– Теперь она твоя, – промолвила Аллегра, обняв его. – Как и все остальное.
– Так не будем медлить, любимая! – Он расстелил просохший плащ на полу около камина и уложил ее возле огня. Все свечи были погашены, и только пламя очага отражалось в янтарной глубине глаз склонившегося над Аллегрой Грея. Он не спеша целовал ее губы и лицо, и она застонала, когда Грей лизнул сначала один, а потом второй розовый сосок. Она подалась навстречу, желая поскорее стать с ним единым целым, но он тихонько рассмеялся:
– Подожди. Так хочется тебя подразнить! – И Грей скользнул своим затвердевшим копьем у нее между бедер, по животу и по ложбинке между грудей. А когда Аллегра застонала, не в силах терпеть эту пытку, сжал ее груди. Его жезл оказался горячим, нежным и в то же время твердым. Влекомая волной неистового экстаза, она вцепилась было в его колени, и в ответ он еще сильнее сжал ее груди, не прекращая возбуждающей ласки. Однако Аллегре вдруг стало больно, она попыталась отвести его руки, в порыве страсти потерявшие чувство меры. Но сразу же испугалась: а вдруг Грей подумает, что она больше его не хочет. И Аллегра умоляюще зашептала:
– Хватит дразниться, Грей. Пожалуйста, скорее!
– Но тогда слишком быстро все кончится, – возразил он.
– А если ты не станешь двигаться?
– Это немного поможет.
– Тогда не двигайся, – попросила она, открываясь навстречу его безудержному порыву. Он заполнил ее всю, до конца, и Аллегра ощутила ни с чем не сравнимое блаженство. Тут же вспомнилась их первая ночь и та необычная мышца, которая обнаружилась у нее внизу живота. Аллегра попыталась сжать ее посильнее и с радостью услышала, как восторженно охнул Грей. Она проделала это снова и снова, и наконец он простонал:
– Колдунья! Неужели ты думаешь, что я так долго выдержу? – Припав к ее губам в поцелуе, он начал двигаться, доводя Аллегру до безумия, заставляя принять этот древний как мир дикий ритм. Обоих снедало жгучее пламя любви, и когда он с криком вздрогнул в момент освобождения, она испытала точно такое же наслаждение и судорожно обхватила его ногами, не желая отпускать. Тяжело дыша, Грей уткнулся носом ей в шею.
– До сих пор не привыкну к тому, что испытываю с тобой. Вот погоди, поженимся и только и будем делать, что предаваться любви. А слуги станут шептать: «Ага! Его милость снова поволок ее милость в спальню!» – Чмокнув ее в нос, Ридли предложил с ласковой улыбкой: – Если хочешь, задержимся здесь на день-другой. Я уже договорился с приходским священником в Ладлоу о нашей свадьбе. Домой можно добраться в почтовой карете.
– В Шропшир?
– Ну, сначала придется остановиться в Лондоне. Стоит посмотреть, чего добился мистер Бриггс.
– А разве он в Лондоне?
Грей расхохотался, как ей показалось, весьма ехидно.
– Он возит Долли по всему городу. Согласно моим приказам. Может быть, хоть теперь ему хватит храбрости поцеловать ей ручку – о большем я уж и не мечтаю.
– И ты нарочно их свел? – рассердилась Аллегра. – Зная о щепетильности мистера Бриггса? Ох, Грей, и как тебе только в голову пришло? – Она хотела было вскочить, но тут же рухнула на колени от необычной слабости. – Как… как это странно, – пробормотала Аллегра, растерянно мигая. – Мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание. – И она взглянула на Грея округлившимися от испуга глазами: – Не дай Бог, подцеплю лихорадку!
Грей радостно рассмеялся.
– Черт побери! – завопил он, так и сияя от счастья.
– Что это значит? – Аллегра рассердилась не на шутку. Ну что тут смешного? А вдруг она больна?
– Не злись. – Он уже привлек ее к себе. – Скажи, когда я сжал тебе груди, а ты оттолкнула меня, тебе было больно?
– Д-да, – растерянно пробормотала она. – Они вообще казались какими-то тяжелыми в последнюю неделю. Непонятно почему.
– А твои недомогания? Они начались, как обычно?
– Нет. – Несмотря на близкие отношения, ей все еще было неловко обсуждать с ним столь интимные детали. – Их пока не было. Наверняка это все из-за последних приключений… на корабле, и в море, и потом у контрабандистов в плену… – Аллегра недоуменно пожала плечами.
– Ох, святые угодники, – простонал Грей, прижимая ее еще крепче. – Неужели Господь ниспослал мне такое счастье?!
– Счастье?! – охнула она, только теперь начиная что-то понимать. Действительно, ну и дура! – Грей, неужто я беременна?
– Наше дитя, – прошептал Грей, чуть не плача. – Да. Так оно и должно быть. Я помню, как у Руфи… – Он смущенно прокашлялся и встал, стараясь скрыть от Аллегры охватившую его бурю чувств. – Мы обвенчаемся завтра же. В Витби. – Помогая ей подняться, он поцеловал Аллегру так нежно, что сердце у нее запело от любви и гордости нести это почетное бремя. Она родит Грею ребенка, чтобы навсегда заполнить пустоту в душе. Она заставит его забыть о былых утратах и вернет ему счастье.
А Грей усадил ее перед камином, отыскал в сундуке свежую рубашку и заботливо укутал, не позволяя встать, пока он сам не отнесет в спальню угли, чтобы согреть постель. Аллегра не помнила, когда в последний раз над ней так хлопотали. И когда Грей на руках отнес ее в постель и заснул, не выпуская из объятий, она подумала, что невзгоды кончились и отныне ничто не омрачит ей радости жизни.
Грей с сомнением посмотрел на высокую крутую лестницу, что вела от деревни Витби к древней церкви Святой Марии, построенной еще норманнами, – квадратной, с оборонительными башнями по углам.
– Может, все-таки возьмем карету и проедем по дороге?
– Милый Грей, – Аллегра погладила его нахмуренные брови, – вот уже месяц я поднимаюсь по этой лестнице всякий раз, когда хожу за покупками. Я всего лишь беременная женщина. А не беспомощная калека.
– Но здесь не меньше двух сотен ступеней, – возразил он. – Позволь хотя бы понести тебя!
Аллегра хихикнула. В такие моменты он был ей особенно дорог – когда вел себя как влюбленный школьник.
– Будет слишком тяжело. – И она шутливо взмахнула корзинкой с целым ворохом лент, кружев и парой чудесных туфель. – Не надо было покупать в деревне столько всего.
– Вот приедем домой, и я скуплю для тебя все магазины. Наряды, драгоценности, и… – Он грозно уставился на двоих крестьян, которые пихали друг друга локтями и хмыкали, глядя на эту пару. – Черт побери! Почему они все так на нас пялятся?
– Надо же им как-то развлекаться. А как только ты договорился с настоятелем прихода о венчании, мы превратились в настоящий балаган. В такой маленькой деревушке сплетни разносятся быстрее лесного пожара. – И Аллегра показала на развалины аббатства, находившиеся в некотором отдалении от церкви. За ними был виден массивный особняк из грубого камня. – Я говорила, что вон там жили некие Холмли. Больше здесь никто не мог похвастаться дворянским званием. Но теперь хозяева особняка перебрались в Лондон, и ты, любовь моя, стал единственным аристократом в этой глуши. Да к тому же настоящим виконтом! Вряд ли местные крестьяне хоть раз в жизни видели виконта! – добавила она с лукавой улыбкой. Однако Грей почти не слушал, что она говорит. Он жадно смотрел на ее милое живое лицо и не мог налюбоваться.
– Знаешь, какая ты красивая, когда улыбаешься? Так и хочется схватить тебя и целовать, пока хватит сил. Прямо тут, на улице!
– Погоди хотя бы до венчания, – покраснела она.
– Тогда не будем терять времени, моя милая невеста? – И он церемонно предложил ей руку. Аллегра кивнула и оперлась на его локоть, позволяя увести себя вверх по лестнице.
Однако не успели они сделать и несколько шагов, как их нагнала незнакомая девица, присевшая в низком реверансе. В руках у нее имелась целая охапка цветов – почему-то немного грязных, которые она неловко всучила Аллегре:
– Негоже невесте идти к алтарю без букета. Вот, это последние, что остались в мамашином саду. – И девушка умчалась прочь, покраснев от смущения.
Аллегра все еще смотрела вслед неожиданной дарительнице, радуясь и удивляясь одновременно, как к ним подошла старуха, опиравшаяся на костыль. Кажется, это была мать одного из арендаторов. Тут же вокруг показались местные зеваки: они выжидали, что сделает старая крестьянка. А та широко улыбнулась беззубой улыбкой и вытащила из своей корзинки пучок сушеного розмарина:
– Мы все желаем счастья вашим светлостям. – Концом клюки она указала на крутую лестницу и добавила: – У нас в Витби все как есть невесты с женихами прошли по этой дорожке. – Вручив Аллегре по-прежнему пахучий розмарин, она прикрикнула на своих земляков: – Ну, чего оробели? Видите, они не кусаются!
Тотчас к молодым началось целое паломничество, и вскоре Аллегра уже с трудом могла удержать их дары: полевые цветы с песчаных пляжей, пурпурные сочные камнеломки, последние подвядшие розы. Она едва сдержала слезы, Эти незамысловатые подношения, сделанные от чистого сердца почти незнакомыми ей людьми, лишний раз служили напоминанием, что на свете добра больше, чем зла. Тронутая до глубины души, она на миг лишилась дара речи и только молча улыбалась Грею дрожащими губами.
– Смотри-ка, что за удивительный народ! – рассмеялся Ридли. – Что ж, придется закатить такую свадьбу, которой здесь еще не видели! – И он обратился к старухе: – Скажи, в Витби найдется таверна с таким запасом эля, чтобы напоить всех поселян?
– Найдется, как не найтись, ваша милость! – горячо закивала та. Грей порылся в кармане и вытащил кошелек с золотыми:
– Тогда передайте хозяину, чтобы развел огонь и нажарил побольше мяса да выкатил все свои бочонки – пусть угощения хватит на всех желающих. – Взмахом руки он остановил зазвучавший было радостный гомон: – А еще мы просим оказать нам честь и присутствовать на нашем венчании в церкви. Но сначала… – Грей хитро подмигнул Аллегре и шепнул: – Негодница, я все же добьюсь своего! – И снова обратился к крестьянам: – Сначала раздобудьте мне четырех крепких парней и прочное кресло, чтобы не рассыпалось на этих ступеньках, – Не спуская с Аллегры любящего взгляда, он поцеловал ей руку и закончил: – Пусть моя невеста поднимется к алтарю в кресле.
И так оно все и было: Аллегру усадили в самое приличное кресло, какое нашлось у добросердечных жителей Витби, вместе с охапками цветов. Настоятель церкви Святой Марии благословил их союз под умиленные охи и вздохи растроганных зрителей. После чего все поспешили вниз, чтобы усесться за праздничный стол, прославляя невесту с женихом.
Когда новобрачные собрались в обратный путь наверх, уже давно стемнело. Они то и дело останавливались, чтобы помахать на прощание засидевшимся в таверне гостям, а потом не спеша зашагали по тропинке.
Оба молчали, поглощенные чудом их любви, волшебством прозрачной тихой ночи и красотой огромной полной луны, такой яркой, что ее диск затмевал свет звезд. Проходя мимо старых, иссеченных непогодой могильных памятников на кладбище возле церкви, они словно играли в прятки с этим ночным светилом.
И вдруг Грей упал на одно колено и почтительно промолвил:
– Приветствую тебя, любовь моя, Анна Аллегра, виконтесса Ридли. Твое имя создано для такого титула. Ты будешь носить его по праву.
– Они тоже имели право быть здесь в этот день и разделить мое счастье, – прошептала она. Сердце болезненно сжалось от застарелой обиды и горя, а из глаз брызнули горючие слезы.
Грей вскочил и прижал ее к груди. В ярком лунном свете было видно, что он смущен и встревожен.
– Аллегра, я надеялся… мой подарок… Может быть, он немного облегчит твою боль?
– Что же это?
– Как раз перед отъездом мне пришло письмо от Гиффорда. Им с Бриггсом удалось получить высочайшее помилование. Король полностью оправдал Бэньярдов. И восстановил доброе имя твоего отца.
– Слишком поздно пришло это помилование, – с горечью произнесла Аллегра.
– Неужели ты еще лелеешь в сердце ненависть? Мне казалось, что все кануло в Лету.
– Мне тоже так казалось, – вздохнула она. – В день, когда погиб Том. А теперь кажется, что Джона Уикхэма я не прощу даже на смертном одре. Пойдем скорее спать, любимый. Помоги мне снова научиться радоваться жизни.
Рука об руку новобрачные вошли в спальню. Торопливо разделись и улеглись в просторную, скрытую под пологом кровать. Хотя Грей в эту ночь был особенно нежным и чутким любовником, Аллегра ощутила какое-то смутное беспокойство. Вроде бы все было, как обычно, но и в то же время Грей казался каким-то отстраненным… если не бесстрастным! Неужели брачная церемония лишила их объятия былого пыла?
И тут ей припомнилось, как Ридли вел себя на протяжении всего дня. Аллегра сердито уселась и уставилась на него.
– Мне что же, придется терпеть это все восемь месяцев? – осведомилась она. – И целых восемь месяцев, укладываясь с тобой в постель, я буду чувствовать себя дурацкой фарфоровой куклой?
– Что ты имеешь в виду? – возмутился он.
– Грей, у меня сильное, здоровое, привычное к труду тело. И ты можешь не трястись от страха, когда прикасаешься ко мне. Я не рассыплюсь!
– Но ведь ты в положении. И я старался быть осторожным. Это вполне естественно.
– Ну, так лучше вам вообще не прикасаться ко мне, милорд, – выпалила она, выскочив на середину комнаты. – Вплоть до того дня, пока я не рожу вашего ребенка!
– Это что, мятеж? Не успели мы пожениться? – Он погрозил Аллегре пальцем. Янтарные глаза под густыми бровями полыхнули дьявольщиной в тусклом свете свечи. – А ну, поди сюда, негодяйка!
– Сначала поймай меня! – заявила она, приплясывая по всей комнате, как расшалившаяся девчонка.
Грей с ревом бросился вдогонку, словно разъяренный бык. Не успела Аллегра и глазом моргнуть, как ее загнали в угол, бесцеремонно сгребли в охапку и потащили в постель. Несмотря на попытки сопротивляться, Грей прижал ее к кровати и заставил раздвинуть ноги.
– Ты этого добивалась, чертовка? – И его пальцы скользнули во влажную ложбинку. Она ахнула от наслаждения, но все же не смирилась. И когда Грей собрался овладеть ею, улучила момент и опрокинула его на спину.
А потом ловко оседлала мужа, вобрав в себя то, что давно жаждало слиться с ее телом, любуясь его растерянным лицом:
– Неужели вы предпочитаете робких любовниц, милорд?
Грей хотел заставить ее двигаться, но она не спешила, желая подольше подержать его в этом сладостном плену. Он даже застонал от досады.
Тогда Аллегра торжествующе улыбнулась и принялась чертить пальчиком на поросшей жесткими волосами широкой груди.
– Аллегра не китайская ваза. – Она слегка ущипнула его сосок.
– Ну хватит! – пропыхтел он, потеряв последнее терпение, и, стащив Аллегру с себя, уложил ее на спину. Сдерживаться дальше не было сил, и их соитие наполнилось той неистовой страстью, от которой у Аллегры темнело в глазах, а разрядка становилась просто ошеломительной.
Наконец она успокоилась, довольная и счастливая. Но вскоре ее разобрал смех.
– Наверняка наш ребенок преспокойно спал все это время!
– Ему следует научиться спать довольно крепко, – промурлыкал Грей, нежно покусывая розовое ушко, – если учитывать то, чем я намерен заниматься с тобой все восемь месяцев.
Постепенно в комнату проник ночной холод. Любовники укутались плотнее и уснули, тесно прижимаясь друг к другу. Засыпая, Аллегра подумала, что этот день самый счастливый в ее жизни.
Она очнулась от шума, сдавленных восклицаний и ругательств. Место Грея было пустым. Трясущимися руками ей не сразу удалось высечь огонь и зажечь свечу. Только потом Аллегра решилась выбраться из кровати.
Грей прижимал к полу какого-то рослого незнакомца. Одной рукой он держал его за горло, а другой заломил кисть, сжимавшую устрашающих размеров кинжал. Но вот клинок выпал из ослабевших пальцев, и Ридли поспешил зашвырнуть его подальше, рявкнув:
– Этот чертов мерзавец хотел убить меня спящего!
Аллегра гневно уставилась на нападавшего. Как он посмел нарушить их уединение, их покой? Наверняка какой-нибудь грабитель с большой дороги, ночной вор. Вон у него какая лохматая шевелюра и грубая физиономия, искаженная волчьим оскалом. Он неистово мотал головой по полу, цепляясь за руку Грея, сжимавшую его горло. Хрипло выругавшись, грабитель впервые взглянул на Аллегру. Она вскрикнула и отшатнулась, прижимая руку к груди.
– Боже милостивый! – вырвалось у нее. – Чарли?!
Глава 20
Чарли опрокинул в себя остатки эля, грохнул об стол глиняной кружкой и сердито спросил:
– Анни, у тебя нет ничего покрепче?
– Разве что укрепляющие настойки, – нахмурилась та.
– И ни капли бренди? – Брат презрительно глянул на Ридли. – Неужели твой муж не берет в рот спиртного?
Грей мрачно чертыхнулся. Аллегра умоляюще заглянула ему в глаза и погладила по руке. Ведь к ней вернулся любимый брат! И видеть, как ссорятся два самых дорогих для нее человека, было свыше ее сил.
Она без конца обнимала Чарли, обливаясь счастливыми слезами. Она засыпала его вопросами, едва вслушиваясь в ответы, да и вряд ли нуждаясь в них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42