Вообще-то он был доволен тем, что Доминику пришла в голову мысль подарить Кэтлин попугая, но сожалел, что не додумался до этого сам. Во всяком случае попугай наверняка будет хорошей компанией для Кэтлин в ее самые одинокие часы. Жан был уверен, что она сумеет по достоинству оценить несколько необычный набор слов и фраз, которыми изъяснялся Пег-Лег.
В тот вечер Кэтлин, готовясь ко сну, стала разговаривать с попугаем, сидевшим на жердочке в углу ее каюты.
— Ты очень красивая птица, — сказала она.
— Нехорошая птица! — завопил попугай.
— Красивая птица! — поправила Кэтлин.
— Нехорошая птица, — повторил Пег-Лег.
Покачав головой и усмехнувшись, Кэтлин закончила раздеваться и, голая, потянулась за ночной рубашкой. Раздался пронзительный похотливый свист, и она замерла. Рот у нее открылся, и она повернулась к птице.
— Это ты сделал? — осуждающе спросила она. Она готова была поклясться, что в ответ попугай
подмигнул ей. Затем, когда она снова отвернулась, чтобы взять рубашку, он свистнул еще раз.
— Черт возьми! — изумленно выругалась Кэтлин. Натянув рубашку, она забралась под одеяло, весело посмеиваясь. — Ты прав, Пег-Лег, ты и вправду нехорошая птица. Ну подожди, доберусь я до Доминика.
Незаметно пролетел январь. «Волшебница» и «Прайд» бороздили моря в поисках британских кораблей. Изредка они нападали на какое-нибудь испанское судно, делая это, главным образом, ради добычи и по просьбе Жана. Жан давно ненавидел испанцев, и, как он объяснил Кэтлин, удовлетворяя таким образом ненависть, он еще получал немалую прибыль. Нападение на британские военные корабли было занятием невыгодным, зато грабеж испанских судов давал немалый доход. Кэтлин не возражала. Ей, как и Жану, надо было платить своей команде.
Но главной их целью были все же английские корабли. В первый раз они наткнулись на английский корабль, находясь всего в нескольких днях пути от Гранд-Тера. Англичане, увидев, что им навстречу движется не один, а два корабля, развернулись и обратились в бегство. Кэтлин с Жаном пустились в погоню. «Волшебница Эмералд», будучи более быстроходным судном, обошла сбоку вражеский корвет, оставаясь при этом вне пределов досягаемости его орудий, и перерезала ему путь спереди. Жан тем временем зашел ему в тыл. Таким образом они избежали опасных бортовых залпов и зажали судно как в тиски, прежде чем оно сумело осуществить какой-либо маневр и причинить им вред.
Кэтлин с огромным удовольствием отметила настороженное выражение, появившееся на лицах английских моряков, когда они увидели, что на обоих атакующих их кораблях развевается не звездно-полосатый флаг, а «Веселый Роджер». Всем было известно, что череп и скрещенные кости являлись символом пиратов, и при виде этого флага даже самых смелых пробирала дрожь.
Обнажив шпагу, Кэтлин перепрыгнула на борт корвета, Финли держался вплотную за ней. Кэтлин придерживалась правила сражаться парами и всегда советовала своей команде делать то же самое. В этом случае у каждого имелся партнер, защищающий его со спины. Она соблюдала это правило уже долгие годы, и оно сослужило ей хорошую службу.
В знак уважения к лидерству Жана она позволила ему взять на себя капитана, а для себя выбрала старину рулевого. Высокий, худой моряк возвышался ад ней. Она с вызовом посмотрела ему в лицо. Одно преимущество она получила сразу же: он уставился на ее соблазнительные формы, которые подчеркивал нарочито смелый наряд. Когда первое потрясение прошло, на лице его, как Кэтлин и ожидала, появилось похотливое выражение.
Она подняла шпагу, звонко выкрикнув:
— En garde!
Широкая глупая ухмылка раздвинула губы рулевого.
Черт побери! Француженка!
Ошибаешься, тупая ты башка, — проронила Кэтлин. — А теперь вытаскивай шпагу или я убью тебя, как собаку. Выбирай сам, мне все равно.
Улыбка исчезла, сменившись хмурым оскалом.
— Ты на это напросилась, — прорычал матрос, выхватывая свою шпагу.
С первых ударов Кэтлин поняла, что фехтовальщик он никудышный. В течение каких-то секунд она обезоружила его, нанеся при этом глубокую рану в бедро.
Следующий ее противник был немногим лучше, и лишь третий оказался на высоте. Она отразила его первый удар, и ее сразу охватило возбуждение. Сейчас перед ней был человек, который, по крайней мере, мог отличить один конец шпаги от другого. Он снова сделал выпад, и снова она парировала его. Грациозно двигаясь, Кэтлин держалась на безопасном расстоянии от противника, парируя его удары и выискивая слабые места. Быстрый ложный выпад заставил его открыться, и ее клинок безошибочно вошел ему в сердце. Это был смертельный удар, каким и надлежало завершить поединок с достойным противником.
К концу сражения Жан обезоружил капитана, а многие английские матросы лежали на палубе мертвые или раненые. Остальные в страхе поспешили сдаться. Даже Изабел, за которой бдительно присматривал Доминик, самостоятельно справилась со своим противником.
С угрюмым удовлетворением Кэтлин наблюдала, как тела убитых выбросили за борт. Ни на секунду в ней не шевельнулись угрызения совести. Она думала о Риде и чувствовала, что ее действия вполне оправданы. Эти люди должны были заплатить за то, что отправились воевать. Врагов не целуют в щечку и не желают им всех благ.
Еще раньше они с Жаном договорились, что будут поровну делить все захваченные суда. Этот первый трофей достанется Жану, его отправят на Гранд-Тер. Следующий будет отдан Кэтлин. Она уже решила, что половину захваченных судов присоединит к своему флоту и отошлет их в Саванну. Другую половину в память о Риде она собиралась отдать правительству для укрепления американского флота.
— Кэтлин, я видел твой последний поединок, — сказал Жан. — Ты была великолепна. Ты ни на секунду не отвела от него глаз.
Кэтлин спокойно кивнула.
— Спасибо, Жан, но, право же, я не заслуживаю похвалы. Силы были слишком неравные.
— Ну, я тем не менее убедился, что Доминик и Рид не преувеличивали, расхваливая твое мастерство. Неудивительно, что в те давние дни ты с легкостью обезоружила Пьера.
— Не такие уж давние, раз Пьер по-прежнему меня ненавидит, — возразила Кэтлин.
— Верно, но теперь он ничем тебя не побеспокоит. Пьер, конечно, человек беспринципный, но не глупый.
— А я и не особо беспокоюсь. Я могу постоять за себя.
— Куда мы теперь направимся? — спросил Жан, предлагая ей тем самым участвовать в принятии решений наравне с ним. — Может, покажешь мне, где ты прятала «Волшебницу», когда выслеживала Рида?
Кэтлин рассмеялась:
— Жан, нельзя же требовать от дамы, чтобы она раскрыла все свои секреты, — шутливо заметила она.
В ответ на это замечание в его карих глазах блеснуло нечто большее, чем просто гордость за Кэтлин. Они взглянули друг на друга как мужчина и женщина, и Кэтлин ощутила притягательную силу смотревшего на нее мужчины. Впервые за долгие месяцы она почувствовала себя женщиной, пусть всего лишь на секунду, и смутилась. Увидев вспыхнувшее в глазах Жана желание она отреагировала чисто по-женски. Он без слов дал ей понять, как она прекрасна и желанна.
Мгновение она стояла зачарованная его горящим взглядом. Затем со стыдом и смущением отвернулась. Впервые встретив Жана много лет назад, она сразу почувствовала, что их тянет друг к другу. Кэтлин в ту пору отдавала себе отчет в том, что не будь она так страстно влюблена в Рида, ей вряд ли удалось бы устоять перед мужественным, динамичным Жаном.
Теперь Рид был мертв, но прошло еще слишком мало времени для того, чтобы она испытала какие-то чувства к Жану. Она болезненно переживала свое одиночество, ее молодое тело предательски внушило ей желание ощутить на себе сильные мужские руки. Кэтлин приказала себе не обращать внимания на этот сексуальный порыв, возникший впервые за все время после гибели Рида. Она почувствовала себя виноватой оттого, что испытала нечто подобное, и щеки ей залил жаркий румянец. Рид больше не стоял между нею и Жаном, но она слишком дорожила памятью о нем, слишком остро ощущала горечь утраты. Рид больше не стоял между нею и Жаном, теперь между ними стоял его призрак.
Жан заметил смущение на лице Кэтлин и то, как она поспешно отвернулась, и в душе проклял себя за то, что позволил так явно показать свое желание. Он знал, что время для этого еще не настало, и надеялся, что не оттолкнул Кэтлин. Он не хотел, чтобы она обратилась в бегство как раз тогда, когда он рассчитывал начать мало-помалу завоевывать ее привязанность. Он немного успокоился, вспомнив мгновенно промелькнувшую в ее глазах искру ответного желания, которую она не сумела скрыть. При должном терпении он еще завоюет ее любовь.
Протянув руку, он убрал со щеки Кэтлин прядь волос.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, cherie. Ты покажешь мне свое потайное убежище?
Взяв себя в руки, Кэтлин снова посмотрела ему прямо в лицо.
— Конечно, Жан, — спокойно сказала она. — Теперь ни к чему хранить это в тайне. Не вижу причин, почему бы мне не показать тебе его.
Они двигались к южной оконечности Флориды, к району, называемому Флорида-Кейс, или Флорида-Кис, как произносили это название американцы. Здесь среди поросших мхом островков и находилось любимое потайное убежище Кэтлин — небольшая бухточка, в которой корабль, оставался незамеченным, мог обозревать довольно обширное пространство вокруг. На редкость удобное расположение бухточки позволяло наблюдать за одним из главных проходов в залив, которым обычно пользовались суда, идущие из Луизианы в Мехико или наоборот.
На Жана это укрытие произвело должное впечатление.
— Прекрасный выбор, малышка. Неудивительно что ты всегда заставала Рида врасплох. Тебе надо было только ждать, притаившись, появления его кораблей.
— А сейчас мы будем, притаившись, как паук ждать, когда какой-нибудь английский корабль попадет в наши сети.
Действуя подобным образом, они в течение трех дней захватили три английских судна. Два получили в бою слишком сильные повреждения и затонул третье отправилось на Гранд-Тер с тем, чтобы позднее его оттуда перегнали в Саванну.
Пока они подкарауливали свои жертвы, времени для досуга было более, чем достаточно. Друзья коротали его, беседуя о том о сем или играя в карты. Это вполне устраивало Жана, ибо каждый проведенный совместно день сближал его с Кэтлин. Доминик был того же мнения, он тоже с каждым днем все лучше узнавал Изабел.
Постепенно Кэтлин привыкла к своему возмутительному попугаю. Птица повсюду следовала за ней, постоянно что-то выкрикивая. Вскоре выяснилось, что Пег-Лег — большой любитель рома. Кроме того, он обожал свежие лепешки, которые, к сожалению, не всегда ему доставались. Если вместо лепешек ему давали сухие галеты, он принимался громко жаловаться. Он умел выговаривать свое имя, а услышав несколько раз, как Дэн обращается к Кэтлин, стал звать ее «кэп Кэт». Неисправимый повеса, он постоянно подмигивал, насвистывал и приговаривал: «Поцелуй меня, моя сладкая». Его довольно богатый словарь включал немало крепких словечек, которые он позаимствовал у моряков, посещавших таверну, где он когда-то жил. Провалиться мне на этом месте» и «Черт меня побери» были его любимыми фразами. Одним словом, он во многих отношениях был колоритной птицей и часто вызывал у Кэтлин смех. Передвигался Пег-Лег самыми разными способами, причем летал не так уж часто. Его можно было увидеть путешествующим по палубе, устроившись на руке, Доминика или на шляпе Финли, если, конечно, он не занимал своего законного места на плече Кэтлин. Даже Дэн, иногда ворча соглашался, чтобы Пег-Лег совершил прогулку, сидя у него на голове. Но чаще всего он использовал в качестве транспортного средства корабельную кошку. Это было фантастическое зрелище, когда бедная кошка мчалась по палубе, а Пег-Лег с победоносным видом восседал у нее на спине, что-то вереща и весело ее поклевывая.
Изабел сначала не хотела иметь ничего общего с испорченным любимцем Кэтлин, но постепенно Пег-Лег покорил и ее.
— Ненормальная птица, но такая забавная, — признала Изабел. — И все же я рада, что он твой, а не мой. Он вечно говорит что-нибудь непотребное в самый неподходящий момент.
Кэтлин наконец убедила Жана позволить ей одной совершать на «Волшебнице» короткие разведывательные вылазки. Встретив британский корабль, она ждала, пока ее заметят, а потом делала вид, что старается улизнуть. Англичане пускались в погоню, и она заманивала их туда, где находился корабль Жана. Затем начиналось сражение, в котором их команды действовали совместно. Захватив в этом районе с полдюжины, кораблей, пираты благоразумно решили перебазироваться в другое место. Даже англичане, какими бы недалекими они подчас ни были, наверняка должны были рано или поздно послать конвой разузнать, куда исчезают корабли их флота. При всем своем опыте и отваге команды «Прайда» и «Волшебницы» не собирались иметь дела с несколькими британскими судами одновременно.
Они двинулись вдоль западного побережья Флориды к Мобилю и Новому Орлеану, решив внести свой вклад в прорыв английской блокады. Заметив одинокий корабль, либо «Прайд», либо «Волшебница» старались выманить его подальше в море и там совместно атаковали. Подобная тактика давала прекрасные результаты — они захватили три корабля. Но однажды, когда они, выманив в море британский корвет, готовились напасть на него, рядом неожиданно появился еще один английский военный корабль. Они оказались лицом к лицу с противником, превосходящим их по численности вдвое.
Жан с возбужденно блестевшими глазами повернулся к Кэтлин:
— Ну как, ma petite piratess, будем удирать или примем бой?
— Ни за что я не стану удирать от английских псов, если есть хоть малейший шанс одержать над ними верх. Мы примем бой, мой капитан.
И они приняли бой. На сей раз Жан страховал Кэтлин сзади. Вдвоем они посеяли панику в рядах противника. Возбуждение битвы горячило кровь Кэтлин, ее шпага вспыхивала на солнце, нанося удар за ударом. Глаза блестели, как драгоценные камни, а грудной смех аккомпанировал звону стали. Каждая победа вливала в нее новые силы, и рука не уставала от тяжести шпаги. Кэтлин была в ударе в тот день. Движения ее были ловкими и грациозными, шпага стала как бы продолжением ее руки, мгновенно выполняя посылаемые мозгом команды. Она видела удивление на лицах своих противников, обнаруживавших, что перед ними женщина, ощущала их нежелание поднимать против нее шпагу, но ее клинок очень быстро убеждал их, что на карту поставлена их жизнь.
Они понимали, что это хрупкое на вид существо владеет шпагой не хуже мужчины и не колеблясь вонзает ее в человеческую плоть. Некоторые отпускали грубые замечания, но Кэтлин не попадалась на эту удочку. Смерив их презрительным взглядом, она мгновенно переходила в наступление, сопровождая свою пиратку звонким смехом. Она получала наслаждение от битвы. Среди ее противников попадались и такие, кто мало чем уступал ей в мастерстве, но это лишь помогало ей не утратить бдительности и быстроты реакций. Они с Жаном являли собой великолепное зрелище. Мастерство их было непревзойденным, и их победы вдохновляли остальных членов команды.
Изабел, которую Доминик ни на секунду не выпускал из виду, с каждым новым ударом обретала уверенность в собственных силах и показывала пример замечательного фехтовального мастерства. Ее мужество и дерзость компенсировали незнание наиболее сложных приемов, движения и реакции были молниеносными. Доминика просто распирало от гордости, пока он сражался рядом с этим проворным эльфом, укравшим его сердце.
К концу боя им удалось захватить оба судна, хотя одно получило сильные повреждения и не годилось для дальнейшего использования. Только трое из их людей были ранены, да и то не слишком серьезно. Одержанную победу следовало непременно отпраздновать.
ГЛАВА 13
После этого, закончившегося их полной победой боя, Кэтлин с Жаном направили свои корабли на Гранд-Тер. Там они пересели в лодки и поплыли в Новый Орлеан.
Кэтлин и Изабел посчитали, что для подобного путешествия им лучше надеть платья. В самом деле, не ходить же по улицам Нового Орлеана в их морской экипировке. Впервые за много месяцев Кэтлин пожалела, что должна носить траур — с собой у нее было только два черных платья. Убедив себя, что вдовий наряд не к лицу дерзкой пиратке, она решила, что купит два новых платья в одном из роскошных магазинов прославленного города.
Единственным, что омрачало их путешествие, было Решение Пьера поехать с ними якобы для того, чтобы повидать жену и детей. Он и вправду навестил свою семью, но при этом слишком часто увязывался повсюду за ними, главным образом ради того — была уверена Кэтлин, — чтобы досадить ей. При братьях бывал неизменно любезен, но при каждом удобном случае отпускал в ее адрес ядовитые замечания, и Кэтлин чувствовала, что за его лживой улыбкой клокочет ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
В тот вечер Кэтлин, готовясь ко сну, стала разговаривать с попугаем, сидевшим на жердочке в углу ее каюты.
— Ты очень красивая птица, — сказала она.
— Нехорошая птица! — завопил попугай.
— Красивая птица! — поправила Кэтлин.
— Нехорошая птица, — повторил Пег-Лег.
Покачав головой и усмехнувшись, Кэтлин закончила раздеваться и, голая, потянулась за ночной рубашкой. Раздался пронзительный похотливый свист, и она замерла. Рот у нее открылся, и она повернулась к птице.
— Это ты сделал? — осуждающе спросила она. Она готова была поклясться, что в ответ попугай
подмигнул ей. Затем, когда она снова отвернулась, чтобы взять рубашку, он свистнул еще раз.
— Черт возьми! — изумленно выругалась Кэтлин. Натянув рубашку, она забралась под одеяло, весело посмеиваясь. — Ты прав, Пег-Лег, ты и вправду нехорошая птица. Ну подожди, доберусь я до Доминика.
Незаметно пролетел январь. «Волшебница» и «Прайд» бороздили моря в поисках британских кораблей. Изредка они нападали на какое-нибудь испанское судно, делая это, главным образом, ради добычи и по просьбе Жана. Жан давно ненавидел испанцев, и, как он объяснил Кэтлин, удовлетворяя таким образом ненависть, он еще получал немалую прибыль. Нападение на британские военные корабли было занятием невыгодным, зато грабеж испанских судов давал немалый доход. Кэтлин не возражала. Ей, как и Жану, надо было платить своей команде.
Но главной их целью были все же английские корабли. В первый раз они наткнулись на английский корабль, находясь всего в нескольких днях пути от Гранд-Тера. Англичане, увидев, что им навстречу движется не один, а два корабля, развернулись и обратились в бегство. Кэтлин с Жаном пустились в погоню. «Волшебница Эмералд», будучи более быстроходным судном, обошла сбоку вражеский корвет, оставаясь при этом вне пределов досягаемости его орудий, и перерезала ему путь спереди. Жан тем временем зашел ему в тыл. Таким образом они избежали опасных бортовых залпов и зажали судно как в тиски, прежде чем оно сумело осуществить какой-либо маневр и причинить им вред.
Кэтлин с огромным удовольствием отметила настороженное выражение, появившееся на лицах английских моряков, когда они увидели, что на обоих атакующих их кораблях развевается не звездно-полосатый флаг, а «Веселый Роджер». Всем было известно, что череп и скрещенные кости являлись символом пиратов, и при виде этого флага даже самых смелых пробирала дрожь.
Обнажив шпагу, Кэтлин перепрыгнула на борт корвета, Финли держался вплотную за ней. Кэтлин придерживалась правила сражаться парами и всегда советовала своей команде делать то же самое. В этом случае у каждого имелся партнер, защищающий его со спины. Она соблюдала это правило уже долгие годы, и оно сослужило ей хорошую службу.
В знак уважения к лидерству Жана она позволила ему взять на себя капитана, а для себя выбрала старину рулевого. Высокий, худой моряк возвышался ад ней. Она с вызовом посмотрела ему в лицо. Одно преимущество она получила сразу же: он уставился на ее соблазнительные формы, которые подчеркивал нарочито смелый наряд. Когда первое потрясение прошло, на лице его, как Кэтлин и ожидала, появилось похотливое выражение.
Она подняла шпагу, звонко выкрикнув:
— En garde!
Широкая глупая ухмылка раздвинула губы рулевого.
Черт побери! Француженка!
Ошибаешься, тупая ты башка, — проронила Кэтлин. — А теперь вытаскивай шпагу или я убью тебя, как собаку. Выбирай сам, мне все равно.
Улыбка исчезла, сменившись хмурым оскалом.
— Ты на это напросилась, — прорычал матрос, выхватывая свою шпагу.
С первых ударов Кэтлин поняла, что фехтовальщик он никудышный. В течение каких-то секунд она обезоружила его, нанеся при этом глубокую рану в бедро.
Следующий ее противник был немногим лучше, и лишь третий оказался на высоте. Она отразила его первый удар, и ее сразу охватило возбуждение. Сейчас перед ней был человек, который, по крайней мере, мог отличить один конец шпаги от другого. Он снова сделал выпад, и снова она парировала его. Грациозно двигаясь, Кэтлин держалась на безопасном расстоянии от противника, парируя его удары и выискивая слабые места. Быстрый ложный выпад заставил его открыться, и ее клинок безошибочно вошел ему в сердце. Это был смертельный удар, каким и надлежало завершить поединок с достойным противником.
К концу сражения Жан обезоружил капитана, а многие английские матросы лежали на палубе мертвые или раненые. Остальные в страхе поспешили сдаться. Даже Изабел, за которой бдительно присматривал Доминик, самостоятельно справилась со своим противником.
С угрюмым удовлетворением Кэтлин наблюдала, как тела убитых выбросили за борт. Ни на секунду в ней не шевельнулись угрызения совести. Она думала о Риде и чувствовала, что ее действия вполне оправданы. Эти люди должны были заплатить за то, что отправились воевать. Врагов не целуют в щечку и не желают им всех благ.
Еще раньше они с Жаном договорились, что будут поровну делить все захваченные суда. Этот первый трофей достанется Жану, его отправят на Гранд-Тер. Следующий будет отдан Кэтлин. Она уже решила, что половину захваченных судов присоединит к своему флоту и отошлет их в Саванну. Другую половину в память о Риде она собиралась отдать правительству для укрепления американского флота.
— Кэтлин, я видел твой последний поединок, — сказал Жан. — Ты была великолепна. Ты ни на секунду не отвела от него глаз.
Кэтлин спокойно кивнула.
— Спасибо, Жан, но, право же, я не заслуживаю похвалы. Силы были слишком неравные.
— Ну, я тем не менее убедился, что Доминик и Рид не преувеличивали, расхваливая твое мастерство. Неудивительно, что в те давние дни ты с легкостью обезоружила Пьера.
— Не такие уж давние, раз Пьер по-прежнему меня ненавидит, — возразила Кэтлин.
— Верно, но теперь он ничем тебя не побеспокоит. Пьер, конечно, человек беспринципный, но не глупый.
— А я и не особо беспокоюсь. Я могу постоять за себя.
— Куда мы теперь направимся? — спросил Жан, предлагая ей тем самым участвовать в принятии решений наравне с ним. — Может, покажешь мне, где ты прятала «Волшебницу», когда выслеживала Рида?
Кэтлин рассмеялась:
— Жан, нельзя же требовать от дамы, чтобы она раскрыла все свои секреты, — шутливо заметила она.
В ответ на это замечание в его карих глазах блеснуло нечто большее, чем просто гордость за Кэтлин. Они взглянули друг на друга как мужчина и женщина, и Кэтлин ощутила притягательную силу смотревшего на нее мужчины. Впервые за долгие месяцы она почувствовала себя женщиной, пусть всего лишь на секунду, и смутилась. Увидев вспыхнувшее в глазах Жана желание она отреагировала чисто по-женски. Он без слов дал ей понять, как она прекрасна и желанна.
Мгновение она стояла зачарованная его горящим взглядом. Затем со стыдом и смущением отвернулась. Впервые встретив Жана много лет назад, она сразу почувствовала, что их тянет друг к другу. Кэтлин в ту пору отдавала себе отчет в том, что не будь она так страстно влюблена в Рида, ей вряд ли удалось бы устоять перед мужественным, динамичным Жаном.
Теперь Рид был мертв, но прошло еще слишком мало времени для того, чтобы она испытала какие-то чувства к Жану. Она болезненно переживала свое одиночество, ее молодое тело предательски внушило ей желание ощутить на себе сильные мужские руки. Кэтлин приказала себе не обращать внимания на этот сексуальный порыв, возникший впервые за все время после гибели Рида. Она почувствовала себя виноватой оттого, что испытала нечто подобное, и щеки ей залил жаркий румянец. Рид больше не стоял между нею и Жаном, но она слишком дорожила памятью о нем, слишком остро ощущала горечь утраты. Рид больше не стоял между нею и Жаном, теперь между ними стоял его призрак.
Жан заметил смущение на лице Кэтлин и то, как она поспешно отвернулась, и в душе проклял себя за то, что позволил так явно показать свое желание. Он знал, что время для этого еще не настало, и надеялся, что не оттолкнул Кэтлин. Он не хотел, чтобы она обратилась в бегство как раз тогда, когда он рассчитывал начать мало-помалу завоевывать ее привязанность. Он немного успокоился, вспомнив мгновенно промелькнувшую в ее глазах искру ответного желания, которую она не сумела скрыть. При должном терпении он еще завоюет ее любовь.
Протянув руку, он убрал со щеки Кэтлин прядь волос.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, cherie. Ты покажешь мне свое потайное убежище?
Взяв себя в руки, Кэтлин снова посмотрела ему прямо в лицо.
— Конечно, Жан, — спокойно сказала она. — Теперь ни к чему хранить это в тайне. Не вижу причин, почему бы мне не показать тебе его.
Они двигались к южной оконечности Флориды, к району, называемому Флорида-Кейс, или Флорида-Кис, как произносили это название американцы. Здесь среди поросших мхом островков и находилось любимое потайное убежище Кэтлин — небольшая бухточка, в которой корабль, оставался незамеченным, мог обозревать довольно обширное пространство вокруг. На редкость удобное расположение бухточки позволяло наблюдать за одним из главных проходов в залив, которым обычно пользовались суда, идущие из Луизианы в Мехико или наоборот.
На Жана это укрытие произвело должное впечатление.
— Прекрасный выбор, малышка. Неудивительно что ты всегда заставала Рида врасплох. Тебе надо было только ждать, притаившись, появления его кораблей.
— А сейчас мы будем, притаившись, как паук ждать, когда какой-нибудь английский корабль попадет в наши сети.
Действуя подобным образом, они в течение трех дней захватили три английских судна. Два получили в бою слишком сильные повреждения и затонул третье отправилось на Гранд-Тер с тем, чтобы позднее его оттуда перегнали в Саванну.
Пока они подкарауливали свои жертвы, времени для досуга было более, чем достаточно. Друзья коротали его, беседуя о том о сем или играя в карты. Это вполне устраивало Жана, ибо каждый проведенный совместно день сближал его с Кэтлин. Доминик был того же мнения, он тоже с каждым днем все лучше узнавал Изабел.
Постепенно Кэтлин привыкла к своему возмутительному попугаю. Птица повсюду следовала за ней, постоянно что-то выкрикивая. Вскоре выяснилось, что Пег-Лег — большой любитель рома. Кроме того, он обожал свежие лепешки, которые, к сожалению, не всегда ему доставались. Если вместо лепешек ему давали сухие галеты, он принимался громко жаловаться. Он умел выговаривать свое имя, а услышав несколько раз, как Дэн обращается к Кэтлин, стал звать ее «кэп Кэт». Неисправимый повеса, он постоянно подмигивал, насвистывал и приговаривал: «Поцелуй меня, моя сладкая». Его довольно богатый словарь включал немало крепких словечек, которые он позаимствовал у моряков, посещавших таверну, где он когда-то жил. Провалиться мне на этом месте» и «Черт меня побери» были его любимыми фразами. Одним словом, он во многих отношениях был колоритной птицей и часто вызывал у Кэтлин смех. Передвигался Пег-Лег самыми разными способами, причем летал не так уж часто. Его можно было увидеть путешествующим по палубе, устроившись на руке, Доминика или на шляпе Финли, если, конечно, он не занимал своего законного места на плече Кэтлин. Даже Дэн, иногда ворча соглашался, чтобы Пег-Лег совершил прогулку, сидя у него на голове. Но чаще всего он использовал в качестве транспортного средства корабельную кошку. Это было фантастическое зрелище, когда бедная кошка мчалась по палубе, а Пег-Лег с победоносным видом восседал у нее на спине, что-то вереща и весело ее поклевывая.
Изабел сначала не хотела иметь ничего общего с испорченным любимцем Кэтлин, но постепенно Пег-Лег покорил и ее.
— Ненормальная птица, но такая забавная, — признала Изабел. — И все же я рада, что он твой, а не мой. Он вечно говорит что-нибудь непотребное в самый неподходящий момент.
Кэтлин наконец убедила Жана позволить ей одной совершать на «Волшебнице» короткие разведывательные вылазки. Встретив британский корабль, она ждала, пока ее заметят, а потом делала вид, что старается улизнуть. Англичане пускались в погоню, и она заманивала их туда, где находился корабль Жана. Затем начиналось сражение, в котором их команды действовали совместно. Захватив в этом районе с полдюжины, кораблей, пираты благоразумно решили перебазироваться в другое место. Даже англичане, какими бы недалекими они подчас ни были, наверняка должны были рано или поздно послать конвой разузнать, куда исчезают корабли их флота. При всем своем опыте и отваге команды «Прайда» и «Волшебницы» не собирались иметь дела с несколькими британскими судами одновременно.
Они двинулись вдоль западного побережья Флориды к Мобилю и Новому Орлеану, решив внести свой вклад в прорыв английской блокады. Заметив одинокий корабль, либо «Прайд», либо «Волшебница» старались выманить его подальше в море и там совместно атаковали. Подобная тактика давала прекрасные результаты — они захватили три корабля. Но однажды, когда они, выманив в море британский корвет, готовились напасть на него, рядом неожиданно появился еще один английский военный корабль. Они оказались лицом к лицу с противником, превосходящим их по численности вдвое.
Жан с возбужденно блестевшими глазами повернулся к Кэтлин:
— Ну как, ma petite piratess, будем удирать или примем бой?
— Ни за что я не стану удирать от английских псов, если есть хоть малейший шанс одержать над ними верх. Мы примем бой, мой капитан.
И они приняли бой. На сей раз Жан страховал Кэтлин сзади. Вдвоем они посеяли панику в рядах противника. Возбуждение битвы горячило кровь Кэтлин, ее шпага вспыхивала на солнце, нанося удар за ударом. Глаза блестели, как драгоценные камни, а грудной смех аккомпанировал звону стали. Каждая победа вливала в нее новые силы, и рука не уставала от тяжести шпаги. Кэтлин была в ударе в тот день. Движения ее были ловкими и грациозными, шпага стала как бы продолжением ее руки, мгновенно выполняя посылаемые мозгом команды. Она видела удивление на лицах своих противников, обнаруживавших, что перед ними женщина, ощущала их нежелание поднимать против нее шпагу, но ее клинок очень быстро убеждал их, что на карту поставлена их жизнь.
Они понимали, что это хрупкое на вид существо владеет шпагой не хуже мужчины и не колеблясь вонзает ее в человеческую плоть. Некоторые отпускали грубые замечания, но Кэтлин не попадалась на эту удочку. Смерив их презрительным взглядом, она мгновенно переходила в наступление, сопровождая свою пиратку звонким смехом. Она получала наслаждение от битвы. Среди ее противников попадались и такие, кто мало чем уступал ей в мастерстве, но это лишь помогало ей не утратить бдительности и быстроты реакций. Они с Жаном являли собой великолепное зрелище. Мастерство их было непревзойденным, и их победы вдохновляли остальных членов команды.
Изабел, которую Доминик ни на секунду не выпускал из виду, с каждым новым ударом обретала уверенность в собственных силах и показывала пример замечательного фехтовального мастерства. Ее мужество и дерзость компенсировали незнание наиболее сложных приемов, движения и реакции были молниеносными. Доминика просто распирало от гордости, пока он сражался рядом с этим проворным эльфом, укравшим его сердце.
К концу боя им удалось захватить оба судна, хотя одно получило сильные повреждения и не годилось для дальнейшего использования. Только трое из их людей были ранены, да и то не слишком серьезно. Одержанную победу следовало непременно отпраздновать.
ГЛАВА 13
После этого, закончившегося их полной победой боя, Кэтлин с Жаном направили свои корабли на Гранд-Тер. Там они пересели в лодки и поплыли в Новый Орлеан.
Кэтлин и Изабел посчитали, что для подобного путешествия им лучше надеть платья. В самом деле, не ходить же по улицам Нового Орлеана в их морской экипировке. Впервые за много месяцев Кэтлин пожалела, что должна носить траур — с собой у нее было только два черных платья. Убедив себя, что вдовий наряд не к лицу дерзкой пиратке, она решила, что купит два новых платья в одном из роскошных магазинов прославленного города.
Единственным, что омрачало их путешествие, было Решение Пьера поехать с ними якобы для того, чтобы повидать жену и детей. Он и вправду навестил свою семью, но при этом слишком часто увязывался повсюду за ними, главным образом ради того — была уверена Кэтлин, — чтобы досадить ей. При братьях бывал неизменно любезен, но при каждом удобном случае отпускал в ее адрес ядовитые замечания, и Кэтлин чувствовала, что за его лживой улыбкой клокочет ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45