Я, может, и корыстна, Мельбурн, но есть некоторые вещи, которых я не стану делать.– Рад слышать. Идите сюда.– Нет. Это вы идите сюда.Он молча смотрел на нее. Жар заливал ее, сердце отчаянно стучало, дыхание перехватывало. В краткие мгновения безумия она могла вообразить, каково быть замужем за этим мужчиной: быть принцессой, настоящей принцессой, каждый день до конца жизни, входить в комнату с ним под руку, и этот взгляд всегда будут предназначен только ей. Она задрожала.– Мой вопрос, – наконец сказал он. – Какова ваша позиция? Сожалею, но вы поставлены перед выбором.– Между вами и моим отцом? – возразила она. – Невелик выбор, Мельбурн: или предать его, или быть оставленной вами. Или ваш план состоит в том, чтобы спрятать меня от опасности, найти мне работу где-нибудь в провинции, возможно, в качестве гувернантки? Я буду прекрасной гувернанткой, вы так не думаете?– Я могу защитить вас, Жозефина.– Как только люди, которые танцевали со мной, узнает, что случилось и кто я на самом деле, они никогда не заговорят со мной снова. Я во всех отношениях погибла, Себастьян. Нет, я вас не виню. Я сознательно в этом участвовала, но знаю, какова реальность.Себастьян обошел изножье кровати и остановился перед ней.– Вы действительно знаете, в чем состоит реальность, – спокойно согласился он и приподнял за подбородок ее голову, чтобы посмотреть в глаза. – Вы собираетесь помочь мне положить конец афере?– Я не стану помогать отправить моего отца на виселицу. – Слеза покатилась по ее щеке. Он стер ее большим пальцем. – Я не могу этого сделать.Наклонившись, он поцеловал ее. Себастьян говорил себе, что пришел к ней, потому что хотел получить ответ на свои вопросы. Правда состояла в том, что Жозефину он хотел еще больше. Все в ней возбуждало его. Даже то, что она отказалась сотрудничать и облегчить ситуацию для него. Все остальные с ним сотрудничали, в их интересах было так поступать. Это и в ее интересах. Так много людей обязаны ему за его покровительство или его помощь деньгами, что он может спасти ее от тюрьмы. В одном она права: общество никогда не простит, что его одурачили. Но потом, сказал себе Себастьян, он все постарается исправить.– Это ничего не изменит, – выдохнула Жозефина, стаскивая сюртук с его плеч.– Это уже все изменило. – Себастьян потянул вниз тонкие бретельки ее сорочки.Он поцеловал ее и провел руками по нагой спине к бедрам, прижимая к себе. Жозефина – обманщица, актриса, и только в последние дни он начал понимать, что у нее есть совесть и сердце. Она многим рисковала, рассказав ему все, о чем знала. И она была ключом к остальному. Если только он сможет найти выход, не вынуждая ее сделать то, от чего она откажется. С недавних пор для него стало важным не потерять ее. Как долго он смог бы сдержать клятву избавиться от нее? День? Неделю? Он продержался четыре часа.– Себастьян, – стонала она, прижимаясь к нему.Он чуть отступил, и она потянулась расстегнуть его жилет. Вслед за сюртуком жилет полетел на пол. Когда Себастьян легко пробежал пальцами по ее груди, ее соски напряглись. Шумно вздохнув, он наклонился и поласкал их языком.Жозефина вытащила его рубашку из брюк. Он оторвался от ее груди и сбросил рубашку через голову. В прошлый раз, когда он был в этой комнате, он не раздевался. Сегодня у него есть несколько часов, и он намеревался использовать их.В закоулках сознания он отдавал себе отчет, что, возможно, это его последняя ночь с Жозефиной. Последний раз он может касаться ее, целовать, обнимать. Он хотел доставить ей такое наслаждение, вызвать такое ошеломляющее желание, что это сможет поколебать ее, и она прислушается к его логике.Он дразнил ее языком, мягко прихватывая соски зубами, и она издала дрожащий стон. Возбуждение одолевало его, но он сопротивлялся желанию просто повалить ее на кровать и оседлать, как животное. После четырех лет воздержания, сознательного или нет, с Жозефиной он снова оживал.Отпустив ее, Себастьян присел на край кровати снять сапоги. Жозефина грудью прижалась к его спине, обняла за плечи и поцеловала в затылок. Если бы их связывала только постель, у них вообще не было бы никаких проблем.Его сознание полнилось благословенным блаженством чистых ощущений. Но в них было нечто большее. Если бы ему нужен был только секс, то множество женщин без колебаний прыгнули бы к нему в постель.– Знаешь, – пробормотала она ему в спину, – мне опасно быть с тобой.Он оглянулся:– В самом деле?– О да. Я рисковала бы куда меньше, если ты был владельцем магазина или банкиром. – Потянув его за плечи, она уложила его на спину, чтобы видеть его лицо. – И воображаю, я столь же не подхожу тебе.– Ты всегда была посвящена в… планы своего отца? – прошептал он, притягивая ее к себе, чтобы поцеловать снова. – Как получилось, что до недавнего времени ты оставалась девственницей?Ее рот под его губами дрогнул в улыбке.– Возможно, я ждала тебя.Нахмурясь, Себастьян перекатился на живот, игнорируя дискомфорт от взметнувшегося копья.– Я уже здесь, Жозефина. И ради Бога… всякий раз, выходя из дома, я слышу достаточно пустой лести. Я задал вопрос. Прошу, или ответь правдиво, или вообще не отвечай.Глубокие карие глаза смотрели на него.– Мой отец всегда был о себе очень высокого мнения. – Она легла на живот рядом с ним. – И требовал, чтобы все были столь же высокого мнения о нем самом и членах его семьи. Я имела очень хороших наставников и гувернанток, получила приличное образование. И я, поскольку ты хочешь честности, не собиралась рисковать своим… потенциалом, улегшись в постель с солдатом или фермером.– Но я стоил риска? – Себастьян, потянув ее руку, коснулся поцелуем ее пальцев и почувствовал, что она задрожала.– Это еще неизвестно. Но твое общество мне действительно нравится гораздо больше, чем чье-либо другое.Себастьян не желал трезвой логикой охлаждать свои чувства к Жозефине. Он быстро снял второй сапог и брюки.– Довольно сюрпризов. – Он повернулся и положил руку ей на поясницу. – Ты неверно меня оценила.Медленно он провел ладонями от плеч вниз по спине, задержавшись на круглых ягодицах, потом по бедрам. Все в ней ему нравилось. Он чувствовал себя с ней обычным мужчиной, а не герцогом с колоссальной ответственностью и обязанностями. Ему нравилось расшифровывать хитросплетения ее ума и изучать мягкие изгибы ее тела.Когда он прошелся ртом по ее спине, она, корчась, снова застонала.– Себастьян, прекрати дразнить.– Тебе хорошо?– Да. О да!– Тогда разве я дразню?– Но я хочу…Он схватил с кровати подушку.– Ну, если ты настаиваешь… – пробормотал он. – Приподнимись.Она поднялась на локтях и коленях, и он подсунул подушку под ее бедра и надавил на спину. Ее ягодицы поднялись. Придвинувшись к ней, он положил руки ей на плечи.– Скажи, что хочешь меня, – сказал он, не в силах сдержать рычание.– Я хочу тебя, – задыхаясь, проговорила она.– Скажи это еще раз, – приказал он, стараясь замедлить дыхание и гулкий стук сердца.– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, – сказала Жозефина, приближая ягодицы к его болезненно напрягшемуся копью.Он медленно проник в нее, напряженную, горячую, принадлежавшую исключительно ему. Никакой другой мужчина не обладал ею, и в этот момент Себастьян поклялся, что этого не должно быть и в будущем.– Так? – выговорил он.– Да, – простонала она, когда он начал медленно покачивать бедрами. – Да!Теперь он не стал бы спрашивать себя, что, черт побери, он делает в постели этой женщины, потому что ответ его не волновал. Сейчас имели значение только ее ритмичные сдавленные стоны и неописуемые ощущения их слившейся плоти. Если бы остальная часть их жизни могла обещать хотя бы половину такого блаженства, он никогда не расстанется с Жозефиной.Он этого и не хотел. Себастьян целовал ее плечи, чувствовал ее дрожь и судороги приближающегося финала. Замедлив темп, он продолжал долго, как мог, пока она не закричала, затыкая рот простынями.– Хочешь попробовать еще кое-что? – прошептал он ей на ухо.Она кивнула, все еще стискивая простыню. Тяжело дыша, Себастьян лег на спину и притянул ее к себе на грудь. Жозефина поцеловала его с жадностью, когда он закинул на себя ее левую ногу. Мгновенно сообразив, что делать, она опустилась на его вздымавшееся мужское естество. Ее довольный стон почти лишил Себастьяна самообладания.Взяв ее за бедра, он показал ей, как двигаться. Стон слетел с его губ, когда она поймала ритм и начала подниматься и опускаться над ним.– Ты быстро учишься, – сказал он, гладя ладонью ее грудь.Жозефина, наклонившись вперед, снова поцеловала его.– Я хочу видеть, что ты теряешь контроль над собой, как и я. – Задыхаясь, она задвигалась быстрее.– Не могу, – пророкотал он, – это может обернуться для тебя еще большими неприятностями.– Себастьян… ты… не должен… контролировать… себя каждый миг. О Господи! Хоть иногда ты можешь этого не делать?– С тобой – ты хочешь сказать? Мой недостаток… контроля там, где дело касается тебя, с самого начала вверг нас в эту путаницу.– Хорошо.Он застонал снова.– Хорошо?– Да. Хорошо.Он бы расспрашивал ее дальше, но потерял дар речи. Пытаясь выбраться из-под нее, Себастьян несколько секунд боролся с ней, потом, дрожа, достиг кульминации.– Проклятие, Жозефина, – прорычал он, когда снова смог говорить. – Разве ты не понимаешь, что может случиться?Она бросилась ему на грудь, ее черные волосы скрыли от него ее лицо.– Почему ты думаешь, что положение может ухудшиться?Он отбросил ее локоны, чтобы видеть ее глаза.– Теперь может.Жозефина, подняв голову, смотрела на него.– Мы столь же связаны здесь, как и там. – Она указала на простиравшийся за окном Лондон.Он сердито нахмурился из-за того, что она возражала ему, вместо того чтобы озаботиться возможным результатом ее… их … действий.– И ты считаешь, что это хорошо?Ее лицо смягчилось.– Суд не казнит беременную женщину. – У нее перехватило голос.Впервые Себастьян понял, как напугана она его угрозами. Он был столь занят собственным праведным негодованием, что не копался в ее чувствах.– Если ты будешь доверять мне, обещаю, ничего с тобой не случится.Жозефина долго смотрела на него.– Ты не знаешь всего, что я сделала.– Когда я пробрался сюда через окно, – пробормотал он, – то не ожидал найти тебя с ангельским нимбом и крыльями, Жозефина. Мой единственный вопрос, примешь ли ты правильное решение на этот раз.– Не думаю, что у меня большой выбор, – наконец сказала она.– Тогда расскажи мне все, что знаешь. Глава 18 Жозефина застонала, когда Кончита раздвинула шторы в спальне.– Закрой сейчас же, – потребовала она, натянув одеяло на голову.– Его величество говорит, что вы должны спуститься. Герцог Мельбурн здесь.Но он только что ушел. Жозефина села с гулко колотящимся сердцем.– Что значит «здесь» ?Кончита улыбнулась:– Ему, должно быть, не терпится жениться на вас, ваше высочество. О Боже! Они же помолвлены! В беспамятстве ночи и раннего утра Жозефина об этом совсем забыла. Если они поженятся, то смогут каждую ночь проводить так. Прекрасно!Она выбралась из кровати и накинула халат. Кончита, уворачиваясь от ее локтей, отошла к шкафу. Сообразив, что не сумеет объяснить, почему она потеряла ночной наряд, Жозефина снова заползла в постель. Избегать расспросов казалось самым разумным выходом.– Кстати, который час? – Она нахмурилась, когда Кончита достала нарядное синее платье. – Что-нибудь попроще. Это утренний визит, а не коронация.– Половина десятого, – ответила горничная. – Вы, должно быть, сильно устали. Никогда не видела, чтоб вы спали так долго, ваше высочество. Устанешь тут, бодрствуя почти до пяти утра, когда Себастьян, наконец, выбрался через окно. Жозефина чувствовала себя пресыщенной, как кот, слопавший миску сметаны.– У меня была беспокойная ночь. – Она села за туалетный столик расчесать волосы.– Думаю, у короля – тоже. Зеленое?– Да, это подойдет. – Жозефина замерла. – Почему ты решила, что его величество тоже плохо спал?– Он уехал с Томасом до рассвета, а потом на три часа заперся с Халлоуэем и Оррином. – Кончита хитро посмотрела на нее: – Учитывая, кто вольется в семью, думаю, предстоят большие приготовления.Значит, отец обсуждал с сотоварищами стратегию, и она это проспала. Сейчас она была благодарна, что отец не пытался привлечь ее к этому. Вчера вечером она рассказала Себастьяну не все, но достаточно… Достаточно, чтобы позволить ему остановить ее отца… или бросить их всех в тюрьму.Она оделась, быстро закончила туалет, потом поспешила вниз в маленькую гостиную. В дверях она задержалась, смакуя охвативший ее восторг, когда увидела находившегося там мужчину.Себастьян стоял возле камина с чашкой чаю в руках, сосредоточив взгляд на сидевшем у окна короле. Герцог был в сером и коричневом, складки его белого накрахмаленного шейного платка были безупречны. Даже если бы она никогда не видела его прежде, она поняла бы, что с этим высоким мужчиной с глубокими темно-серыми глазами и чувственным ртом необходимо считаться.Словно ощутив ее присутствие, он повернулся к ней. Ее сердце снова замерло, на сей раз совсем по другой причине. Он был великолепен. И этот взгляд в его глазах, властность и желание предназначались ей.– Доброе утро, ваше высочество. – Поставив чашку на Каминную полку, он сделал официальный поклон. – Я полагаю, вы хорошо спали.Жозефина протянула ему руку, надеясь, что ее отец не видит, как дрожат ее пальцы.– Доброе утро, Мельбурн. Да, я прекрасно спала, спасибо .Шагнув вперед, он поднес к губам ее руку. От его прикосновения желание разлилось по ней.– Хорошо, – пробормотал он.– Теперь, когда приветствия закончены, – сказал король, – давайте уладим дела.Себастьян снова повернулся к ее отцу.– Прежде чем я что-то подпишу, – холодно сказал он, – я хочу выяснить несколько вопросов.Ее отец встал.– Пока вы не подпишете согласие жениться на принцессе Жозефине, я не чувствую удобным обсуждать что-либо. Это кредо монарха и отца.– Я ни в чем не участвую вслепую. – На ее глазах страстный Себастьян в один миг превратился в непримиримого герцога Мельбурна. – Это мое кредо.– Значит, вы сделали предложение моей дочери не всерьез? Вы действительно считаете, что настолько могущественны, что можете шутить с королевской фамилией и остаться невредимым?– Моя респектабельность и статус обеспечивают преимущества вашей… миссии , – помолчав, спокойно сказал Мельбурн. – Скомпрометировав меня, вы уничтожите все, чего надеетесь достигнуть.– Я надеюсь достигнуть надежных ссуд, – парировал ее отец куда менее ровным тоном, – чтобы помочь моей стране и переселенцам. – Он прищурил синие глаза. – Все, что противоречит моим утверждениям, – просто завистливые сплетни и злые домыслы.– Если вы ожидаете моего участия, вам придется сделать кое-что, кроме заявлений.Ее отец выпрямился.– Вы, кажется, предполагаете, ваша светлость, что я совершаю какое-то мошенничество. Признаю, информация для нашего проспекта была частично… заимствована из других источников, но это сделано только для того, чтобы сэкономить время на организацию работы правительства.«Господи! Отец так уверен в себе», – подумала Жозефина, что она почти этому поверила. Его желание стать кем-то важным сделалось таким всепоглощающим, что он теперь фанатично верит собственным фантазиям? Он действительно безумен?– Понятно, – медленно сказал Себастьян. – Возможно, я поторопился с выводами. Но вы должны сказать мне, что именно я подписываю. Не думаю, что это неблагоразумная просьба.– Я всего лишь хочу, чтобы вы письменно изложили, что женитесь на моей дочери, сделаете ее герцогиней, будете вносить вклад в развитие Коста-Хабичуэлы и выделять нам, скажем, двадцать пять тысяч фунтов ежегодно.– Двадцать пять тысяч? – задохнулась Жозефина. – Отец, это невероятно! Это слишком много.– Я не обсуждаю ценность Жозефины, я лишь говорю о своем нежелании расстаться с суммой, которую могу лучше использовать на ее же благо. Пять тысяч в год, – не моргнув, произнес Себастьян.– Двадцать.– Десять, или я тоже могу купить себе собственную страну.Челюсть короля дернулась.– Пусть будет десять.– И ваша дочь не станет герцогиней, – продолжал Себастьян, гладя ее пальцы. – У нее более высокий титул, и она его сохранит.Впервые ее отец заколебался.Конечно, он хочет, чтобы его дочь имела законный титул, а не выдуманный. Себастьян был великолепен, он не дрогнул. Конечно, он знал, что не может жениться на солдатской дочери, которая постоянно выманивала у людей деньги, даже если помолвка была не только уловкой, чтобы спасти ему жизнь.– Я единственный объявлен правителем. – Король шагал к окну и обратно, сплетая пальцы, как всегда делал, когда обдумывал новые аргументы в споре. – Титулы Марии и Жозефины всего лишь почетные. Она, конечно, примет титул герцогини Мельбурн после брака с вами.Это совершенная чепуха, но Себастьян кивнул.– Дети Жозефины тогда будут аристократами, но не смогут претендовать на престол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29