Но ничего этого не осуществилось, и Джеймс был убежден, что их отец не сможет покоиться в мире до тех пор, пока Эллен не устроится.
Джеймсом двигали две цели: месть и желание хорошо устроить сестру. Эти два стремления влияли на каждый его шаг, и он не сдастся, пока не достигнет и того, и другого.
Он не надеялся, что у них будет много времени на беседу, поэтому нужно было поторопиться. Хозяйка Эллен только что зашла в лавку, и Джеймс понимал, что она скоро выйдет оттуда. Не нужно, чтобы Эллен застали за разговором с ним.
– Скажи-ка, – начал он, – где могила отца? Я должен отдать ему дань уважения.
Эллен нахмурилась, а потом очень ласково произнесла:
– На достойные похороны не хватило денег, Джеймс. Его погребли на участке для нищих, позади церкви.
Это значило, что нет ни надгробного камня, ни другой отметки, указывающей, что сей добрый человек вообще когда-то жил на свете. Еще один крест для Джеймса, и невероятно тяжелый.
Эта новость только укрепила решимость Джеймса, помогла сосредоточиться на главной цели. Семья будет отмщена! И даже если на это уйдет вся жизнь до последнего вздоха, он добьется своего.
Внезапно Эллен выдернула руку и выпрямилась. Джеймс обернулся и убедился, что хозяйка сестры возвращается.
Она оказалась моложе, чем предполагал Джеймс, и невероятно красива, с дивными темными волосами и большими зелеными глазами. Невысокая, но восхитительно округлая во всех нужных местах и очень веселая. Она излучала самоуверенность и изящество, присущие только очень богатым людям. Она символизировала все то, что он ненавидел, и Джеймс почувствовал к ней отвращение с первого взгляда. Он быстро украдкой оценил ее драгоценности и сумочку, прикинул их стоимость, мысленно соображая, как проще всего стянуть их и заложить. Джеймс понадеялся, что она не слишком к ним привязана. Во всяком случае, потому что, когда он уйдет, эта милашка лишится…
– Эллен, – воскликнула женщина, подойдя ближе, – так мило, что ты дождалась меня!
– Это нетрудно, – ответила Эллен. – Ты же знаешь.
– Я никак не могла решить, какую хочу ткань, и в конце концов выбрала синюю.
– Превосходно. Тебе очень пойдет.
Наступила неловкая пауза. Девушка внимательно посмотрела на Джеймса, потом на Эллен, потом снова на Джеймса. Очевидно, она ждала, когда их представят друг другу.
Эллен в замешательстве пыталась решить, что сказать, но ее язык опередил мысль.
– Ребекка, позволь мне представить тебе моего… моего…
Она не смогла закончить фразу, поэтому Джеймс просто шагнул вперед, взял леди за руку и поклонился.
– Я мистер Джеймс Дункан, – солгал Джеймс, назвавшись фальшивой фамилией. – Мы с Эллен старые друзья. Вместе росли в Суррее, но не виделись уже… о… лет десять, а то и больше.
– Десять лет! Боже мой!
– Разве это не удивительно? Мы нечаянно столкнулись на улице.
– После такой долгой разлуки? – ахнула девушка. – Как это замечательно! Меня зовут мисс Ребекка Бертон, – добавила она, перехватив инициативу, потому что было очевидно, что Эллен не в состоянии представить ее.
– Мисс Бертон? – уточнил Джеймс. – Как случилось, что ни один счастливчик еще не умыкнул вас?
– Один сумел. – Ребекка улыбнулась и показала на кольцо с бриллиантом размером чуть не с Ирландию. – Я приехала в Лондон для официального обручения.
– В самом деле? – Эллен не сообщила ему об этом в своих письмах. Сказать по правде, она весьма сдержанно рассказывала о своей работе, но мисс Бертон, похоже, была вполне приемлемой нанимательницей.
– Может быть, вы знаете моего жениха? – поинтересовалась мисс Бертон.
Этот вопрос заставил Эллен открыть рот.
– Джеймс, Ребекка помолвлена с Алексом Маршаллом.
Имя Стэнтона, произнесенное вслух, потрясло Джеймса, но он сумел отреагировать спокойно, что дало ему повод для гордости. В голове пронеслась тысяча мыслей, главной из которых была одна – невозможно поверить, что Эллен согласилась работать на этих людей! Ничего удивительного, что она об этом не упоминала.
Что касается обожаемого жениха мисс Бертон, Джеймс так и не узнал, кто из этих испорченных, самовлюбленных аристократов на самом деле украл кольцо, определившее его безысходное будущее, но Алекс Маршалл там присутствовал – и числился в списке тех, с кем Джеймс собирался поквитаться.
– Мои поздравления, – поклонился он мисс Бертон. – Он невероятный счастливчик.
– Вы так добры, – отозвалась Ребекка.
И улыбнулась. На щеках появились ямочки. Эта улыбка словно наполнила энергией и осветила воздух вокруг, и в голову Джеймса закралась мысль подлая, жестокая и безнравственная – как раз из тех, с помощью которых он и преуспевал.
Стэнтон может считать, что вот-вот женится на Ребекке Бертон, но теперь, когда на ее пути возник Джеймс, его шансы на это сильно уменьшились.
– Я слышал о помолвке, – начал сочинять Джеймс, – но никто не говорил о том, как прелестна будущая невеста.
Ребекка рассмеялась:
– Вы ужасный льстец, мистер Дункан.
– Встретившись с таким очарованием, – любезно заявил он, – удержаться просто невозможно.
– Похоже, вы знаете лорда Стэнтона.
– Мы знакомы много лет.
Ответ был чистой правдой, хотя и не совсем точным, и создавал впечатление, что Джеймс вращается в светских кругах, являясь завсегдатаем всех тех мест, где могла появиться самодовольная физиономия Стэнтона. С помощью этой выдумки проще будет организовать следующую встречу.
– Нам пора идти, – вмешалась с хмурым видом Эллен. За прошедшие десять лет Джеймс превратился в незнакомца, и она не понимала, что он задумал.
– Вы еще долго пробудете в Лондоне? – спросил он сестру.
– Все лето, – ответила она, – но не могу сказать, что я буду делать потом.
Вмешалась мисс Бертон:
– Но ведь ты останешься с нами до свадьбы? Ты не можешь покинуть меня раньше. Мне тебя будет очень сильно не хватать.
– Лето, – повторила Эллен. – А там посмотрим, как пойдут дела.
– Я дам о себе знать, – обратился Джеймс к Эллен, имея в виду и мисс Бертон.
– Это хорошо, – сказала Эллен.
– Удачного вам дня, мисс Бертон, мисс Дрейк. – Джеймс поклонился и пошел от них в противоположную сторону, но едва он растворился в толпе, как Ребекка воскликнула:
– Моя сумочка! Куда она делась?
Глава 5
Мисс Дрейк перестала его преследовать. Почему?
Куда бы Алекс ни шел, он все время оглядывался, ожидая встретить компаньонку Ребекки, но Эллен нигде не было, и ее исчезновение злило Стэнтона.
Он крадучись прошел по темному коридору к комнате мисс Дрейк, не в силах остановить собственные ноги. Что за странная прихоть овладела им? Что сделает Эллен, когда откроет дверь?
Лишится чувств, вот что, поэтому стучаться он не будет. Просто войдет и посмотрит, что произойдет. Непохоже, что она станет жаловаться кому-нибудь, а если ей и хватит смелости начать болтать, кто ее будет слушать? Он хозяин дома, и прислуга знает, что он может вести себя так, как ему заблагорассудится.
Господи, ну и болван же он! Это безумие, это безрассудство, это опасность и верх глупости – и какие там еще слова предосторожности можно придумать, – и все-таки он не в состоянии удержаться. Алексу казалось, что к Эллен его тянет магнитом. Его все время одолевали воспоминания – как она выглядела, какой была на вкус, когда он так бесчувственно целовал ее несколько дней назад. Он сделал это, чтобы преподать урок, чтобы скинуть Эллен с ее надменного нравственного пьедестала, а вышло так, что нарушено его спокойствие. После той постыдной встречи он не видел Эллен, но вовсе не потому, что не пытался. Он торчал дома, проводя долгие скучные часы в ожидании – тщетном! – появления мисс Дрейк, но она все время отсутствовала.
Скорее всего, ей стыдно вспоминать, чем обернулись ее нравоучения; именно этого он, в сущности, и добивался. Но теперь Алекс терзался тем, как она пережила то суровое испытание, а если говорить начистоту, то искал возможности повторить все заново.
Непонятно, как это получилось, но ему хотелось защитить несносную женщину, она взволновала его, и сейчас Алекс уже не был уверен в том, чего на самом деле хотел добиться. Отнесясь к ней столь легкомысленно, он открыл в себе такой запас желаний и потребностей, о которых и не подозревал. Мисс Дрейк вложила в их объятия все свое сердце и душу, вела себя так, словно они были последней парой на земле. Ее восторженность разбередила в нем отчаянное желание вернуться в те безрассудные дни, когда любовное наслаждение еще так много значило. Когда пропала радость? Почему нельзя ее возродить?
Где-то в глубине души, в тщательно укрытой ее части, Алекс точно знал, что если еще несколько раз поцелует мисс Дрейк, то найдет нечто, что ищет так давно, толком даже не осознавая этого.
Алекс подошел к двери и не мешкая – чтобы не передумать – повернул ручку, вошел на цыпочках и…
Она стояла почти голая.
Спиной к нему, с распущенными дивными золотистыми волосами, в одной нижней юбке, она мылась, опуская салфетку в таз и проводя ею по телу.
Представляя себе, как ворвется в ее комнату, Алекс ни разу не подумал о том, чем она будет заниматься. Зрелище ошеломило его, Он чувствовал себя на удивление неловко и не мог тихонько выйти обратно, как следовало бы. Он смотрел на Эллен, как гнусный любитель подглядывать.
Видимо, он неосторожно издал какой-то звук, потому что Эллен ахнула и обернулась. Щеки ее вспыхнули, а синие глаза в тусклом свете свечи засверкали, как бриллианты. Прижав салфетку к груди, она попыталась прикрыться, но тщетно. Она была такая чувственная и восхитительная, и Алекса охватило предвкушение чуда.
– Вам не следует здесь находиться, – вскрикнула Эллен.
– Вероятно, нет.
– Уходите!
– Нет.
Алекс подошел к Эллен вплотную, и она смело уставилась на него, не желая отступать или сжиматься в комок.
– Чего вы хотите? – спросила она.
– Я должен был вас увидеть.
– Вы меня уже увидели.
– Вы перестали меня преследовать, – усмехнулся он, желая сгладить неловкость, – поэтому я решил, что нужно проверить, в чем дело.
– Мне все равно, куда вы ходите или что делаете! – отрезала Эллен. – Это не мое дело.
– Но ваше преследование уже стало давать свои плоды. Зачем же прекращать то, что принесло такие неслыханные результаты?
– Мне вообще не следовало докучать вам. Как вы столь изящно подчеркнули, я не имею права критиковать слабости других. У меня хватает своих пороков, о которых нужно тревожиться.
– Вы просто бесстыдница, – пошутил Стэнтон.
– Не смейтесь надо мной.
– Я и не смеюсь.
– Вам нельзя здесь оставаться. Уходите! Сейчас же!
Алекс, не обратив внимания на слова Эллен, вырвал у нее из рук салфетку. Эллен беспомощно вскрикнула и попыталась скрестить руки на груди, но Алекс не дал ей прикрыться. Он взял ее за запястья и развел руки в стороны, чтобы внимательно рассмотреть.
Ее груди идеальной формы, ни большие, ни маленькие, были как раз того размера, чтобы мужчина мог охватить их ладонью. Эллен прерывисто дышала, боясь его намерений, и от этого соски ее отвердели и напряглись.
– Ты такая красивая, – восхищенно прошептал Алекс, протянул руку и погладил соблазнительный холм.
– Прошу вас, не нужно, – взмолилась Эллен.
– Я не сделаю тебе больно, – поклялся Алекс.
– Мне кажется, только на это вы и способны.
Алекс наклонился, чтобы поцеловать девушку, но она отвернулась, и он уткнулся губами в щеку. Продолжая целовать ее, он добрался до шеи, потом до ложбинки между грудями, потом до самой груди и начал играть с возбужденным соском, снова и снова лаская его языком.
Алексу не верилось, что он начал это, он не понимал, что за странная потребность быть с Эллен. Слишком высока была цена за соблазнение невинной девушки, и Алекс никогда не имел дела с девственницами. Вполне хватало испорченных, сговорчивых шлюх, готовых за деньги выполнить любое требование, поэтому он не понимал, что им движет.
Эллен была девушкой, девственницей, компаньонкой Ребекки, наконец! А он вовсе не жестокий развратник, готовый принуждать женщину. Но все это не имело никакого значения.
Он окончательно вышел за рамки пристойности, однако собственное поведение не казалось Алексу неправильным. То, что он чувствовал к Эллен, приводило его в недоумение, сбивало с толку, и он не мог в этом разобраться. Он едва знал эту девушку, они обменялись всего несколькими словами, и все же Алексу казалось, что она принадлежит ему, а потому такое поведение было вполне позволительным – это всего лишь часть того, что началось тогда и продолжится потом.
Стэнтон водил губами по груди Эллен, по подбородку, по ее губам. Его губы дразнили Эллен, но она пыталась не реагировать. Он чувствовал ее смущение, ее неуверенность. Эллен отчаянно хотела откликнуться – Алекс ощущал ее желание, – но она пыталась противостоять своей страстной натуре.
– Поцелуй меня, Эллен.
– Нет. Я не могу.
– Можешь.
В конце концов, она уступила. Негодяй в Алексе воспользовался этим преимуществом. Она была такой сладкой, такой восхитительной. Он целовал ее, кожа была влажной и теплой после умывания и пахла мылом и цветами. Бодрящий аромат взывал к примитивной стороне его природы, уже умоляющей взять ее всю.
Алекс притянул Эллен к себе. Его восставшая плоть жаждала прижаться, излиться. Эллен не понимала разумом, что означает этот жест, но тело тотчас поняло, что от него требуется, медленно оно подалось навстречу.
Неизвестно, что могло бы случиться дальше, но в коридоре послышались шаги. Алекс и Эллен замерли. Стэнтон прижал девушку к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Сердце ее колотилось от страха, как у попавшей в силки птички.
Они прислушивались, но шаги проследовали мимо, к лестнице.
– Это просто прислуга, – прошептал Алекс.
– И по-вашему, все в полном порядке?
Они постояли так еще немного, но чары уже нарушились, и жестокость его поступка охватила их обоих, как ядовитое облако. Алекс был раздосадован, а потрясенная Эллен пришла в смятение и метнулась к кровати, чтобы схватить халат. Дрожащими руками она натянула его и завязала пояс, потом подошла к окну и уставилась на звезды. Было понятно, она надеется, что Стэнтон уйдет, не подвергая их обоих дальнейшему унижению, но Алекс уже не мог мыслить здраво.
Он подошел сзади и положил руки на плечи Эллен.
– Я не собираюсь говорить, что сожалею, – предупредил он.
– Зато я скажу. А теперь уходите.
– Не могу. Не сейчас.
Он играл ее волосами, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Такие волосы должны быть у русалки или у волшебницы-сирены, заманившей моряков на скалы. После того, что произошло, Алекс понимал, какими счастливыми те бедняги отправились навстречу своему печальному жребию.
Он чувствовал себя так, словно плыл на корабле в открытом море, руль сломался и теперь его несет прямо на скалистый берег.
– Что с нами происходит? – спросила Эллен.
– Нас влечет друг к другу, причем так сильно, что сопротивляться этому невозможно.
– Но вы мне даже не нравитесь. Как это может быть?
Она печально хмыкнула, и Алекс тоже. Он прислонился к ее спине.
– Я хочу еще раз прийти к тебе, – прошептал он. – Я хочу приходить сюда каждую ночь.
– Ни в коем случае.
– Я должен познать тебя.
– Да вы с ума сошли – просить меня об этом! Я ни за что не соглашусь.
– Я и не прошу.
Эллен обернулась и посмотрела на него.
– Вы приказываете мне согласиться?
– Думаю, да.
– Вы можете взять меня силой? Против моей воли?
– Конечно, могу, – похвалился он, совершенно не понимая, откуда вдруг взялась эта ложь. – Такой уж я человек – но это не должно тебя удивлять.
Эллен внимательно посмотрела на него, проникая взглядом глубоко в душу. Алекс попытался принять суровый и зловещий вид, но это ему не удалось, и Эллен покачала головой:
– Не нужно мне лгать. Я вижу, когда вы лжете.
Он наклонился и еще раз поцеловал ее. На мгновение Эллен позволила это и даже ответила Алексу, но тут же обрела Здравомыслие и отпрянула.
– Откуда ты родом, Эллен?
– Ниоткуда.
Стэнтон засмеялся:
– Каждый человек откуда-то родом.
– Только не я.
– А где живет твоя семья?
– У меня нет семьи. Поэтому я и работаю у Лидии. Я сама себя содержу.
Это печальное признание укололо его совесть, и Алекс решил высказать предложение, к которому еще не был готов:
– И кто же помешает тебе развлечься со мной?
– Я и помешаю. Это неправильно.
– Кто это сказал?
– Господь.
Алекс ухмыльнулся, греховно, без малейших следов раскаяния.
– Ребекка расстроится, если узнает.
– Ребекка не узнает, – самонадеянно заявил Алекс.
– Вы не можете этого обещать со всей уверенностью. У тайн есть отвратительная привычка просачиваться наружу.
– Но ведь ты уже почти закончила работу на Ребекку. – Все время разговора Алекс ласкал Эллен, поглаживая ее по животу, по бедрам, по груди, живо напоминая о том, как хорошо им было вместе. – Найдешь другое место. Я понимаю, ты ей предана…
– А вот вы точно нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Джеймсом двигали две цели: месть и желание хорошо устроить сестру. Эти два стремления влияли на каждый его шаг, и он не сдастся, пока не достигнет и того, и другого.
Он не надеялся, что у них будет много времени на беседу, поэтому нужно было поторопиться. Хозяйка Эллен только что зашла в лавку, и Джеймс понимал, что она скоро выйдет оттуда. Не нужно, чтобы Эллен застали за разговором с ним.
– Скажи-ка, – начал он, – где могила отца? Я должен отдать ему дань уважения.
Эллен нахмурилась, а потом очень ласково произнесла:
– На достойные похороны не хватило денег, Джеймс. Его погребли на участке для нищих, позади церкви.
Это значило, что нет ни надгробного камня, ни другой отметки, указывающей, что сей добрый человек вообще когда-то жил на свете. Еще один крест для Джеймса, и невероятно тяжелый.
Эта новость только укрепила решимость Джеймса, помогла сосредоточиться на главной цели. Семья будет отмщена! И даже если на это уйдет вся жизнь до последнего вздоха, он добьется своего.
Внезапно Эллен выдернула руку и выпрямилась. Джеймс обернулся и убедился, что хозяйка сестры возвращается.
Она оказалась моложе, чем предполагал Джеймс, и невероятно красива, с дивными темными волосами и большими зелеными глазами. Невысокая, но восхитительно округлая во всех нужных местах и очень веселая. Она излучала самоуверенность и изящество, присущие только очень богатым людям. Она символизировала все то, что он ненавидел, и Джеймс почувствовал к ней отвращение с первого взгляда. Он быстро украдкой оценил ее драгоценности и сумочку, прикинул их стоимость, мысленно соображая, как проще всего стянуть их и заложить. Джеймс понадеялся, что она не слишком к ним привязана. Во всяком случае, потому что, когда он уйдет, эта милашка лишится…
– Эллен, – воскликнула женщина, подойдя ближе, – так мило, что ты дождалась меня!
– Это нетрудно, – ответила Эллен. – Ты же знаешь.
– Я никак не могла решить, какую хочу ткань, и в конце концов выбрала синюю.
– Превосходно. Тебе очень пойдет.
Наступила неловкая пауза. Девушка внимательно посмотрела на Джеймса, потом на Эллен, потом снова на Джеймса. Очевидно, она ждала, когда их представят друг другу.
Эллен в замешательстве пыталась решить, что сказать, но ее язык опередил мысль.
– Ребекка, позволь мне представить тебе моего… моего…
Она не смогла закончить фразу, поэтому Джеймс просто шагнул вперед, взял леди за руку и поклонился.
– Я мистер Джеймс Дункан, – солгал Джеймс, назвавшись фальшивой фамилией. – Мы с Эллен старые друзья. Вместе росли в Суррее, но не виделись уже… о… лет десять, а то и больше.
– Десять лет! Боже мой!
– Разве это не удивительно? Мы нечаянно столкнулись на улице.
– После такой долгой разлуки? – ахнула девушка. – Как это замечательно! Меня зовут мисс Ребекка Бертон, – добавила она, перехватив инициативу, потому что было очевидно, что Эллен не в состоянии представить ее.
– Мисс Бертон? – уточнил Джеймс. – Как случилось, что ни один счастливчик еще не умыкнул вас?
– Один сумел. – Ребекка улыбнулась и показала на кольцо с бриллиантом размером чуть не с Ирландию. – Я приехала в Лондон для официального обручения.
– В самом деле? – Эллен не сообщила ему об этом в своих письмах. Сказать по правде, она весьма сдержанно рассказывала о своей работе, но мисс Бертон, похоже, была вполне приемлемой нанимательницей.
– Может быть, вы знаете моего жениха? – поинтересовалась мисс Бертон.
Этот вопрос заставил Эллен открыть рот.
– Джеймс, Ребекка помолвлена с Алексом Маршаллом.
Имя Стэнтона, произнесенное вслух, потрясло Джеймса, но он сумел отреагировать спокойно, что дало ему повод для гордости. В голове пронеслась тысяча мыслей, главной из которых была одна – невозможно поверить, что Эллен согласилась работать на этих людей! Ничего удивительного, что она об этом не упоминала.
Что касается обожаемого жениха мисс Бертон, Джеймс так и не узнал, кто из этих испорченных, самовлюбленных аристократов на самом деле украл кольцо, определившее его безысходное будущее, но Алекс Маршалл там присутствовал – и числился в списке тех, с кем Джеймс собирался поквитаться.
– Мои поздравления, – поклонился он мисс Бертон. – Он невероятный счастливчик.
– Вы так добры, – отозвалась Ребекка.
И улыбнулась. На щеках появились ямочки. Эта улыбка словно наполнила энергией и осветила воздух вокруг, и в голову Джеймса закралась мысль подлая, жестокая и безнравственная – как раз из тех, с помощью которых он и преуспевал.
Стэнтон может считать, что вот-вот женится на Ребекке Бертон, но теперь, когда на ее пути возник Джеймс, его шансы на это сильно уменьшились.
– Я слышал о помолвке, – начал сочинять Джеймс, – но никто не говорил о том, как прелестна будущая невеста.
Ребекка рассмеялась:
– Вы ужасный льстец, мистер Дункан.
– Встретившись с таким очарованием, – любезно заявил он, – удержаться просто невозможно.
– Похоже, вы знаете лорда Стэнтона.
– Мы знакомы много лет.
Ответ был чистой правдой, хотя и не совсем точным, и создавал впечатление, что Джеймс вращается в светских кругах, являясь завсегдатаем всех тех мест, где могла появиться самодовольная физиономия Стэнтона. С помощью этой выдумки проще будет организовать следующую встречу.
– Нам пора идти, – вмешалась с хмурым видом Эллен. За прошедшие десять лет Джеймс превратился в незнакомца, и она не понимала, что он задумал.
– Вы еще долго пробудете в Лондоне? – спросил он сестру.
– Все лето, – ответила она, – но не могу сказать, что я буду делать потом.
Вмешалась мисс Бертон:
– Но ведь ты останешься с нами до свадьбы? Ты не можешь покинуть меня раньше. Мне тебя будет очень сильно не хватать.
– Лето, – повторила Эллен. – А там посмотрим, как пойдут дела.
– Я дам о себе знать, – обратился Джеймс к Эллен, имея в виду и мисс Бертон.
– Это хорошо, – сказала Эллен.
– Удачного вам дня, мисс Бертон, мисс Дрейк. – Джеймс поклонился и пошел от них в противоположную сторону, но едва он растворился в толпе, как Ребекка воскликнула:
– Моя сумочка! Куда она делась?
Глава 5
Мисс Дрейк перестала его преследовать. Почему?
Куда бы Алекс ни шел, он все время оглядывался, ожидая встретить компаньонку Ребекки, но Эллен нигде не было, и ее исчезновение злило Стэнтона.
Он крадучись прошел по темному коридору к комнате мисс Дрейк, не в силах остановить собственные ноги. Что за странная прихоть овладела им? Что сделает Эллен, когда откроет дверь?
Лишится чувств, вот что, поэтому стучаться он не будет. Просто войдет и посмотрит, что произойдет. Непохоже, что она станет жаловаться кому-нибудь, а если ей и хватит смелости начать болтать, кто ее будет слушать? Он хозяин дома, и прислуга знает, что он может вести себя так, как ему заблагорассудится.
Господи, ну и болван же он! Это безумие, это безрассудство, это опасность и верх глупости – и какие там еще слова предосторожности можно придумать, – и все-таки он не в состоянии удержаться. Алексу казалось, что к Эллен его тянет магнитом. Его все время одолевали воспоминания – как она выглядела, какой была на вкус, когда он так бесчувственно целовал ее несколько дней назад. Он сделал это, чтобы преподать урок, чтобы скинуть Эллен с ее надменного нравственного пьедестала, а вышло так, что нарушено его спокойствие. После той постыдной встречи он не видел Эллен, но вовсе не потому, что не пытался. Он торчал дома, проводя долгие скучные часы в ожидании – тщетном! – появления мисс Дрейк, но она все время отсутствовала.
Скорее всего, ей стыдно вспоминать, чем обернулись ее нравоучения; именно этого он, в сущности, и добивался. Но теперь Алекс терзался тем, как она пережила то суровое испытание, а если говорить начистоту, то искал возможности повторить все заново.
Непонятно, как это получилось, но ему хотелось защитить несносную женщину, она взволновала его, и сейчас Алекс уже не был уверен в том, чего на самом деле хотел добиться. Отнесясь к ней столь легкомысленно, он открыл в себе такой запас желаний и потребностей, о которых и не подозревал. Мисс Дрейк вложила в их объятия все свое сердце и душу, вела себя так, словно они были последней парой на земле. Ее восторженность разбередила в нем отчаянное желание вернуться в те безрассудные дни, когда любовное наслаждение еще так много значило. Когда пропала радость? Почему нельзя ее возродить?
Где-то в глубине души, в тщательно укрытой ее части, Алекс точно знал, что если еще несколько раз поцелует мисс Дрейк, то найдет нечто, что ищет так давно, толком даже не осознавая этого.
Алекс подошел к двери и не мешкая – чтобы не передумать – повернул ручку, вошел на цыпочках и…
Она стояла почти голая.
Спиной к нему, с распущенными дивными золотистыми волосами, в одной нижней юбке, она мылась, опуская салфетку в таз и проводя ею по телу.
Представляя себе, как ворвется в ее комнату, Алекс ни разу не подумал о том, чем она будет заниматься. Зрелище ошеломило его, Он чувствовал себя на удивление неловко и не мог тихонько выйти обратно, как следовало бы. Он смотрел на Эллен, как гнусный любитель подглядывать.
Видимо, он неосторожно издал какой-то звук, потому что Эллен ахнула и обернулась. Щеки ее вспыхнули, а синие глаза в тусклом свете свечи засверкали, как бриллианты. Прижав салфетку к груди, она попыталась прикрыться, но тщетно. Она была такая чувственная и восхитительная, и Алекса охватило предвкушение чуда.
– Вам не следует здесь находиться, – вскрикнула Эллен.
– Вероятно, нет.
– Уходите!
– Нет.
Алекс подошел к Эллен вплотную, и она смело уставилась на него, не желая отступать или сжиматься в комок.
– Чего вы хотите? – спросила она.
– Я должен был вас увидеть.
– Вы меня уже увидели.
– Вы перестали меня преследовать, – усмехнулся он, желая сгладить неловкость, – поэтому я решил, что нужно проверить, в чем дело.
– Мне все равно, куда вы ходите или что делаете! – отрезала Эллен. – Это не мое дело.
– Но ваше преследование уже стало давать свои плоды. Зачем же прекращать то, что принесло такие неслыханные результаты?
– Мне вообще не следовало докучать вам. Как вы столь изящно подчеркнули, я не имею права критиковать слабости других. У меня хватает своих пороков, о которых нужно тревожиться.
– Вы просто бесстыдница, – пошутил Стэнтон.
– Не смейтесь надо мной.
– Я и не смеюсь.
– Вам нельзя здесь оставаться. Уходите! Сейчас же!
Алекс, не обратив внимания на слова Эллен, вырвал у нее из рук салфетку. Эллен беспомощно вскрикнула и попыталась скрестить руки на груди, но Алекс не дал ей прикрыться. Он взял ее за запястья и развел руки в стороны, чтобы внимательно рассмотреть.
Ее груди идеальной формы, ни большие, ни маленькие, были как раз того размера, чтобы мужчина мог охватить их ладонью. Эллен прерывисто дышала, боясь его намерений, и от этого соски ее отвердели и напряглись.
– Ты такая красивая, – восхищенно прошептал Алекс, протянул руку и погладил соблазнительный холм.
– Прошу вас, не нужно, – взмолилась Эллен.
– Я не сделаю тебе больно, – поклялся Алекс.
– Мне кажется, только на это вы и способны.
Алекс наклонился, чтобы поцеловать девушку, но она отвернулась, и он уткнулся губами в щеку. Продолжая целовать ее, он добрался до шеи, потом до ложбинки между грудями, потом до самой груди и начал играть с возбужденным соском, снова и снова лаская его языком.
Алексу не верилось, что он начал это, он не понимал, что за странная потребность быть с Эллен. Слишком высока была цена за соблазнение невинной девушки, и Алекс никогда не имел дела с девственницами. Вполне хватало испорченных, сговорчивых шлюх, готовых за деньги выполнить любое требование, поэтому он не понимал, что им движет.
Эллен была девушкой, девственницей, компаньонкой Ребекки, наконец! А он вовсе не жестокий развратник, готовый принуждать женщину. Но все это не имело никакого значения.
Он окончательно вышел за рамки пристойности, однако собственное поведение не казалось Алексу неправильным. То, что он чувствовал к Эллен, приводило его в недоумение, сбивало с толку, и он не мог в этом разобраться. Он едва знал эту девушку, они обменялись всего несколькими словами, и все же Алексу казалось, что она принадлежит ему, а потому такое поведение было вполне позволительным – это всего лишь часть того, что началось тогда и продолжится потом.
Стэнтон водил губами по груди Эллен, по подбородку, по ее губам. Его губы дразнили Эллен, но она пыталась не реагировать. Он чувствовал ее смущение, ее неуверенность. Эллен отчаянно хотела откликнуться – Алекс ощущал ее желание, – но она пыталась противостоять своей страстной натуре.
– Поцелуй меня, Эллен.
– Нет. Я не могу.
– Можешь.
В конце концов, она уступила. Негодяй в Алексе воспользовался этим преимуществом. Она была такой сладкой, такой восхитительной. Он целовал ее, кожа была влажной и теплой после умывания и пахла мылом и цветами. Бодрящий аромат взывал к примитивной стороне его природы, уже умоляющей взять ее всю.
Алекс притянул Эллен к себе. Его восставшая плоть жаждала прижаться, излиться. Эллен не понимала разумом, что означает этот жест, но тело тотчас поняло, что от него требуется, медленно оно подалось навстречу.
Неизвестно, что могло бы случиться дальше, но в коридоре послышались шаги. Алекс и Эллен замерли. Стэнтон прижал девушку к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Сердце ее колотилось от страха, как у попавшей в силки птички.
Они прислушивались, но шаги проследовали мимо, к лестнице.
– Это просто прислуга, – прошептал Алекс.
– И по-вашему, все в полном порядке?
Они постояли так еще немного, но чары уже нарушились, и жестокость его поступка охватила их обоих, как ядовитое облако. Алекс был раздосадован, а потрясенная Эллен пришла в смятение и метнулась к кровати, чтобы схватить халат. Дрожащими руками она натянула его и завязала пояс, потом подошла к окну и уставилась на звезды. Было понятно, она надеется, что Стэнтон уйдет, не подвергая их обоих дальнейшему унижению, но Алекс уже не мог мыслить здраво.
Он подошел сзади и положил руки на плечи Эллен.
– Я не собираюсь говорить, что сожалею, – предупредил он.
– Зато я скажу. А теперь уходите.
– Не могу. Не сейчас.
Он играл ее волосами, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Такие волосы должны быть у русалки или у волшебницы-сирены, заманившей моряков на скалы. После того, что произошло, Алекс понимал, какими счастливыми те бедняги отправились навстречу своему печальному жребию.
Он чувствовал себя так, словно плыл на корабле в открытом море, руль сломался и теперь его несет прямо на скалистый берег.
– Что с нами происходит? – спросила Эллен.
– Нас влечет друг к другу, причем так сильно, что сопротивляться этому невозможно.
– Но вы мне даже не нравитесь. Как это может быть?
Она печально хмыкнула, и Алекс тоже. Он прислонился к ее спине.
– Я хочу еще раз прийти к тебе, – прошептал он. – Я хочу приходить сюда каждую ночь.
– Ни в коем случае.
– Я должен познать тебя.
– Да вы с ума сошли – просить меня об этом! Я ни за что не соглашусь.
– Я и не прошу.
Эллен обернулась и посмотрела на него.
– Вы приказываете мне согласиться?
– Думаю, да.
– Вы можете взять меня силой? Против моей воли?
– Конечно, могу, – похвалился он, совершенно не понимая, откуда вдруг взялась эта ложь. – Такой уж я человек – но это не должно тебя удивлять.
Эллен внимательно посмотрела на него, проникая взглядом глубоко в душу. Алекс попытался принять суровый и зловещий вид, но это ему не удалось, и Эллен покачала головой:
– Не нужно мне лгать. Я вижу, когда вы лжете.
Он наклонился и еще раз поцеловал ее. На мгновение Эллен позволила это и даже ответила Алексу, но тут же обрела Здравомыслие и отпрянула.
– Откуда ты родом, Эллен?
– Ниоткуда.
Стэнтон засмеялся:
– Каждый человек откуда-то родом.
– Только не я.
– А где живет твоя семья?
– У меня нет семьи. Поэтому я и работаю у Лидии. Я сама себя содержу.
Это печальное признание укололо его совесть, и Алекс решил высказать предложение, к которому еще не был готов:
– И кто же помешает тебе развлечься со мной?
– Я и помешаю. Это неправильно.
– Кто это сказал?
– Господь.
Алекс ухмыльнулся, греховно, без малейших следов раскаяния.
– Ребекка расстроится, если узнает.
– Ребекка не узнает, – самонадеянно заявил Алекс.
– Вы не можете этого обещать со всей уверенностью. У тайн есть отвратительная привычка просачиваться наружу.
– Но ведь ты уже почти закончила работу на Ребекку. – Все время разговора Алекс ласкал Эллен, поглаживая ее по животу, по бедрам, по груди, живо напоминая о том, как хорошо им было вместе. – Найдешь другое место. Я понимаю, ты ей предана…
– А вот вы точно нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30