Кое-какое представление о том, чем занимаются наедине мужчина и женщина, Ребекка имела, Джеймс ей кое-что продемонстрировал. Решит ли Алекс, воспользовавшись интимностью момента, повести себя так же безнравственно? Она ему вообще хоть немного нравится? Имеются ли основания для их свадьбы, кроме того, что они – кузены и их отцам этого хотелось?
«Сказал «а», говори и "б"», – вспомнила Ребекка и объявила о своем появлении, закрыв дверь с громким щелчком.
– Это ты, Эл… – Алекс обернулся, увидел Ребекку и оборвал фразу на полуслове.
– Добрый вечер, Алекс.
– Ребекка?
Они смотрели друг на друга в наступившей неловкой тишине. Алекса охватило сразу несколько эмоций – изумление, тревога, потрясение, а вот Ребекку его замешательство развеселило. Он всегда такой хладнокровный, так хорошо владеет собой, и ей нравилось сбивать его с толку.
– Что ты тут делаешь? – спросил наконец Алекс.
– Нам нужно поговорить.
Ребекка заставила себя подойти к нему и посмотреть в красивое лицо. Сердце должно было трепетать от волнения, но не трепетало. Она пыталась не сравнивать, но не могла не думать о Джеймсе и о том, что чувствовала себя совершенно по-другому, когда находилась рядом с ним. Она не понимала зачем, но Джеймс присутствовал на вечере там, внизу. Ребекка старалась не смотреть на него, однако все время ощущала на себе, как горящие угли, его жаркий взгляд. Как ни странно это звучало, но ей почему-то казалось, что она обманывает его, выходя замуж за Алекса. Ее измучили сбивающие с толку желания, и она злилась на требования Джеймса, которые сама же и отклонила.
– С тобой все в порядке? – спросил Алекс. – Что-то с Лидией?
– Со мной все прекрасно! И с Лидией все замечательно! Забудь ты про Лидию!
Что нужно сделать, чтобы добиться от него реакции? Как сможет она получить то, в чем так отчаянно нуждается?
Ребекка храбро обратила взгляд на Алекса. Полы его халата разошлись, и она видела грудь, поросшую волосами, и это зрелище – все снова и снова – напоминало ей о Джеймсе. Интересно, на что походит его грудь, растут ли на ней тоже волосы?.. Ребекка с усилием отогнала бесстыдные мысли.
Алекс сообразил, что почти не одет, и запахнул халат, скрыв от нее свое тело.
– Ты не должна была приходить сюда, – заявил он. – Давай я провожу тебя в твою комнату, пока нас кто-нибудь не заметил.
– Я не хочу уходить.
– Но ты должна!
Ребекка подошла к нему вплотную, и их тела соприкоснулись. Она ждала, что ее кинет в жар, как было с Джеймсом, однако ничего подобного не произошло, а Алекс смотрел на нее, как на ненормальную.
Ребекка понимала, что выставляет себя полной дурой, но остановиться не могла. Она положила ладонь на грудь Алекса, но не имела ни малейшего представления, что делать дальше, и рука ее лежала как каменная. Алекс спас ее от самой себя, убрав руку со своей груди. Получив отпор, Ребекка вспыхнула, но твердо решила не сдаваться и не останавливаться.
– Я хочу, чтобы ты занялся со мной страстной любовью, – заявила она.
– Что? – растерялся Алекс.
Ребекка нервно облизнула губы, в ужасе думая, что будет, если он может согласиться.
– Здесь никого нет, а мы все равно скоро поженимся. Покажи мне, как это бывает.
– Ребекка, что на тебя нашло?
– Ничего.
– Ты так странно себя ведешь. Я не могу догадаться, какое вопиющее заявление слетит с твоих уст в следующий миг.
– Почему ты не соглашаешься? – решилась бросить вызов Ребекка. – Или мысль о том, чтобы оказаться со мной в постели, тебе неприятна?
Алекс изучающе посмотрел на нее с откровенным недовольством.
– Когда мужчина и женщина соединяются в постели, они могут создать ребенка.
– Я знаю это! Я не дура.
– Я этого и не говорю, но до бракосочетания еще шесть месяцев, и нам будет трудно объяснить твою беременность.
– Значит, давай сдвинем дату. Давай поженимся немедленно.
Ребекка удивилась, что он едва не потерял сознание, услышав это предложение. Ноги у него подогнулись, и выглядел он перепуганным.
– Ты всегда мечтала о большой свадьбе, – заметил Алекс. – С раннего детства ты хотела пройти по проходу в соборе, в великолепном платье из Парижа, под звуки органа, под пение хора. Если мы поженимся через несколько дней, ты ничего этого не получишь.
– Может быть, я передумала. Может быть, я не хочу всей этой мишуры.
Алекс вздохнул:
– Ребекка…
– Поцелуй меня.
– Что?! – ахнул Алекс.
– Ты слышал меня, Алекс. Не притворяйся, что не слышал.
– Нет.
– Почему нет?
– Нам не подобает прятаться в темноте и вступать в тайную любовную связь.
– Ты постоянно делаешь это с другими женщинами.
– Нет, и я оскорблен тем, что ты выдвигаешь против меня такое жестокое обвинение.
– Да у тебя то и дело появляются любовницы – люди обожают меня оповещать, – и если ты можешь волочиться за каждой распутной девкой в королевстве, почему не за мной?
– По-моему, ты по-настоящему сходишь с ума, и я начинаю думать, не следует ли посоветовать твоей сестре вызвать доктора.
– Да ради Бога, Алекс! – Ребекка топнула ногой, как впавший и ярость ребенок. Она так разозлилась, что ей хотелось схватить его за волосы. – Я прошу всего лишь поцелуй! Что, это так много? Мы не чужие друг другу, мы не столкнулись случайно на улице, и я не шестнадцатилетняя девочка, которую ты можешь погубить. Мы помолвлены всю мою жизнь! Поэтому поцелуй меня сию же секунду, или, клянусь, я откажусь от свадьбы и расскажу всем, что ты… ты… любишь мужчин, а не женщин!
Ребекка сумела дернуть за нужные струны. Компрометация его мужественности – это больше, чем он может вынести. Алекс ужасно разозлился, но Ребекка твердо стояла на своем, пока он что-то мямлил и бормотал.
В конце концов, он поступил так, как она требовала. Он поцеловал ее.
Поцелуй был очень сладким, очень невинным, очень скучным и полностью подтвердил все подозрения Ребекки.
Алекс отступил на шаг, а удрученная и опечаленная Ребекка внимательно посмотрела на него, а потом пробормотала:
– Ты не любишь меня, правда? И никогда не любил.
– О, Ребекка…
– Любишь?
– Со временем между нами возникнут глубокие чувства, – пообещал Алекс. – Близкое общение и дружеские отношения.
«У нас было двадцать два года!» – хотелось закричать Ребекке, но она промолчала. Она ощутила покорность и облегчение от того, что выяснила все открыто. Раз он ее не любит, так тому и быть, но она вступит в этот союз, не утешаясь иллюзиями, с сердцем, полным решимости, и без разочарований. Раз конечный результат такой бессмысленный, ей ни к чему хлопоты и расходы на шикарную свадьбу.
– Я хочу специальную лицензию, – произнесла она. – Совершим небольшую церемонию на следующей неделе, в зале внизу.
Алекс заколебался, пытаясь решить, следует ли отговаривать ее, стоит ли просто отклонить ее требование… но на каком основании? И какая разница, закончат они это завтра, или в следующем месяце, или на следующий год? Итог одинаков.
Он пожал плечами:
– Как пожелаешь.
Не сказав больше ни слова, Ребекка повернулась и вышла из комнаты.
Глава 13
Эллен слышала, как Алекс быстро идет по коридору, но не обращала на это внимания, продолжая складывать белье в дорожную сумку.
Он подергал ручку, обнаружил, что дверь заперта, злобно выругался и так сильно пнул ее, что задрожало окно в комнате.
– Впусти меня, – прошипел он.
– Нет.
– Черт побери, Эллен! Впусти меня сейчас же!
Она не ответила и в последний раз оглянулась по сторонам, проверяя, не забыла ли чего-нибудь, хотя об этом волноваться не стоило. У нее было так мало вещей, что она вполне могла обойтись и без сумки.
Карточная колода лежала на трюмо, и Эллен решила оставить ее следующей обитательнице этой комнаты. Карты приносили ей немало утешения в долгие одинокие часы, но теперь они болезненно напоминали об Алексе.
– Эллен! – рявкнул он, заколотив в дверь.
Он раздражался все сильнее, и голос его становился все громче. Как обычно, было уже за полночь, и если он не успокоится, то перебудит весь дом.
– Уходи прочь! – спокойно ответила Эллен.
Покорно вздохнув, она поставила сумку на коврик, легла кровать и уставилась в потолок. Она уже отправила записку Джеймсу, умоляя его прийти за ней, и готова была покинуть дом в любой момент.
Но если он не придет? Немного денег у нее есть, но этого хватит всего лишь на несколько дней жизни в Лондоне. А потом – катастрофа. И все-таки остаться она не могла. Новость о скором бракосочетании Ребекки захватила особняк, как лесной пожар, и слуги истерически готовились к этому событию.
Эллен не знала, почему Ребекка решила так быстро вступить в брак, и почему Алекс согласился на это, и не хотела знать. Обычно причина, по которой парочки спешат узаконить отношения, бывает только одна – ребенок, а если Эллен узнает, что все дело в беременности, ее сердце остановится, в этом она не сомневалась.
Алекс продолжал биться в дверь. Эллен чувствовала себя так, словно была последним человеком на земле или выжила после кораблекрушения, оказавшись на необитаемом острове. На трюмо горела свеча. Свеча вздрагивала при каждом ударе Алекса, и Эллен закрыла глаза, чтобы не замечать его ярости, желая только одного – уснуть, уснуть навеки.
Внезапно раздался оглушительный треск, еще один, дверь распахнулась, и Алекс ворвался в комнату. Он был в бешенстве.
Молчаливая и печальная, Эллен села на кровати, пока Алекс разглядывал упакованную сумку и опустевший шкаф.
– Какого дьявола ты делаешь?
– Если ты твердо решил ругаться со мной, – произнесла девушка, – перестань кричать. Я не хочу, чтобы твои слуги собрались здесь подслушивать.
Как ни странно, он повиновался. Подошел к сломанной двери и подставил к ней стул, чтобы она по возможности не открывалась; потом повернулся к Эллен. Уперев руки в бока, расставив ноги, он походил на пехотного капитана, собравшегося допрашивать пленника. Эллен не знала, смеяться ей или плакать.
Какое право он имеет злиться? Какое право имеет вламываться к ней, орать и ругаться?
– Лидия сообщила мне, – зарычал он, – что ты уволилась!
– Да, верно.
– Ты сказала мне, что не будешь этого делать.
Эллен пожала плечами:
– Значит, я передумала.
Алекс пересек комнату и навис над девушкой.
– Я не позволю тебе уйти.
– Это решать не тебе.
– Мы еще посмотрим?
– Я не принадлежу тебе. Ты не можешь удерживать меня против моей воли.
Алекс так разозлился, что ему захотелось ее ударить, и, не знай Эллен его лучше, она бы этого испугалась.
– Как ты можешь так поступить со мной? – требовательно воскликнул он.
– С тобой! – Теперь и она разозлилась и вскочила с постели. – Поразительная наглость – задавать мне такой вопрос!
– Ты значишь для меня все. – Алекс схватил ее за руки и тряхнул. – Ты моя жизнь, моя душа, моя… моя…
– Ничего подобного. – Эллен оттолкнула его. – Как смеешь ты такое говорить!
От этих слов Алекс пришел в ужас.
– Ты для меня – целый мир.
– Я для тебя никто! – Эллен тоже кричала, совершенно забыв об осторожности. Если их услышат, пусть. Никогда еще она так не гневалась. – Я просто объект для флирта! Ты забрался в мою постель, потому что тебе скучно, потому что тебе одиноко, а может быть, я тебя забавляю – не знаю точно, но ты оскорбляешь меня, делая вид, что наши отношения имеют какое-то важное значение.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Я это знаю.
– После всего, что было между нами, как можешь ты уйти? – Алекс показал на ее сумку. – Ты даже не собиралась сказать мне «до свидания»!
– Ты женишься на следующей неделе! – горько заплакала Эллен. – Я не хочу этого видеть. Ты не можешь меня заставить. Клянусь, сначала я убью тебя!
– Мой брак не имеет никакого отношения к нам с тобой.
– Ты с ума сошел? Самое прямое отношение!
– Это только между мной и Ребеккой. Тебя это не касается.
– Да только совершенно ненормальный согласится с тобой!
– Я не хочу проходить через это, – внезапно выпалил Алекс. – Я не могу. Я откажусь, и мы с тобой уедем. Я женюсь на тебе, а не на ней.
У Эллен перехватило дыхание.
– Женишься на мне? Почему?
– Потому что я… я… люблю тебя.
Эллен фыркнула, и голос ее дрогнул от негодования:
– Это самое абсурдное заявление, когда-либо мной услышанное. Ты не любишь меня. Ты никого не любишь, кроме самого себя.
– Я действительно люблю тебя!
– О, замолчи! Прошу тебя! Ты только смущаешь нас обоих.
У него было много возможностей открыто признаться в растущей привязанности, и Эллен предполагала, что действительно нравилась ему больше, чем некоторые другие его возлюбленные. Но Алекс походил на испорченное дитя, всегда добивающееся своего. Она собралась уйти от него раньше, чем он был готов отпустить ее, и Алекс не мог пережить, что ей хватило дерзости противостоять ему. Если бы он сделал свое признание неделей раньше, да хотя бы часом раньше, как сильно это тронуло бы ее, и она могла бы поверить. Но сейчас, во время отвратительной развязки, он не сможет убедить ее в своей искренности. Его слова походили на листья, летящие по ветру.
Высказавшись, Алекс сник, гнев его прошел, и он смотрел на Эллен так, словно ошибся комнатой и толком не понимал, кто она такая.
– Может быть, ты права, – произнес он, – но я уверен, что между нами были особые узы.
– Были, – согласилась Эллен. – Ты красивый, настойчивый мужчина, которому нравится обольщать женщин. Я была наивной, доверчивой девушкой, решившей, что можно предаться флирту безо всяких последствий. Так я и поступила, хотя это и было очень безнравственно с моей стороны, но теперь все кончено. Ты живешь дальше, и я тоже.
– И я ничего для тебя не значу? – Алекс посмотрел на Эллен так, словно на самом деле хотел это знать.
Он казался грустным и расстроенным – а может, чувствовал себя преданным – из-за того, что она не испытывала к нему сострадания, хотя Эллен не понимала почему. Его судьба – брак с Ребеккой. И нет другого выхода, и нелепо с его стороны вести себя так, словно они могут придумать другой финал. И так больно, если над мечтами о том, чего никогда не случится, насмехаются. Чего он от нее хочет? Чего ожидает? Когда все закончится, не останется вообще ничего.
– Нет, – солгала Эллен. – Ты ничего для меня не значишь. С какой стати?
Алекс в отчаянии поник, словно она насквозь пронзила его своими словами, и Эллен испытала мучительное желание протянуть руку, утешить и обнять его. Но удержалась. Нельзя думать о том, какая часть привязанности Алекса искренняя, а какая – надуманная.
Даже если он по-настоящему привязан к ней, это ничего не меняет. Единственная отведенная ей роль – это роль любовницы, но Эллен скорее спрыгнет с утеса, чем согласится на такой позор.
– Ты помнишь, как мы впервые встретились? – спросила она, желая сделать ему больно, желая, чтобы Алекс ушел и никогда не возвращался. – Я сказала тебе, что знала тебя раньше.
– Да, но я так и не припомнил этого.
– Это случилось десять лет назад, на вечеринке в летней резиденции, когда тебе было двадцать и ты гостил у своих друзей в Суррее. Кто-то украл кольцо леди Бэррингтон.
– Да, я это помню. Она подняла большой шум.
– Обвинили и арестовали юношу, жившего по соседству.
Алекс кивнул:
– Местный мерзавец. Его повесили за это преступление.
– Нет, не повесили. Его выслали в каторжную колонию.
– И ты рассказываешь мне об этом, потому что?..
– Потому что этот мерзавец, как ты его небрежно назвал, мой брат Джеймс.
Следует отдать ему должное – Алекс выглядел потрясенным, правда, непонятно, испытывал он при этом сочувствие или вину.
– О, Эллен, мне так жаль.
– Я всегда ненавидела тебя, потому что ты не спас моего брата.
– Да как я мог ему помочь? Я ничего не знал об этом происшествии. Когда кольцо украли, я катался верхом.
– Это ты украл кольцо?
– Я?! Боже мой, как ты можешь предъявлять мне такое обвинение?
– Украл? – настаивала Эллен. – Я часто гадала, не ты ли тот человек, который уничтожил мою семью.
Стэнтон выглядел ошеломленным.
– Я никогда не сделал бы этого.
– Поэтому видишь, Алекс… Простите меня, я должна была сказать «лорд Стэнтон». Между нами никогда не было настоящей любви. Я долгие годы размышляла о том, что вы на самом деле за человек, и подпустила вас так близко, чтобы удовлетворить собственное любопытство, но это и все.
Алекс внимательно изучал ее, и Эллен старательно сделала безразличное лицо, не желая, чтобы он уловил хотя бы намек на испытываемые ею муки. Она не знала, как еще можно порвать с ним, как создать между ними пропасть, через которую невозможно будет перекинуть мостик, поэтому и попыталась заставить его возненавидеть себя. Она должна оттолкнуть его.
– Ты лжешь, – наконец пробормотал Алекс. – Я вижу это в твоих глазах, хотя, клянусь жизнью, не понимаю зачем. Может, мне вырвать из груди сердце и бросить его на пол, чтобы ты могла растоптать его?!
– Через семь дней ты будешь женат, Алекс! Уже не важно, почему я поступаю так или иначе.
– Это важно для меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
«Сказал «а», говори и "б"», – вспомнила Ребекка и объявила о своем появлении, закрыв дверь с громким щелчком.
– Это ты, Эл… – Алекс обернулся, увидел Ребекку и оборвал фразу на полуслове.
– Добрый вечер, Алекс.
– Ребекка?
Они смотрели друг на друга в наступившей неловкой тишине. Алекса охватило сразу несколько эмоций – изумление, тревога, потрясение, а вот Ребекку его замешательство развеселило. Он всегда такой хладнокровный, так хорошо владеет собой, и ей нравилось сбивать его с толку.
– Что ты тут делаешь? – спросил наконец Алекс.
– Нам нужно поговорить.
Ребекка заставила себя подойти к нему и посмотреть в красивое лицо. Сердце должно было трепетать от волнения, но не трепетало. Она пыталась не сравнивать, но не могла не думать о Джеймсе и о том, что чувствовала себя совершенно по-другому, когда находилась рядом с ним. Она не понимала зачем, но Джеймс присутствовал на вечере там, внизу. Ребекка старалась не смотреть на него, однако все время ощущала на себе, как горящие угли, его жаркий взгляд. Как ни странно это звучало, но ей почему-то казалось, что она обманывает его, выходя замуж за Алекса. Ее измучили сбивающие с толку желания, и она злилась на требования Джеймса, которые сама же и отклонила.
– С тобой все в порядке? – спросил Алекс. – Что-то с Лидией?
– Со мной все прекрасно! И с Лидией все замечательно! Забудь ты про Лидию!
Что нужно сделать, чтобы добиться от него реакции? Как сможет она получить то, в чем так отчаянно нуждается?
Ребекка храбро обратила взгляд на Алекса. Полы его халата разошлись, и она видела грудь, поросшую волосами, и это зрелище – все снова и снова – напоминало ей о Джеймсе. Интересно, на что походит его грудь, растут ли на ней тоже волосы?.. Ребекка с усилием отогнала бесстыдные мысли.
Алекс сообразил, что почти не одет, и запахнул халат, скрыв от нее свое тело.
– Ты не должна была приходить сюда, – заявил он. – Давай я провожу тебя в твою комнату, пока нас кто-нибудь не заметил.
– Я не хочу уходить.
– Но ты должна!
Ребекка подошла к нему вплотную, и их тела соприкоснулись. Она ждала, что ее кинет в жар, как было с Джеймсом, однако ничего подобного не произошло, а Алекс смотрел на нее, как на ненормальную.
Ребекка понимала, что выставляет себя полной дурой, но остановиться не могла. Она положила ладонь на грудь Алекса, но не имела ни малейшего представления, что делать дальше, и рука ее лежала как каменная. Алекс спас ее от самой себя, убрав руку со своей груди. Получив отпор, Ребекка вспыхнула, но твердо решила не сдаваться и не останавливаться.
– Я хочу, чтобы ты занялся со мной страстной любовью, – заявила она.
– Что? – растерялся Алекс.
Ребекка нервно облизнула губы, в ужасе думая, что будет, если он может согласиться.
– Здесь никого нет, а мы все равно скоро поженимся. Покажи мне, как это бывает.
– Ребекка, что на тебя нашло?
– Ничего.
– Ты так странно себя ведешь. Я не могу догадаться, какое вопиющее заявление слетит с твоих уст в следующий миг.
– Почему ты не соглашаешься? – решилась бросить вызов Ребекка. – Или мысль о том, чтобы оказаться со мной в постели, тебе неприятна?
Алекс изучающе посмотрел на нее с откровенным недовольством.
– Когда мужчина и женщина соединяются в постели, они могут создать ребенка.
– Я знаю это! Я не дура.
– Я этого и не говорю, но до бракосочетания еще шесть месяцев, и нам будет трудно объяснить твою беременность.
– Значит, давай сдвинем дату. Давай поженимся немедленно.
Ребекка удивилась, что он едва не потерял сознание, услышав это предложение. Ноги у него подогнулись, и выглядел он перепуганным.
– Ты всегда мечтала о большой свадьбе, – заметил Алекс. – С раннего детства ты хотела пройти по проходу в соборе, в великолепном платье из Парижа, под звуки органа, под пение хора. Если мы поженимся через несколько дней, ты ничего этого не получишь.
– Может быть, я передумала. Может быть, я не хочу всей этой мишуры.
Алекс вздохнул:
– Ребекка…
– Поцелуй меня.
– Что?! – ахнул Алекс.
– Ты слышал меня, Алекс. Не притворяйся, что не слышал.
– Нет.
– Почему нет?
– Нам не подобает прятаться в темноте и вступать в тайную любовную связь.
– Ты постоянно делаешь это с другими женщинами.
– Нет, и я оскорблен тем, что ты выдвигаешь против меня такое жестокое обвинение.
– Да у тебя то и дело появляются любовницы – люди обожают меня оповещать, – и если ты можешь волочиться за каждой распутной девкой в королевстве, почему не за мной?
– По-моему, ты по-настоящему сходишь с ума, и я начинаю думать, не следует ли посоветовать твоей сестре вызвать доктора.
– Да ради Бога, Алекс! – Ребекка топнула ногой, как впавший и ярость ребенок. Она так разозлилась, что ей хотелось схватить его за волосы. – Я прошу всего лишь поцелуй! Что, это так много? Мы не чужие друг другу, мы не столкнулись случайно на улице, и я не шестнадцатилетняя девочка, которую ты можешь погубить. Мы помолвлены всю мою жизнь! Поэтому поцелуй меня сию же секунду, или, клянусь, я откажусь от свадьбы и расскажу всем, что ты… ты… любишь мужчин, а не женщин!
Ребекка сумела дернуть за нужные струны. Компрометация его мужественности – это больше, чем он может вынести. Алекс ужасно разозлился, но Ребекка твердо стояла на своем, пока он что-то мямлил и бормотал.
В конце концов, он поступил так, как она требовала. Он поцеловал ее.
Поцелуй был очень сладким, очень невинным, очень скучным и полностью подтвердил все подозрения Ребекки.
Алекс отступил на шаг, а удрученная и опечаленная Ребекка внимательно посмотрела на него, а потом пробормотала:
– Ты не любишь меня, правда? И никогда не любил.
– О, Ребекка…
– Любишь?
– Со временем между нами возникнут глубокие чувства, – пообещал Алекс. – Близкое общение и дружеские отношения.
«У нас было двадцать два года!» – хотелось закричать Ребекке, но она промолчала. Она ощутила покорность и облегчение от того, что выяснила все открыто. Раз он ее не любит, так тому и быть, но она вступит в этот союз, не утешаясь иллюзиями, с сердцем, полным решимости, и без разочарований. Раз конечный результат такой бессмысленный, ей ни к чему хлопоты и расходы на шикарную свадьбу.
– Я хочу специальную лицензию, – произнесла она. – Совершим небольшую церемонию на следующей неделе, в зале внизу.
Алекс заколебался, пытаясь решить, следует ли отговаривать ее, стоит ли просто отклонить ее требование… но на каком основании? И какая разница, закончат они это завтра, или в следующем месяце, или на следующий год? Итог одинаков.
Он пожал плечами:
– Как пожелаешь.
Не сказав больше ни слова, Ребекка повернулась и вышла из комнаты.
Глава 13
Эллен слышала, как Алекс быстро идет по коридору, но не обращала на это внимания, продолжая складывать белье в дорожную сумку.
Он подергал ручку, обнаружил, что дверь заперта, злобно выругался и так сильно пнул ее, что задрожало окно в комнате.
– Впусти меня, – прошипел он.
– Нет.
– Черт побери, Эллен! Впусти меня сейчас же!
Она не ответила и в последний раз оглянулась по сторонам, проверяя, не забыла ли чего-нибудь, хотя об этом волноваться не стоило. У нее было так мало вещей, что она вполне могла обойтись и без сумки.
Карточная колода лежала на трюмо, и Эллен решила оставить ее следующей обитательнице этой комнаты. Карты приносили ей немало утешения в долгие одинокие часы, но теперь они болезненно напоминали об Алексе.
– Эллен! – рявкнул он, заколотив в дверь.
Он раздражался все сильнее, и голос его становился все громче. Как обычно, было уже за полночь, и если он не успокоится, то перебудит весь дом.
– Уходи прочь! – спокойно ответила Эллен.
Покорно вздохнув, она поставила сумку на коврик, легла кровать и уставилась в потолок. Она уже отправила записку Джеймсу, умоляя его прийти за ней, и готова была покинуть дом в любой момент.
Но если он не придет? Немного денег у нее есть, но этого хватит всего лишь на несколько дней жизни в Лондоне. А потом – катастрофа. И все-таки остаться она не могла. Новость о скором бракосочетании Ребекки захватила особняк, как лесной пожар, и слуги истерически готовились к этому событию.
Эллен не знала, почему Ребекка решила так быстро вступить в брак, и почему Алекс согласился на это, и не хотела знать. Обычно причина, по которой парочки спешат узаконить отношения, бывает только одна – ребенок, а если Эллен узнает, что все дело в беременности, ее сердце остановится, в этом она не сомневалась.
Алекс продолжал биться в дверь. Эллен чувствовала себя так, словно была последним человеком на земле или выжила после кораблекрушения, оказавшись на необитаемом острове. На трюмо горела свеча. Свеча вздрагивала при каждом ударе Алекса, и Эллен закрыла глаза, чтобы не замечать его ярости, желая только одного – уснуть, уснуть навеки.
Внезапно раздался оглушительный треск, еще один, дверь распахнулась, и Алекс ворвался в комнату. Он был в бешенстве.
Молчаливая и печальная, Эллен села на кровати, пока Алекс разглядывал упакованную сумку и опустевший шкаф.
– Какого дьявола ты делаешь?
– Если ты твердо решил ругаться со мной, – произнесла девушка, – перестань кричать. Я не хочу, чтобы твои слуги собрались здесь подслушивать.
Как ни странно, он повиновался. Подошел к сломанной двери и подставил к ней стул, чтобы она по возможности не открывалась; потом повернулся к Эллен. Уперев руки в бока, расставив ноги, он походил на пехотного капитана, собравшегося допрашивать пленника. Эллен не знала, смеяться ей или плакать.
Какое право он имеет злиться? Какое право имеет вламываться к ней, орать и ругаться?
– Лидия сообщила мне, – зарычал он, – что ты уволилась!
– Да, верно.
– Ты сказала мне, что не будешь этого делать.
Эллен пожала плечами:
– Значит, я передумала.
Алекс пересек комнату и навис над девушкой.
– Я не позволю тебе уйти.
– Это решать не тебе.
– Мы еще посмотрим?
– Я не принадлежу тебе. Ты не можешь удерживать меня против моей воли.
Алекс так разозлился, что ему захотелось ее ударить, и, не знай Эллен его лучше, она бы этого испугалась.
– Как ты можешь так поступить со мной? – требовательно воскликнул он.
– С тобой! – Теперь и она разозлилась и вскочила с постели. – Поразительная наглость – задавать мне такой вопрос!
– Ты значишь для меня все. – Алекс схватил ее за руки и тряхнул. – Ты моя жизнь, моя душа, моя… моя…
– Ничего подобного. – Эллен оттолкнула его. – Как смеешь ты такое говорить!
От этих слов Алекс пришел в ужас.
– Ты для меня – целый мир.
– Я для тебя никто! – Эллен тоже кричала, совершенно забыв об осторожности. Если их услышат, пусть. Никогда еще она так не гневалась. – Я просто объект для флирта! Ты забрался в мою постель, потому что тебе скучно, потому что тебе одиноко, а может быть, я тебя забавляю – не знаю точно, но ты оскорбляешь меня, делая вид, что наши отношения имеют какое-то важное значение.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Я это знаю.
– После всего, что было между нами, как можешь ты уйти? – Алекс показал на ее сумку. – Ты даже не собиралась сказать мне «до свидания»!
– Ты женишься на следующей неделе! – горько заплакала Эллен. – Я не хочу этого видеть. Ты не можешь меня заставить. Клянусь, сначала я убью тебя!
– Мой брак не имеет никакого отношения к нам с тобой.
– Ты с ума сошел? Самое прямое отношение!
– Это только между мной и Ребеккой. Тебя это не касается.
– Да только совершенно ненормальный согласится с тобой!
– Я не хочу проходить через это, – внезапно выпалил Алекс. – Я не могу. Я откажусь, и мы с тобой уедем. Я женюсь на тебе, а не на ней.
У Эллен перехватило дыхание.
– Женишься на мне? Почему?
– Потому что я… я… люблю тебя.
Эллен фыркнула, и голос ее дрогнул от негодования:
– Это самое абсурдное заявление, когда-либо мной услышанное. Ты не любишь меня. Ты никого не любишь, кроме самого себя.
– Я действительно люблю тебя!
– О, замолчи! Прошу тебя! Ты только смущаешь нас обоих.
У него было много возможностей открыто признаться в растущей привязанности, и Эллен предполагала, что действительно нравилась ему больше, чем некоторые другие его возлюбленные. Но Алекс походил на испорченное дитя, всегда добивающееся своего. Она собралась уйти от него раньше, чем он был готов отпустить ее, и Алекс не мог пережить, что ей хватило дерзости противостоять ему. Если бы он сделал свое признание неделей раньше, да хотя бы часом раньше, как сильно это тронуло бы ее, и она могла бы поверить. Но сейчас, во время отвратительной развязки, он не сможет убедить ее в своей искренности. Его слова походили на листья, летящие по ветру.
Высказавшись, Алекс сник, гнев его прошел, и он смотрел на Эллен так, словно ошибся комнатой и толком не понимал, кто она такая.
– Может быть, ты права, – произнес он, – но я уверен, что между нами были особые узы.
– Были, – согласилась Эллен. – Ты красивый, настойчивый мужчина, которому нравится обольщать женщин. Я была наивной, доверчивой девушкой, решившей, что можно предаться флирту безо всяких последствий. Так я и поступила, хотя это и было очень безнравственно с моей стороны, но теперь все кончено. Ты живешь дальше, и я тоже.
– И я ничего для тебя не значу? – Алекс посмотрел на Эллен так, словно на самом деле хотел это знать.
Он казался грустным и расстроенным – а может, чувствовал себя преданным – из-за того, что она не испытывала к нему сострадания, хотя Эллен не понимала почему. Его судьба – брак с Ребеккой. И нет другого выхода, и нелепо с его стороны вести себя так, словно они могут придумать другой финал. И так больно, если над мечтами о том, чего никогда не случится, насмехаются. Чего он от нее хочет? Чего ожидает? Когда все закончится, не останется вообще ничего.
– Нет, – солгала Эллен. – Ты ничего для меня не значишь. С какой стати?
Алекс в отчаянии поник, словно она насквозь пронзила его своими словами, и Эллен испытала мучительное желание протянуть руку, утешить и обнять его. Но удержалась. Нельзя думать о том, какая часть привязанности Алекса искренняя, а какая – надуманная.
Даже если он по-настоящему привязан к ней, это ничего не меняет. Единственная отведенная ей роль – это роль любовницы, но Эллен скорее спрыгнет с утеса, чем согласится на такой позор.
– Ты помнишь, как мы впервые встретились? – спросила она, желая сделать ему больно, желая, чтобы Алекс ушел и никогда не возвращался. – Я сказала тебе, что знала тебя раньше.
– Да, но я так и не припомнил этого.
– Это случилось десять лет назад, на вечеринке в летней резиденции, когда тебе было двадцать и ты гостил у своих друзей в Суррее. Кто-то украл кольцо леди Бэррингтон.
– Да, я это помню. Она подняла большой шум.
– Обвинили и арестовали юношу, жившего по соседству.
Алекс кивнул:
– Местный мерзавец. Его повесили за это преступление.
– Нет, не повесили. Его выслали в каторжную колонию.
– И ты рассказываешь мне об этом, потому что?..
– Потому что этот мерзавец, как ты его небрежно назвал, мой брат Джеймс.
Следует отдать ему должное – Алекс выглядел потрясенным, правда, непонятно, испытывал он при этом сочувствие или вину.
– О, Эллен, мне так жаль.
– Я всегда ненавидела тебя, потому что ты не спас моего брата.
– Да как я мог ему помочь? Я ничего не знал об этом происшествии. Когда кольцо украли, я катался верхом.
– Это ты украл кольцо?
– Я?! Боже мой, как ты можешь предъявлять мне такое обвинение?
– Украл? – настаивала Эллен. – Я часто гадала, не ты ли тот человек, который уничтожил мою семью.
Стэнтон выглядел ошеломленным.
– Я никогда не сделал бы этого.
– Поэтому видишь, Алекс… Простите меня, я должна была сказать «лорд Стэнтон». Между нами никогда не было настоящей любви. Я долгие годы размышляла о том, что вы на самом деле за человек, и подпустила вас так близко, чтобы удовлетворить собственное любопытство, но это и все.
Алекс внимательно изучал ее, и Эллен старательно сделала безразличное лицо, не желая, чтобы он уловил хотя бы намек на испытываемые ею муки. Она не знала, как еще можно порвать с ним, как создать между ними пропасть, через которую невозможно будет перекинуть мостик, поэтому и попыталась заставить его возненавидеть себя. Она должна оттолкнуть его.
– Ты лжешь, – наконец пробормотал Алекс. – Я вижу это в твоих глазах, хотя, клянусь жизнью, не понимаю зачем. Может, мне вырвать из груди сердце и бросить его на пол, чтобы ты могла растоптать его?!
– Через семь дней ты будешь женат, Алекс! Уже не важно, почему я поступаю так или иначе.
– Это важно для меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30