Он слишком могуществен, чтобы надеяться на победу. Что же тогда, бегство? Если бы не сын, она так и поступила бы, но она отвечает за счастье своего ребенка и потому вынесет все, что уготовано ей судьбой.
Корт был уже почти у выхода, как из гостиной появилась леди Августа. Старой аристократке потребовался один-единственный взгляд, чтобы понять, что произошло.
– Корт, дорогой мой! – воскликнула она оживленно, заступая внуку дорогу. —Наконец-то ты здесь!
Словно не замечая ярости, которая исходила от него, она ласково дотронулась до его руки, потом немного отступила и окинула костюм Корта критическим взглядом.
– Недурно, очень недурно… – Леди Августа поправила безукоризненно завязанный шейный платок, смахнула воображаемую пушинку с рукава и одобрительно улыбнулась. – Пожалуй, можно сказать, что твой портной, этот Дьюкс, превзошел самого себя.
Наступила очередь Клер. Леди Августа взяла обе ее руки в свои и одарила молодую женщину улыбкой, разве что самую малость приторной.
– Ах, леди Клер, вы, как всегда, великолепны! – Корт открыл было рот, но его бабушка поспешно продолжала: – А какой оттенок платья! Он восхитительно идет к вашим глазам.
– Могу сказать то же самое о вашем, – рассеянно произнесла та, не глядя на леди Августу.
– – Ну разве вы не милое дитя, если находите возможным делать комплименты старой развалине вроде меня! – продолжая щебетать, леди Августа клюнула Клер в щеку. – Я думаю, у нас найдется, о чем мило поболтать, тем более что я не видела вас тысячу лет. Пойдемте в гостиную, дорогая, там нам будет удобнее. Корт, голубчик, мы оставим тебя, я хочу представить твою невесту тем, кто сгорает от желания с ней познакомиться.
Филиппа с трудом удержалась, чтобы не схватиться за сердце. Почему-то известие о предстоящей женитьбе Уорбека потрясло ее. Этого еще не хватало! Какое ей дело до Корта, разрази его гром! Пусть женится, пусть катится к дьяволу – ей-то что?
Клер обратила к жениху вопросительный взгляд, но тот в этот миг не смотрел на нее, и она снова повернулась к леди Августе.
– Я не знаю… видите ли, леди Августа, мы не собирались оставаться здесь надолго…
– Именно так, мы не останемся! – отчеканил Корт. Он чувствовал себя так, словно все его близкие только и ждут, чтобы вонзить в него нож.
– Глупости! – фыркнула леди Августа все с тем же ненавистным ему простодушным видом.
Ее брови приподнялись, будто она недоумевала, почему ее внук так странно себя ведет. Корт продолжал тщетно сверлить ее вызывающим взглядом, но леди Августа невозмутимо взяла под руку Клер.
– Полно, Корт, мальчик мой, ведь граф Рамбуйе с супругой еще не знакомы с твоей очаровательной невестой. Я не говорю уже об их сыновьях и невестках! Это просто невежливо сразу уходить.
Казалось, леди Августа без слов просит не устраивать публичного скандала, но Корт упрямо повернулся к хозяевам дома. Белль смотрела на него умоляюще, Тобиас, памятуя о том, что уже упрашивал его, хранил строгий вид.
Бог знает почему в памяти Корта вдруг эхом прозвучали слова друга: «Не предпринимай ничего, пока не увидишь ребенка Филиппы». Что, черт возьми, Рокингем имел в виду?
Потом он вспомнил, что не только Тобиас, но и обе престарелые дамы говорили ему о том же, хотя и не так прямо. Обманутый муж и униженный мужчина должен думать о чужом ребенке? Простить его беспутную мать? Это казалось диким, непонятным, но еще более странной была уверенность его близких, что он будет милосерден к этому сопляку.
Недоумение вытеснило ярость. Что, если Филиппа произвела на свет идиота или калеку? Неожиданно сердце его болезненно сжалось. Ладно, решил Корт, сначала выясним, почему все они защищают отродье Сэндхерста, а уж потом подумаем, как поступить с Филиппой.
– Будь по-твоему, бабушка, – Корт почти сумел, улыбнуться. – Я думаю, мы сможем немного задержаться, чтобы представить Клер гостям.
В наступившей тишине постукивание трости по мраморному полу казалось оглушительным. Корт с непроницаемым видом шагал к дверям гостиной Рокингемов. За один его локоть держалась несколько растерянная Клер, за другой – торжествующая леди Августа.
Филиппа бессильно прислонилась к перилам лестницы. Почему Уорбек смилостивился и остался? Давал ли он тем самым понять, что не станет преследовать ее? Или это была всего лишь дьявольская уловка? Возможно, он лишь отложил решающий удар.
– А ты как думаешь, Корт? Не убежит «коротышка капрал» с Эльбы?
Графиня Рамбуйе обратила к Корту заинтересованный взгляд. У Катрин Мерсье были те же живые г темные глаза, что и у дочери, в них светились ум и проницательность. Французская революция лишила ее родины, перевернула всю ее жизнь, но не сломила эту сильную женщину. Она живо интересовалась политикой, и Корт всегда с удовольствием обсуждал с – ней эту «неженскую» тему.
– Хотелось бы быть оптимистом, – ответил он после недолгого раздумья, опуская бокал с мадерой, – но интуиция подсказывает, что нам еще предстоит увидеть Наполеона в действии.
Он перевел взгляд на бабушку, сидевшую рядом с графиней. Глаза старой аристократки зажглись праведным гневом.
– Вы, французы, слишком милосердны. Нужно было вывести сицилийского негодяя на площадь и публично расстрелять. Тогда мы бы не опасались нового мятежа.
– Я слышал, что во время въезда Луи Бурбона в Париж его приветствовали ликующие толпы, – заметил Этьен Мерсье, поднимая взгляд от телятины с соусом из спаржи. – Похоже, народ Франции сыт по горло безумцем Наполеоном.
– Как может быть иначе! – воскликнула Дора Мерсье, его жена, нервно перебирая жемчужины своего колье, и в ее глазах появились слезы… – Когда подумаешь, сколько невинных людей погибло по вине этого исчадия ада! А сколько до сих пор не может оправиться от ран… как и вы, ваша милость.
Филиппа, сидевшая на другом конце стола, подняла голову и впервые за время ужина посмотрела на Уорбека. Отделенная от него братьями Белль и их женами, леди Гарриэт и графом Рамбуйе, она почти успокоилась и стала с интересом прислушиваться к разговору. Иногда она чувствовала на себе тяжелый взгляд серых глаз, и ее вновь окатывала волна ледяного страха.
Сейчас Корт улыбался Доре, смутившейся оттого, что не смогла сдержать своих чувств. Старший брат этой застенчивой молодой женщины погиб в Трафальгарской битве, и она до сих пор не смирилась с этой потерей. Этьен ласково посмотрел на нее.
– Милая, надеюсь, ты не обратишься к герцогу с просьбой показать награды, – с мягкой насмешкой спросил он. – Джентльмену не пристало хвастать подвигами на полях сражений.
– Д-даже если он получил за них титул герцога, – добавил Тобиас.
– Оставь, ради Бога! – благодушно огрызнулся Корт. – Я тебе отвечу, когда дамы позволят нам удалиться в курительную.
Он ободряюще улыбнулся Клер, которая за время разговора не проронила ни слова.
– Военные воспоминания! —воскликнул он с намеренным пренебрежением. – Не волнуйся, дорогая, я не стану докучать тебе ими, во всяком случае, до тех пор, пока не закончится «медовый месяц».
Клер позволила уголкам губ едва заметно приподняться, но не снизошла до ответа. Недоумение, появившееся на ее лице во время сцены в вестибюле, исчезло, и Корт решил, что она наконец сообразила: белокурая незнакомка, с которой они столкнулись, – его бывшая жена.
– А вот Андрэ нисколько не беспокоится, что мне наскучат рассказы о его доблестях, – заявила Сара Рамбуйе с плутовским блеском в глазах. – Представьте себе, стоит ему выиграть на скачках или за карточным столом, как он тут же бежит ко мне похвастаться. – Она театрально вздохнула, но уже в следующую секунду обратила выразительные глаза к мужу, и в этом взгляде читалось нескрываемое обожание. – Впрочем, я несправедлива к тебе, дорогой. Ты никогда не рассказываешь мне о проигрышах, стало быть, я не слышала большей части твоих рассказов.
Сара была на последнем месяце беременности и буквально лучилась счастьем и безмятежностью.
– Еще немного, и ты будешь тосковать по тем временам, когда скучала, слушая мои рассказы, – Андрэ погрозил жене пальцем.
– У тебя тоже кое-что изменится, Андрэ, – неожиданно для себя вступила в разговор Филиппа. – Придется тебе остепениться. Жду не дождусь увидеть тебя в роли счастливого отца с ребенком на руках. Поверьте, еще немного, и он замучит окружающих нескончаемыми рассказами о том, как умен его милый малыш.
Будущий счастливый папаша быстро скатал салфетку и бросил ее в Филиппу. Та ловко поймала льняной мячик.
– Petite chou! – воскликнул Андрэ. – Ну и язычок у тебя!
– Прости, – кротко повинилась Филиппа, лукаво улыбаясь, – я только хотела сказать, что ты, уж конечно, постарался на славу, и ребенок родится гением.
От негодования Клер оцепенела на своем стуле, и на ее лице застыло неодобрительное выражение. Общество, собравшееся в доме Рокингемов, держалось слишком непринужденно, на ее взгляд. Она считала, что старшему поколению следует сделать молодежи выговор за излишние вольности. Однако когда Клер обратила вопросительный взгляд к графу Рамбуйе, тот понял его совсем иначе.
– Мои дети! С тех пор, как они появились на свет, я забыл, что такое скука. – Он взял руку Белль и церемонно поцеловал ее. – Они выглядят взрослыми, но я сомневаюсь, что они действительно повзрослели. Моя дочь и вот эта юная леди еще в тринадцать лет подняли искусство проделки на недосягаемую высоту. И вот в день двадцатичетырехлетия Белль я могу наконец с полной откровенностью признаться, что именно этим двум очаровательным леди я обязан густой сединой, которую вы все можете видеть на моей голове.
– Полно, papa, —.запротестовала Белль, сияя милыми ямочками, – мы всего лишь старались забавлять тебя. Признайся, тебе ведь было весело?
– Веселее не бывает, – вставил Этьен с ехидной усмешкой. – Немногие родители могут похвастаться, что дети их буквально осыпали знаками внимания.
– Кое-какие из этих знаков внимания едва не стоили мне сердечного приступа, – подхватил граф Рамбуйе, старательно изображая досаду. – Впрочем, – он улыбнулся, – я действительно не скучал. Сейчас я иногда даже жалею о тех временах.
Последние слова были встречены веселым смехом. Сделав усилие. Корт наконец оторвал взгляд от бывшей жены. Он уже дважды ловил себя на том, что сидит, уставившись на Филиппу. Он чувствовал, что его взгляды ни для кого не оставались тайной, и это раздражало его. И чтобы окончательно не разозлиться, он дал себе слово вообще не смотреть на другой край стола.
По обыкновению серьезный, даже несколько торжественный голос мадам Мерсье вывел его из рассеянности.
– Слава Богу, мир наконец подписан. Я надеюсь, он принесет Англии долгожданное процветание, но меня беспокоит судьба моей родины.
Графиня более ничего не сказала, но все и без слов знали, что она лелеет надежду вернуться домой.
– Если тори по-прежнему будут у власти, мы не дождемся процветания, – счел своим долгом заметить Корт. – По моему глубокому убеждению, ни один из членов этого кабинета не способен управлять страной.
Леди Августа, симпатизирующая втайне партии тори, со стуком положила нож на тарелку.
– Однако, Корт, не может быть, чтобы у них не было плана развития страны!
– Увы, бабушка, ни о чем подобном я не слышал, – убежденно ответил он. – А между тем в самом скором времени нас ждут тяжелые времена. Предприятия, несколько лет выполнявшие военные заказы, нужно переориентировать на другие сферы производства. Континентальный рынок вряд ли примет нас с распростертыми объятиями. Англию ожидает период самой жестокой депрессии за всю ее историю.
– Н-неужели ты думаешь, что персп-пективы такие мрачные? – спросил Тобиас, нахмурившись. Очки у него соскользнули на кончик носа, и он привычным жестом отправил их обратно к переносице. – В конце к-концов блокада снята, на складах много товара, и немало дельцов только и ждет случая, чтобы навод-днить им рынки Европы.
– Наводнять чем-либо тамошние рынки имеет смысл только в том случае, если у европейцев есть деньги, – спокойно возразил Корт.
Он знал, что семейство Мерсье было заинтересовано в торговле с Европой. После бегства из Франции граф и графиня сумели создать торговую компанию, которая очень пострадала во время войны, и теперь они надеялись поправить свои дела.
– Я считаю, – продолжал Корт, – что долгожданный мир принесет Англии серьезный спад экономики, долгие годы работавшей только на войну. Переведение производства на мирные рельсы, о котором сейчас столько толкуют, процесс длительный и болезненный.
– Да, но… какой же выход вы предлагаете? – с некоторой растерянностью в голосе спросил Андрэ. – Развязать новую войну?
– Война, как и мир, лишь на первый взгляд деяние рук человеческих, – ответил Корт с едва заметной улыбкой. – И мир, и война наступают в свой срок. Думаю, нынешний мир – надолго и выиграют те, кто думал о нем заранее, вкладывая деньги в мирное производство.
– А именно? – настаивал Этьен.
– Паровые машины! – вдруг торжественно провозгласил Тобиас.
– Паровые машины? – эхом повторила изумленная Филиппа. – Как это странно! Тоби, я не знала, что ты увлекаешься ими.
– Паровыми машинами инт-тересуюсь не я, а Корт. Он купил патент на повозку с паровым двигателем, которая катится по двум металлическим полосам и может везти сразу восемь пассажиров.
– Неужели вы изобрели подобное чудо? – обратилась Филиппа к Корту, утратив осторожность.
– Я не занимаюсь изобретательством, – отрезал он, постаравшись вложить в этот ответ побольше пренебрежения. – Я всего лишь финансирую толковые проекты. Так называемую паровую повозку изобрел некто Тревитик, настоящий гений. Он даже построил первую машину, которая перевозит за один раз десять тонн руды от Глэморганширского канала к сталеплавильному заводу в Пендарене. И это только начало. Когда-нибудь все будут передвигаться в таких повозках.
– Этого только не хватало! – воскликнула леди Августа. – Рано или поздно колеса соскользнут с этих дурацких полос металла, и пассажиры свернут себе шею, если, конечно, раньше не взорвется твой паровой двигатель. Паровые машины, надо же такое придумать!
– Что до меня, я попробую прокатиться, как только представится возможность, – заявил Андрэ.
Трепетная Дора обмахивалась веером, словно одна мысль о подобном риске вызывала у нее дурноту.
– Только не я… – прошептала она.
– А я бы поехала! – воскликнула Филиппа с расширенными от волнения глазами. – Можно рискнуть ради острых ощущений…
– Мне было бы странно слышать это от любого другого, но не от вас, мадам, – с невыразимым сарказмом заметил Уорбек.
Филиппу словно окатили ведром ледяной воды. Лицо ее сначала вспыхнуло, потом побледнело, она изо всех сил стиснула руки под столом и прикусила губу.
Воцарилась неловкая тишина. Все присутствующие, включая Клер Броунлоу, поняли, что хотел сказать Корт, Краем глаза Филиппа увидела, что на лице невесты ее бывшего мужа впервые за весь вечер появилась улыбка.
– Думаю, настало время отпустить джентльменов в курительную, – поспешно сказала Белль, – Насколько я помню, вы жаждали обменяться рассказами о войне, а потом мы все вместе поиграем в фанты.
Глава 4
Менее всего этим вечером Корт хотел играть в фанты. Впрочем, когда мужчины вновь присоединились к дамам в музыкальном салоне, эта идея угасла сама собой. Гости разбрелись по разным углам. Клер, как оказалось, приняла предложение мадам Мерсье сыграть партию в крибидж. Белль сидела перед камином с леди Гарриэт и леди Августой. Вскоре к ним присоединились граф Рамбуйе и Тобиас, и беседа заметно оживилась.
Дора и Сара устроились за пианино, листая партитуры и перешептываясь. Их мужья сначала с самым серьезным видом обсуждали рост цен, а затем принялись советовать женам, какую мелодию выбрать.
Филиппы в салоне не было.
Корт стоял за спиной Клер, устремив взгляд в ее карты, но мысли его были далеки от игры. Он думал о Филиппе. Он не ожидал, что встреча с бывшей женой так взволнует его. Проклятие! Прошло столько лет, а он все еще ничего не забыл! Внезапно ощутив, что больше не может видеть Клер, сосредоточенно подсчитывающую очки. Корт вышел через открытые двери в сад.
Июньская ночь, теплая и тихая, уже опустилась .на землю. Изредка налетал ветерок, принося сильный запах маттиол, раскрывающихся после наступления сумерек. Корт вдохнул полной грудью ароматный воздух и приказал себе расслабиться. В конце концов скоро этот мучительный вечер кончится. Как только дурацкая партия в крибидж подойдет к концу, он уведет Клер из этого дома. Несколько успокоившись, Корт медленно пошел по дорожке в глубь сада, не подозревая о том, что за ним внимательно наблюдают фиалковые глаза.
Филиппа, сидя на каменной скамье под цветущим рододендроном, с замиранием сердца ждала, когда он подойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Корт был уже почти у выхода, как из гостиной появилась леди Августа. Старой аристократке потребовался один-единственный взгляд, чтобы понять, что произошло.
– Корт, дорогой мой! – воскликнула она оживленно, заступая внуку дорогу. —Наконец-то ты здесь!
Словно не замечая ярости, которая исходила от него, она ласково дотронулась до его руки, потом немного отступила и окинула костюм Корта критическим взглядом.
– Недурно, очень недурно… – Леди Августа поправила безукоризненно завязанный шейный платок, смахнула воображаемую пушинку с рукава и одобрительно улыбнулась. – Пожалуй, можно сказать, что твой портной, этот Дьюкс, превзошел самого себя.
Наступила очередь Клер. Леди Августа взяла обе ее руки в свои и одарила молодую женщину улыбкой, разве что самую малость приторной.
– Ах, леди Клер, вы, как всегда, великолепны! – Корт открыл было рот, но его бабушка поспешно продолжала: – А какой оттенок платья! Он восхитительно идет к вашим глазам.
– Могу сказать то же самое о вашем, – рассеянно произнесла та, не глядя на леди Августу.
– – Ну разве вы не милое дитя, если находите возможным делать комплименты старой развалине вроде меня! – продолжая щебетать, леди Августа клюнула Клер в щеку. – Я думаю, у нас найдется, о чем мило поболтать, тем более что я не видела вас тысячу лет. Пойдемте в гостиную, дорогая, там нам будет удобнее. Корт, голубчик, мы оставим тебя, я хочу представить твою невесту тем, кто сгорает от желания с ней познакомиться.
Филиппа с трудом удержалась, чтобы не схватиться за сердце. Почему-то известие о предстоящей женитьбе Уорбека потрясло ее. Этого еще не хватало! Какое ей дело до Корта, разрази его гром! Пусть женится, пусть катится к дьяволу – ей-то что?
Клер обратила к жениху вопросительный взгляд, но тот в этот миг не смотрел на нее, и она снова повернулась к леди Августе.
– Я не знаю… видите ли, леди Августа, мы не собирались оставаться здесь надолго…
– Именно так, мы не останемся! – отчеканил Корт. Он чувствовал себя так, словно все его близкие только и ждут, чтобы вонзить в него нож.
– Глупости! – фыркнула леди Августа все с тем же ненавистным ему простодушным видом.
Ее брови приподнялись, будто она недоумевала, почему ее внук так странно себя ведет. Корт продолжал тщетно сверлить ее вызывающим взглядом, но леди Августа невозмутимо взяла под руку Клер.
– Полно, Корт, мальчик мой, ведь граф Рамбуйе с супругой еще не знакомы с твоей очаровательной невестой. Я не говорю уже об их сыновьях и невестках! Это просто невежливо сразу уходить.
Казалось, леди Августа без слов просит не устраивать публичного скандала, но Корт упрямо повернулся к хозяевам дома. Белль смотрела на него умоляюще, Тобиас, памятуя о том, что уже упрашивал его, хранил строгий вид.
Бог знает почему в памяти Корта вдруг эхом прозвучали слова друга: «Не предпринимай ничего, пока не увидишь ребенка Филиппы». Что, черт возьми, Рокингем имел в виду?
Потом он вспомнил, что не только Тобиас, но и обе престарелые дамы говорили ему о том же, хотя и не так прямо. Обманутый муж и униженный мужчина должен думать о чужом ребенке? Простить его беспутную мать? Это казалось диким, непонятным, но еще более странной была уверенность его близких, что он будет милосерден к этому сопляку.
Недоумение вытеснило ярость. Что, если Филиппа произвела на свет идиота или калеку? Неожиданно сердце его болезненно сжалось. Ладно, решил Корт, сначала выясним, почему все они защищают отродье Сэндхерста, а уж потом подумаем, как поступить с Филиппой.
– Будь по-твоему, бабушка, – Корт почти сумел, улыбнуться. – Я думаю, мы сможем немного задержаться, чтобы представить Клер гостям.
В наступившей тишине постукивание трости по мраморному полу казалось оглушительным. Корт с непроницаемым видом шагал к дверям гостиной Рокингемов. За один его локоть держалась несколько растерянная Клер, за другой – торжествующая леди Августа.
Филиппа бессильно прислонилась к перилам лестницы. Почему Уорбек смилостивился и остался? Давал ли он тем самым понять, что не станет преследовать ее? Или это была всего лишь дьявольская уловка? Возможно, он лишь отложил решающий удар.
– А ты как думаешь, Корт? Не убежит «коротышка капрал» с Эльбы?
Графиня Рамбуйе обратила к Корту заинтересованный взгляд. У Катрин Мерсье были те же живые г темные глаза, что и у дочери, в них светились ум и проницательность. Французская революция лишила ее родины, перевернула всю ее жизнь, но не сломила эту сильную женщину. Она живо интересовалась политикой, и Корт всегда с удовольствием обсуждал с – ней эту «неженскую» тему.
– Хотелось бы быть оптимистом, – ответил он после недолгого раздумья, опуская бокал с мадерой, – но интуиция подсказывает, что нам еще предстоит увидеть Наполеона в действии.
Он перевел взгляд на бабушку, сидевшую рядом с графиней. Глаза старой аристократки зажглись праведным гневом.
– Вы, французы, слишком милосердны. Нужно было вывести сицилийского негодяя на площадь и публично расстрелять. Тогда мы бы не опасались нового мятежа.
– Я слышал, что во время въезда Луи Бурбона в Париж его приветствовали ликующие толпы, – заметил Этьен Мерсье, поднимая взгляд от телятины с соусом из спаржи. – Похоже, народ Франции сыт по горло безумцем Наполеоном.
– Как может быть иначе! – воскликнула Дора Мерсье, его жена, нервно перебирая жемчужины своего колье, и в ее глазах появились слезы… – Когда подумаешь, сколько невинных людей погибло по вине этого исчадия ада! А сколько до сих пор не может оправиться от ран… как и вы, ваша милость.
Филиппа, сидевшая на другом конце стола, подняла голову и впервые за время ужина посмотрела на Уорбека. Отделенная от него братьями Белль и их женами, леди Гарриэт и графом Рамбуйе, она почти успокоилась и стала с интересом прислушиваться к разговору. Иногда она чувствовала на себе тяжелый взгляд серых глаз, и ее вновь окатывала волна ледяного страха.
Сейчас Корт улыбался Доре, смутившейся оттого, что не смогла сдержать своих чувств. Старший брат этой застенчивой молодой женщины погиб в Трафальгарской битве, и она до сих пор не смирилась с этой потерей. Этьен ласково посмотрел на нее.
– Милая, надеюсь, ты не обратишься к герцогу с просьбой показать награды, – с мягкой насмешкой спросил он. – Джентльмену не пристало хвастать подвигами на полях сражений.
– Д-даже если он получил за них титул герцога, – добавил Тобиас.
– Оставь, ради Бога! – благодушно огрызнулся Корт. – Я тебе отвечу, когда дамы позволят нам удалиться в курительную.
Он ободряюще улыбнулся Клер, которая за время разговора не проронила ни слова.
– Военные воспоминания! —воскликнул он с намеренным пренебрежением. – Не волнуйся, дорогая, я не стану докучать тебе ими, во всяком случае, до тех пор, пока не закончится «медовый месяц».
Клер позволила уголкам губ едва заметно приподняться, но не снизошла до ответа. Недоумение, появившееся на ее лице во время сцены в вестибюле, исчезло, и Корт решил, что она наконец сообразила: белокурая незнакомка, с которой они столкнулись, – его бывшая жена.
– А вот Андрэ нисколько не беспокоится, что мне наскучат рассказы о его доблестях, – заявила Сара Рамбуйе с плутовским блеском в глазах. – Представьте себе, стоит ему выиграть на скачках или за карточным столом, как он тут же бежит ко мне похвастаться. – Она театрально вздохнула, но уже в следующую секунду обратила выразительные глаза к мужу, и в этом взгляде читалось нескрываемое обожание. – Впрочем, я несправедлива к тебе, дорогой. Ты никогда не рассказываешь мне о проигрышах, стало быть, я не слышала большей части твоих рассказов.
Сара была на последнем месяце беременности и буквально лучилась счастьем и безмятежностью.
– Еще немного, и ты будешь тосковать по тем временам, когда скучала, слушая мои рассказы, – Андрэ погрозил жене пальцем.
– У тебя тоже кое-что изменится, Андрэ, – неожиданно для себя вступила в разговор Филиппа. – Придется тебе остепениться. Жду не дождусь увидеть тебя в роли счастливого отца с ребенком на руках. Поверьте, еще немного, и он замучит окружающих нескончаемыми рассказами о том, как умен его милый малыш.
Будущий счастливый папаша быстро скатал салфетку и бросил ее в Филиппу. Та ловко поймала льняной мячик.
– Petite chou! – воскликнул Андрэ. – Ну и язычок у тебя!
– Прости, – кротко повинилась Филиппа, лукаво улыбаясь, – я только хотела сказать, что ты, уж конечно, постарался на славу, и ребенок родится гением.
От негодования Клер оцепенела на своем стуле, и на ее лице застыло неодобрительное выражение. Общество, собравшееся в доме Рокингемов, держалось слишком непринужденно, на ее взгляд. Она считала, что старшему поколению следует сделать молодежи выговор за излишние вольности. Однако когда Клер обратила вопросительный взгляд к графу Рамбуйе, тот понял его совсем иначе.
– Мои дети! С тех пор, как они появились на свет, я забыл, что такое скука. – Он взял руку Белль и церемонно поцеловал ее. – Они выглядят взрослыми, но я сомневаюсь, что они действительно повзрослели. Моя дочь и вот эта юная леди еще в тринадцать лет подняли искусство проделки на недосягаемую высоту. И вот в день двадцатичетырехлетия Белль я могу наконец с полной откровенностью признаться, что именно этим двум очаровательным леди я обязан густой сединой, которую вы все можете видеть на моей голове.
– Полно, papa, —.запротестовала Белль, сияя милыми ямочками, – мы всего лишь старались забавлять тебя. Признайся, тебе ведь было весело?
– Веселее не бывает, – вставил Этьен с ехидной усмешкой. – Немногие родители могут похвастаться, что дети их буквально осыпали знаками внимания.
– Кое-какие из этих знаков внимания едва не стоили мне сердечного приступа, – подхватил граф Рамбуйе, старательно изображая досаду. – Впрочем, – он улыбнулся, – я действительно не скучал. Сейчас я иногда даже жалею о тех временах.
Последние слова были встречены веселым смехом. Сделав усилие. Корт наконец оторвал взгляд от бывшей жены. Он уже дважды ловил себя на том, что сидит, уставившись на Филиппу. Он чувствовал, что его взгляды ни для кого не оставались тайной, и это раздражало его. И чтобы окончательно не разозлиться, он дал себе слово вообще не смотреть на другой край стола.
По обыкновению серьезный, даже несколько торжественный голос мадам Мерсье вывел его из рассеянности.
– Слава Богу, мир наконец подписан. Я надеюсь, он принесет Англии долгожданное процветание, но меня беспокоит судьба моей родины.
Графиня более ничего не сказала, но все и без слов знали, что она лелеет надежду вернуться домой.
– Если тори по-прежнему будут у власти, мы не дождемся процветания, – счел своим долгом заметить Корт. – По моему глубокому убеждению, ни один из членов этого кабинета не способен управлять страной.
Леди Августа, симпатизирующая втайне партии тори, со стуком положила нож на тарелку.
– Однако, Корт, не может быть, чтобы у них не было плана развития страны!
– Увы, бабушка, ни о чем подобном я не слышал, – убежденно ответил он. – А между тем в самом скором времени нас ждут тяжелые времена. Предприятия, несколько лет выполнявшие военные заказы, нужно переориентировать на другие сферы производства. Континентальный рынок вряд ли примет нас с распростертыми объятиями. Англию ожидает период самой жестокой депрессии за всю ее историю.
– Н-неужели ты думаешь, что персп-пективы такие мрачные? – спросил Тобиас, нахмурившись. Очки у него соскользнули на кончик носа, и он привычным жестом отправил их обратно к переносице. – В конце к-концов блокада снята, на складах много товара, и немало дельцов только и ждет случая, чтобы навод-днить им рынки Европы.
– Наводнять чем-либо тамошние рынки имеет смысл только в том случае, если у европейцев есть деньги, – спокойно возразил Корт.
Он знал, что семейство Мерсье было заинтересовано в торговле с Европой. После бегства из Франции граф и графиня сумели создать торговую компанию, которая очень пострадала во время войны, и теперь они надеялись поправить свои дела.
– Я считаю, – продолжал Корт, – что долгожданный мир принесет Англии серьезный спад экономики, долгие годы работавшей только на войну. Переведение производства на мирные рельсы, о котором сейчас столько толкуют, процесс длительный и болезненный.
– Да, но… какой же выход вы предлагаете? – с некоторой растерянностью в голосе спросил Андрэ. – Развязать новую войну?
– Война, как и мир, лишь на первый взгляд деяние рук человеческих, – ответил Корт с едва заметной улыбкой. – И мир, и война наступают в свой срок. Думаю, нынешний мир – надолго и выиграют те, кто думал о нем заранее, вкладывая деньги в мирное производство.
– А именно? – настаивал Этьен.
– Паровые машины! – вдруг торжественно провозгласил Тобиас.
– Паровые машины? – эхом повторила изумленная Филиппа. – Как это странно! Тоби, я не знала, что ты увлекаешься ими.
– Паровыми машинами инт-тересуюсь не я, а Корт. Он купил патент на повозку с паровым двигателем, которая катится по двум металлическим полосам и может везти сразу восемь пассажиров.
– Неужели вы изобрели подобное чудо? – обратилась Филиппа к Корту, утратив осторожность.
– Я не занимаюсь изобретательством, – отрезал он, постаравшись вложить в этот ответ побольше пренебрежения. – Я всего лишь финансирую толковые проекты. Так называемую паровую повозку изобрел некто Тревитик, настоящий гений. Он даже построил первую машину, которая перевозит за один раз десять тонн руды от Глэморганширского канала к сталеплавильному заводу в Пендарене. И это только начало. Когда-нибудь все будут передвигаться в таких повозках.
– Этого только не хватало! – воскликнула леди Августа. – Рано или поздно колеса соскользнут с этих дурацких полос металла, и пассажиры свернут себе шею, если, конечно, раньше не взорвется твой паровой двигатель. Паровые машины, надо же такое придумать!
– Что до меня, я попробую прокатиться, как только представится возможность, – заявил Андрэ.
Трепетная Дора обмахивалась веером, словно одна мысль о подобном риске вызывала у нее дурноту.
– Только не я… – прошептала она.
– А я бы поехала! – воскликнула Филиппа с расширенными от волнения глазами. – Можно рискнуть ради острых ощущений…
– Мне было бы странно слышать это от любого другого, но не от вас, мадам, – с невыразимым сарказмом заметил Уорбек.
Филиппу словно окатили ведром ледяной воды. Лицо ее сначала вспыхнуло, потом побледнело, она изо всех сил стиснула руки под столом и прикусила губу.
Воцарилась неловкая тишина. Все присутствующие, включая Клер Броунлоу, поняли, что хотел сказать Корт, Краем глаза Филиппа увидела, что на лице невесты ее бывшего мужа впервые за весь вечер появилась улыбка.
– Думаю, настало время отпустить джентльменов в курительную, – поспешно сказала Белль, – Насколько я помню, вы жаждали обменяться рассказами о войне, а потом мы все вместе поиграем в фанты.
Глава 4
Менее всего этим вечером Корт хотел играть в фанты. Впрочем, когда мужчины вновь присоединились к дамам в музыкальном салоне, эта идея угасла сама собой. Гости разбрелись по разным углам. Клер, как оказалось, приняла предложение мадам Мерсье сыграть партию в крибидж. Белль сидела перед камином с леди Гарриэт и леди Августой. Вскоре к ним присоединились граф Рамбуйе и Тобиас, и беседа заметно оживилась.
Дора и Сара устроились за пианино, листая партитуры и перешептываясь. Их мужья сначала с самым серьезным видом обсуждали рост цен, а затем принялись советовать женам, какую мелодию выбрать.
Филиппы в салоне не было.
Корт стоял за спиной Клер, устремив взгляд в ее карты, но мысли его были далеки от игры. Он думал о Филиппе. Он не ожидал, что встреча с бывшей женой так взволнует его. Проклятие! Прошло столько лет, а он все еще ничего не забыл! Внезапно ощутив, что больше не может видеть Клер, сосредоточенно подсчитывающую очки. Корт вышел через открытые двери в сад.
Июньская ночь, теплая и тихая, уже опустилась .на землю. Изредка налетал ветерок, принося сильный запах маттиол, раскрывающихся после наступления сумерек. Корт вдохнул полной грудью ароматный воздух и приказал себе расслабиться. В конце концов скоро этот мучительный вечер кончится. Как только дурацкая партия в крибидж подойдет к концу, он уведет Клер из этого дома. Несколько успокоившись, Корт медленно пошел по дорожке в глубь сада, не подозревая о том, что за ним внимательно наблюдают фиалковые глаза.
Филиппа, сидя на каменной скамье под цветущим рододендроном, с замиранием сердца ждала, когда он подойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42