Затем они улеглись, каждый на своей подстилке из листьев папоротника. Он ничего не предпринимал, они просто легли спать. Он поднял голову и оглянулся вокруг. Кэт шевельнулась во сне и придвинулась чуть ближе к нему. Приподнявшись на локтях, он смотрел на ее красивый профиль. Волосы ее рассыпались, освободившись от безобразной повязки, и лежали вокруг головы темным озером. Он взял в руки один локон и пропустил шелковистые пряди сквозь пальцы, как воду.
Кэтриона, бесспорно, красива. Сон смягчил черты ее лица, в котором сейчас вовсе не было воинственности, – оно выглядело беззащитным и невинным. Неожиданное желание оберегать ее испугало Тига.
Девушка пошевелилась и открыла глаза.
Тиг встал, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость, хотя ноги неловко запутывались в одеяле.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе. – Кэтриона села. В ее глазах сверкнула прежняя нетерпимость. – Что вы себе позволяете?
– Я спал. А вы? – Он указал глазами на ее сдвинутую подстилку. – Где она была вечером и где теперь?
– Что вы хотите сказать?
– Ничего. Но вам, кажется, стало холодно ночью и захотелось немножко согреться. – Тига раздражало ее поведение. Она что-то пролепетала, задохнувшись от смятения, а потом решительно встала и, с шумом продравшись сквозь заросли, исчезла в глубине леса.
По коже побежали мурашки, когда он вновь вспомнил, как она прижалась к нему. Не впервые девушки забирались к нему в постель ночью. Но все кончалось более приятными ощущениями, чем в это утро.
Он поспешно поднял смятый плед с подстилки и, расстелив его на земле, стал складывать тяжелое сукно глубокими аккуратными складками. Убедившись в том, что они легли правильно, он положил под них широкий кожаный пояс, улегся на плед и завернулся в него. Встав, он оправил складки пледа на бедрах и скрепил его верхние свободные концы на плече большой серебряной брошью, которая досталась ему от брата. Когда он закончил свой туалет, все его мысли вернулись к девушке, так стремительно убежавшей в лес.
Прежде всего он почувствовал досаду оттого, что она, проснувшись в его объятиях, сочла себя оскорбленной. Почти все девушки были счастливы такому вниманию, но эта…
Однако придется искать ее, и немедленно. Она может упасть с откоса в ручей. Хотя это решило бы проблему, он никогда не простил бы себе такого. И к тому же он не привез бы королю заложницу.
Да, король. Он обязан выполнить свой долг перед ним. Если он и Кэтриона постараются, то вовремя приедут в замок Дингуолл и успеют предупредить короля. Пожалуй, лучше, если Кэт будет раздражена: он поменьше станет отвлекаться от своей главной задачи.
Хруст сухих веток вернул Тига к действительности. Он обернулся. Уже совсем рассвело. Они потеряли уйму времени. Если он будет постоянно сердиться на Кэт и придираться к ее поступкам, ему удастся забыть о том, как она привлекательна. Он заставил себя вернуться к своим проблемам: королю, заговору, снегопаду и всему прочему, кроме Кэт. Дать ей понять, что мысли о ней все больше овладевают им, суля ему одни неприятности. С этим должно быть покончено.
Он собрал пледы и засунул их в кожаный мешок. Схватив флягу, выпил остаток воды, чтобы избавиться от неприятного вкуса во рту. Приготовив на завтрак сухую оленину и лепешки, он ушел. Вернувшись, увидел, что объект его дум и тревоги с аппетитом завтракает.
– Нам надо запастись водой, – сказал он.
Она кивнула, даже не взглянув на него.
– Мы должны немедля двинуться в путь. Драгоценный дневной свет нельзя терять, а мы спешим к королю по вашему же делу.
На этот раз Кэтриона посмотрела на него.
– Да, – согласилась она.
Тиг не без усилия сделал шаг вперед.
– Вашим братьям довольно легко удастся отыскать наши следы.
– Вы основательно запутали их на этот раз. Нам только надо поспешить, а пока мы в безопасности, – спокойно заметила Кэтриона.
Он с недоумением посмотрел на нее:
– Не представляйтесь дурочкой. Они настигли нас в Фионне и подозревают, что вы со мной. Сколько, по-вашему, им нужно времени, чтобы наконец понять, в какую сторону мы направляемся? А что, если они нагонят нас, когда мы будем только вдвоем?
– В таком случае мы должны все время опережать их. – Она невозмутимо пожала плечами, продолжая грызть лепешку, откусывая от нее маленькие кусочки.
Вид этого снова отвлек Тига от главного.
Он запустил пальцы в волосы и провел по ним, как гребешком, стараясь забыть, какая у этой девушки безукоризненно белая кожа. Но тут же вспомнил свой долг перед королем.
– Каждый из ваших братьев на лошади. А у нас одна лошадь на двоих. Вы всерьез думаете, что мы опередим их?
Она молча посмотрела на него, жуя оленину.
«Сбивает с толку, раздражает, красива, женщина», – напомнил он себе. Надо быть совсем тупым, чтобы не реагировать на ее поведение, да еще когда он так нуждается в понимании!
– А как сегодняшнее утро? – Этот вопрос заставил ее покраснеть и отвести глаза, однако она не попалась на удочку. – Вы, надеюсь, не намерены спать со мной каждую ночь? А если собираетесь, то нам лучше изменить легенду о себе. Покажется странным, если обнаружат, что брат и сестра в таком возрасте, как наш, спят в одной постели.
– Это не повторится, – коротко заверила она.
Он увидел, как она сжала губы, превратившиеся в тонкую линию, выпрямилась и вскинула подбородок. Стоило промолвить еще слово или два, и перед ним будет настоящая Строптивая Кэт. Это отрезвит его и обезопасит… от собственных импульсов.
Он подошел к ней почти вплотную, так что его ноги чуть ли не касались ее колен. Нагнувшись, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. Он отчаянно хотел увидеть сопротивление непокорной девчонки, а не мягкость и податливость той женщины, которая спала у него на руках.
– Вы гарантируете, что это не произойдет вновь? – Он ждал ответа, который убережет его от собственной неосторожности. – Что касается меня, то я уверен, что останусь таким же джентльменом, если вы опять окажетесь в моей постели.
– Этого больше не случится… – Девушка вскочила, забыв о еде, глаза ее недобро сощурились. Она стояла так близко, что они могли соприкоснуться носами. – Я не окажусь в постели барда неизвестного рода и племени, который к тому же не умеет петь баллады и играть даже на барабане. Я не буду портить свою репутацию таким знакомством. – Она подбоченилась, голос ее зазвучал громче.
Тиг удержался от ухмылки, чтобы не вспугнуть ее. Это то, что ему было нужно, – видеть Строптивую во всем ее великолепии. Он отступил назад настолько, чтобы мог отвесить ей глубокий поклон.
– Я не намерен портить вашу драгоценную репутацию или то, что от нее осталось, своим знакомством.
– Моя репутация… – начала она.
– Рухнула, – закончил он. – Нас видели вместе, и ваши братья подозревают не напрасно. Какого жениха даст вам король, если это станет ему известно?
Она глубоко вздохнула, и ему показалось, что в ее глазах промелькнул страх, хотя он тут же сменился знакомой ему уверенностью.
– Мои братья всего лишь подозревают, однако они не уверены в этом. Мы вполне можем продолжать наше путешествие, как брат и сестра. Лишь только я объясню королю то положение, в котором оказалась, все изменится к лучшему. Никто не узнает, что мы все это время путешествовали вместе.
– Вам кажется, что в мире все случается по вашему хотению, но, увы, это не так.
Она сердито взглянула на него:
– Я сама определяю свою судьбу.
– Отлично. В таком случае скажите, каким будет сегодняшний ваш день. Солнце уже высоко, мы потеряли много драгоценного светлого времени дня. Пора ехать.
На секунду она задержала на нем взгляд, затем подхватила фляги и исчезла в зарослях.
Тиг глядел ей вслед. Он растормошил эту строптивую девицу, ее глаза повеселели, а на щеках появился румянец. К сожалению, он не мог сказать этого о собственном самочувствии.
Когда они вышли на оленью тропу, в голове Кэтрионы роились вопросы и догадки. Бард сознательно дразнит ее. Она уверена в этом. Она терпела это от своих братьев всю жизнь. Почему? Бард подтрунивал над ней, но казалось, что он это делает не с какой-то целью, а в силу своего характера, просто так. Правда, он расспрашивал ее о том, о чем ей не хотелось бы говорить, подшучивал, иногда задевая самолюбие, но не желая рассердить ее, хотя временами так и получалось. А сейчас все иначе, и ей хотелось бы знать почему. Не задумал ли он чего-нибудь?
О мужчинах она знала только одно: если они замышляют что-то, то лучше сообразить заранее, что именно, и приготовиться к защите. Они вышли на тропу, по которой шли вчера, их следы были отчетливо видны на нетронутом снегу. Она смело преодолевала сугробы, радуясь, что знает дорогу без его подсказки. Но Тиг обошел ее и вновь оказался впереди.
Так всегда в ее жизни – идти в хвосте. Дома это стало традицией, потому что ее братья были старше ее. Но у Тига нет причин считать ее неспособной найти дорогу там, где она явно видна. У него хватило наглости сказать, что она «задержалась» в его постели. Это просто глупость. И такого больше не повторится.
Она решила, что лучшим мужем ей может быть Тиг из Колрейна или тот, которого предложит ей король, если захочет. Но этого не произойдет, сказал ей не без удовольствия Тиг, если ее застанут в компании с бардом.
Бард. Хм… Если он бард, то она Дева Норвежская. Барды никогда не относятся так к своим музыкальным инструментам, как Тиг. Она заметила, как сумка с барабаном бьется о какую-то другую, тоже привязанную к седлу, а вчера он что-то небрежно бросил на барабан. Нет, он совсем не бард.
Она вспомнила его выступление в деревушке. Он хороший рассказчик, но петь и играть на барабане умеет еще меньше, чем она. Чего стоит эта жалкая песенка в честь Милашки Долаг!
– Вы сами хорошо знаете, что не умеете петь, – сказала Кэтриона, уставшая спорить сама с собой.
Обернувшись, он пристально посмотрел на нее:
– А вы считаете, что поете лучше?
– Лучше меня лишь визжит поросенок.
– А я, значит, пою еще хуже поросенка.
– Именно так.
– В чем же я так провинился, что вы дали волю своему злому язычку?
Кэтриона готова была поклясться, что, говоря это, он подавил улыбку. Он явно что-то задумал.
Она прибавила шагу и, поравнявшись с ним, схватила его за рукав и вынудила остановиться.
– Что вы сделали? Вы заставили меня представляться вашей сестрой…
– Я не принуждал вас.
– Вы смущали меня, называя всякими именами перед жителями этой деревушки в Фионне. – Голос ее становился все настойчивее.
– А кем вы могли быть в той ситуации? – спросил он сурово, губы его сжались и слегка дрожали, словно он сдерживал себя. – Кто, как не вы, не подумав, толкнул эту девчушку на то, чтобы предстать перед толпой, и мне пришлось петь для нее?
– Я думаю тогда, когда это нужно мне. А вам не следовало привлекать меня к вашему смехотворному извинению за плохую песню. В вашем поражении виноваты вы сами. Вы такой же, как все мужчины в моей жизни…
– Не вмешивайте меня в вашу жизнь. Я сопротивляющаяся жертва ваших замыслов.
– Сопротивляющийся, но не бард.
– Снова об этом?
– Да, снова. Кто вы на самом деле? Вы поете не лучше любого горца, да и с барабаном справляетесь неважно. Вы шпион нашего короля, приехавший в горы посмотреть, хорошо ли мы себя ведем? Или осужденный, бежавший из Эдинбургской тюрьмы? Возможно, вы сын какого-нибудь графа, решивший прогуляться в горах до наступления настоящей зимы?
Лицо Тита побелело как снег, но Кэтриона не знала, какое сравнение его больше всего задело.
– Все перечисленные вами субъекты достойны большего уважения, чем вы, – промолвил он, едва сдерживая себя от гнева. – Испорченная, капризная девчонка, слишком упрямая, чтобы признать собственные недостатки.
– Я взрослая женщина, бард. Единственная моя ошибка в том, что я продолжаю путешествовать в вашем обществе. – Кэтриона, отвернувшись от него, быстро ринулась вперед по тропе.
За ее спиной послышался задорный смех Тига. Повернувшись, она, не выдержав, крикнула:
– Почему вы смеетесь?
– Потому что вы отправились к себе домой. – На ее непонимающий взгляд он пояснил: – Вы идете не туда, если хотите достичь Дингуолла и увидеть короля.
Кэтриона, оглядевшись, с ужасом убедилась, что идет по собственным следам. Лицо ее вспыхнуло, а Тиг, продолжая смеяться, повернул в нужную сторону.
– Вам не удалось бы дойти до Лох-Ассинта без меня.
Его слова привели ее в бешенство. Схватив пригоршню снега, Кэтриона быстро слепила большой плотный комок, как учил ее брат Эйлиг, и, прицелившись, бросила в Тига, попав ему в спину. Он вздрогнул от неожиданности и сердито обернулся. У Кэтрионы был готов еще снежок, он угодил на сей раз ему в грудь. Она кое-чему научилась у своих братьев.
Гнев Тига вскоре сменился решимостью, и он тут же ответил снежком, но Кэтриона укрылась за деревом. Так, прячась за деревьями, она продолжала отбиваться и наконец один из ее снежков угодил Тигу в лицо.
– Ну, берегись! – крикнул он, одной рукой вытирая мокрое от снега лицо, а другой бросая ответный снежок.
Защищаясь, Кэтриона все дальше углублялась в лес. Понимая, что Тиг выполнит свою угрозу, она решила запастись снежками, положив их в подол юбки. Спрятавшись за деревом, она принялась ждать его, как вдруг почувствовала легкое похлопывание по плечу. Обернувшись, она оказалась нос к носу с Тигом. А тот не раздумывая раздавил над ее головой большой ком снега, осыпавшего ее лицо и попавшего за ворот.
– Как вы!.. – Она не сразу нашла подходящее слово, а Тиг уже снова скрылся в лесу.
Она побежала за его мелькающей среди деревьев фигурой, то и дело бросая в него снежки, иногда попадая, иногда нет, и тогда она слышала, как он довольно смеялся. Кэтриона сама едва удерживалась от смеха.
Когда он быстро побежал к ней, думая, что теперь она у него в руках, и был уже совсем близко, она резко отступила в сторону, и он невольно проскочил мимо и оказался к ней спиной. Кэтриона набросилась на него и повалила лицом в снег.
– Отпустите меня! – глухим голосом приказал он.
– Только если вы признаете, что победила я.
– Я еще проучу вас… – Он перевернулся, и теперь она оказалась внизу. – А теперь что вы будете делать?
Кэтриона, высвободив руку, сгребла как можно больше снега.
– А вот что! – ответила она, бросив снег ему на голый затылок и шею.
Довольная улыбка застыла на губах Тига, и он попытался поймать ее руку, Кэтриона же всячески старалась высвободиться. Борясь и играя, они все больше сползали к краю оврага, пока не свалились в него.
– Вы не ударились? – спросил встревоженный Тиг. Кэтриона сразу не ответила, а потом спокойно сказала:
– Только полно снега там, где не нужно, а остальное все в порядке. А вы?
Тиг, не выдержав, рассмеялся.
– И у меня тоже так. Кто научил вас… – Вопрос остался без ответа, ибо ухо Тига было полно снега. Он снова навалился на нее и скрутил за руки.
Ей было трудно дышать. Каждый глоток холодного зимнего воздуха заставлял ее делать усилие, и тогда она чувствовала, как своей грудью близко прикасалась к его твердому мускулистому телу, и чего-то ждала… возможно, поцелуя? Да, да, именно поцелуя. Его губы были так близко! Чуть подняв голову, она ожидала, что он нагнется к ней, и закрыла глаза.
Но вдруг она почувствовала, как Тиг стал напряженным и словно застыл. Она открыла глаза и увидела, как, подняв голову, он к чему-то прислушивался, совсем забыв о ней. Разочарованная, она хотела что-то сказать, но он быстро зажал ей рот рукой.
– Тише. Кто-то едет. Всадник на коне, – прошептал он.
Кэтриона кивком дала ему понять, что услышала тоже. Кто это мог быть? Неужели ее братья? Она сразу же вспомнила, что лошадь Тига где-то недалеко в лесу брошена ими, увлеченными игрой в снежки. Если человек заметит лошадь, он станет искать их по следам и найдет… на дне оврага.
Однако лошадь всадника, приблизившись, не остановилась. Он проехал мимо. Какие-то минуты они лежали не двигаясь, пережидая, когда он совсем исчезнет.
Наконец Тиг снял свою руку с ее рта и вспомнил, что продолжает лежать на девушке. Он быстро вскочил и, протянув руку, поднял Кэтриону. Они молча долго стряхивали с себя снег и листья папоротника, а затем спустились вниз к ручью.
– Я приведу сюда лошадь, – объявил Тиг. – Ждите меня здесь, только хорошенько спрячьтесь. Возможно, я узнаю, кто проехал.
Кэтриона, помолчав, кивнула и повернулась к нему спиной, опасаясь, что он прочтет на ее лице разочарование, которое не оставляло ее.
Она смотрела вниз на ручей, уже покрытый льдом у берегов, и пыталась прийти в себя.
Что же произошло? Они смеялись, бегали по снегу, шалили, и им было хорошо вместе. Она попыталась вспомнить, когда она так веселилась. Должно быть, только в детстве с братом Эйлигом. Тогда они лазили по деревьям, а затем, разгоряченные, прыгали в холодную воду озера Ассинт. То была совсем другая Кэтриона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Кэтриона, бесспорно, красива. Сон смягчил черты ее лица, в котором сейчас вовсе не было воинственности, – оно выглядело беззащитным и невинным. Неожиданное желание оберегать ее испугало Тига.
Девушка пошевелилась и открыла глаза.
Тиг встал, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость, хотя ноги неловко запутывались в одеяле.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе. – Кэтриона села. В ее глазах сверкнула прежняя нетерпимость. – Что вы себе позволяете?
– Я спал. А вы? – Он указал глазами на ее сдвинутую подстилку. – Где она была вечером и где теперь?
– Что вы хотите сказать?
– Ничего. Но вам, кажется, стало холодно ночью и захотелось немножко согреться. – Тига раздражало ее поведение. Она что-то пролепетала, задохнувшись от смятения, а потом решительно встала и, с шумом продравшись сквозь заросли, исчезла в глубине леса.
По коже побежали мурашки, когда он вновь вспомнил, как она прижалась к нему. Не впервые девушки забирались к нему в постель ночью. Но все кончалось более приятными ощущениями, чем в это утро.
Он поспешно поднял смятый плед с подстилки и, расстелив его на земле, стал складывать тяжелое сукно глубокими аккуратными складками. Убедившись в том, что они легли правильно, он положил под них широкий кожаный пояс, улегся на плед и завернулся в него. Встав, он оправил складки пледа на бедрах и скрепил его верхние свободные концы на плече большой серебряной брошью, которая досталась ему от брата. Когда он закончил свой туалет, все его мысли вернулись к девушке, так стремительно убежавшей в лес.
Прежде всего он почувствовал досаду оттого, что она, проснувшись в его объятиях, сочла себя оскорбленной. Почти все девушки были счастливы такому вниманию, но эта…
Однако придется искать ее, и немедленно. Она может упасть с откоса в ручей. Хотя это решило бы проблему, он никогда не простил бы себе такого. И к тому же он не привез бы королю заложницу.
Да, король. Он обязан выполнить свой долг перед ним. Если он и Кэтриона постараются, то вовремя приедут в замок Дингуолл и успеют предупредить короля. Пожалуй, лучше, если Кэт будет раздражена: он поменьше станет отвлекаться от своей главной задачи.
Хруст сухих веток вернул Тига к действительности. Он обернулся. Уже совсем рассвело. Они потеряли уйму времени. Если он будет постоянно сердиться на Кэт и придираться к ее поступкам, ему удастся забыть о том, как она привлекательна. Он заставил себя вернуться к своим проблемам: королю, заговору, снегопаду и всему прочему, кроме Кэт. Дать ей понять, что мысли о ней все больше овладевают им, суля ему одни неприятности. С этим должно быть покончено.
Он собрал пледы и засунул их в кожаный мешок. Схватив флягу, выпил остаток воды, чтобы избавиться от неприятного вкуса во рту. Приготовив на завтрак сухую оленину и лепешки, он ушел. Вернувшись, увидел, что объект его дум и тревоги с аппетитом завтракает.
– Нам надо запастись водой, – сказал он.
Она кивнула, даже не взглянув на него.
– Мы должны немедля двинуться в путь. Драгоценный дневной свет нельзя терять, а мы спешим к королю по вашему же делу.
На этот раз Кэтриона посмотрела на него.
– Да, – согласилась она.
Тиг не без усилия сделал шаг вперед.
– Вашим братьям довольно легко удастся отыскать наши следы.
– Вы основательно запутали их на этот раз. Нам только надо поспешить, а пока мы в безопасности, – спокойно заметила Кэтриона.
Он с недоумением посмотрел на нее:
– Не представляйтесь дурочкой. Они настигли нас в Фионне и подозревают, что вы со мной. Сколько, по-вашему, им нужно времени, чтобы наконец понять, в какую сторону мы направляемся? А что, если они нагонят нас, когда мы будем только вдвоем?
– В таком случае мы должны все время опережать их. – Она невозмутимо пожала плечами, продолжая грызть лепешку, откусывая от нее маленькие кусочки.
Вид этого снова отвлек Тига от главного.
Он запустил пальцы в волосы и провел по ним, как гребешком, стараясь забыть, какая у этой девушки безукоризненно белая кожа. Но тут же вспомнил свой долг перед королем.
– Каждый из ваших братьев на лошади. А у нас одна лошадь на двоих. Вы всерьез думаете, что мы опередим их?
Она молча посмотрела на него, жуя оленину.
«Сбивает с толку, раздражает, красива, женщина», – напомнил он себе. Надо быть совсем тупым, чтобы не реагировать на ее поведение, да еще когда он так нуждается в понимании!
– А как сегодняшнее утро? – Этот вопрос заставил ее покраснеть и отвести глаза, однако она не попалась на удочку. – Вы, надеюсь, не намерены спать со мной каждую ночь? А если собираетесь, то нам лучше изменить легенду о себе. Покажется странным, если обнаружат, что брат и сестра в таком возрасте, как наш, спят в одной постели.
– Это не повторится, – коротко заверила она.
Он увидел, как она сжала губы, превратившиеся в тонкую линию, выпрямилась и вскинула подбородок. Стоило промолвить еще слово или два, и перед ним будет настоящая Строптивая Кэт. Это отрезвит его и обезопасит… от собственных импульсов.
Он подошел к ней почти вплотную, так что его ноги чуть ли не касались ее колен. Нагнувшись, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. Он отчаянно хотел увидеть сопротивление непокорной девчонки, а не мягкость и податливость той женщины, которая спала у него на руках.
– Вы гарантируете, что это не произойдет вновь? – Он ждал ответа, который убережет его от собственной неосторожности. – Что касается меня, то я уверен, что останусь таким же джентльменом, если вы опять окажетесь в моей постели.
– Этого больше не случится… – Девушка вскочила, забыв о еде, глаза ее недобро сощурились. Она стояла так близко, что они могли соприкоснуться носами. – Я не окажусь в постели барда неизвестного рода и племени, который к тому же не умеет петь баллады и играть даже на барабане. Я не буду портить свою репутацию таким знакомством. – Она подбоченилась, голос ее зазвучал громче.
Тиг удержался от ухмылки, чтобы не вспугнуть ее. Это то, что ему было нужно, – видеть Строптивую во всем ее великолепии. Он отступил назад настолько, чтобы мог отвесить ей глубокий поклон.
– Я не намерен портить вашу драгоценную репутацию или то, что от нее осталось, своим знакомством.
– Моя репутация… – начала она.
– Рухнула, – закончил он. – Нас видели вместе, и ваши братья подозревают не напрасно. Какого жениха даст вам король, если это станет ему известно?
Она глубоко вздохнула, и ему показалось, что в ее глазах промелькнул страх, хотя он тут же сменился знакомой ему уверенностью.
– Мои братья всего лишь подозревают, однако они не уверены в этом. Мы вполне можем продолжать наше путешествие, как брат и сестра. Лишь только я объясню королю то положение, в котором оказалась, все изменится к лучшему. Никто не узнает, что мы все это время путешествовали вместе.
– Вам кажется, что в мире все случается по вашему хотению, но, увы, это не так.
Она сердито взглянула на него:
– Я сама определяю свою судьбу.
– Отлично. В таком случае скажите, каким будет сегодняшний ваш день. Солнце уже высоко, мы потеряли много драгоценного светлого времени дня. Пора ехать.
На секунду она задержала на нем взгляд, затем подхватила фляги и исчезла в зарослях.
Тиг глядел ей вслед. Он растормошил эту строптивую девицу, ее глаза повеселели, а на щеках появился румянец. К сожалению, он не мог сказать этого о собственном самочувствии.
Когда они вышли на оленью тропу, в голове Кэтрионы роились вопросы и догадки. Бард сознательно дразнит ее. Она уверена в этом. Она терпела это от своих братьев всю жизнь. Почему? Бард подтрунивал над ней, но казалось, что он это делает не с какой-то целью, а в силу своего характера, просто так. Правда, он расспрашивал ее о том, о чем ей не хотелось бы говорить, подшучивал, иногда задевая самолюбие, но не желая рассердить ее, хотя временами так и получалось. А сейчас все иначе, и ей хотелось бы знать почему. Не задумал ли он чего-нибудь?
О мужчинах она знала только одно: если они замышляют что-то, то лучше сообразить заранее, что именно, и приготовиться к защите. Они вышли на тропу, по которой шли вчера, их следы были отчетливо видны на нетронутом снегу. Она смело преодолевала сугробы, радуясь, что знает дорогу без его подсказки. Но Тиг обошел ее и вновь оказался впереди.
Так всегда в ее жизни – идти в хвосте. Дома это стало традицией, потому что ее братья были старше ее. Но у Тига нет причин считать ее неспособной найти дорогу там, где она явно видна. У него хватило наглости сказать, что она «задержалась» в его постели. Это просто глупость. И такого больше не повторится.
Она решила, что лучшим мужем ей может быть Тиг из Колрейна или тот, которого предложит ей король, если захочет. Но этого не произойдет, сказал ей не без удовольствия Тиг, если ее застанут в компании с бардом.
Бард. Хм… Если он бард, то она Дева Норвежская. Барды никогда не относятся так к своим музыкальным инструментам, как Тиг. Она заметила, как сумка с барабаном бьется о какую-то другую, тоже привязанную к седлу, а вчера он что-то небрежно бросил на барабан. Нет, он совсем не бард.
Она вспомнила его выступление в деревушке. Он хороший рассказчик, но петь и играть на барабане умеет еще меньше, чем она. Чего стоит эта жалкая песенка в честь Милашки Долаг!
– Вы сами хорошо знаете, что не умеете петь, – сказала Кэтриона, уставшая спорить сама с собой.
Обернувшись, он пристально посмотрел на нее:
– А вы считаете, что поете лучше?
– Лучше меня лишь визжит поросенок.
– А я, значит, пою еще хуже поросенка.
– Именно так.
– В чем же я так провинился, что вы дали волю своему злому язычку?
Кэтриона готова была поклясться, что, говоря это, он подавил улыбку. Он явно что-то задумал.
Она прибавила шагу и, поравнявшись с ним, схватила его за рукав и вынудила остановиться.
– Что вы сделали? Вы заставили меня представляться вашей сестрой…
– Я не принуждал вас.
– Вы смущали меня, называя всякими именами перед жителями этой деревушки в Фионне. – Голос ее становился все настойчивее.
– А кем вы могли быть в той ситуации? – спросил он сурово, губы его сжались и слегка дрожали, словно он сдерживал себя. – Кто, как не вы, не подумав, толкнул эту девчушку на то, чтобы предстать перед толпой, и мне пришлось петь для нее?
– Я думаю тогда, когда это нужно мне. А вам не следовало привлекать меня к вашему смехотворному извинению за плохую песню. В вашем поражении виноваты вы сами. Вы такой же, как все мужчины в моей жизни…
– Не вмешивайте меня в вашу жизнь. Я сопротивляющаяся жертва ваших замыслов.
– Сопротивляющийся, но не бард.
– Снова об этом?
– Да, снова. Кто вы на самом деле? Вы поете не лучше любого горца, да и с барабаном справляетесь неважно. Вы шпион нашего короля, приехавший в горы посмотреть, хорошо ли мы себя ведем? Или осужденный, бежавший из Эдинбургской тюрьмы? Возможно, вы сын какого-нибудь графа, решивший прогуляться в горах до наступления настоящей зимы?
Лицо Тита побелело как снег, но Кэтриона не знала, какое сравнение его больше всего задело.
– Все перечисленные вами субъекты достойны большего уважения, чем вы, – промолвил он, едва сдерживая себя от гнева. – Испорченная, капризная девчонка, слишком упрямая, чтобы признать собственные недостатки.
– Я взрослая женщина, бард. Единственная моя ошибка в том, что я продолжаю путешествовать в вашем обществе. – Кэтриона, отвернувшись от него, быстро ринулась вперед по тропе.
За ее спиной послышался задорный смех Тига. Повернувшись, она, не выдержав, крикнула:
– Почему вы смеетесь?
– Потому что вы отправились к себе домой. – На ее непонимающий взгляд он пояснил: – Вы идете не туда, если хотите достичь Дингуолла и увидеть короля.
Кэтриона, оглядевшись, с ужасом убедилась, что идет по собственным следам. Лицо ее вспыхнуло, а Тиг, продолжая смеяться, повернул в нужную сторону.
– Вам не удалось бы дойти до Лох-Ассинта без меня.
Его слова привели ее в бешенство. Схватив пригоршню снега, Кэтриона быстро слепила большой плотный комок, как учил ее брат Эйлиг, и, прицелившись, бросила в Тига, попав ему в спину. Он вздрогнул от неожиданности и сердито обернулся. У Кэтрионы был готов еще снежок, он угодил на сей раз ему в грудь. Она кое-чему научилась у своих братьев.
Гнев Тига вскоре сменился решимостью, и он тут же ответил снежком, но Кэтриона укрылась за деревом. Так, прячась за деревьями, она продолжала отбиваться и наконец один из ее снежков угодил Тигу в лицо.
– Ну, берегись! – крикнул он, одной рукой вытирая мокрое от снега лицо, а другой бросая ответный снежок.
Защищаясь, Кэтриона все дальше углублялась в лес. Понимая, что Тиг выполнит свою угрозу, она решила запастись снежками, положив их в подол юбки. Спрятавшись за деревом, она принялась ждать его, как вдруг почувствовала легкое похлопывание по плечу. Обернувшись, она оказалась нос к носу с Тигом. А тот не раздумывая раздавил над ее головой большой ком снега, осыпавшего ее лицо и попавшего за ворот.
– Как вы!.. – Она не сразу нашла подходящее слово, а Тиг уже снова скрылся в лесу.
Она побежала за его мелькающей среди деревьев фигурой, то и дело бросая в него снежки, иногда попадая, иногда нет, и тогда она слышала, как он довольно смеялся. Кэтриона сама едва удерживалась от смеха.
Когда он быстро побежал к ней, думая, что теперь она у него в руках, и был уже совсем близко, она резко отступила в сторону, и он невольно проскочил мимо и оказался к ней спиной. Кэтриона набросилась на него и повалила лицом в снег.
– Отпустите меня! – глухим голосом приказал он.
– Только если вы признаете, что победила я.
– Я еще проучу вас… – Он перевернулся, и теперь она оказалась внизу. – А теперь что вы будете делать?
Кэтриона, высвободив руку, сгребла как можно больше снега.
– А вот что! – ответила она, бросив снег ему на голый затылок и шею.
Довольная улыбка застыла на губах Тига, и он попытался поймать ее руку, Кэтриона же всячески старалась высвободиться. Борясь и играя, они все больше сползали к краю оврага, пока не свалились в него.
– Вы не ударились? – спросил встревоженный Тиг. Кэтриона сразу не ответила, а потом спокойно сказала:
– Только полно снега там, где не нужно, а остальное все в порядке. А вы?
Тиг, не выдержав, рассмеялся.
– И у меня тоже так. Кто научил вас… – Вопрос остался без ответа, ибо ухо Тига было полно снега. Он снова навалился на нее и скрутил за руки.
Ей было трудно дышать. Каждый глоток холодного зимнего воздуха заставлял ее делать усилие, и тогда она чувствовала, как своей грудью близко прикасалась к его твердому мускулистому телу, и чего-то ждала… возможно, поцелуя? Да, да, именно поцелуя. Его губы были так близко! Чуть подняв голову, она ожидала, что он нагнется к ней, и закрыла глаза.
Но вдруг она почувствовала, как Тиг стал напряженным и словно застыл. Она открыла глаза и увидела, как, подняв голову, он к чему-то прислушивался, совсем забыв о ней. Разочарованная, она хотела что-то сказать, но он быстро зажал ей рот рукой.
– Тише. Кто-то едет. Всадник на коне, – прошептал он.
Кэтриона кивком дала ему понять, что услышала тоже. Кто это мог быть? Неужели ее братья? Она сразу же вспомнила, что лошадь Тига где-то недалеко в лесу брошена ими, увлеченными игрой в снежки. Если человек заметит лошадь, он станет искать их по следам и найдет… на дне оврага.
Однако лошадь всадника, приблизившись, не остановилась. Он проехал мимо. Какие-то минуты они лежали не двигаясь, пережидая, когда он совсем исчезнет.
Наконец Тиг снял свою руку с ее рта и вспомнил, что продолжает лежать на девушке. Он быстро вскочил и, протянув руку, поднял Кэтриону. Они молча долго стряхивали с себя снег и листья папоротника, а затем спустились вниз к ручью.
– Я приведу сюда лошадь, – объявил Тиг. – Ждите меня здесь, только хорошенько спрячьтесь. Возможно, я узнаю, кто проехал.
Кэтриона, помолчав, кивнула и повернулась к нему спиной, опасаясь, что он прочтет на ее лице разочарование, которое не оставляло ее.
Она смотрела вниз на ручей, уже покрытый льдом у берегов, и пыталась прийти в себя.
Что же произошло? Они смеялись, бегали по снегу, шалили, и им было хорошо вместе. Она попыталась вспомнить, когда она так веселилась. Должно быть, только в детстве с братом Эйлигом. Тогда они лазили по деревьям, а затем, разгоряченные, прыгали в холодную воду озера Ассинт. То была совсем другая Кэтриона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26