— Ничего не поделаешь. Я так беспокоюсь за вас. Что с вами будет? Брат сказал, что утром вас убьют!— Эдвина, я ни в чем не виноват. И если я предстану перед судом, меня, конечно, не убьют. А теперь иди. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности. С узниками не стоит fraternize.— Fraternize? — переспросила она.— Это французское слово. Оно означает — обращаться как с братом.— Я не думаю о вас как о брате, Эдвард, — и она покраснела.— Уходи же, — настаивал он, — и будь осторожна! Если тебя увидит кто-нибудь из воинов, тебе не поздоровится.Эдвина ушла. Но отправилась не домой, она поспешила к Мораг. •— Мораг, прощу тебя, помоги мне! Лорда Эдварда посадили на цепь в конюшне, и я боюсь за его жизнь! — сказала она умоляюще.— Норманны не убьют его, — убежденно ответила Мораг.— Откуда ты знаешь? — спросила Эдвина сквозь рыдания.— Разделенная власть — это половинная власть, — был загадочный ответ.— Это связано с Лили? — спросила Эдвина.— Про молодого лорда одно скажу: бойся Лили, а не Монтгомери, — предостерегла ее Мораг.— Эдвард любит ее! — воскликнула Эдвина.— Ага, а ты любишь молодого лорда, — сказала Мораг.Эдвина удивленно уставилась на нее, потом произнесла, опустив глаза:— Я и впрямь люблю его и хочу, чтобы он любил меня. Ты мне поможешь?— Ты — та девчонка, что ходит за пчелами? — спросила Мораг.Эдвина кивнула.— Принеси мне пчелиного воска, и я вылеплю из него тебя и Эдварда. Будет еще лучше, если ты достанешь для кукол немного волос. Потом мы с тобой свяжем их друг с другом красной ниткой или лентой. Не важно, чем, было бы красное. И он скоро полюбит тебя так же, как ты любишь его.— Чем же я тебе заплачу, Мораг? Боюсь, что мне нечего тебе дать.— Мне нужен воск. Принеси воску, чтобы его хватило на много куколок, и не забудь прошептать свое желание пчелам, ведь они передают наши пожелания богам. Да помалкивай об этом, — остерегла ее Мораг, — а не то Монтгомери убьет меня за ворожбу.
На следующее утро Ги де Монтгомери нашел Эдварда сидящим на цепи в конюшне, как он и приказал, и тут же освободил его.— Я знаю, что вы живете во лжи, Эдвард, — сурово сказал он.— Милорд, мне очень не нравится, что Лили солгала вам, но она сделала это только для того, чтобы защитить меня. Я — брат Вулфрика. Леди Хильда — моя мать, и наш дом в Окстеде, а не в Годстоуне.— Вы присягнули нам на верность, — заметил Ги.— Да, присягнул, милорд, и не нарушил своей клятвы.— Вы можете поклясться, что ничего не знали о грабеже? — спросил Ги.— Клянусь вам, милорд, и я помогу вам поймать воров. Хотелось бы мне знать, что стало с Окстедом — ведь он совершенно не охраняется.— Мы съездим туда завтра. Я даю вам еще одну возможность оправдать мое доверие, но это последняя возможность, Эдвард.Все в доме облегченно вздохнули, когда двое мужчин вошли вместе, и явно в хорошем настроении.
От собственной смелости у Моргана голова пошла кругом. Устроить набег оказалось так же легко, как сосчитать до трех. Конечно, это объяснялось еще и тем, что Рыжий Волк тоже очень хорошо знал Годстоун. Морган просто вошел в конюшню, где прежде работал, и вывел двух лошадей. Поскольку все знали, что он конюх, никто его ни о чем не спросил. Он был потрясен, когда увидел, что его сообщники подожгли хижину. Однако, выяснив, что никто не пострадал, Морган решил, что, по-видимому, только таким способом они могли отвлечь внимание от амбаров, чтобы вынести оттуда припасы. Потом, уже в лагере, Рыжий Волк осыпал его щедрыми похвалами:— Не одна лошадь, а целых две! Я горжусь тем, что могу считать тебя своим человеком. Вот подарок, который я тебе обещал.Рыжий Волк вытащил из-за пояса большой нож и протянул его Моргану. Тот, преисполненный гордости, шагнул вперед, чтобы получить награду. И тут Рыжий Волк схватил Моргана за руку и вонзил нож ему в живот по самую рукоять. Когда Морган понял, что это конец, глаза его расширились от ужаса: он ведь снабдил эту свинью не только лошадьми, но вдобавок отдал ему Фейт! Рыжий Волк подозвал двоих людей из шайки.— Заройте его, — приказал он, и, став на колени, вытер кровь с лезвия о рубаху Моргана.
Фейт ждала возвращения Моргана. Тревога ее росла. Она потрогала оберег, висящий у нее на шее, и села, скрестив пальцы. Наконец она услышала шаги и поднялась с радостным возгласом. Но возглас тут же застрял у нее в горле — вместо любимой светловолосой головы Моргана из-под дверного полога появились рыжие космы.— Плохие новости для тебя, крошка, — тихо сказал Рыжий Волк.— Морган? — прошептала она. Он кивнул.— Его схватили во время набега и убили. Фейт сидела не шевелясь, сокрушенная ударом, который нанесла ей судьба. В черный день решили они убежать из селения! Морган спас ее от норманнов, но какой ценой!— Не бойся, я позабочусь о тебе, — сказал Рыжий Волк.Фейт поняла, стоит ей только показать свое отвращение к этому чудовищу, и с того же мгновения до самой могилы ее жизнь будет сплошной мукой, поэтому она покорно выслушала, какие у него намерения на ее счет. Да Фейт это и не трогало: в тот миг, когда умер Морган, умерла и она. Фейт не заметила, как Рыжий Волк стал раздеваться. Она едва почувствовала, как его жадные пальцы сорвали с нее платье, обнажив тело. Она не сопротивлялась, когда его жесткая борода царапала ее нежную грудь. Но все-таки закричала, когда он укусил ей сосок.— Сука! Шевелись же! — проревел он.Застонав, Фейт протянула к нему руки, изображая страсть. Глава 11 Рано утром Лили увидела, что Ги направился куда-то верхом в сопровождении довольно многочисленного отряда всадников. Смекнув, что это самое подходящее время, чтобы вымыться, она кликнула двух слуг и послала их на кухню за горячей водой, а сама тем временем выдвинула деревянный чан для мытья. Когда паренек с трудом тащил по лестнице горячую воду, его заметил Николя, не поехавший с Ги в Окстед, и спросил, для чего он несет воду.— Для купания леди Лили, милорд, — важно ответил мальчик.У Николя озорно блеснули глаза. Он уже знал, как разогнать скуку, одолевавшую его все утро. Выждав, когда Лили залезет в чан, Николя явился к ней.Лили раскрыла рот от изумления и постаралась окунуться в воду как можно глубже.— Немедленно убирайтесь вон! — сердито потребовала она.— Милочка, нужно было запереть дверь. Я сделаю это за вас, — ухмыльнулся он и ловко опустил засов.Лили так расстроилась, что слезы брызнули у нее из глаз; она умоляла Николя уйти.— Вы слишком серьезно относитесь к жизни, Лили. Надо больше веселиться, смеяться… Развлекаться хоть иногда. Я знаю, мой брат — скучный тип, но ведь он старый, и это его извиняет. Но вы, cherie, просто девочка, вам нужно почаще улыбаться.Николя взял ее горшочек с ароматическим маслом и оценивающе понюхал его. Раскинув руки, он сказал:— Обещаю, что уйду, если вы позволите мне хотя бы мельком полюбоваться вами.— Нет! — крикнула Лили, тщетно пытаясь спрятать груди под водой.Он засмеялся.— Они всплывают, как яблочки в заздравной чаше. Восхитительно! — Николя подошел на шаг ближе. — Выходите из воды и дайте взглянуть на вас. Один миг блаженства — и я ухожу.— У меня нет ни малейшего желания выходить из воды, покуда вы не удалитесь, сэр, — твердо заявила Лили.Николя присел на край чана.— Я подожду. Рано или поздно вам придется выйти — или вы в конце концов замерзнете насмерть.— О, прошу вас! Скажите, что я должна сделать, чтобы вы оставили меня в покое? — жалобно произнесла она.Николя задумался на мгновение, а потом сказал:— Ну, вы же понимаете: освободиться от меня вы сможете, только заплатив выкуп? На карту поставлена моя честь!— У вас нет чести! К тому же я уже знаю, к несчастью, какие выкупы требуют братья Монтгомери. Чего вы хотите? — спросила она недоверчиво.— Мне очень хочется увидеть Севенокс. Ежели вы сегодня съездите со мной туда я, пожалуй, дам вам возможность закончить омовение в гордом одиночестве.— Хорошо, я поеду с вами, если вы пообещаете, что я буду в полной безопасности.— Ну что вы, cherie, я не собираюсь вас насиловать, но буду обольщать на каждом шагу, пока мы будем в пути.Подмигнув ей, юноша вышел, а Лили вдруг расхохоталась: до того мальчишеской и забавной показалась ей дерзость Николя.
Они поехали одни, без сопровождающих, и Лили, к собственному удивлению, заметила, что прогулка доставляет ей удовольствие. Николя, когда хотел, умел быть весьма галантным. Он сыпал остротами, и Лили много смеялась. Складные французские комплименты с такой легкостью срывались с его губ, что она не верила ни единому слову, но его непрестанное внимание было ей очень приятно.— Вам нужно научиться говорить на языке саксов. С этого мгновения я буду отвечать вам только тогда, когда вы будете говорить по-сакски, — пригрозила она.Он попытался произнести две-три фразы, а потом сказал:— Лили, мой прекрасный цветок, вы ничего не стоите!Она чуть не подавилась от смеха.— Вы, наверное, хотели сказать — «вам цены нет»? — поправила она молодого человека.— А какая разница? «Ничего не стоите» или «цены нет»? — смутился он.— Я не могу объяснить вам. Но вот ваш брат уже прекрасно говорит по-сакски. Расскажите мне о его детстве.— Ну, Ги изучал рыцарскую науку, как говорится, с колыбели: был пажом и оруженосцем. Думаю, что к восьми годам он уже устал носить, подавать, бегать с поручениями, выслушивать брань и получать оплеухи. Если хочешь управлять другими, считал он, необходимо сначала научиться управлять собой. Мне и Андре было гораздо легче: мы росли у него в доме. Но хватит о Ги, — усмехнулся Николя, — пусть он сам защищает свои интересы.Похолодало, и вскоре посыпал мелкий снег.— Николя, мне очень холодно. Полагаю, нужно возвратиться.— Осталось проехать всего одну милю. Погреемся, поедим и отправимся обратно, — подбодрил он Лили.Севенокс был расположен на скрещении дорог, ведущих на Лондон и к морскому побережью. Замка там не было, поэтому они нашли постоялый двор, и Николя спросил отдельную комнату с очагом. Хозяин поспешил исполнить приказание норманна. Он был благодарен норманнам за то, что они не отобрали у него постоялый двор.Лили просто посинела от холода, и Николя повлек ее в отведенную им комнату.— Входите, грейтесь, дорогая, — сказал он. Лили опустилась в кресло, стоящее у веселого огня, а Николя опустился на колени, чтобы снять с ее ног сапожки, и стал растирать ее ступни руками. Наклонив голову, он приложился губами к подъему стопы.— Я целую ваши ножки, Лили. Я тщательнейшим образом все продумал, cherie, и решил: я хотел бы, Лили, чтобы вы стали моей женой.Взглянув на его серьезное лицо, она подумала: «Еще недавно я была бы на седьмом небе, если бы у меня был такой супруг — молодой, красивый, всегда улыбающийся, — а не то животное, которое мне навязали. Но Николя Монтгомери еще совсем мальчик, а мне нужен мужчина».Ее молчание ободрило его. Он поспешно продолжал:— Мы построим здесь прекрасный замок. Думаю, что вы вряд ли очень привязаны к Окстеду, и я понимаю, что вам неприятно, когда вас считают свободной женщиной. Вот почему я предлагаю вам, Лили, обвенчаться со мной. Сначала мне придется получить на это разрешение Вильгельма, но независимо ни от чего вы должны знать, что я безумно влюблен в вас.Хозяин принес им вино, миски с горячим тушеным мясом и свежеиспеченный хлеб.— Николя, я не хочу причинять вам боль, но я люблю вашего брата. — Впервые выразив свои чувства словами, она вспыхнула.Он вздохнул:— Ах, этого-то я и опасался! Но вы должны понять: для меня это не имеет большого значения, и я все равно предлагаю вам выйти за меня замуж, чего Ги никогда не сделает! — пылко заявил Николя.— Почему же? — просто спросила она.— Потому что он уже… — Николя заколебался, не решаясь выдать Ги, — потому что он слишком стар для таких забав. Он часто говорит о том, что ненавидит женщин. О, я знаю: Ги хочет сохранить вас для себя, он предупредил нас, чтобы мы не распускали руки, но он скоро устанет от вас, и поверьте, я знаю, что говорю, он не предложит вам стать его женой.— Вы оказали мне высокую честь своим предложением, Николя, но он испортил меня — другие мужчины мне не нужны, — мягко ответила она.Николя смущенно обдумывал это несколько двусмысленное заявление.— Ешьте же, я не собираюсь вас уговаривать. Может быть, если я дам вам время, вы передумаете?.. — Он улыбнулся, взглянув ей в глаза, и на мгновение положил руку на ее сомкнутые ладони…Они плотно закутались в плащи и отправились в обратный путь. Резкий ветер утих, но день подошел к концу, и казалось, что час уже гораздо более поздний, чем это было на самом деле. Валил густой снег, за ним почти ничего не было видно. Внезапно из-за деревьев выехало несколько всадников. Их было слишком много, чтобы Николя мог оказать сопротивление, но когда Лили поняла, что им нужны только лошади, она сама стала умолять молодого человека не связываться с ними и вложить свой меч в ножны, пока его не убили. Изгои отправились к своему предводителю, поджидавшему в лесу, а Николя и Лили, сознавая, что другого выхода нет, понуро поплелись в Годстоун пешком.— Простите меня, Лили. Я покрыл себя позором! Я дал вам слово, что со мной вы будете в безопасности!— Николя, да ведь ничего не случилось! Все-таки не нужно было ехать без сопровождающих.Лили поняла, что люди, напавшие на них, — саксы, но никого из них не узнала. Не прошли они и четверти мили, как к ним галопом подскакали Ги и Рольф.— Черт побери, щенок, что это значит? — зло прокричал Ги.— Нас спешили, а коней увели, — нескладно объяснил Николя.— Мы перехватим этих мерзавцев! Ждите здесь, оба! — приказал он, послав Лили такой мрачный взгляд, что та невольно задрожала, и не только от холода.Через полчаса Рольф и Ги вернулись, но привели только одну лошадь — Зефиру.— Вот, садись на эту лошадь, а Лили поедет со мной, хотя ты и заслуживаешь того, чтобы прогуляться пешим ходом.Ги наклонился и, подхватив Лили, посадил ее впереди себя.— Что случилось? — спросила она.— Двоих мы уложили, но их лошади понесли, и вожак ускакал с жеребцом Николя. Но я найду этого хряка! Я хорошо его запомнил — высокий, жирный и бородища ярко-рыжая.Лили вздрогнула при этих словах, и Ги внимательно посмотрел на нее.— Вы знаете его? — спросил он.— Нет, среди местных жителей я такого что-то не припомню, милорд, — ответила она.Ги притянул Лили к себе и укрыл своим плащом. Тепло, исходящее от его тела, немного согрело ее. Но она не могла унять дрожь, поэтому Ги пошире раздвинул ноги и крепко обнял девушку, как бы стараясь укрыть ее от невзгод. Вскоре кавалькада добралась до Годстоуна, и прежде чем спешиться, Ги прошептал ей на ухо:— Отправляйтесь в постель. Я сейчас приду и выслушаю ваши объяснения.Ги взял поводья и сам повел лошадей в стойла, совершенно не обращая внимания на Николя, пытавшегося рассказать ему, как все было. Не оглянувшись, Ги вышел из конюшни и сразу же поднялся наверх.Лили лежала в постели, укрывшись меховыми одеялами до самого подбородка. Ги подошел к огню, подложил пару поленьев, потом направился к кровати.— Вы согрелись? — ласково спросил он. Лили кивнула.Ровно, спокойно, словно он разговаривал с пятилетней девочкой, Ги продолжил:— А теперь скажите, что вы делали с Николя?— Он хотел, чтобы я съездила с ним в Севенокс. Сначала я отказывалась, а потом согласилась, — солгала она.— Вы не хотели ехать, но он сумел переубедить вас? Он вам угрожал?— Нет, — осторожно ответила она.— Он вас как-то заставил?— Нет, не совсем, — отвечала она уклончиво.— Что это значит? — спросил он негромко и тут же вскричал: — Отвечайте же, Лили!— Я купалась, а он…— Боже мой! — взревел Ги.— Уверяю вас, он вел себя достойно и просил меня обвенчаться с ним.Ги выбежал из опочивальни и отыскал Николя.— Отправляйся в Окстед и сиди там! — прогремел он. — Через несколько дней мы едем в Лондон. Но чтобы до тех пор я тебя здесь не видел! И прихвати этого проклятого сакса Эдварда. Я по горло сыт юнцами, спятившими от любви!
Леди Эдела только что кончила прибираться в своих небольших покоях, когда услышала вежливый стук в дверь. На пороге стоял Хью Монроз, придерживая свою руку, замотанную в тряпицу.— Вы поранились? — тревожно спросила она.— Порезал руку, когда чистил оружие. Она так и будет кровоточить, пока ее не зашьют. Я хотел попросить вас: не будете ли вы так любезны сделать это, Эдела?— Конечно. Входите и садитесь. Я сейчас достану нитки и иголку.Вид у Хью был подавленный.— Я подумал, что вы, наверное, не захотите больше видеть меня после того, что произошло вчера вечером.— Хью, не нужно быть таким чувствительным. С каждым может случиться подобное, — любезно ответила она.— Со мной такого еще никогда не бывало! — поклялся он.— Тогда, возможно, то была моя вина. Я не очень соблазнительна, — призналась она.— Еще как соблазнительны! Я просто не смог. Мое мужское достоинство опозорено!— А теперь посидите тихо — я посмотрю вашу руку.Эдела сняла повязку и промыла рану. Рана была ужасной, но Хью даже не вздрогнул, пока Эдела протирала ее соком папоротника, который предохраняет от заражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
На следующее утро Ги де Монтгомери нашел Эдварда сидящим на цепи в конюшне, как он и приказал, и тут же освободил его.— Я знаю, что вы живете во лжи, Эдвард, — сурово сказал он.— Милорд, мне очень не нравится, что Лили солгала вам, но она сделала это только для того, чтобы защитить меня. Я — брат Вулфрика. Леди Хильда — моя мать, и наш дом в Окстеде, а не в Годстоуне.— Вы присягнули нам на верность, — заметил Ги.— Да, присягнул, милорд, и не нарушил своей клятвы.— Вы можете поклясться, что ничего не знали о грабеже? — спросил Ги.— Клянусь вам, милорд, и я помогу вам поймать воров. Хотелось бы мне знать, что стало с Окстедом — ведь он совершенно не охраняется.— Мы съездим туда завтра. Я даю вам еще одну возможность оправдать мое доверие, но это последняя возможность, Эдвард.Все в доме облегченно вздохнули, когда двое мужчин вошли вместе, и явно в хорошем настроении.
От собственной смелости у Моргана голова пошла кругом. Устроить набег оказалось так же легко, как сосчитать до трех. Конечно, это объяснялось еще и тем, что Рыжий Волк тоже очень хорошо знал Годстоун. Морган просто вошел в конюшню, где прежде работал, и вывел двух лошадей. Поскольку все знали, что он конюх, никто его ни о чем не спросил. Он был потрясен, когда увидел, что его сообщники подожгли хижину. Однако, выяснив, что никто не пострадал, Морган решил, что, по-видимому, только таким способом они могли отвлечь внимание от амбаров, чтобы вынести оттуда припасы. Потом, уже в лагере, Рыжий Волк осыпал его щедрыми похвалами:— Не одна лошадь, а целых две! Я горжусь тем, что могу считать тебя своим человеком. Вот подарок, который я тебе обещал.Рыжий Волк вытащил из-за пояса большой нож и протянул его Моргану. Тот, преисполненный гордости, шагнул вперед, чтобы получить награду. И тут Рыжий Волк схватил Моргана за руку и вонзил нож ему в живот по самую рукоять. Когда Морган понял, что это конец, глаза его расширились от ужаса: он ведь снабдил эту свинью не только лошадьми, но вдобавок отдал ему Фейт! Рыжий Волк подозвал двоих людей из шайки.— Заройте его, — приказал он, и, став на колени, вытер кровь с лезвия о рубаху Моргана.
Фейт ждала возвращения Моргана. Тревога ее росла. Она потрогала оберег, висящий у нее на шее, и села, скрестив пальцы. Наконец она услышала шаги и поднялась с радостным возгласом. Но возглас тут же застрял у нее в горле — вместо любимой светловолосой головы Моргана из-под дверного полога появились рыжие космы.— Плохие новости для тебя, крошка, — тихо сказал Рыжий Волк.— Морган? — прошептала она. Он кивнул.— Его схватили во время набега и убили. Фейт сидела не шевелясь, сокрушенная ударом, который нанесла ей судьба. В черный день решили они убежать из селения! Морган спас ее от норманнов, но какой ценой!— Не бойся, я позабочусь о тебе, — сказал Рыжий Волк.Фейт поняла, стоит ей только показать свое отвращение к этому чудовищу, и с того же мгновения до самой могилы ее жизнь будет сплошной мукой, поэтому она покорно выслушала, какие у него намерения на ее счет. Да Фейт это и не трогало: в тот миг, когда умер Морган, умерла и она. Фейт не заметила, как Рыжий Волк стал раздеваться. Она едва почувствовала, как его жадные пальцы сорвали с нее платье, обнажив тело. Она не сопротивлялась, когда его жесткая борода царапала ее нежную грудь. Но все-таки закричала, когда он укусил ей сосок.— Сука! Шевелись же! — проревел он.Застонав, Фейт протянула к нему руки, изображая страсть. Глава 11 Рано утром Лили увидела, что Ги направился куда-то верхом в сопровождении довольно многочисленного отряда всадников. Смекнув, что это самое подходящее время, чтобы вымыться, она кликнула двух слуг и послала их на кухню за горячей водой, а сама тем временем выдвинула деревянный чан для мытья. Когда паренек с трудом тащил по лестнице горячую воду, его заметил Николя, не поехавший с Ги в Окстед, и спросил, для чего он несет воду.— Для купания леди Лили, милорд, — важно ответил мальчик.У Николя озорно блеснули глаза. Он уже знал, как разогнать скуку, одолевавшую его все утро. Выждав, когда Лили залезет в чан, Николя явился к ней.Лили раскрыла рот от изумления и постаралась окунуться в воду как можно глубже.— Немедленно убирайтесь вон! — сердито потребовала она.— Милочка, нужно было запереть дверь. Я сделаю это за вас, — ухмыльнулся он и ловко опустил засов.Лили так расстроилась, что слезы брызнули у нее из глаз; она умоляла Николя уйти.— Вы слишком серьезно относитесь к жизни, Лили. Надо больше веселиться, смеяться… Развлекаться хоть иногда. Я знаю, мой брат — скучный тип, но ведь он старый, и это его извиняет. Но вы, cherie, просто девочка, вам нужно почаще улыбаться.Николя взял ее горшочек с ароматическим маслом и оценивающе понюхал его. Раскинув руки, он сказал:— Обещаю, что уйду, если вы позволите мне хотя бы мельком полюбоваться вами.— Нет! — крикнула Лили, тщетно пытаясь спрятать груди под водой.Он засмеялся.— Они всплывают, как яблочки в заздравной чаше. Восхитительно! — Николя подошел на шаг ближе. — Выходите из воды и дайте взглянуть на вас. Один миг блаженства — и я ухожу.— У меня нет ни малейшего желания выходить из воды, покуда вы не удалитесь, сэр, — твердо заявила Лили.Николя присел на край чана.— Я подожду. Рано или поздно вам придется выйти — или вы в конце концов замерзнете насмерть.— О, прошу вас! Скажите, что я должна сделать, чтобы вы оставили меня в покое? — жалобно произнесла она.Николя задумался на мгновение, а потом сказал:— Ну, вы же понимаете: освободиться от меня вы сможете, только заплатив выкуп? На карту поставлена моя честь!— У вас нет чести! К тому же я уже знаю, к несчастью, какие выкупы требуют братья Монтгомери. Чего вы хотите? — спросила она недоверчиво.— Мне очень хочется увидеть Севенокс. Ежели вы сегодня съездите со мной туда я, пожалуй, дам вам возможность закончить омовение в гордом одиночестве.— Хорошо, я поеду с вами, если вы пообещаете, что я буду в полной безопасности.— Ну что вы, cherie, я не собираюсь вас насиловать, но буду обольщать на каждом шагу, пока мы будем в пути.Подмигнув ей, юноша вышел, а Лили вдруг расхохоталась: до того мальчишеской и забавной показалась ей дерзость Николя.
Они поехали одни, без сопровождающих, и Лили, к собственному удивлению, заметила, что прогулка доставляет ей удовольствие. Николя, когда хотел, умел быть весьма галантным. Он сыпал остротами, и Лили много смеялась. Складные французские комплименты с такой легкостью срывались с его губ, что она не верила ни единому слову, но его непрестанное внимание было ей очень приятно.— Вам нужно научиться говорить на языке саксов. С этого мгновения я буду отвечать вам только тогда, когда вы будете говорить по-сакски, — пригрозила она.Он попытался произнести две-три фразы, а потом сказал:— Лили, мой прекрасный цветок, вы ничего не стоите!Она чуть не подавилась от смеха.— Вы, наверное, хотели сказать — «вам цены нет»? — поправила она молодого человека.— А какая разница? «Ничего не стоите» или «цены нет»? — смутился он.— Я не могу объяснить вам. Но вот ваш брат уже прекрасно говорит по-сакски. Расскажите мне о его детстве.— Ну, Ги изучал рыцарскую науку, как говорится, с колыбели: был пажом и оруженосцем. Думаю, что к восьми годам он уже устал носить, подавать, бегать с поручениями, выслушивать брань и получать оплеухи. Если хочешь управлять другими, считал он, необходимо сначала научиться управлять собой. Мне и Андре было гораздо легче: мы росли у него в доме. Но хватит о Ги, — усмехнулся Николя, — пусть он сам защищает свои интересы.Похолодало, и вскоре посыпал мелкий снег.— Николя, мне очень холодно. Полагаю, нужно возвратиться.— Осталось проехать всего одну милю. Погреемся, поедим и отправимся обратно, — подбодрил он Лили.Севенокс был расположен на скрещении дорог, ведущих на Лондон и к морскому побережью. Замка там не было, поэтому они нашли постоялый двор, и Николя спросил отдельную комнату с очагом. Хозяин поспешил исполнить приказание норманна. Он был благодарен норманнам за то, что они не отобрали у него постоялый двор.Лили просто посинела от холода, и Николя повлек ее в отведенную им комнату.— Входите, грейтесь, дорогая, — сказал он. Лили опустилась в кресло, стоящее у веселого огня, а Николя опустился на колени, чтобы снять с ее ног сапожки, и стал растирать ее ступни руками. Наклонив голову, он приложился губами к подъему стопы.— Я целую ваши ножки, Лили. Я тщательнейшим образом все продумал, cherie, и решил: я хотел бы, Лили, чтобы вы стали моей женой.Взглянув на его серьезное лицо, она подумала: «Еще недавно я была бы на седьмом небе, если бы у меня был такой супруг — молодой, красивый, всегда улыбающийся, — а не то животное, которое мне навязали. Но Николя Монтгомери еще совсем мальчик, а мне нужен мужчина».Ее молчание ободрило его. Он поспешно продолжал:— Мы построим здесь прекрасный замок. Думаю, что вы вряд ли очень привязаны к Окстеду, и я понимаю, что вам неприятно, когда вас считают свободной женщиной. Вот почему я предлагаю вам, Лили, обвенчаться со мной. Сначала мне придется получить на это разрешение Вильгельма, но независимо ни от чего вы должны знать, что я безумно влюблен в вас.Хозяин принес им вино, миски с горячим тушеным мясом и свежеиспеченный хлеб.— Николя, я не хочу причинять вам боль, но я люблю вашего брата. — Впервые выразив свои чувства словами, она вспыхнула.Он вздохнул:— Ах, этого-то я и опасался! Но вы должны понять: для меня это не имеет большого значения, и я все равно предлагаю вам выйти за меня замуж, чего Ги никогда не сделает! — пылко заявил Николя.— Почему же? — просто спросила она.— Потому что он уже… — Николя заколебался, не решаясь выдать Ги, — потому что он слишком стар для таких забав. Он часто говорит о том, что ненавидит женщин. О, я знаю: Ги хочет сохранить вас для себя, он предупредил нас, чтобы мы не распускали руки, но он скоро устанет от вас, и поверьте, я знаю, что говорю, он не предложит вам стать его женой.— Вы оказали мне высокую честь своим предложением, Николя, но он испортил меня — другие мужчины мне не нужны, — мягко ответила она.Николя смущенно обдумывал это несколько двусмысленное заявление.— Ешьте же, я не собираюсь вас уговаривать. Может быть, если я дам вам время, вы передумаете?.. — Он улыбнулся, взглянув ей в глаза, и на мгновение положил руку на ее сомкнутые ладони…Они плотно закутались в плащи и отправились в обратный путь. Резкий ветер утих, но день подошел к концу, и казалось, что час уже гораздо более поздний, чем это было на самом деле. Валил густой снег, за ним почти ничего не было видно. Внезапно из-за деревьев выехало несколько всадников. Их было слишком много, чтобы Николя мог оказать сопротивление, но когда Лили поняла, что им нужны только лошади, она сама стала умолять молодого человека не связываться с ними и вложить свой меч в ножны, пока его не убили. Изгои отправились к своему предводителю, поджидавшему в лесу, а Николя и Лили, сознавая, что другого выхода нет, понуро поплелись в Годстоун пешком.— Простите меня, Лили. Я покрыл себя позором! Я дал вам слово, что со мной вы будете в безопасности!— Николя, да ведь ничего не случилось! Все-таки не нужно было ехать без сопровождающих.Лили поняла, что люди, напавшие на них, — саксы, но никого из них не узнала. Не прошли они и четверти мили, как к ним галопом подскакали Ги и Рольф.— Черт побери, щенок, что это значит? — зло прокричал Ги.— Нас спешили, а коней увели, — нескладно объяснил Николя.— Мы перехватим этих мерзавцев! Ждите здесь, оба! — приказал он, послав Лили такой мрачный взгляд, что та невольно задрожала, и не только от холода.Через полчаса Рольф и Ги вернулись, но привели только одну лошадь — Зефиру.— Вот, садись на эту лошадь, а Лили поедет со мной, хотя ты и заслуживаешь того, чтобы прогуляться пешим ходом.Ги наклонился и, подхватив Лили, посадил ее впереди себя.— Что случилось? — спросила она.— Двоих мы уложили, но их лошади понесли, и вожак ускакал с жеребцом Николя. Но я найду этого хряка! Я хорошо его запомнил — высокий, жирный и бородища ярко-рыжая.Лили вздрогнула при этих словах, и Ги внимательно посмотрел на нее.— Вы знаете его? — спросил он.— Нет, среди местных жителей я такого что-то не припомню, милорд, — ответила она.Ги притянул Лили к себе и укрыл своим плащом. Тепло, исходящее от его тела, немного согрело ее. Но она не могла унять дрожь, поэтому Ги пошире раздвинул ноги и крепко обнял девушку, как бы стараясь укрыть ее от невзгод. Вскоре кавалькада добралась до Годстоуна, и прежде чем спешиться, Ги прошептал ей на ухо:— Отправляйтесь в постель. Я сейчас приду и выслушаю ваши объяснения.Ги взял поводья и сам повел лошадей в стойла, совершенно не обращая внимания на Николя, пытавшегося рассказать ему, как все было. Не оглянувшись, Ги вышел из конюшни и сразу же поднялся наверх.Лили лежала в постели, укрывшись меховыми одеялами до самого подбородка. Ги подошел к огню, подложил пару поленьев, потом направился к кровати.— Вы согрелись? — ласково спросил он. Лили кивнула.Ровно, спокойно, словно он разговаривал с пятилетней девочкой, Ги продолжил:— А теперь скажите, что вы делали с Николя?— Он хотел, чтобы я съездила с ним в Севенокс. Сначала я отказывалась, а потом согласилась, — солгала она.— Вы не хотели ехать, но он сумел переубедить вас? Он вам угрожал?— Нет, — осторожно ответила она.— Он вас как-то заставил?— Нет, не совсем, — отвечала она уклончиво.— Что это значит? — спросил он негромко и тут же вскричал: — Отвечайте же, Лили!— Я купалась, а он…— Боже мой! — взревел Ги.— Уверяю вас, он вел себя достойно и просил меня обвенчаться с ним.Ги выбежал из опочивальни и отыскал Николя.— Отправляйся в Окстед и сиди там! — прогремел он. — Через несколько дней мы едем в Лондон. Но чтобы до тех пор я тебя здесь не видел! И прихвати этого проклятого сакса Эдварда. Я по горло сыт юнцами, спятившими от любви!
Леди Эдела только что кончила прибираться в своих небольших покоях, когда услышала вежливый стук в дверь. На пороге стоял Хью Монроз, придерживая свою руку, замотанную в тряпицу.— Вы поранились? — тревожно спросила она.— Порезал руку, когда чистил оружие. Она так и будет кровоточить, пока ее не зашьют. Я хотел попросить вас: не будете ли вы так любезны сделать это, Эдела?— Конечно. Входите и садитесь. Я сейчас достану нитки и иголку.Вид у Хью был подавленный.— Я подумал, что вы, наверное, не захотите больше видеть меня после того, что произошло вчера вечером.— Хью, не нужно быть таким чувствительным. С каждым может случиться подобное, — любезно ответила она.— Со мной такого еще никогда не бывало! — поклялся он.— Тогда, возможно, то была моя вина. Я не очень соблазнительна, — призналась она.— Еще как соблазнительны! Я просто не смог. Мое мужское достоинство опозорено!— А теперь посидите тихо — я посмотрю вашу руку.Эдела сняла повязку и промыла рану. Рана была ужасной, но Хью даже не вздрогнул, пока Эдела протирала ее соком папоротника, который предохраняет от заражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30