Иногда она чувствовала себя такой одинокой, что боялась сломаться под давлением обстоятельств. С виду все было вполне нормально, обыденно. Она жила в этом маленьком поселении, где все друг друга знали, она растила детей, она покупала продукты, готовила и оплачивала счета, она сталкивалась с теми же проблемами, с которыми сталкиваются все домовладельцы. Каждый день одно и то же, ничего не менялось.
Но с тех пор как умер Дерек, Кейт не покидало ощущение, что она идет по лезвию бритвы – один неверный шаг, и она свалится в пропасть. Что, если денег, отложенных на образование детей, окажется недостаточно? Что, если рухнет рынок ценных бумаг и все проценты превратятся в дым? Все лежало на ее плечах: любое решение, каждый поступок, каждое мгновение жизни. Если бы она должна была заботиться только о себе, она не переживала бы так, не испытывала бы такого страха; но у нее было двое мальчиков, и поэтому она постоянно жила как под дамокловым мечом.
Ее близнецам было всего по четыре года, совсем еще малыши. Они уже потеряли отца, и хотя не помнили его, но наверняка чувствовали, что в их жизни чего-то недостает, и это ощущение ущербности с годами возможно, будет усиливаться. Чем и как могла она возместить им утрату? Хватит ли сил, чтобы провести их целыми и невредимыми сквозь буйные годы отрочества?
Гарантий не существует. Кейт знала об этом, знала, что будь даже жив Дерек, проблем все равно не удалось бы избежать. Но вся разница состояла в том, что тогда ей не пришлось бы решать их в одиночку.
Ради мальчиков она заставила себя жить дальше, спрятала скорбь глубоко внутри себя, туда, где могла, хранить эту скорбь и управлять ею, и отдавалась ей, только когда оставалась одна, по ночам. Неделями, месяцами она плакала по ночам. А днем концентрировала внимание на детях, на их потребностях и как-то прожила эти три года. Со временем боль притупилась, но не исчезла совсем. Она думала о Дереке практически каждый день, она вспоминала его, когда узнавала его черты в чертах сыновей. Фотография Дерека с сыновьями стояла у нее на комоде. Мальчики смотрели на этот снимок и знали, что это их папа.
Кейт прожила с Дереком чудесных семь лет, и с его уходом в сердце и в душе осталась зияющая рана. Мальчики никогда не узнают своего отца, и с этим она ничего не могла поделать.
Мать Кейт приехала в тот же день в начале пятого. Кейт то и дело выглядывала на улицу, поджидая ее, и, когда на парковку заехал большой черный джип «либерти», она вместе с мальчиками выбежала встречать мать.
– Вот они, мои мальчики! – воскликнула Шейла Уэллс. Выскочив из джипа, она присела на корточки и расставила руки, чтобы обнять близнецов.
– Смотли, Мими! – сказал Такер, показывая бабушке игрушечную пожарную машину, которую держал в руках.
– Смотри! – эхом откликнулся Таннер, демонстрируя желтый самосвал. Мальчики решили, похвалиться перед бабушкой тем лучшим, что они имели.
Шейла их не разочаровала.
– Господи, вот это да! Я никогда не видела лучшей пожарной машины и самосвала.
– Послушай, – сказал Такер и включил сирену.
Таннер состроил гримасу. На его самосвале сирены не было, но зато задняя часть кузова приподнималась, створки кузова раскрывались, и из кузова вываливалось все содержимое. Таннер нагнулся, набрал немного гравия, в кузов и, подняв самосвал над пожарной машиной Такера, вывалил гравий прямо на нее.
– Эй! – раздраженно завопил Такер и толкнул брата. Кейт успела встать между ними как раз тогда, когда братья были готовы затеять драку.
– Таннер, не надо было так делать. Это нехорошо. Такер, а ты не должен толкать брата. Выключи сирену. Отдайте мне игрушки. Они будут у меня в комнате. Я не разрешаю вам играть с ними до завтра.
Такер открыл было рот, чтобы выразить возмущение, но увидел, как материнские брови грозно поползли вверх, и, проявив недетскую мудрость в оценке возможных последствий эскалации конфликта, сказал Таннеру:
– Плости, что я тебя толкнул.
Таннер тоже увидел эти предупредительно поднятые брови и, не забыв об утреннем наказании, решил не испытывать судьбу дважды в один и тот же день.
– Прости, что свалил грязь на твою машину, – проявляя благородство, ответил Таннер.
Кейт пришлось сжать зубы, чтобы не рассмеяться. Она встретилась глазами с матерью. Шейла прижала ладонь к губам: она очень хорошо знала, что иногда матери категорически запрещается смеяться. Она не удержалась и фыркнула, но поспешно справилась с собой и, распрямившись, обняла дочь.
– Непременно расскажу об этом твоему отцу, – сказала она.
– Жаль, что он не смог приехать с тобой.
– Может, в другой раз. Если ты не сможешь выбраться домой на День благодарения, то в следующий раз он точно поедет со мной.
– А Патрик и Энди?
Патрик был младшим братом Кейт, а Энди – его женой.
Шейла открыла багажник, и они принялись выгружать вещи из джипа.
– Возможно, мы все вместе приедем сюда на День благодарения. Если ты не против, конечно. Если все номера у тебя будут заняты, тогда придется переиграть.
– На День благодарения у меня забронировано два номера, но три пока свободны. Я бы хотела, чтобы Патрик и Энди тоже приехали.
– Мамаша Энди закатит истерику, если ее дочь отправится на праздник сюда вместо того, чтобы приехать к ней, – с сарказмом заметила Шейла. Она очень любила невестку, но в отношении матери Энди теплых чувств не испытывала.
– Мы хотим помочь, – сказал Такер, потянув за чемодан. Чемодан весил больше Такера, и Кейт вытащила сумку на ремне, которая тоже оказалась на удивление тяжелой.
– Вы двое возьмете эту сумку. Она тяжелая, так что поосторожнее.
– Какие же вы сильные, – сказала Шейла, покачав головой, и мальчишки гордо выпятили грудь.
– Мужчины, – еле слышно пробормотала Кейт. – Они такие предсказуемые. Ими так легко управлять.
– Ослом тоже легко управлять, пока его не одолеет упрямство, – так же тихо ответила Шейла.
Поднявшись на крыльцо, Кейт огляделась. Мистер Лейтон так и не вернулся. Кейт не хотелось снимать с его карты оплату за еще один день проживания – до завтрашнего дня никаких гостей не ожидалось, и в том, что он не рассчитался в одиннадцать, особых проблем не было, но Кейт все равно испытывала раздражение. Что, если он вернется поздно, когда она закроет гостиницу на ночь? Она не давала постояльцам ключей от здания, так что либо ему придется разбудить ее, либо, черт возьми, пусть лезет в свой номер тем же путем, каким оттуда выбирался, – через окно. Впрочем, она закрыла окно на задвижку изнутри, так что второй вариант не пройдет. Если мистер Лейтон побеспокоит их после того, как они улягутся спать, решила Кейт, она обязательно снимет с его кредитки плату за еще одни сутки. Да и где еще ему ночевать?
– Что-то не так? – спросила Шейла, посмотрев на дочь.
– Один гость уехал отсюда утром и не вернулся к расчетному времени. – Она понизила голос до шепота, чтобы мальчики не слышали. – Он вылез через окно.
– Уехал не расплатившись?
– У меня есть номер его кредитной карты, так что не расплатиться он не может. И еше он оставил здесь вещи.
– Странно. И не позвонил? Впрочем, как он мог позвонить, если мобильный тут не берет?
– Здесь есть телефонная связь. Обычная, – устало ответила Кейт. – Но он не позвонил.
– Если он не свяжется, с тобой до утра, – сказала Шейла, проходя в дом следом за мальчиками, – возьми его вещи и выстави их на интернет-аукцион.
«Стоит подумать над этим, однако, наверное, надо дать ему хотя бы неделю на то, чтобы забрать вещи», – подумала Кейт.
Гости и раньше порой вели себя странно, но чтобы вот так просто уйти, вернее, уехать, оставив вещи в номере, так никто еще не поступал. Кейт испытывала легкую тревогу и подумывала о том, не сообщить ли о произошедшем в местную полицию. Что, если Лейтон попал в аварию, заблудился? Но она не знала, куда он мог отправиться, и хотя выезд из Трейл-Стоп был всего один, примерно в двадцати милях отсюда находилась развилка, оттуда он мог направиться куда угодно. Более того, он вылез из окна, словно хотел сбежать от кого-то. Он мог отсутствовать не потому, что с ним что-то случилось, а потому, что просто не хотел возвращаться. Вполне возможно, ни в какую аварию он и не попадал.
У Кейт был номер его телефона: Лейтон заполнял карточку гостя, как и все постояльцы ее гостиницы. Если он не вернется до утра, она позвонит по этому номеру, И сообщит, что больше в гостинице его не примут. Загадочный – или безумный – мистер Лейтон создавал слишком много проблем.
Глава 3
Кейт встала в пять утра, чтобы начать приготовления к следующему дню. Первым делом она выглянула из окна и окинула взглядом парковку. Может, мистер Лейтон вернулся ночью и спит в машине, раз ее никто ночью не разбудил? Но на парковке оставалось только две машины – красный «форд-эксплорер» и взятый напрокат джип матери, значит, мистер Лейтон по-прежнему пребывал в бегах. Где носило этого придурка? Мог бы по крайней мере позвонить ей и сказать… что-нибудь: когда собирается вернуться или что делать с его имуществом.
Кейт решила, что она соберет его вещи и снимет с его счета оплату вторых суток – за те неприятности, что он ей доставил.
Но сначала она должна сварить кофе и подготовиться к утреннему наплыву посетителей. В большом доме было тихо, и хотя работы предстояло немало, Кейт все равно очень дорожила этими ранними утренними часами – часами спокойствия, когда все вокруг спали и она могла побыть наедине с собой. Только в эти ранние часы у нее появлялась возможность спокойно подумать, не опасаясь, что дети или клиенты собьют с мысли. Кейт могла поговорить с собой или послушать музыку, пока работала. Шерри придет в семь, и примерно в половине восьмого близнецы прискачут вниз, голодные, как медведи после зимней спячки. Но эти два часа Кейт могла посвятить себе. Она даже вставала чуть раньше, чем было необходимо, чтобы продлить это счастливое время относительного покоя еще на несколько минут.
По обыкновению, Кейт в очередной раз спросила себя, одобрил бы Дерек ее решение переехать в Трейл-Стоп.
Ему нравилась эта местность, но как туристу, а не как жителю. И они оба были в восторге от этой гостиницы, когда останавливались в ней. Воспоминания о том, как здорово они проводили тут время, как горели мышцы после целого дня лазания по опасным скалам, как усталые и счастливые возвращались они в гостиницу и падали на мягкую кровать лишь для того, чтобы обнаружить, что не так уж сильно они устали, определенно повлияли на ее решение, когда она искала место для жизни подешевле.
Здесь Кейт, как ни странно, ощущала себя ближе к Дереку. Здесь они были счастливы вместе. И хотя в Сиэтле они тоже жили счастливо, город этот ассоциировался в ее сознании со страшным периодом его скоротечной болезни. В Сиэтле временами на нее накатывали тяжелые воспоминания, и ей казалось, что она заново переживает весь этот кошмар.
По этой улице она ехала к нему в больницу. Вот здесь останавливалась, чтобы забрать его вещи из химчистки. Разве могла она представить, что в том костюме, который она приехала забрать, его будут хоронить? Вот здесь купила платье, в котором была на похоронах. Платье, которое она бросила в мусорную корзину, как только сняла. И плакала над ним, пытаясь разорвать его от ворота до подола. Их кровать, на которой он лежал, сгорая от лихорадки. Он лежал там до тех пор, пока не почувствовал себя настолько плохо, что согласился поехать в больницу. Но было уже слишком поздно. После его смерти она никогда больше не спала в этой постели.
Воспоминания, как и банальные соображения экономии, заставили Кейт уехать из Сиэтла. Ей не хватало города, не хватало культурных развлечений, не хватало суеты, Пьюджет-Саунд и кораблей. Там, в Сиэтле, осталась ее семья, остались друзья. Но к тому моменту, как она почувствовала в себе силы впервые вернуться в Сиэтл и навестить друзей, Сиэтл как-то незаметно для нее самой стал «тем городом», а не «этим». Теперь она стала гостем в своем родном городе, а дом ее был… здесь.
Для мальчиков, конечно, Трейл-Стоп всегда был домом. Они были слишком малы, когда переехали сюда, чтобы сохранить в памяти прежний дом. Когда они повзрослеют и, да поможет Бог, гостиница будет приносить больше прибыли, Кейт Сможет устроить так, чтобы они приезжали к ее родителям почаще. В Сиэтле она будет водить их на концерты, на бейсбол и баскетбол, В театры и музеи, чтобы расширить их кругозор, чтобы они узнали, что в жизни есть куда больше всего интересного и нового, чем то, что может предложить их крохотный Трейл-Стоп на краю света.
Кейт не забывала и о положительных аспектах жизни здесь. И поселке, где все друг друга знали, мальчики могли спокойно играть на свежем воздухе.
Вторым положительным моментом жизни здесь была окружавшая ее красота. Величественный ландшафт, от которого захватывало дух, почти невероятная первозданность. Трейл-Стоп был последним оплотом цивилизаций, за которым природа оставалась такой, какой был а до того, как здесь поселились люди.
Трейл-Стоп существовал на крохотном пятачке земли в форме наковальни, нависавшей над склоном ущелья. Справа протекала река, широкая, быстрая, коварная, с ледяной водой, над рекой вздымались остроконечные скалы. Даже любители сплавляться по горным рекам не осмеливались сплавляться в этом месте и начинали свои путешествия примерно в пятнадцати милях ниже по течению. С двух сторон Трейл-Стоп окружали горы Биттеррут с вертикальными скальными откосами, которые покоряли они с мужем или отказывались покорять, признавая их слишком трудными для своего уровня мастерства.
Таким образом, Трейл-Стоп находился как бы в ящике, и лишь одна покрытая гравием дорога соединяла его с миром. Причуды географии сделали это место безопасным от схода лавин, но иногда зимой сюда доносились отзвуки ревущей лавины где-то неподалеку, и тогда Кейт поневоле зябко ежилась от страха. Бытовые неудобства и отсутствие очагов культуры с лихвой компенсировались природной красотой этих мест, от которой захватывало дух. Кейт скучала по семье, это верно, но жить здесь действительно было намного дешевле, чем в городе.
На кухню, зевая, зашла Шейла и, ни слова не говоря, достала из буфета чашку и пошла с ней в столовую, чтобы налить себе кофе. Кейт посмотрела на часы и вздохнула. Без четверти шесть. Драгоценное время уединения в это утро оказалось урезанным, но зато она сможет провести пару часов наедине с матерью, в тишине, без шумных мальчишек, сражающихся за внимание бабушки, «Мими», как они ее называли, И здесь наблюдался закон равновесия.
Шейла вернулась на кухню, едва не уткнувшись носом в чашку с кофе, и со вздохом села за стол. Она была не из тех, кто легко встает по утрам. Кейт подозревала, что Шейла завела будильник ради того, чтобы провести с дочерью эти два спокойных часа, пока близнецы спят.
– Какие у нас сегодня булочки? – спросила наконец Шейла хрипловатым со сна голосом.
– С яблочным джемом, – с улыбкой сказала Кейт. – Я нашла рецепт в Интернете.
– Но где ты взяла яблочный джем? Надеюсь, не в той крохотной лавке через дорогу?
– Нет, я заказала его опять-таки через Интернет, и мне привезли заказ из города Севиервил, штат Теннесси. – Кейт не стала огрызаться, хотя и поняла ироничный намек, потому что, во-первых, она действительно не закупала продукты в Трейл-Стоп, а во-вторых, если бы она даже нашла себе работу в Нью-Йорке и переехала из Сиэтла туда, мать ее и в этом городе нашла бы к чему придраться. На самом деле ей хотелось одного – чтобы дочь и внуки жили к ней поближе.
– Таннер стал больше говорить, – несколькими минутами позже заметила Шейла, убирая с лица светлые волосы. Шейла была очень интересной женщиной. Жаль, что Кейт не унаследовала от матери ее внешность, а взяла понемногу от каждого из родителей.
– Когда захочет. Я уже почти утвердилась в мысли, что он просто выбрал дня себя такую тактику: держаться у Такера за спиной, чтобы все тумаки доставались брату. – С хитрой улыбкой Кейт рассказала матери историю с инструментами мистера Харриса и о том, что Таннер каким-то чудом освоил азы математики и понял, что ему осталось сидеть в углу только восемь минут.
Шейла засмеялась, но лицо ее светилось гордостью.
– Я прочла, что Эйнштейн молчал до шести лет.
– Не думаю, что его можно сравнивать с Эйнштейном. – Кейт хватило бы того, чтобы Таннер рос здоровым и счастливым. Она не была амбициозна в отношении сыновей; требовательна – да, но не амбициозна.
– Как знать… – Шейла зевнула. – Господи, не могу представить, как можно вставать каждый день в такую рань. Это просто варварство. В любом случае ты не можешь знать, что получится из ребенка, каким он станет. Ты всегда была сорванцом, всегда играла в мяч и лазала по деревьям, да еще потом этот клуб скалолазов, а теперь посмотри на себя – ты стала настоящей домашней женщиной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36