Затем он отвел ее руки в сторону, и его пальцы начали проворно расстегивать пуговицы на лифе. Ее сопротивление было слишком хрупким и вскоре сломалось под его силой и умелыми прикосновениями. Он расстегнул платье и стянул его с плеч вместе с тонкими бретельками сорочки.Заглушив поцелуями ее протесты, он ненадолго отодвинулся, ровно настолько, чтобы позволить одежде упасть до талии. Быстрым рывком он расстегнул свою рубашку, а затем снова прижался к ней. Меган ахнула, ощутив обнаженной грудью мягкие, щекочущие волосы.Рукава платья связали ей руки не хуже веревки, и она оказалась беспомощной перед его ладонями, протянувшимися к грудям. Шершавые пальцы нащупали розовые кончики и превратили их в жесткие, пульсирующие камешки, и она не могла удержать стон отчаянного желания.— Тебе это нравится, моя голубка? — прошептал он, перед тем как его рот заменил одну из рук, приникнув к розовому бутону.— Да, — пробормотала она, обезумев от бешеного огня, который зажег в ней Блейк. Если бы его тело не прижалось к ней так крепко, она бы опустилась на пол, так ослабели ее колени. Странно, как он еще не оглох от бешеного грохота ее сердца, который раздавался у его лица.Внезапно Блейк отстранился назад, а она заворожено продолжала смотреть на него глазами, расширенными и остекленевшими от страсти.— О Боже, Меган… Ты принадлежишь мне. — Пока он говорил это, его ловкие пальцы залезли под пояс ее платья, и через секунду вся одежда уже лежала у ее ног. — Я хочу устроить пир моим глазам и губам на твоем сладком теле.Даже если бы у нее нашлась твердость духа, чтобы протестовать, все равно не хватило бы дыхания. Не успела она опомниться, как Блейк подхватил ее на руки, сделал несколько шагов к кровати и положил на тонкий матрас. За несколько долгих, медленных поцелуев он ухитрился снять с нее чулки и туфли, а также собственную одежду и уже почти лег сверху. Его длинное тело было горячим и жестким, кожа пылала адским жаром.Их взгляды, ярко-синий и туманно-серый, слились в жгучей вспышке обоюдной страсти. И все же под любовной жаждой Блейк почуял тлеющую в Меган томительную неуверенность, крошечную искру страха, хоть и смешанную с такой страстью, которая заставляла ее дрожать сладкой дрожью. И снова Блейку пришла на ум голубка, когда он прижимал к себе трепещущее тело. Ее сердце бешено колотилось возле его груди, глаза мерцали на пылающем лице огромными туманными озерами. Милые губки посинели от его страстных поцелуев и трогательно дрожали. Кожа походила на теплый атлас и казалась нежней, чем перышки птицы, которую она ему напоминала.Меган моргнула, и чары развеялись. Его рот снова поймал ее губы, ладонь прошлась по ее груди, спустилась ниже, ощупывая тонкую талию и изгиб бедра. Когда его язык снова нырнул ей в рот, она ощутила бедром его напрягшуюся плоть, горячую и твердую. Мысль о том, что она скоро потеряет невинность, была настолько пугающей, что заставила ее вырваться из паутины желания, которой он ее оплел. Зарыдав, она стала сопротивляться, ее руки отталкивали его, голова поворачивалась в сторону, избная его чародейского рта, но Блейк не намеревался позволить ей убежать из его шелковой ловушки. Его рот настиг ее, губы прижались к губам в чувственном экстазе, языки сомкнулись в огненном танце. Он крепко прижимал ее к себе, пока она извивалась и сопротивлялась, его рот лишал ее дыхания, а грудь придавливала к кровати. И все время его руки шарили по ее телу, познавали округлости и впадины, открывали ожидавшие его чувственные радости.Вспышка сопротивления оказалась недолговечной. Меган снова обмякла под ним, тело затрепетало от мужских прикосновений, от рук, с бесконечной нежностью ласкавших шелковистую кожу. Его язык лизал распухшие от страсти губы, словно врачуя живительным бальзамом. Губы стирали поцелуями одинокую слезинку, просочившуюся между ресниц, ощущая соленый вкус.— Не плачь, mi paloma, моя маленькая голубка, — ласково бормотал он, а его язык в это время путешествовал по изгибу розового ушка. Дрожь восторга пробежала по ней, а он крепко обнял ее и прошептал: — Не бойся, меня, Меган. Я никогда не причиню тебе вреда. Мне хочется дарить тебе одну лишь радость и восторг.Теперь его губы коснулись ее рта с осторожной лаской, а язык заскользил нежными кругами. Пальцы блуждали вокруг ее грудей, пробуя их мягкость, а когда дотронулись до сосков, то, казалось, сделали это с благоговением. Насытясь ее ртом, его губы прошлись по щеке, ненадолго задержались возле уха и двинулись к хрупкой плоти горла. Язык нырнул в ямку возле ключицы легчайшим прикосновением, будто пчела коснулась крылышком, собирая спрятанный там драгоценный мед.— Tan dulce, — пробормотал он по-испански, словно английский был слишком грубым, чтобы выразить владевшие им в этот миг чувства. — Такая сладкая.Прерывистый всхлип пробежал по ее телу, и его вибрацию ощутили губы, нежно ласкавшие ей шею.Теплые губы пробирались по бархатистой коже в ямке плеча, заставив ее слегка напрячься, не от страха, а от восторженного ожидания. Она ощутила, как его губы изогнулись в улыбке, касаясь ее кожи. Жгучий жар дыхания возвестил о том, что его рот уже возле ее груди. Затем язык прошелся по разгоряченной плоти жаркой лавой. Стон слетел с ее полураскрытых уст, и Меган запустила жадные пальцы в его темные волосы, прижимая голову к своей пульсирующей груди. Его губы мягко обхватили ждущий сосок, вобрали в рот ритмичным потягиванием, от которого по ее телу разбежались волны желания, заставив извиваться под его восхитительными прикосновениями. Он был колдун, наславший на нее свои чары, лишивший воли к сопротивлению. Наласкавшись одной грудью, он занялся другой, пустив в ход самые деликатные, неотразимые прикосновения. От их сладости у нее перехватило дыхание, странное томление захватило ее, посылая по крови острые стрелы желания и расплавляя кости. Между ног она почувствовала тепло и щекотание, заставившее ее напрячься от острого желания.Ее телом и его движениями овладела чистейшая чувственность. И вот она уже выгибалась ему навстречу, звала к себе. Извивалась, но не для бегства, а чтобы быть ближе, чтобы волосы на его груди нежно щекотали ей груди. Пока он ласкал губами ее соски, рука его вызывала в ней волны экстаза даже самым легким прикосновением. Когда пальцы легли ей на талию, она вздохнула и слегка напряглась, а рука распласталась и заскользила по ее нежному животу.Только когда его ладонь коснулась гнезда волос, охранявших ее девство, она снова ударилась в панику, и ладонь застыла, пока ее сопротивление не ослабело. Блейк дождался, пока уляжется ее страх, и, изменив курс, заставил руку пересечь изгиб ее бедра, пройтись по нему до колена и добраться до икр. Он неспешно ласкал ее, медленно поднимаясь по нежной внутренней плоти бедра, пока пальцы наконец вновь не добрались до своей цели. И все это время он целовал ей груди, шептал слова любви на смеси испанского и английского, говорил, какая она красивая, нежная и восхитительная и как он ее хочет.Она оцепенела от прикосновения мужских пальцев к ее самым сокровенным женским местам, но все же тело предало ее и выгнулось навстречу его ласкам. Пальцы шевелились, ласкали спрятанный бугорок желания, и ей казалось, будто внутри нее проснулся вулкан. Она погибала, окончательно завороженная, отдавшись на волю его ласк, превратившись в рабу не только его прихотей, но и повелений своего проснувшегося тела.Никогда еще прежде не испытывала она такого исступления, как сейчас. Никогда еще не желала ничего так сильно, как в эту минуту его магических прикосновений. Ее тело по своей воле тянулось к его рукам, открывалось навстречу его желанным ласкам, как цветок тянется навстречу лучам солнца. Расплавленная влага разлилась в сердцевине ее женского естества, и хотя она ахнула, ощутив, как длинные худые пальцы Блейка входят в нее, но радовалась даже такому чужеродному вторжению, так как оно помогало ей избавиться от нестерпимого ощущения пустоты и желания заполнить ее. Она закричала от удивления и безумной жажды.— Чего ты хочешь, Меган? — ласково спросил он. — Скажи мне, радость моя.— Я не знаю, — пробормотала она, беспрестанно мотая головой. А когда его пальцы пощекотали ее, она воскликнула: — Тебя. Я хочу тебя, Блейк.Тогда он лег на нее, заменив пальцы своим горячим, жаждущим мужским орудием, и вновь страх охватил ее сердце.— Успокойся, mi angelina, моя лапушка. Лежи тихо, querida, и позволь мне любить тебя. — Теплые губы приблизились к ее губам, чтобы лаской утолить боязнь. Он нежно вошел в ее тугое тело, а когда она попыталась вывернуться, крепко прижал к постели, а губы пленили ее долгим, завораживающим поцелуем. Затем, задержав поцелуй, чтобы не нарушить чар, он взял ее девство быстрым, осторожным движением.Молниеносная, резкая боль едва не вывела ее из опьянения, но Блейк уже был тут как тут с нежными словами и ласковыми поцелуями, чтобы удержать колдовство. Он долго ласкал ее, пока она снова не загорелась под ним. И лишь тогда вновь вошел в нее, медленно и осторожно позволяя ей принять его целиком во влажное тепло своей шелковистой пещеры.Она слышала, как он движется на ней, внутри нее, гладит и наполняет собой. Ей казалось, будто она плывет в волшебной стране чувственных восторгов. После резкой боли пришло плавящее кости тепло. А из тепла хлынула жаркая волна желания, более пьянящая, чем все, что он заставил ее испытать до этого. Она превратилась в огонь, средоточие стихий, смерча, лавы, выбираться из которого ей совершенно не хотелось. А он был чародеем, властвовавшим над вулканом, который теперь извергался внутри нее, властвовавшим и над ней, и лишь он мог утолить то неистовство, что грозило поглотить ее с каждым шелковым рывком его плоти внутри нее.Охваченная жарчайшим пламенем она крепко прильнула к нему в буре, которую он вызвал. Нежные пальцы вцепились в темные волосы, заставляя его крепче прижаться губами к ее губам. Она взлетала все выше и выше, словно циклон чистого пламени, пока наконец одним мощным взрывом не разлетелась на миллион огненных искр.От силы взрыва из нее вырвался крик, и ее тонкий голосок слился с его басом, когда он присоединился к ней в последнем пламенном погружении. А затем он обхватил ее дрожащее, лишенное костей тело и крепко прижал к себе. Она услышала, как яростно бьется его сердце, под стать ее собственному, услышала его неровное дыхание, ощутила, как дрожат его руки, ласково убиравшие с ее разгоряченного лица взмокшие от пота волосы.Ее ресницы трепетали, отказываясь открываться, веки будто налились свинцом. Она попыталась что-то сказать, но из груди вырвался только длинный, прерывистый вздох. Она ощутила поцелуй на веках, его губы ласкали ее ресницы легчайшим касанием крыла бабочки.— Спи, любовь моя, моя милая голубка, — ласково проворковал он. — Спи. — И вновь она не нашла в себе сил ослушаться его.Возвращаясь домой, Эван внезапно остановился за углом амбара, услышав чей-то раздраженный разговор. В одном из говоривших он узнал голос Кирка. В обычных условиях он не стал бы унижаться до подслушивания, но, после того как помотался два дня вместе с Кирком, шерифом и отрядом добровольцев и после рассказа Джейны о странном поведении Опал Хардести, он не мог избавиться от ощущения, что происходит нечто странное. Если это касалось дочери либо ее будущего в качестве жены Кирка, Эван хотел знать точно, в чем там дело.— Ну, Кирк, ты знаешь, что я предпринял все что мог, чтобы отыскать девчонку, — говорил шериф Браун.— Два дня, Дик, и никакого следа! А ты не знаешь какой-нибудь хорошей ищейки, которая могла бы взять их след? Черт побери! К тому времени, когда мы ее отыщем, эти мексы уж точно успеют ее изнасиловать, а то и учинят что-нибудь похуже. А тут еще у меня на шее сидят ее родичи. Мне нужно заниматься фермой. Если бы их здесь не было, а ты делал свое дело так, как тебе положено, у меня оставалось бы время на работу и я не развлекал бы всю округу, отыскивая пропавшую невесту, которой сейчас уже скорее всего нет в живых.Эван побледнел, услышав страшные слова и равнодушный голос. Ему стоило огромных усилий не выйти из-за угла и не влепить Кирку в лицо кулаком.— Можно подумать, сердце у тебя разбито, — не без сарказма заметил Браун. — Догадываюсь, что ты предпочел бы увидеть ее мертвой, чем получить на руки порченую невесту.— Да, может быть, так было бы и лучше, — без обиняков признал Кирк. — С другой стороны, Меган редкая красотка. Видно, поэтому они ее и забрали. Я даже могу простить ей то, что ее почали, если только она не понесла в брюхе какого-нибудь мексиканского ублюдка. Она мне кое в чем пригодится. — В голосе его послышалась явная насмешка. — Тут многие вокруг никак не могут смириться с тем, что ферма принадлежит мне, а не моему кузену. И мое положение в округе сильно укрепится, если я приму свою порченую невесту, продемонстрировав христианскую терпимость и готовность простить. Какой доброй и благородной душой я предстану перед всеми, когда все-таки возьму в жены бедную поруганную девку.Смех шерифа был таким же отвратительным.— Какой добрый парень, ну надо же! Ты бы лучше постарался, чтобы родители Меган не пронюхали про твои делишки.— Как раз поэтому мне и хочется, чтобы Меган поскорей нашлась. Чем дольше они тут шастают, тем сильнее риск. И не забудь, Дик, что я могу убрать тебя с твоей должности так же просто, как и сделал тебя шерифом. Твои руки чистотой не блещут.— Если ты это сделаешь, Хардести, я тебе сильно попорчу карты во всем, — злобно пригрозил Браун.— Благодарю за предупреждение, шериф. Сделай себе услугу, если решишь проболтаться, и заплати владельцу похоронного бюро вперед. А перед тем найди Меган.Эван нырнул в глубь амбара, когда Кирк прошел мимо с недоброй усмешкой на лице. При всех своих немолодых годах ему ужасно хотелось отправиться вслед за Кирком и насмерть схлестнуться с ним за то, что парень говорит о Меган таким тоном, но он удержался. Он услышал достаточно, чтобы понять, что Кирк и шериф являются сообщниками в каких-то темных делишках. К тому жеЭван обратил внимание на странное обстоятельство: некоторые из наемных людей Кирка не были простыми пастухами.Зачем, спрашивается, честному фермеру нанимать для охраны дома стрелков-ганфайтеров? Эван был достаточно зол и решил все выяснить. Ему вовсе не улыбалось, если дочь будет вызволена из одной банды негодяев и попадет в другую. После тех слов, которые Кирк сказал про Меган, Эвану захотелось во всем разобраться и при надобности вывести его на чистую воду.— Недаром говорится, что подслушивать нехорошо — ничего отрадного про себя не услышишь.Медленный, тягучий голос едва не заставил Эвана подпрыгнуть. Кровь отхлынула с лица, когда он повернулся и встретил ледяной взгляд одного из стрелков Кирка.— Вы… вы давно здесь?— Достаточно давно, мистер Коулстон. Достаточно давно. — Стрелок растоптал окурок каблуком, убедился, что тот полностью погашен, и лишь потом продолжил: — На вашем месте я был бы поосторожнее, а то неизвестно, кто застукает вас в следующий раз. Может оказаться, что он прямиком побежит к хозяину.— А что же хотите сделать вы?.. — Эван замялся, тщетно пытаясь вспомнить, как зовут этого челоэека.— Джейк Баннер, мистер Коулстон. И должен заметить, что прошло уже немало времени с тех пор, как я бегал в коротких штанишках. Я не мальчик на побегушках, чтобы докладывать обо всем без разбору.«Нет, — подумал Эван, — этого парня не назовешь мальчиком». Пожалуй, он не был им даже в свои юные годы. Он выглядел так, словно рос в суровых условиях. Лицо у Джейка было жестким, глаза старыми, как будто он перевидал на своем веку слишком много безобразного. Хотя ему едва ли было за тридцать, скорее всего жизнь преподнесла такие уроки этому человеку, какие не каждый бы выдержал. Пояс с пистолетом висел у него низко на бедре, выдавая в нем стрелка-ганфайтера.— Смею надеяться, что вы объясните мне смысл ваших слов, — осмелился Эван.Джейк улыбнулся, но даже его улыбка была отрешенной.— Не вижу необходимости.— Что ж, я, собственно, и не рассчитывал.— Все это вас не касается, — добавил Джейк. -Лучше смотрите, чтобы не сунуть нос туда, где его могут отстрелить.— Если это имеет отношение к моей дочери и ее благу, то это определенно мое дело, мистер Баннер.Джейк с минуту поразмыслил, пришел к какому-то решению и кивнул:— Тогда вам нужен кабинет Кирка. Пусть ваша жена постарается еще раз вытереть там пыль, только предупредите ее, чтобы она не попадалась за этим занятием. — Он дотронулся до края шляпы: — Рад был повидаться, мистер Коулстон.Долговязый стрелок направился прочь, оставив Эвана размышлять с открытым ртом над тем, как это Джейк ухитряется знать про все, что происходит вокруг. 6 Теплые губы ласкали ее с той же нежностью, только более настойчиво, вытаскивая без всякой пощады из блаженных сновидений в реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37