– Мне он ничего не захотел говорить.
«Вот и молодчина», – подумал Генри и стремительным шагом направился к двери. Бланш все больше его раздражала. По расчетам лорда Рэвенскрэгского, его бывшая подруга должна была уехать еще несколько дней назад. Ничего подобного, она явно вознамерилась вернуть его привязанность, даже изъявила готовность сопровождать его в очередном походе за рекрутами. Он не сказал ей ни да ни нет. Говоря по совести, он просто не знал, что ей сказать. Если Розамунда уже точно никогда не вернется, не может же он всю жизнь прожить монахом. В недавнем прошлом он охотно предавался с Бланш плотским забавам, но… в сердце его была одна Розамунда, память о ней не отпускала. Да и вообще он не верил в то, что она ушла от него. Должна, должна открыться причина ее исчезновения.
А Бланш при всяком удобном случае продолжала измышлять наветы на свою соперницу, упорно стараясь посеять в сердце Генри неверие в любовь Розамунды. Более всего Бланш бесило его равнодушие, все ее попытки соблазнить его были тщетны. Она заметила, что особенно он избегал ее в те моменты, когда его потребность в женщине становилась особенно острой, и уж тем более не принимал из ее рук никаких кушаний и напитков. Видно, боялся, что она опоит его своим зельем и тогда ему не устоять.
– Я думал, ты уедешь сегодня утром, – сказал он, щелкнув от досады пальцами и проклиная себя за то, что не может с нею разделаться и терпит ее фокусы.
– Я уж собиралась, но приехал гонец от Аэртона и я решила дождаться тебя.
– Спасибо, а теперь я вполне обойдусь без твоей помощи. Так что с Богом. Возьми моих солдат, они проводят тебя. – С этими словами он пошел в парадную залу искать посланника.
На лице Бланш тут же отразились злоба и горечь. Его упорные отказы утолить свое вожделение ставили ее в тупик. Надобно было срочно что-то делать, пойти на крайние меры. Да, эта сучка имела над Генри куда большую, чем Бланш ожидала, власть. Чтобы снова его приворотить, тех снадобий, что теперь у нее с собой, недостаточно, а значит, ей так или иначе придется уезжать домой. Попросить кого-то из своих слуг привезти ее ларчик с травами она не могла, к тому же самые сильные снадобья были заперты у нее в потайной комнате.
Детей она давно отослала, сочтя что и недельного их пребывания в Рэвенскрэге довольно, чтобы напомнить Генри о его отцовских обязанностях. Генри играл с сыном. Бланш видела, как он учит его стрелять из лука и правильно держать меч, вроде бы чего ей еще желать? Все отцы учат своих детей ратному искусству. Однако Бланш поймала себя на сильной разочарованности: оказывается, Генри мало чем отличается от ее Уолтера, у него на уме тоже только сражения да походы. Оба они, всегда не задумываясь, жертвовали своей молодостью и здоровьем ради какого-то слабоумного старикашки, который, небось, не помнит даже, как его зовут.
– Хорошо, любимый, я уеду сейчас же, – крикнула она ему вслед, но Генри уже увидел юнца, сидевшего на ступеньке помоста, который явился с посланием от Аэртона, и в ответ на ее слова лишь небрежно помахал рукой. Его пренебрежение было просто оскорбительным! Проклятый! Похоже, все ее привороты да заговоры потеряли свою силу. Один-единственный раз ей удалось заполучить его в свою постель, но и тогда он сразу же заснул, даже не прикоснувшись к ней. В ту ночь она чуть не лопнула от обуявшей ее ярости. Еще бы! Ей удалось подсыпать в его вино порошку, да, видно, она перестаралась, он уснул как убитый… «Впредь надо уменьшить дозу», – подумала она тогда. Но уменьшать ничего не пришлось, потому что он не прикасался к тем кушаньям и вину, куда, по его расчетам, она могла что-то подмешать. Эта его подозрительность была просто на грани помешательства. Ей нужно было срочно придумать какую-то новую хитрость.
– Лорд Генри. – Юноша снял шапку и поклонился, тронув рукою лоб.
И тот, и другой разом посмотрели в дверной проем, где все еще стояла Бланш, жаждавшая узнать, что нужно Аэртону. Однако Генри с юнцом явно выжидали, когда она удалится. Оскорбленно фыркнув, она подхватила юбки и помчалась прочь, раздосадованная тем, что ничегошеньки не узнала.
– Никогда не иди на поводу у бывших своих любовниц, мой мальчик. Иначе тебе очень трудно будет от них избавляться, – назидательно сказал Генри, поставив ногу на скамеечку у очага. – Есть новости от короля?
Парень извлек из сумки сложенный лист, и Генри нетерпеливо взломал печать. Как он и предполагал, королева Маргарита снова предписывала йоркширским лордам стягивать силы к Йорку, чтобы встретить очередной удар Эдуарда, который стоял со своей армией под Поунткрэфтом.
– Благодарю, мой мальчик. Ты голоден?
Тот замотал головой, сказав, что уже отужинал. Потом он старательно осмотрелся, явно желая убедиться, что поблизости нет леди Бланш, и наклонился поближе.
– У тебя ко мне что-то еще? – тут же выпалил Генри. – О Господи! Тебе что-то известно о Розамунде!
– Да, милорд. Она в безопасности. И прибудет к вам до темноты.
Генри заставил юношу повторить эти слова несколько раз, он не верил собственным ушам. Димплз, возлежавший на коврике у камина, тут же вскочил и начал носиться вокруг стола Генри, свесив розовый язык и задыхаясь от восторга. Словно бы понял, о чем идет речь.
– Хвала Господу! Она здорова?
– Да, милорд. Только ей потребуется долгий отдых.
– Как мне отблагодарить тебя? – сказал Генри, жестом подзывая слугу. – Позволь хоть дать тебе денег.
– Не стоит, милорд, – смущенно вспыхнув, пробормотал юноша. – Ваши люди и так были ко мне очень добры. Мне пора уезжать. Я должен успеть до ночи развезти еще несколько писем моего господина.
Ближе к полуночи начал лить дождь. Розамунда поплотнее запахнула одеяло. От усталости она едва держалась в седле. Ее спасители предложили ей остановиться на ночлег, но она отказалась. Она не хотела, чтобы из-за нее они еще больше задерживались, им и так уж основательно пришлось задержаться: под одним из всадников пала лошадь, другой сломал руку, пришлось остановиться, чтобы наложить лубок ему на локоть. Из-за этих неурядиц путешествие затянулось, они не поспели доставить ее в Рэвенскрэг до темноты.
«Ну ничего, теперь уж недолго», – уговаривала себя Розамунда.
Наконец они взобрались на знакомый пригорок, и сквозь пелену дождя Розамунда увидела то, что никогда уже не чаяла увидеть, – башни Рэвенскрэгской крепости! Струи дождя затекали под одеяло и холодили спину, хлестали по лицу, огромные кожаные рукавицы, которыми снабдили ее заботливые спутники, чтобы она не натерла поводьями руки, тоже вскоре стали совсем мокрыми.
Над главной башней трепетало на ветру намокшее гордое знамя. Спутники Розамунды окликнули дозорных. Когда они сообщили, кто они такие и кого привезли, с крепостной стены донеслись радостные вопли. Сердце Розамунды забилось от радости – ее ждали! Ее спасители заранее выслали гонца, Генри конечно же встретит ее. Преодолев усталость, Розамунда выпрямилась, вспомнив вдруг, как ужасно она сейчас выглядит. Остается только надеяться на верность народного присловья: любовь слепа…
Как только опустили мост, вся прислуга выскочила во дворик. Розамунду сняли с седла и накинули ей на плечи сухой плащ. Тут же вспыхнули факелы – каждому хотелось поздороваться с нею. Ее спутников обитатели замка просто засыпали благодарностями – за то, что спасли их хозяйку. Розамунда не ожидала, что ей так обрадуются. Все голоса словно слились в радостное жужжание, потом ее подхватили, почти не давая ей ступить на землю, и спешно повели к дверям. Она все высматривала в толпе Генри, но его не было. Ноги ее подкашивались от усталости, и она с благодарностью опиралась на сильные руки слуг.
– А где мой супруг? – не выдержав, спросила она. – Почему он не встретил меня?
– Лорд Генри ждал вас до самой темноты, миледи. Но потом ему пришлось поехать с наемниками, так приказал король. Он вернется к рассвету. Он до самой темноты ждал, – пытался оправдать своего хозяина слуга.
Розамунду словно кто-то ударил в грудь.
Ах, Генри… Мог бы и подольше подождать, ведь они столько времени уже не виделись. Сколько дней и ночей провела она в тоске, мечтая о том, как он обнимет ее, не зная, довелось ли и ему участвовать в недавнем страшном бою и жив ли он вообще… Ну да ладно, по крайней мере она уверилась, что он в полном здравии. Но тут новое опасение пронзило ее грудь: не поскакал ли он к леди Бланш? А может, она вообще успела тут поселиться, расторопно воспользовавшись отсутствием самой Розамунды?
– Странно, что меня не встретил никто из господ, – сказала она и нарочно добавила: – Даже леди Бланш.
– Так леди Бланш еще днем уехала, миледи, – объяснил слуга, помогая ей подняться по лестнице.
Неосторожные эти слова словно острый нож вонзились в сердце Розамунды. Не напрасными оказались ее предчувствия. И месяца не выждал, снова затащил к себе в постель эту рыжую каверзницу. Слезы подступили к ее глазам, и у нее даже не было сил их сдержать, они катились по ее щекам, падая на мокрый ворот. Радость возвращения тут же сменилась горьким разочарованием. Значит, Генри опять ей изменил.
У дверей своей комнаты она увидела радостно галдевшую стайку прислужниц. Они обнимали ее и плакали от радости. Розамунда тоже всплакнула. Эти милые женщины даже и не догадывались, что их хозяйка проливает слезы над разбитой любовью, а вовсе не потому, что радуется своему возвращению.
Камеристки хорошенько ее умыли и расчесали свалявшиеся волосы, стащили с нее потрепанные обноски и помогли надеть благоухающую свежестью сорочку. Она заверила их, что завтра помоется хорошенько, и голову вымоет, и примет ванну с благовониями. А сейчас она хотела одного: забыться сном, надеясь, что он смягчит остроту сердечный боли.
С первыми же лучами солнца Розамунда проснулась, не понимая, где она. Поначалу она решила, что ей снится очередной сон. Нет, чистые простыни были самыми настоящими – она опять в Рэвенскрэге! Вот счастье-то! Однако, окончательно проснувшись, она вспомнила, чем ознаменовалось ее возвращение домой: очередным доказательством неверности Генри. Видать, это суждено Розамунде самой судьбой.
Вчера она так в слезах и заснула, но теперь хватит, отплакалась. Чего она хотела? Генри – дворянин до мозга костей и привык потакать любой своей прихоти. Коли ему приспичит, он готов переспать с любой приглянувшейся ему женщиной. Однако Розамунду ранила не столько мужская удаль неверного супруга, сколько то, что, судя по всему, рядом с ним опять эта вероломная лгунья Бланш. С Рыжей Ведьмой ей трудно было тягаться. Розамунда вспомнила про ее бесовские хитрости и зелья, и холодок ужаса пробежал по ее спине. Генри вечно смеялся над историями, которые рассказывали про его любовницу, называл их досужими сплетнями. Однако Розамунда была уверена, что дыма без огня не бывает. Генри – мужчина, а все мужчины, когда их одолевает похоть, ничегошеньки вокруг себя не видят и не слышат. Но самое печальное (вынуждена была признать Розамунда), что леди Бланш очень хороша собой и соблазнительна.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Генри замер от радости, услышав голосок Розамунды, напевавшей какую-то песенку. Войдя в комнату, он увидел, что она возлежит в медной ванне, поставленной перед очагом, а вокруг разложены кипы полотенец, флаконы с духами и благовоньями и чистое нижнее белье. Никого из прислужниц не было, – верно, ушли за горячей водой.
Генри совсем не намеревался застать ее врасплох, но теперь втайне был доволен, что его прелестница его не заметила, подарив ему наслаждение понаблюдать за ней. Он любовался ее точеными руками, и намокшими прядями, и этой дивной грацией, с которой она наклонилась вниз, чтобы потереть мочалкой ноги. Неужто эту богиню породила какая-то жалкая крестьянка? Он не мог усомниться в предсмертном признании сэра Исмея, и, однако, поверить в эту историю было очень трудно. Бесшумно подкравшись, он встал позади ванны и, дождавшись, когда она снова по подбородок погрузится в воду, накрыл ее глаза ладонями.
Розамунда вздрогнула от неожиданности, сразу, конечно, догадавшись, кто это. Сердце ее болезненно сжалось, она почувствовала, как ждала, вопреки обиде, этой встречи, ждала, хоть и боялась увидеть его лживые глаза.
– Надеюсь, вы хорошо почивали, супруг, – сказала она надменным тоном, ни дать ни взять – урожденная дворянка.
Генри тут же отдернул ладони, огорошенный ее ледяным приветствием.
– Розамунда, любимая, и это все, что ты можешь мне сказать? – спросил он срывающимся от огорчения голосом, не веря собственным ушам. Однако, как только он хотел наклониться к ней, Розамунда еще глубже погрузилась в розовую от благовонных эссенций воду.
– Сердишься, что я не встретил тебя? Не надо, любимая, я все тебе сейчас объясню.
– Я в этом не сомневаюсь, – выпалила она, пряча ладони в воду, чтобы он не дай Бог не заметил, как они дрожат.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Генри, и на щеках его проступили желваки.
– Ты всегда умел найти оправдание любому своему поступку. Сумеешь и на этот раз. Вот все, что я хочу тебе сказать.
– Я всю ночь скакал по полям да болотам, чтобы сообщить своим вассалам о новом приказе королевы, а ты со мною так обращаешься, будто я только что вылез из постели какой-нибудь шлюхи! – крикнул он, разъярившись. А я-то мечтал о встрече с любящей женой. Что с тобою творится?
– Об этом же я хотела бы спросить и тебя.
– Со мною – ничего.
– И ты считаешь вполне нормальным, что, как только я за порог – а меня не так уж долго не было, – ты сразу затащил к себе в постель другую, нет бы подождать меня, поволноваться, что со мной…
– Издеваешься ты что ли! Другую! Я знаю, про кого ты – про Бланш. Я не просил ее приезжать, она сама. А вчера она убралась в Эндерли. У меня с ней ничего не было, хочешь верь, хочешь нет.
Розамунда боялась на него взглянуть, чтобы не расплакаться. Однако обида была слишком велика, и слезы все-таки хлынули.
– Я… я ведь могла умереть, а тебе и дела нет, – всхлипывала она. – Это просто Божья милость, что людям Аэртона удалось спасти меня. Единственное, что от тебя требовалось, так это встретить меня.
– Розамунда, любовь моя, не говори так. Я ждал тебя…
– Знаю, пока не стемнело. Мне мои провожатые сказали, что приедем еще до ночи.
– Ваш гонец так мне и передал. Я ждал до полной темноты, а потом поехал сообщать людям о приказе королевы. Думаешь, мне приятно было заявляться к ним среди ночи, да еще с такой скверной новостью. Нравится тебе или нет, но я прежде всего подданный короля и имею определенные перед ним обязанности. Тебе просто не из-за чего на меня злиться. Ежели бы ты только знала, как я без тебя тут исстрадался, разослал всюду людей, чтобы узнали, куда ты делась. Это я должен злиться на тебя… за то, что уехала, не сказав никому, куда ты собралась.
– Ты на меня?! Я… я оставляла записку, только твой любезный Хоук об этом, небось, ни гугу.
– В общем, да… Но сейчас это уже неважно, с ним я разберусь позже.
Из коридора донеслось позвякивание котлов и кастрюль: прибыла горячая вода. Однако, к ужасу Розамунды, Генри жестом отослал служанок с водой прочь.
– Покамест леди не нуждается в вашей помощи. Мы вызовем вас звонком, попозже, – сказал он, высунувшись из двери и захлопывая ее прямо перед носом у оторопевших женщин.
– Как ты смеешь! Вода совсем остыла. Мне нужна горячая.
– Ничего, как-нибудь обойдешься. А ежели тебе холодно, вылезай.
– Пока ты здесь – ни за что!
– Это почему же? Я много раз видел тебя голой.
– Генри…
Презрев ее протесты, он запер дверь. Затем пододвинул стул к кровати, улегся на нее, а ноги водрузил на стул.
– Я подожду, посмотрим, чья возьмет.
Они сверлили друг друга взглядом. На лице Генри было написано упрямство, рот стал жестким, Розамунда сильно побледнела, ее губы дрожали.
– Будь ты проклят!
– Не стесняйся. У вас в Виттоне наверняка отводят душу более крепкими словечками.
У Розамунды невольно вырвался вздох ужаса, почти стон.
– Что? – переспросила она, решив, что ослышалась.
– Вот видишь, любимая, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Знаю, что некая Розамунда из Виттона – приплод сэра Исмея от дочки тамошнего дубильщика.
Его слова застали бедняжку врасплох, сердце ее заколотилось от страха.
– Не понимаю, о чем ты… – пробормотала она, только чтобы выгадать время и придумать какое-нибудь объяснение постыдному своему обману.
– Не понимаешь? Позволь тебе не поверить. Кстати, твой любящий отец скончался.
На лице Розамунды отразилось удивление, но не более того. Своей холодностью она окончательно себя выдала.
– А где же слезы? Не мешало бы и поплакать, я никак не ожидал, что любящая дочь встретит эту скорбную весть равнодушным молчанием.
– Я мало его знала, – прошептала Розамунда, все еще пытаясь найти подходящую причину, но ей нечем было оправдаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41