца. Не будь этой мысли, дорога казалась бы нам не такой затруднительной. Припоминая прошлое, я должен признаться, что мы проходили не раз по гораздо более опасным местам и при худших условиях темноты, бури и дождя. Но нас как бы гипнотизировала черная поверхность воды и злобно горящие жадные глаза морского чудовища. Ни на мгновенье не выходила у меня из головы мысль о возможности споткнуться, упасть и скатиться вниз, в эту страшную черную воду, к этим ужасным, жадным глазам.
Что это? Тяжелый камень внезапно скатился передо мной и с грохотом хлюпнулся в воду. Холодные брызги плеснули мне в лицо. Затем раздался слабый крик: «Господи спаси и помилуй!» и шорох мягкого тела, скользящего вниз. Затем что-то ужасное гибкое, скользкое и холодное мелькнуло в двух шагах от моих ног, и молния дьявольской радости блеснула в жадных глазах там, внизу, в черной воде! Инстинктивно выхватил я револьвер и выстрелил пять раз подряд в адские жадные глаза чудовища, успевшего таки схватить ногу бедного доктора одним из своих хоботов-щупальцев.
Что произошло дальше, в короткие мгновения, показавшиеся нам вечностью, не поддается описанию!
Мы все точно замерли в леденящем ужасе!..
Высоко подняв лампу в неподвижной, точно окаменелой руке, стоял около меня Сэт Баркер, громко крича какие-то бессмысленные слова. Питер рыдал, как дитя, закрыв лицо руками, чтобы не видеть ужасной картины, а перепуганный до полусмерти Долли Вендт припал лицом к скалам в состоянии полного бесчувствия. Со мной происходило нечто невообразимое. Я глядел широко раскрытыми глазами на ужасную картину под моими ногами, глядел, продолжая держать в руке бесполезный, разряженный револьвер, глядел, не будучи в силах шевельнуться, чтобы поспешить на помощь несчастному другу. Да и возможна ли была какая-либо помощь? Правда, доктор еще держался за скалу с силой отчаяния, уцепившись руками и ногами за выступающие камни, но ужасный хобот не выпускал его ноги, а второе щупальце уже поднималось чтоб окончательно оторвать несчастного от берега. Никто из нас не успел еще сообразить, возможно ли придти ему на помощь, как эта помощь уже оказалась лишней. Еще дым от моих выстрелов не рассеялся, еще не умолкло раскатистое эхо, ими вызванное, как уже спасенный доктор стоял возле меня. Разумная воля человека, его сознательная храбрость сделали чудо и одолели адскую неразумную силу бессознательного чудовища. Там, где помощь была невозможна, разум и воля человека помогли сами себе. Правда, много ли таких людей, как доктор Грэй? Я видел, как его мертвенно-бледное, исказившееся от страшной боли лицо внезапно оживилось, видел, как он, мгновенно решившись, отдернул правую руку от скалы и выхватил из-за пояса большой охотничий нож, видел, как сверкнуло острое лезвие и скрылось в желтом мясе громадного щупальца. Ярко-красная струя крови хлынула на темный камень и обагрила дрожащую руку доктора, но рука эта не выпустила спасительного оружия. Еще и еще раз сверкнула окровавленная сталь, и вдруг... на моих глазах чудовищный кусок желтой кожи и красного рыбьего мяса бессильно хлестнул по воздуху и скрылся в мгновенно покрасневшей воде. Еще минута — и адские зеленые глаза потухли. Темная тень гигантского тела скользнула вниз и исчезла. Доктор же стоял возле меня, бледный, с судорожно подергивающимися губами, и машинально, дрожащей рукой вытирал окровавленный нож о землю.
— Вы живы, спасены! Господи, благодарю тебя! — закричал я, бросаясь ему на шею.
— Как видите, жив покуда! — отвечал доктор глухим голосом и, нервно дрожа, присел на скалу. В одну минуту мы все столпились около него, пожимая ему руки, смеясь и плача в одно и то же время. И пусть тот, кто никогда не рисковал потерять близкого человека, посмеется над нашими слезами! Расспросам и комментариям конца не было. Всякий строил свои предположения о судьбе «морского черта», исчезнувшего бесследно. Тщетно Сэт Баркер, первый пришедший в более нормальное состояние, пытался рассмотреть что-либо, освещая своей лампой возможно большее пространство озера. Мы убедились только в том, что вода у берега приняла розоватый оттенок и что, следовательно, чудовище не осталось безнаказанным. Убили ли его мои выстрелы, или же оно обессилело от потери крови из перерубленного доктором хобота — это решить невозможно. Да, в сущности, это было безразлично.
— Нам некогда заниматься такими пустяками, друзья мои, — решительно произнес доктор, не без труда ступая ногой, которую он наскоро перевязал своим носовым платком. — По моим соображениям, мы всего в нескольких сотнях шагов от входа в жилище Эдмунда Кчерни. Не многие домовладельцы охраняют свои двери подобными собаками! Под стражей этого «морского черта» никакие воры не опасны. Как вы думаете, капитан, знал ли мистер Кчерни о его существовании? Пожалуй, еще придется нам извиниться перед ним за повреждение домашнего животного!
Доктор Грэй мог шутить и смеяться после всего случившегося! Поистине, железная натура была у этого человека, на которого мы начинали смотреть с невольным почтением, как на существо высшего разряда. Тщетно просил я его позволить мне осмотреть его пораненную ногу.
В глубоком молчании прошли мы еще несколько сот шагов. Изредка только опираясь на мое плечо, доктор спокойно шел вперед, ни звуком, ни жестом не выдавая своего страдания. Но вот он остановился у входа в громадную пещеру, лежащую значительно выше уровня подземного озера. Несколько темных галерей примыкали к этой подземной зале, разбегаясь по различным направлениям. В глубине залы тонкая полоска света, пробиваясь откуда-то сверху, падала на высокую, узкую лестницу, оканчивающуюся у квадратной железной опускной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24