Она упала на колени, и он посмотрел на нее сверху вниз с таким презрением, что она закрыла глаза. Келеб приказал:
– Поднимись на ноги, женщина, и свяжи руки этим джентльменам.
Он бросил к ее ногам кожаный моток.
– Начни со своего любовника, – процедил он, – и вяжи как следует – когда ты закончишь, я проверю каждый узел.
После того как офицер был связан, Келеб приказал Нелл связать следующего из охотников. Потом она связала двух других охотников. Оставался только Сет.
– Ну а теперь, – сказал Келеб, когда Нелл выпрямилась, – поставь все ружья позади меня в углу и не забудь про то, что находится в твоей комнате.
Когда четыре ружья были собраны, Келеб снова приказал:
– Теперь сиди тихо и не мешай мне.
Келеб аккуратно уложил ружье на пол и начал снимать куртку. Сет раскрыл от ужаса рот. Он много раз слышал о стальных кулаках Келеба.
Келеб прищурился и кивнул:
– Отлично, Сет. Нам с тобой осталось кое-что уладить, а потом я сдам тебя властям. Сначала ты поклянешься, что не подойдешь больше к Роксане. Потом я прострелю тебе обе ноги. Я не позволю тебе обращаться с ней как со скво.
Сет опустил полные ненависти глаза вниз, потом поднял их и уставился куда-то над головой Келеба. Наконец он ответил:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не знаю никаких скво.
– Ты знаешь, о чем я говорю, ублюдок. Я говорю о Белой Звезде. Ты рассказал Роксане о ней?
– Да, рассказал. Она все знает об этой краснокожей шлюхе, и она все понимает.
– Неужели? И она понимает, что ты сделал Белой Звезде ребенка, что безжалостно избил ее, чтобы она выкинула… и, по всей видимости, тебе это удалось.
Охотники издали изумленный звук. Все они грубо обращались с женщинами, особенно с индейскими скво… Но ребенок, какого бы цвета он ни был, – это совсем другое дело!
Келеб заметил, как охотники посмотрели на Сета, и усмехнулся. Подлого шпиона убьют его собственные приятели.
Сет тоже заметил их взгляды и принялся бормотать оправдания:
– Я… был глуп. Я не думал, что будет ребенок. Я думал, индейские женщины знают, что делать…
Келеб угрожающе шагнул к нему:
– Ты врешь, ублюдок. Ты прекрасно знаешь, что скво совершенно невежественны в таких делах. Только такие шлюхи, как твоя сестра, знают, как не допустить этого.
Нелл задохнулась от ярости и прыгнула на Келеба. Он снова отбросил ее ладонью на пол. Эта заминка дала Сету возможность схватить ружье Келеба.
Вся та ярость, которая копилась у Келеба в груди всю зиму, вылилась наружу. С быстротой пантеры он бросился на Сета и выбил ружье из его рук. Они сцепились, и каждый пытался обхватить соперника за туловище. Не сразу Келебу удалось высвободить руку. Он сжал ее в кулак и с силой ударил Сета в лицо. Тот завыл от боли и тяжело упал на пол. Он встал на колени и, тряся головой, попытался встать на ноги. Келеб ждал, сжав кулаки. Сет выпрямился, и тут Келеб нанес ему молниеносный удар в живот. Сет охнул и согнулся пополам, и Келеб коленом ударил его в подбородок. Сет сделал шаг и без сознания рухнул на пол.
Келеб встал над ним, тяжело дыша. И тут раздался голос Нелл:
– Келеб!
Он удивленно поднял глаза – на него было направлено дуло пистолета. Нелл провела его, спрятав в складках своей одежды оружие офицера.
Словно во сне он смотрел, как она опускает палец на курок. Раздался звук выстрела, Келеб зашатался и схватился за грудь. Его нос и глаза жег дым. Келеб медленно опустился на колени, и последнее, что он видел, был пол, плывший ему навстречу.
Наверное, прошло несколько часов. Келеб почувствовал вдруг, что куда-то едет. Земля качалась перед его глазами, совсем близко. Постепенно он понял, что едет на коне головой вниз. Жжение в груди сменилось невыносимой болью, и он снова потерял сознание.
Он ненадолго очнулся, когда его грубо стащили с коня и швырнули на землю. Он захрипел и открыл мутные от боли глаза.
Он увидел, как на него опускается обутая в мокасин нога, и почувствовал резкий толчок. Затем он покатился и начал падать. Ему показалось, что падение длилось бесконечно. Когда оно кончилось, он не шевелился.
Глава 21
Слезы катились по щекам Роксаны. Она злилась и грустила одновременно. Грустила потому, что охотник уехал к Нелл, а злилась из-за того, что ничего не могла поделать со своим желанием наказать его. Она стукнула кулаком по мягкой подушке. Келеб Коулмен был самый ужасный человек из всех, кого она знала.
«Пусть бы он умер! – подумала она, но потом всхлипнула и вслух проговорила, вытерев глаза краешком подушки: – Неправда, Роксана Шервуд! Ты хотела бы ненавидеть его, но не можешь!»
Ей было стыдно, что она думает о нем, тем более что он по-прежнему волнует ее, и она приказала себе перестать плакать. Раз и навсегда она должна перестать думать об этом бесчувственном человеке. С этого момента она будет думать только о Сете, ведь она многим обязана ему. В конце концов, ей придется поступить с ним очень плохо – он будет считать ребенка Келеба Коулмена своим.
Она рассердилась на себя:
– Я должна быть рада, что такой мужчина, как Сет, хочет жениться на мне. В нем есть все, что так понравилось бы маме и папе. Он джентльмен во всех отношениях, он думает о нашем благополучии и так уважает меня.
Но когда некоторое время спустя Гидеон и Летти вошли в комнату и присели рядом с ее кроватью, слезы снова полились из ее глаз.
Гидеону хотелось пожалеть плачущую девушку, но он никак не решался. Плечи Роксаны подрагивали, и он, наконец, дотянулся до нее и похлопал ее по плечу. Продолжая ее поглаживать, он заговорил с ней:
– Не думай, Рокси, – попытался он уговорить ее, – Келебу дела нет до Нелл Хейл. Он знает, кто она такая.
Роксана перестала рыдать и повернулась на спину. Летти подалась вперед, и обе женщины уставились на Гидеона.
– Гидеон, что ты говоришь? – с надеждой в голосе быстро спросила Роксана.
Летти нетерпеливо повторила этот вопрос. Она-то знала, что Гидеон теперь каждый день, примерно в два часа пополудни, уходит из дома и возвращается только к ужину. Когда он садится вечером за стол, на лице его расслабленное и довольное выражение. Летти подозревала, что он нашел себе какую-то новую молоденькую индейскую девушку.
Но если бы это было так, то почему же он продолжал каждый вечер звать к себе Летти? Но, возражала она сама себе, она проводила в его постели теперь гораздо меньше времени, чем раньше. В такие ночи Гидеону достаточно было одного раза, и потом он быстро засыпал. Летти было странно возвращаться к себе свежей и не уставшей до смерти.
С двенадцатилетнего возраста ее принудил к сожительству ее пожилой дядя. Летти привыкла, что ей приходится заниматься этим каждую ночь. То, что с ней делали, было унизительным и длилось бесконечно.
Этот ночной кошмар начался десять лет назад. Она до сих пор вздрагивала, вспоминая об этом. Она жила с родителями в лачуге, состоявшей из одной-единствённой комнаты, в которой бегало и ползало семеро детей.
Сколько Летти себя помнила, каждую весну, как по календарю, в их бедной хибарке на свет появлялся новый пищащий младенец. Троих похоронили под горой, семеро осталось жить.
Когда последнему младенцу исполнился месяц, старая повитуха, которая пользовала всех женщин по соседству, предупредила мать, что очередные роды убьют ее. Кинув сердитый взгляд на отца Летти, она сказала:
– Мегг, над твоим телом слишком долго и слишком много издевались.
Но отец, как обычно подвыпивший, лишь высмеял повитуху. На ее изумленных глазах он повалил жену в кровать и грубо овладел ею. Откатившись от плачущей женщины, он ухмыльнулся:
– Ты, сука, распустила слюни. Я хорошо отделал тебя, посмотрим, умрешь ты или нет.
Его слова предназначались повитухе, но та убежала сразу, как только он набросился на жену. Перепуганные дети, сжавшись, наблюдали за отцом. Он плюхнулся на стул, а они тихо уселись на полу.
– Я показал этой старой суке, а, братец? Не будет учить меня, когда мне ложиться с моей старухой в постель.
Летти поймала на себе дядин взгляд, когда ее отец насиловал мать. По выражению его толстого жестокого лица она поняла, что он хочет, и отвернулась, когда он расстегнул свои домотканые штаны, – она и так знала, что он возбуждает сам себя. Он часто делал это.
Но теперь она взглянула на него и забеспокоилась: ему было явно не до брата – он смотрел на нее. Она уложила младенца в старую колыбельку и пошла помочь матери, так и оставшейся лежать в постели. Когда она проходила мимо, дядя схватил ее за запястье. Он рывком притянул ее к себе, и, вырываясь, она невольно прижалась к нему.
Она попыталась отстраниться, когда он просунул свою шершавую руку под ее тоненькое поношенное платье, но хватка его лишь усилилась. Летти умоляюще взглянула в сторону, где стоял отец. Но тот лишь угрожающе нахмурился.
– Поприветливей со своим дядей, девчонка, – прорычал он, поднося к губам кувшин с кукурузным виски.
Дрожа от страха и стыда, она чувствовала, как грубые ладони скользят по ее худеньким бедрам и плоскому животу. Потом эти толстые грязные пальцы нащупали ее незрелые груди и сильно ущипнули ее за нежный сосок. Она закричала и стала вырываться. Но мужчины лишь громко смеялись, передавая друг другу кувшин с виски.
Вдруг дядя поставил кувшин на пол и поднялся на ноги. Прижавшись всем своим весом к ее худенькому телу, он пробормотал:
– Пойдем, девочка, ты уже большая.
Она всеми силами старалась вырваться, но, несмотря на ее слезы и мольбы, он схватил ее за тонкую руку, протащил через всю комнату и бросил на ее постель.
Летти попыталась бороться, но ничего не могла поделать против его силы. Он держал ее за запястья, сведя ей руки над головой, и грубо развел коленом ноги. Устроившись там, он отпустил ее и, помогая себе рукой, глубоко вонзился в нее. Ее тело пронзила ужасная боль, и она громко застонала.
Раз за разом он брал ее, и никто не пришел ей на помощь. Мать тоже не осмелилась заступиться за нее.
Когда, наконец, он откатился от нее и заснул пьяным сном, она с трудом слезла со своей низенькой кровати и, корчась от боли, пошла в лес. Часто останавливаясь, Летти, в конце концов, добралась до пещеры, в которой обычно играла с сестрой в куклы, сделанные из кукурузных початков. Как больное животное, она забилась в уголок и свернулась там. На закате ее нашла там сестра, которая была всего годом младше. Следующие три дня она приносила Летти еду.
Оправившись, Летти вернулась домой, но, как только она вошла, ненавистный дядя снова приказал ей идти в постель. Постепенно ей становилось не так больно, и со временем она научилась терпеть его грубые атаки. К концу лета Летти надоела дяде, и он стал поглядывать на ее младшую сестру. И однажды он прошел мимо кровати Летти и улегся рядом с перепуганной девочкой. Через некоторое время в хижине раздались громкие стоны, а Летти, не в силах помочь сестре, слушала, сжав от ужаса кулаки.
На следующий день, как по сигналу, появились ее двоюродные браться, которые по очереди вонзались в ее измученное тело, равнодушно двигались вперед-назад, похрюкивая при этом, как поросята над корытом.
Еще через месяц в жизни Летти произошли большие перемены. Она сидела на колоде на скотном дворе и смотрела, как усатый охотник разговаривает с отцом, поглядывая в ее сторону. Потом охотник расстегнул сумку у себя на боку, достал несколько бумажек и отдал отцу. Тот убрал деньги в карман и повернулся к ней.
Она подошла к нему, и он коротко приказал:
– Иди, собирай свое барахло, ты уезжаешь с этим джентльменом.
Летти обрадовалась от одной мысли о том, что она уедет от своих двоюродных братьев. Хоть с самим дьяволом, но только подальше от этого ада, в котором она жила последние месяцы.
Но она ошиблась. Оказалось, что у этого мужчины были странные вкусы и что он получал удовольствие, обращаясь с ней жестоко.
Она вышла на скотный двор с жалким узелком в руках. Охотник повесил ружье на плечо и подтолкнул ее:
– Давай, шлюха, нам далеко идти.
Они шли всю ночь. Когда небо слегка посерело, и Летти уже думала, что сейчас упадет, они подошли, наконец, к небрежно разбитому лагерю. Вокруг низкого костра спали, завернувшись в одеяла, два мужчины и две женщины. Охотник подошел к одному из мужчин и ткнул его в бок. Тот сел и потер глаза. Заметив Летти, он растянул рот в беззубой улыбке.
– Отлично, Эз, – хихикнул он. – Я вижу, ты нашел то, за чем ходил.
Он подошел к Летти и стал разглядывать ее лицо. Облизав тонкие губы, он пробормотал:
– Она молоденькая. – Вытянув руку, он схватил ее за грудь: – Ну и как она, хороша, Эз?
– Не знаю. Я еще ее не пробовал.
– Черт, тогда поторопись и попробуй. Я жду своей очереди.
– Мне сейчас некогда. Надо получить приказ, и мы поедем.
Две худые, изможденные женщины вылезли из вонючих одеял. Летти, думая, что может немного отдохнуть, опустилась на землю. Эз злобно пнул ее ногой в бедро.
– Вставай! Помоги другим шлюхам готовить завтрак.
Наскоро поев, они снялись и пошли через лес. Женщины несли поклажу.
После полудня, когда Летти уже шаталась от усталости, они подошли к усадьбе. Крепкие постройки и домашний скот в хлеву – все это свидетельствовало о том, что хозяйство процветает.
Эз сделал знак остановиться.
– Вот это место, – обратился он к мужчинам. – Оставайтесь здесь, пока я переговорю с хозяином.
На приветствие Эза отворилась дверь, и на крыльцо вышел мужчина средних лет, огромный и мускулистый. В зубах у него была зажата трубка. Эз поднялся на крыльцо, и некоторое время тихо беседовал с ним. Они пожали друг другу руки, и Эз вернулся к своим. На лице его была довольная улыбка, и он напомнил Летти кота.
– Нас наняли, – сказал он, обращаясь к мужчинам. – Мы будем жить вон в той хижине.
Домик показался Летти крепким и большим. Она подумала, что там, наверное, две комнаты.
– Хозяина зовут Малкольм Шервуд, – объявил Эз, открывая дверь. Когда Летти проходила мимо, он остановил ее. – Ты будешь работать у него по дому. И если он захочет прижать тебя, будь с ним поласковей, поняла?
Он сжал ей руку, она сморщилась и кивнула головой.
Она и две другие женщины быстро осмотрели хижину. Летти оказалась права – комнат было две. В маленькой комнате без окон между двух стен располагалась трехъярусная кровать – три голые полки, одна над другой, – и ничего больше. Зато в другой комнате, побольше, почти всю стену занимал большой добротный камин. Окном эта комната выходила на дом Шервуда. В одном углу стояла грубо сколоченная кровать, рядом с ней – низкий столик. В другом углу располагался длинный стол и с двух сторон от него – длинные одинаковые скамьи. Еще из мебели в комнате было два деревянных кресла.
«Здесь так красиво, – подумала Лети. – Если бы это был мой дом!»
Женщины распаковали вещи и стали устраиваться в своем новом доме, где прожили четыре года, и где жизнь их была адом.
Внезапная смерть Эза освободила Летти, и впервые она зажила нормальной жизнью. В ее отношениях с Гидеоном не было жестокости, и она обнаружила, что сам по себе секс, без насилия, которое она терпела столько лет, не вызывает в ней отвращения. Отношения с Гидеоном подсказали ей, что отношения с мужчиной являются неотъемлемой частью ее существа. И она уже начала подыскивать кого-нибудь, кто сменит Гидеона.
Его бормотание вернуло Летти к действительности. Она уловила конец его рассуждений.
– По-моему, эта Нелл Хейл разодетая шлюха, – говорил он. – Единственная разница в том, что она хорошо пахнет, когда обслуживает тебя.
Роксана была так потрясена, что спустила ему грубость.
– Нелл делает это?
Гидеон хвастливо отозвался:
– Делает. – Он подмигнул Летти. – Почти так же хорошо, как кое-кто другой.
Летти хлопнула его по плечу и умоляюще вскрикнула:
– Гидеон, замолчи!
– А откуда ты это знаешь? – не могла успокоиться Роксана.
– Помните того торговца, который заходил к нам несколько недель назад?
Девушки кивнули, жадно ожидая продолжения истории.
– Ну вот, когда Он уходил, он сказал, что провел пару приятных часов с мисс Хейл. Уезжая, он крикнул мне: «Тебе бы надо наведаться туда, парень». Я все думал об этом и решил съездить испытать ее.
Роксана и Летти наклонились к нему.
– Ну и?.. – выдохнули они вместе.
Гидеон усмехнулся:
– Он оказался прав. И я вам скажу кое-что еще интересное. В первый же день, уезжая, я услышал топот копыт.
– Это был Сет? – спросила Роксана.
– Нет, это был наш сосед Зиб Стивенс, из-за Лысого Ручья.
Летти с интересом спросила:
– И что ему было нужно?
Гидеон хмыкнул:
– Ты спрашиваешь, что ему было нужно? То же, что и мне. Когда я пропускал его лошадь на тропе, он уже развязывал штаны. – Гидеон выждал минуту, а потом довольно продолжил: – Я поздоровался с ним, а он подмигнул мне и сказал: «Надеюсь, ты не слишком утомил ее».
– Как ему не стыдно, – воскликнула Роксана. – Ему за пятьдесят, и у него куча детей.
Гидеон и Летти смеялись так, что не могли вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25