Посмотри, папа, во что превратились мои ногти.
Она утешалась тем, что не обманула отца хотя бы относительно своих ногтей.
Прэстон кивнул, притянул ее к себе и крепко обнял.
— Во всяком случае солнечные лучи пошли тебе на пользу, — сказал он, погладив ее по плечу. — У тебя еще никогда не было такого румянца.
Иден с облегчением воздохнула.
Судья Прайор стоял у окна своего кабинета и задумчиво смотрел на пристань Чарлстона, где были пришвартованы великолепные корабли. Мысли его были далеко. Воспоминания перенесли его в то время, когда он был гордым и властным капитаном на одном из таких кораблей. Вспомнил он и тот незабываемый день, когда пираты взяли его судно на абордаж. Пока они уносили с борта его корабля все, что того стоило, он, капитан, ожидая казни, стоял перед пиратом Джеком. Однако казни не последовало. За него вступился красивый юноша-пират с черными как полночь волосами и с еще более черными глазами. Только благодаря этому молодому человеку, судья сегодня оставался в живых.
— До сих пор Джек бороздит океаны, — проворчал он, дотрагиваясь до безобразного шрама на губе, оставшегося на память от встречи со старым пиратом. Судья избежал расправы, но ему не удалось уберечься от удара острого пиратского ножа.
— Ну, и что это за человек, которого вы сегодня встретили? — спросил подошедший к нему шериф Коллинз. Поигрывая пистолетами, он уточнил: — Некий Закария Тайсон, говорите?
Судья обернулся и посмотрел на шерифа холодными серыми глазами.
— Да, Закария Тайсон. Это имя я запомню на всю жизнь, — проворчал он, — сегодня я обнаружил, что он поселился где-то недалеко от Чарлстона. Я его встретил в компании Иден Уитни. Скорее всего они соседи.
— Вы хотите, чтобы я послал несколько человек к Прэстону Уитни расспросить об этом человеке? Раз он был с Иден Уитни… — шериф улыбнулся, сверкая белыми зубами, — она сможет привести нас к нему, если вы захотите поговорить с ним.
— Хочу, да. Однако следует быть осторожным, — заметил судья, приглаживая свои седеющие волосы, — этот отставной пират не должен заподозрить, что я ищу его, чтобы допросить. Боюсь, что если он узнает об этом, то даже восхитительная Иден Уитни не сможет удержать его в наших местах. Вы не успеете и глазом моргнуть, как он покинет штат.
Судья повернулся и уставился на шерифа.
— А я не могу этого допустить, — сказал он. — Закария Тайсон — единственный, кто сможет привести меня к пирату Джеку. А я должен найти этого сукиного сына. Его следует остановить не только потому, что он наводит ужас на побережье Атлантики. Если я буду ответствен за поимку пирата, то получу особую благодарность от военно-морских сил.
Он самодовольно улыбнулся.
— Я стану известным человеком. Обо мне напишут во всех газетах.
— И…? Словом, политические причины ясны. Какие же еще причины заставляют вас бороться с мародерствующим пиратом? — спросил шериф, вынимая пистолет из кобуры и носовым платком начищая его до блеска. — Не этот ли шрам на вашей губе. Помнится, вы мне как-то говорили, что он остался вам на память от старого разбойника.
Нахмурившись, судья Прайор снова погладил ненавистный шрам.
— Да, именно этот негодяй подпортил мою внешность так, что она перестала нравиться дамам, — недовольно проворчал он. — Моя бедная жена привыкла, но с тех пор, как она умерла, я одинок. И мне трудно подойти к какой-нибудь юной леди, так как я чувствую, что моя внешность вызывает отвращение. — Он с силой ударил кулаком по столу. — Этого пирата следует обезвредить, — закричал он. — Слышите? Обезвредить!
— Как вы рассчитываете разыскать молодого человека, которого видели сегодня с Иден, если не хотите обратиться за помощью к Прэстону или его дочери? — спросил шериф, пряча пистолет в кобуру. Он уселся на стул у стола и, взяв нож для распечатывания писем, провел пальцем по острому лезвию. — Если вам повезет, и вы узнаете, где живет Закария Тайсон, что вы собираетесь предпринять?
— Иден приведет нас к нему, даже не подозревая об этом, — сказал судья, усаживаясь за свой стол. — Итак, вот мой план, шериф. Вы посылаете несколько человек для ведения круглосуточного наблюдения за маяком и домом смотрителя. Они должны записывать всех, кто приезжает или уезжает. Если они увидят человека, внешность которого соответствует моему описанию, дайте мне знать. А потом я уже сам решу, как получить ответы на интересующие меня вопросы.
— Как быть, если он откажется сотрудничать с вами, — не сдавался шериф.
— Тогда придется упрятать его в тюрьму до тех пор, пока не согласится. Думаю, что если он проведет несколько дней в этой грязной дыре, сразу станет более сговорчивым.
— Тогда нам следует подготовить камеру, не так ли? — спросил шериф, весело расхохотавшись.
Судья сдержанно улыбнулся.
— Именно так, шериф, именно так.
Глава 7
Дай мне немного любви
Сэндберг
День клонился к вечеру, и последние лучи заходящего солнца прощально золотили океанские волны. Иден стояла у окна на маяке и не замечала окружающей красоты. Она испытывала грусть. Обычно ей нравились такие вечера, но теперь все было иначе. Сегодняшний закат завершает день, так и не приведший к ней Зака.
Почему он передумал? Может быть, он и не собирался приходить? А его поцелуи и обещания — всего лишь обман? Вдруг взял верх его интерес к Анжелите, и он отправился к ней, чтобы получить интересующие его ответы?
Сгорая от стыда, она вспомнила, как легко доверилась ему, с какой готовностью прыгнула в его объятия и подставила ему губы. Никогда прежде она не поступала так необдуманно, давая волю своим чувствам. Это было в первый и, можно быть уверенной, в последний раз. Пусть он остается со своей Анжелитой Льюэллин. Очень скоро он поймет, что Анжелита забавляется мужчинами, словно марионетками, а когда ей надоедает, выбрасывает их как надоевшую игрушку.
Стараясь подавить нахлынувшее раздражение, Иден стала усиленно протирать стекла объективов смоченной в винном спирте тряпкой, и не заметила, что отец уже долго наблюдает за ней.
Прэстон недоумевал: с его дочерью что-то происходит. С утра она была необычайно радостной и оживленной, порхала словно бабочка по дому будто в ожидании чего-то необычного.
Когда ближе к полудню он собирался поспать, Иден упросила его остаться, и ему даже показалось, что у нее на уме какой-то особенный план. Не желая расстраивать дочь, он поработал с ней некоторое время в доме, затем в саду, но ночное дежурство в конце концов сказалось. После обеда, когда он все-таки пошел спать, то с недоумением заметил, что приподнятое настроение дочери пошло на убыль.
— Иден? — позвал он ее, откладывая в сторону инструменты, взял трость и направился к ней. — Если ты будешь с таким остервенением протирать стекло, то скоро протрешь дырку.
Он испытующе посмотрел на дочь и с удивлением отметил, что в глубине ее глаз клокочет негодование. Может, он ошибается? Она ведет себя так, будто кто-то ее обидел. Кто бы это мог быть?
Прэстон отставил бутылку со спиртом, и, теребя подбородок, задумчиво уставился на дочь: ее поведение не поддается никакому объяснению. После дневного сна он заметил, что она стала сдержанной и даже угрюмой, а за ужином едва проронила пару слов.
— Ты не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит? — участливо спросил он, положив ей руку на плечо и поворачивая ее к себе. Он улыбнулся, увидев, что ее лицо испачкано маслом, и аккуратно вытер пятно. — Иден, ты сегодня сама не своя. Что-то случилось и ты скрываешь от меня. Что происходит? До сих пор у нас не было друг от друга секретов.
Участие и доброта отца взволновали девушку, и она вдруг почувствовала угрызения совести оттого, что не раз втайне от него ездила в Чарлстон. Еще больший стыд почувствовала, подумав о вчерашнем, когда она позволила совершенно незнакомому человеку обнимать и целовать ее. Ей стало себя жаль, и она опустила глаза.
— Папа, я…
Но тут на лестнице послышались чьи-то шаги. Слова замерли на ее губах, сердце бешено заколотилось.
Отец и дочь одновременно посмотрели на входную дверь, а затем вопросительно переглянулись.
— Похоже, к нам идет нежданный гость, — удивился Прэстон и, опираясь на свою трость, направился к выходу. Затем он широко открыл дверь и, прищурившись, стал вглядываться в темноту лестничного проема, пытаясь рассмотреть приближающегося посетителя.
Затаив дыхание, Иден не сводила глаз с двери, и каждый шаг по лестнице гулко отдавался в ее сердце.
Неужели это Зак? Значит, он все-таки решил сдержать свое обещание? А может, ее подозрения несправедливы, и какое-то препятствие помешало ему придти раньше? Или он просто учел, что в дневное время ее отец спит?
Шаги раздавались все ближе и ближе. Девушка взволнованно оправила складки платья, надеясь, что неплохо выглядит даже в этом простеньком наряде. Днем, готовясь к приезду Зака, она вначале хотела надеть что-то понаряднее, но потом раздумала, благоразумно решив, что это вызовет у отца подозрения. Она выбрала прелестное скромное платье, единственным украшением которого была кружевная отделка на лифе и рукавах. Взглянув на себя в зеркало, Иден осталась довольна: в зеркале отразилось милое, золотоволосое, очень женственное создание.
Только что она жалела, что понапрасну потратила столько времени на свой внешний вид. Сейчас же, прислушиваясь к приближающимся шагам, корила себя за то, что усомнилась в Заке и даже почувствовала к нему ненависть.
— Приветствую тех, кто наверху, — раздался голос Зака, как только свет через открытую дверь проник из комнаты на первые верхние ступеньки. — Надеюсь, вы не против моего непредвиденного визита? К сожалению, не нашел вас в доме и решил, не без основания, как вижу, что вы здесь, наверху, готовитесь к ночному несению службы.
Услышав его голос, Иден глубоко вздохнула. Боже, все-таки он пришел! Значит, она ему нравится. Как же сдержаться и не выдать отцу своего волнения? Ей никогда не удавалось скрыть свои чувства. Все ее переживания написаны на лице, и при первом же взгляде на нее отцу все станет ясно.
— Поднимайтесь смелее, — крикнул Прэстон в темные глубины лестницы, — но будьте осторожны. Ступеньки крутые. Не имея навыка, можете легко с них слететь. Я испытал это на себе.
— Зажги фонарь, Иден, — попросил Прэстон. — И передай его мне. К нам идет гость, и мы должны встретить его надлежащим образом. Мне незнаком его голос, видно, он недавно в наших краях.
Дрожащими руками Иден сняла абажур керосиновой лампы, чиркнула спичкой и поднесла его к фитилю, а затем в нетерпении наблюдала за неуверенным огоньком. Наконец, лампа разгорелась.
Надев абажур, она с лампой в руках поспешила к лестнице, чтобы осветить ее. Тем временем ее сердце колотилось в предвкушении встречи.
Однако она вспомнила, что должна владеть собой и вести себя так, будто впервые видит Зака, несмотря на то, что каждая клеточка ее существа тянется к нему, чтобы снова испытать сладость его объятий и поцелуев.
— Спасибо за свет, — крикнул Зак, почувствовав большую уверенность и равновесие. Он поднял глаза и увидел освещенное лампой лицо Иден. Словно пламя, его охватила волна желаний, пульс учащенно забился. Ему предстояла непростая задача притвориться, будто он незнаком с девушкой. Сумеет ли он с этим справиться, если целый день только и делал, что думал о ней.
Он чувствовал, что с трудом владеет собой, потому что, когда они рядом, их словно магнитом тянет друг к другу…
— Мы всегда рады гостям, — сказал Прэстон, когда Зак, наконец, появился на пороге.
Прэстон внимательно посмотрел на вошедшего. Перед ним стоял цветущий, мужественный и весьма красивый молодой мужчина. Судя по одежде, он, без сомнения, был очень состоятельным. Поверх тонкой белой рубашки на нем был парчовый жилет и двубортный белый льняной сюртук. Брюки были желтовато-коричневого цвета. Лицо гостя, загорелое, обрамленное черными, как смоль, волосами, излучало честь и достоинство. Такие же черные, как и волосы, глаза глядели открыто и дружелюбно.
— Мое имя Закария Тайсон, — представился Зак, перешагнув через порог и протянув руку. — Но друзья зовут меня Зак, сэр.
Иден, стараясь изо всех сил справиться с волнением, попятилась и поставила на полку керосиновую лампу. Ее сердце было готово выскочить из груди. Оно так стучало, что девушка удивлялась: почему это отец до сих пор не услышал. Это был самый ужасный момент в ее жизни: сейчас отец поймет, что Зак и она притворяются, и, разочаровавшись, никогда не простит ей обмана.
Прэстон, одной рукой опираясь на трость, другую протянул гостю.
— А меня, сынок, зовут Прэстон… Прэстон Уитни, — назвал он себя и, оглянувшись на Иден, добавил, — это моя дочь Иден. Подойди сюда, милая, — подозвал он девушку, — и познакомься с молодым человеком.
Едва держась на ногах и стыдясь румянца, который густо залил все ее лицо, девушка настороженно приблизилась. Пожав Прэстону руку, Зак обернулся к ней и вежливо поклонился. Они протянули друг другу руки, и Иден призвала на помощь все свое самообладание. Ее рука отчаянно дрожала.
Она боялась, что теперь отец все поймет. Когда их руки встретятся, все станет ясно. Уж очень хорошо она знала, как действуют на нее его прикосновения.
— Сэр, — прошептала она едва слышно и, когда Зак взял ее руку в свою, вздрогнула, — рада познакомиться.
— Взаимно, — сказал он, любуясь ею. — Так вас зовут Иден? Он улыбнулся, и в глазах его заплясали лукавые чертики. — Какое чудесное имя! К тому же интригующее!
Иден едва улыбнулась, надеясь, что он удержится от соблазна поддразнить ее, тем более, что ее отец, словно что-то предчувствуя внимательно за ними наблюдает.
— Вы правы, хотя и не оригинальны. Многие находят мое имя необычным, — сухо произнесла она.
Прэстон интуитивно чувствовал, что между молодыми людьми что-то происходит, некий непонятный магнит притягивает их друг к другу. Настороженно следил он за происходящим. Ему даже казалось, что они окружены каким-то непонятным полем, куда ему нет доступа, и он остается за его пределами сторонним наблюдателем. Это ощущение раздражало его и, тряхнув головой, он отогнал неприятные мысли.
Глупости все это! Фантазии! Иден видит этого человека впервые. Будь иначе — она непременно рассказала бы.
— Итак, Зак, — заговорил Прэстон, взяв молодого человека под локоть и отводя его в сторону. — Вы недавно в наших краях? Или же вы из Чарлстона и предприняли эту увеселительную прогулку, чтобы побывать на моем маяке?
Зак обеспокоенно взглянул на Иден, стоящую за спиной отца. Сделав несколько шагов, он остановился у широкого окна и залюбовался уходящим за горизонт солнцем, которое было похоже на огромный оранжевый цветок.
— Я переехал сюда недавно, — сказал он мягко. Зак участливо наблюдал, как Прэстон, охая и кряхтя, с трудом согнул поочередно свои ноги, чтобы сесть на скамью. Иден не рассказывала, что ее отец болен и искалечен. Впрочем, почему она должна была об этом рассказать? — Я поселился неподалеку от вас, внизу, если ехать по Лайтхауз роуд, — поспешно добавил Зак, стараясь не выказать жалость к смотрителю. — Я совсем недавно закончил строительство дома и был слишком занят его обустройством. Иначе зашел бы сюда значительно раньше, чтобы познакомиться с вами и вашей прелестной дочерью, а также заверить вас в моем к вам почтении.
Прэстон наконец уселся на скамью и поставил рядом с собой трость. Некоторое время он внимательно и настороженно рассматривал собеседника.
— Интересно, как это я не заметил сколько-нибудь оживленного движения по Лайтхауз роуд? — недоуменно произнес он. — Для строительства вашего дома требовались стройматериалы и многое другое, что можно привезти только из Чарлстона.
Зак взглянул на Иден и вспомнил ее давешнее удивление. Он улыбнулся и, призвав на помощь все свое самообладание, решил во что бы то ни стало развеять подозрения Прэстона. Обстоятельно, обдумывая каждое слово, Зак поведал смотрителю все то, что уже говорил Иден. Закончив свой рассказ, он выжидательно посмотрел на Прэстона и поняв, что его объяснения показались вполне убедительными, с облегчением вздохнул.
— Иден, может быть, наш гость не откажется от чашечки чая? — спросил Прэстон. — Отправляйся на кухню, милая, и приготовь все, что необходимо. Мы спустимся немного позже. — Затем он снова обратился к Заку и, приподняв бровь, спросил: — Надеюсь, у вас найдется время, и вы не откажете нам в удовольствии пригласить вас на чашку чая? — Вздохнув, он добавил: — Что касается меня, мое время ограничено. Я должен приготовиться к работе. Мне предстоит трудная, долгая ночь.
Иден взглянула на ноги отца, а затем на него самого.
— Папа, лучше я принесу чай сюда, — сказала она с нежностью. Не вижу необходимости тебе бегать вверх-вниз по лестнице. Я беспокоюсь о тебе.
Прэстон бодро хлопнул себя по ногам.
— Не стоит волноваться, дочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Она утешалась тем, что не обманула отца хотя бы относительно своих ногтей.
Прэстон кивнул, притянул ее к себе и крепко обнял.
— Во всяком случае солнечные лучи пошли тебе на пользу, — сказал он, погладив ее по плечу. — У тебя еще никогда не было такого румянца.
Иден с облегчением воздохнула.
Судья Прайор стоял у окна своего кабинета и задумчиво смотрел на пристань Чарлстона, где были пришвартованы великолепные корабли. Мысли его были далеко. Воспоминания перенесли его в то время, когда он был гордым и властным капитаном на одном из таких кораблей. Вспомнил он и тот незабываемый день, когда пираты взяли его судно на абордаж. Пока они уносили с борта его корабля все, что того стоило, он, капитан, ожидая казни, стоял перед пиратом Джеком. Однако казни не последовало. За него вступился красивый юноша-пират с черными как полночь волосами и с еще более черными глазами. Только благодаря этому молодому человеку, судья сегодня оставался в живых.
— До сих пор Джек бороздит океаны, — проворчал он, дотрагиваясь до безобразного шрама на губе, оставшегося на память от встречи со старым пиратом. Судья избежал расправы, но ему не удалось уберечься от удара острого пиратского ножа.
— Ну, и что это за человек, которого вы сегодня встретили? — спросил подошедший к нему шериф Коллинз. Поигрывая пистолетами, он уточнил: — Некий Закария Тайсон, говорите?
Судья обернулся и посмотрел на шерифа холодными серыми глазами.
— Да, Закария Тайсон. Это имя я запомню на всю жизнь, — проворчал он, — сегодня я обнаружил, что он поселился где-то недалеко от Чарлстона. Я его встретил в компании Иден Уитни. Скорее всего они соседи.
— Вы хотите, чтобы я послал несколько человек к Прэстону Уитни расспросить об этом человеке? Раз он был с Иден Уитни… — шериф улыбнулся, сверкая белыми зубами, — она сможет привести нас к нему, если вы захотите поговорить с ним.
— Хочу, да. Однако следует быть осторожным, — заметил судья, приглаживая свои седеющие волосы, — этот отставной пират не должен заподозрить, что я ищу его, чтобы допросить. Боюсь, что если он узнает об этом, то даже восхитительная Иден Уитни не сможет удержать его в наших местах. Вы не успеете и глазом моргнуть, как он покинет штат.
Судья повернулся и уставился на шерифа.
— А я не могу этого допустить, — сказал он. — Закария Тайсон — единственный, кто сможет привести меня к пирату Джеку. А я должен найти этого сукиного сына. Его следует остановить не только потому, что он наводит ужас на побережье Атлантики. Если я буду ответствен за поимку пирата, то получу особую благодарность от военно-морских сил.
Он самодовольно улыбнулся.
— Я стану известным человеком. Обо мне напишут во всех газетах.
— И…? Словом, политические причины ясны. Какие же еще причины заставляют вас бороться с мародерствующим пиратом? — спросил шериф, вынимая пистолет из кобуры и носовым платком начищая его до блеска. — Не этот ли шрам на вашей губе. Помнится, вы мне как-то говорили, что он остался вам на память от старого разбойника.
Нахмурившись, судья Прайор снова погладил ненавистный шрам.
— Да, именно этот негодяй подпортил мою внешность так, что она перестала нравиться дамам, — недовольно проворчал он. — Моя бедная жена привыкла, но с тех пор, как она умерла, я одинок. И мне трудно подойти к какой-нибудь юной леди, так как я чувствую, что моя внешность вызывает отвращение. — Он с силой ударил кулаком по столу. — Этого пирата следует обезвредить, — закричал он. — Слышите? Обезвредить!
— Как вы рассчитываете разыскать молодого человека, которого видели сегодня с Иден, если не хотите обратиться за помощью к Прэстону или его дочери? — спросил шериф, пряча пистолет в кобуру. Он уселся на стул у стола и, взяв нож для распечатывания писем, провел пальцем по острому лезвию. — Если вам повезет, и вы узнаете, где живет Закария Тайсон, что вы собираетесь предпринять?
— Иден приведет нас к нему, даже не подозревая об этом, — сказал судья, усаживаясь за свой стол. — Итак, вот мой план, шериф. Вы посылаете несколько человек для ведения круглосуточного наблюдения за маяком и домом смотрителя. Они должны записывать всех, кто приезжает или уезжает. Если они увидят человека, внешность которого соответствует моему описанию, дайте мне знать. А потом я уже сам решу, как получить ответы на интересующие меня вопросы.
— Как быть, если он откажется сотрудничать с вами, — не сдавался шериф.
— Тогда придется упрятать его в тюрьму до тех пор, пока не согласится. Думаю, что если он проведет несколько дней в этой грязной дыре, сразу станет более сговорчивым.
— Тогда нам следует подготовить камеру, не так ли? — спросил шериф, весело расхохотавшись.
Судья сдержанно улыбнулся.
— Именно так, шериф, именно так.
Глава 7
Дай мне немного любви
Сэндберг
День клонился к вечеру, и последние лучи заходящего солнца прощально золотили океанские волны. Иден стояла у окна на маяке и не замечала окружающей красоты. Она испытывала грусть. Обычно ей нравились такие вечера, но теперь все было иначе. Сегодняшний закат завершает день, так и не приведший к ней Зака.
Почему он передумал? Может быть, он и не собирался приходить? А его поцелуи и обещания — всего лишь обман? Вдруг взял верх его интерес к Анжелите, и он отправился к ней, чтобы получить интересующие его ответы?
Сгорая от стыда, она вспомнила, как легко доверилась ему, с какой готовностью прыгнула в его объятия и подставила ему губы. Никогда прежде она не поступала так необдуманно, давая волю своим чувствам. Это было в первый и, можно быть уверенной, в последний раз. Пусть он остается со своей Анжелитой Льюэллин. Очень скоро он поймет, что Анжелита забавляется мужчинами, словно марионетками, а когда ей надоедает, выбрасывает их как надоевшую игрушку.
Стараясь подавить нахлынувшее раздражение, Иден стала усиленно протирать стекла объективов смоченной в винном спирте тряпкой, и не заметила, что отец уже долго наблюдает за ней.
Прэстон недоумевал: с его дочерью что-то происходит. С утра она была необычайно радостной и оживленной, порхала словно бабочка по дому будто в ожидании чего-то необычного.
Когда ближе к полудню он собирался поспать, Иден упросила его остаться, и ему даже показалось, что у нее на уме какой-то особенный план. Не желая расстраивать дочь, он поработал с ней некоторое время в доме, затем в саду, но ночное дежурство в конце концов сказалось. После обеда, когда он все-таки пошел спать, то с недоумением заметил, что приподнятое настроение дочери пошло на убыль.
— Иден? — позвал он ее, откладывая в сторону инструменты, взял трость и направился к ней. — Если ты будешь с таким остервенением протирать стекло, то скоро протрешь дырку.
Он испытующе посмотрел на дочь и с удивлением отметил, что в глубине ее глаз клокочет негодование. Может, он ошибается? Она ведет себя так, будто кто-то ее обидел. Кто бы это мог быть?
Прэстон отставил бутылку со спиртом, и, теребя подбородок, задумчиво уставился на дочь: ее поведение не поддается никакому объяснению. После дневного сна он заметил, что она стала сдержанной и даже угрюмой, а за ужином едва проронила пару слов.
— Ты не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит? — участливо спросил он, положив ей руку на плечо и поворачивая ее к себе. Он улыбнулся, увидев, что ее лицо испачкано маслом, и аккуратно вытер пятно. — Иден, ты сегодня сама не своя. Что-то случилось и ты скрываешь от меня. Что происходит? До сих пор у нас не было друг от друга секретов.
Участие и доброта отца взволновали девушку, и она вдруг почувствовала угрызения совести оттого, что не раз втайне от него ездила в Чарлстон. Еще больший стыд почувствовала, подумав о вчерашнем, когда она позволила совершенно незнакомому человеку обнимать и целовать ее. Ей стало себя жаль, и она опустила глаза.
— Папа, я…
Но тут на лестнице послышались чьи-то шаги. Слова замерли на ее губах, сердце бешено заколотилось.
Отец и дочь одновременно посмотрели на входную дверь, а затем вопросительно переглянулись.
— Похоже, к нам идет нежданный гость, — удивился Прэстон и, опираясь на свою трость, направился к выходу. Затем он широко открыл дверь и, прищурившись, стал вглядываться в темноту лестничного проема, пытаясь рассмотреть приближающегося посетителя.
Затаив дыхание, Иден не сводила глаз с двери, и каждый шаг по лестнице гулко отдавался в ее сердце.
Неужели это Зак? Значит, он все-таки решил сдержать свое обещание? А может, ее подозрения несправедливы, и какое-то препятствие помешало ему придти раньше? Или он просто учел, что в дневное время ее отец спит?
Шаги раздавались все ближе и ближе. Девушка взволнованно оправила складки платья, надеясь, что неплохо выглядит даже в этом простеньком наряде. Днем, готовясь к приезду Зака, она вначале хотела надеть что-то понаряднее, но потом раздумала, благоразумно решив, что это вызовет у отца подозрения. Она выбрала прелестное скромное платье, единственным украшением которого была кружевная отделка на лифе и рукавах. Взглянув на себя в зеркало, Иден осталась довольна: в зеркале отразилось милое, золотоволосое, очень женственное создание.
Только что она жалела, что понапрасну потратила столько времени на свой внешний вид. Сейчас же, прислушиваясь к приближающимся шагам, корила себя за то, что усомнилась в Заке и даже почувствовала к нему ненависть.
— Приветствую тех, кто наверху, — раздался голос Зака, как только свет через открытую дверь проник из комнаты на первые верхние ступеньки. — Надеюсь, вы не против моего непредвиденного визита? К сожалению, не нашел вас в доме и решил, не без основания, как вижу, что вы здесь, наверху, готовитесь к ночному несению службы.
Услышав его голос, Иден глубоко вздохнула. Боже, все-таки он пришел! Значит, она ему нравится. Как же сдержаться и не выдать отцу своего волнения? Ей никогда не удавалось скрыть свои чувства. Все ее переживания написаны на лице, и при первом же взгляде на нее отцу все станет ясно.
— Поднимайтесь смелее, — крикнул Прэстон в темные глубины лестницы, — но будьте осторожны. Ступеньки крутые. Не имея навыка, можете легко с них слететь. Я испытал это на себе.
— Зажги фонарь, Иден, — попросил Прэстон. — И передай его мне. К нам идет гость, и мы должны встретить его надлежащим образом. Мне незнаком его голос, видно, он недавно в наших краях.
Дрожащими руками Иден сняла абажур керосиновой лампы, чиркнула спичкой и поднесла его к фитилю, а затем в нетерпении наблюдала за неуверенным огоньком. Наконец, лампа разгорелась.
Надев абажур, она с лампой в руках поспешила к лестнице, чтобы осветить ее. Тем временем ее сердце колотилось в предвкушении встречи.
Однако она вспомнила, что должна владеть собой и вести себя так, будто впервые видит Зака, несмотря на то, что каждая клеточка ее существа тянется к нему, чтобы снова испытать сладость его объятий и поцелуев.
— Спасибо за свет, — крикнул Зак, почувствовав большую уверенность и равновесие. Он поднял глаза и увидел освещенное лампой лицо Иден. Словно пламя, его охватила волна желаний, пульс учащенно забился. Ему предстояла непростая задача притвориться, будто он незнаком с девушкой. Сумеет ли он с этим справиться, если целый день только и делал, что думал о ней.
Он чувствовал, что с трудом владеет собой, потому что, когда они рядом, их словно магнитом тянет друг к другу…
— Мы всегда рады гостям, — сказал Прэстон, когда Зак, наконец, появился на пороге.
Прэстон внимательно посмотрел на вошедшего. Перед ним стоял цветущий, мужественный и весьма красивый молодой мужчина. Судя по одежде, он, без сомнения, был очень состоятельным. Поверх тонкой белой рубашки на нем был парчовый жилет и двубортный белый льняной сюртук. Брюки были желтовато-коричневого цвета. Лицо гостя, загорелое, обрамленное черными, как смоль, волосами, излучало честь и достоинство. Такие же черные, как и волосы, глаза глядели открыто и дружелюбно.
— Мое имя Закария Тайсон, — представился Зак, перешагнув через порог и протянув руку. — Но друзья зовут меня Зак, сэр.
Иден, стараясь изо всех сил справиться с волнением, попятилась и поставила на полку керосиновую лампу. Ее сердце было готово выскочить из груди. Оно так стучало, что девушка удивлялась: почему это отец до сих пор не услышал. Это был самый ужасный момент в ее жизни: сейчас отец поймет, что Зак и она притворяются, и, разочаровавшись, никогда не простит ей обмана.
Прэстон, одной рукой опираясь на трость, другую протянул гостю.
— А меня, сынок, зовут Прэстон… Прэстон Уитни, — назвал он себя и, оглянувшись на Иден, добавил, — это моя дочь Иден. Подойди сюда, милая, — подозвал он девушку, — и познакомься с молодым человеком.
Едва держась на ногах и стыдясь румянца, который густо залил все ее лицо, девушка настороженно приблизилась. Пожав Прэстону руку, Зак обернулся к ней и вежливо поклонился. Они протянули друг другу руки, и Иден призвала на помощь все свое самообладание. Ее рука отчаянно дрожала.
Она боялась, что теперь отец все поймет. Когда их руки встретятся, все станет ясно. Уж очень хорошо она знала, как действуют на нее его прикосновения.
— Сэр, — прошептала она едва слышно и, когда Зак взял ее руку в свою, вздрогнула, — рада познакомиться.
— Взаимно, — сказал он, любуясь ею. — Так вас зовут Иден? Он улыбнулся, и в глазах его заплясали лукавые чертики. — Какое чудесное имя! К тому же интригующее!
Иден едва улыбнулась, надеясь, что он удержится от соблазна поддразнить ее, тем более, что ее отец, словно что-то предчувствуя внимательно за ними наблюдает.
— Вы правы, хотя и не оригинальны. Многие находят мое имя необычным, — сухо произнесла она.
Прэстон интуитивно чувствовал, что между молодыми людьми что-то происходит, некий непонятный магнит притягивает их друг к другу. Настороженно следил он за происходящим. Ему даже казалось, что они окружены каким-то непонятным полем, куда ему нет доступа, и он остается за его пределами сторонним наблюдателем. Это ощущение раздражало его и, тряхнув головой, он отогнал неприятные мысли.
Глупости все это! Фантазии! Иден видит этого человека впервые. Будь иначе — она непременно рассказала бы.
— Итак, Зак, — заговорил Прэстон, взяв молодого человека под локоть и отводя его в сторону. — Вы недавно в наших краях? Или же вы из Чарлстона и предприняли эту увеселительную прогулку, чтобы побывать на моем маяке?
Зак обеспокоенно взглянул на Иден, стоящую за спиной отца. Сделав несколько шагов, он остановился у широкого окна и залюбовался уходящим за горизонт солнцем, которое было похоже на огромный оранжевый цветок.
— Я переехал сюда недавно, — сказал он мягко. Зак участливо наблюдал, как Прэстон, охая и кряхтя, с трудом согнул поочередно свои ноги, чтобы сесть на скамью. Иден не рассказывала, что ее отец болен и искалечен. Впрочем, почему она должна была об этом рассказать? — Я поселился неподалеку от вас, внизу, если ехать по Лайтхауз роуд, — поспешно добавил Зак, стараясь не выказать жалость к смотрителю. — Я совсем недавно закончил строительство дома и был слишком занят его обустройством. Иначе зашел бы сюда значительно раньше, чтобы познакомиться с вами и вашей прелестной дочерью, а также заверить вас в моем к вам почтении.
Прэстон наконец уселся на скамью и поставил рядом с собой трость. Некоторое время он внимательно и настороженно рассматривал собеседника.
— Интересно, как это я не заметил сколько-нибудь оживленного движения по Лайтхауз роуд? — недоуменно произнес он. — Для строительства вашего дома требовались стройматериалы и многое другое, что можно привезти только из Чарлстона.
Зак взглянул на Иден и вспомнил ее давешнее удивление. Он улыбнулся и, призвав на помощь все свое самообладание, решил во что бы то ни стало развеять подозрения Прэстона. Обстоятельно, обдумывая каждое слово, Зак поведал смотрителю все то, что уже говорил Иден. Закончив свой рассказ, он выжидательно посмотрел на Прэстона и поняв, что его объяснения показались вполне убедительными, с облегчением вздохнул.
— Иден, может быть, наш гость не откажется от чашечки чая? — спросил Прэстон. — Отправляйся на кухню, милая, и приготовь все, что необходимо. Мы спустимся немного позже. — Затем он снова обратился к Заку и, приподняв бровь, спросил: — Надеюсь, у вас найдется время, и вы не откажете нам в удовольствии пригласить вас на чашку чая? — Вздохнув, он добавил: — Что касается меня, мое время ограничено. Я должен приготовиться к работе. Мне предстоит трудная, долгая ночь.
Иден взглянула на ноги отца, а затем на него самого.
— Папа, лучше я принесу чай сюда, — сказала она с нежностью. Не вижу необходимости тебе бегать вверх-вниз по лестнице. Я беспокоюсь о тебе.
Прэстон бодро хлопнул себя по ногам.
— Не стоит волноваться, дочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35