Еще двух дам и джентльмена она не узнала.
— Вы видите его? — тихо спросил Тимоти.
Она кивнула:
— В третьей ложе слева. По-моему, они собираются ужинать.
— Отлично! — удовлетворенно откликнулся Тимоти. — В таком случае, мадам, предлагаю последовать их примеру. Вон там есть свободная ложа, из которой мы сможем наблюдать за ними, не привлекая к себе внимания.
Она с облегчением согласилась, понимая, что не сможет подойти к Джеррену в присутствии остальных, и радуясь возможности уйти с того места, где стояла. Замечание Люси было далеко не единственным, которое уловил ее слух, и множество голов повернулось вослед Алому Домино.
Расположившись в ложе, Антония слегка успокоилась, хоть и не переставала чувствовать на себе любопытные взгляды. Какой-то наглец в фиолетовом строил ей глазки из соседней ложи, нисколько не пытаясь скрыть своих распутных намерений, а один раз ее даже дрожь пробрала, когда, взглянув в сторону Маунтвортов, она обнаружила, что Джеррен с любопытством рассматривает ее в моноколь. Она отодвинулась поглубже в тень и отвернулась, нервно поправляя маску. Впрочем, через минуту Джеррен уже снова разговаривал с кем-то в своей ложе.
Время тянулось бесконечно. Наконец вся компания Маунтвортов собралась уходить. Антония и Престон последовали их примеру и тут же потеряли их из виду, чем доставили себе несколько неприятных минут, Впрочем, все общество обнаружилось мирно направляющимися в сторону большой площадки, где уже в разгаре были танцы и игры. У самой площадки Антония отвела Тимоти на обочину дорожки.
— Подождите здесь, — шепнула она. — При разговоре с ним мне совершенно не нужен эскорт.
Она уже была готова к возражениям, собралась настаивать, чтобы он хотя бы просто отошел подальше, но, к ее радости, ничего этого не последовало и не потребовалось, и она поспешила уйти, охваченная признательностью, такой искренней, что даже не задумалась, отчего это верный оруженосец сэра Роджера оказался вдруг таким покладистым.
Джеррена, погруженного в растерянное созерцание, вывело из задумчивости легкое прикосновение к руке. Он поднял голову, оглянулся и увидел перед собой то самое Алое Домино, на которое еще раньше обратил внимание. Пока он удивленно рассматривал даму, раздался низкий хрипловатый голос:
— Сэр, не пройдетесь ли со мною? Мне бы хотелось .поговорить с вами.
Удивленный, заинтригованный, но не без подозрения, он продолжал разглядывать ее и вдруг прищурился. Алая маска с кружевной оторочкой прекрасно скрывала лицо, но когда она повернулась, чтобы посмотреть на его отставших спутников, в свете ближайшего фонаря сверкнули серьги с рубинами и топазами. Мрачная усмешка тронула его губы.
— С превеликим удовольствием, милашка. Куда же мы пойдем?
— Сюда. — Рука сжала его локоть, и они повернули на уединенную дорожку, известную под названием Аллеи Влюбленных. — Не нужно, чтобы нас видели.
Насторожившись, ожидая подвоха, двинулся он с нею в тень. Она молча вела его в отдаленный уголок и только потом, повернувшись лицом, сняла маску. Он слегка поднял брови и…все.
— Так что? — с вызовом спросила она через минуту.
— Вы не удивлены? Он качнул головой.
— Нет, — ответил он извиняющимся тоном. — Видите ли, голубушка, я сразу узнал вас. Выдали вот эти украшения, — и он дотронулся до серьги пальцем.
— Очень опрометчиво было одевать их.
— О! — она обеими руками схватилась за серьги. — Я и забыла о них, но это неважно. Джеррен, вам здесь грозит опасность!
— Я это подозревал. — Он посмотрел по сторонам. — Почему же нанятые вами убийцы не нападают? Только должен предупредить, что буду защищаться изо всех сил, а шум драки наверняка привлечет внимание. Не кажется ли вам, что следовало бы отложить мою кончину?
— Ах, вы все насмехаетесь! Я пытаюсь предупредить вас о ловушке, а вовсе не заманить в нее. Мой родственник где-то здесь, в Гарденс, вместе со своей слугой. Ради всего святого, умоляю, верьте мне!
Взгляд Джеррена стал хмурым:
— Почему же вы в таком случае не предупредили меня еще дома?
— Потому, что я и сейчас еще не знаю планов дяди Роджера. Мне нужно назначить вам свидание в полночь у дверей ломберной, а до тех пор он не скажет о дальнейших наших намерениях. Знает, что я выдам его при первом же удобном случае, но уверен, будто может заставить меня подчиняться.
— У дверей ломберной, говорите? — скептически переспросил Джеррен. — Не хотите же вы сказать, что они будут ждать меня прямо там?
— Нет, конечно, нет. Полагаю, я должна буду потом увлечь вас в какое-нибудь уединенное место, где они смогут напасть. О, Джеррен, уходите отсюда прежде, чем они поймут, что я предупредила вас! Извинитесь перед Люси и придумайте какой-нибудь предлог.
— Но если я не приду в назначенное место и Келшелл догадается о вашем предупреждении, что будет с вами?
У нее вырвался нетерпеливый жест:
— Да что он сможет сделать в таком людном месте? В любом случае, мне все равно! Джеррен, умоляю, не теряй времени! Уходи, пока не поздно!
— Скажи-ка мне одну вещь, — спокойно произнес Джеррен, не обращая никакого внимания на ее мольбы. — Коль скоро вы решились на тайное убийство, зачем надели такой броский наряд?
— Его купил дядя Роджер. Честно говоря, мне самой не очень нравится, но, думаю, он просто хотел побыстрее отыскать меня в толпе.
— Да, — заметил Джеррен, — ошибиться ему будет трудно. — Он поднял моноколь и внимательно осмотрел ее с головы до ног. — Я, голубушка, конечно, не критикую, но не кажется ли вам, что этот цвет вам несколько резковат? Такой хитроумец, как Келшелл, мог бы как-нибудь поизящнее выделить свою сообщницу, даже и на маскараде.
Эти слова напомнили ей кое о чем. Она развязала домино и из букета белых роз, приколотого к корсажу, отделила одну.
— Он велел дать вам одну розу и убедиться, что она на вашем костюме, — пояснила она. — Ну, понимаете, как залог будущего свидания.
— Какой прелестный жест! — Моноколь снова взлетел, но на этот раз был направлен на розу. — Нельзя ли узнать зачем?
— Полагаю, чтобы знать точно, что в западню направляетесь именно вы. Когда все вокруг в масках, трудно быть уверенным.
— Ну разумеется! Как я недогадлив! Ведь крайне неприятно будет обнаружить, что убил не того, кого нужно, не так ли? — Глаза его утратили насмешливое выражение, а ладони неожиданно накрыли ее руки, прикалывающие цветок к камзолу. — Интересно, могу ли я вам доверять?
— Можете! — В ее голосе послышалось рыдание, а пальцы, выпустив розу, ухватились за его руки. — Верьте мне, прошу, вы можете мне верить!
— Я хочу верить, — промолвил он тихо. — Ты докажешь мне свою честность, Антония?
— Да, — пролепетала она, — о, да! Только скажи — как.
— Помоги изловить Келшелла, заманить его. Если сегодня я смогу вызвать его на открытый поединок, со всеми его кознями будет покончено. Пусть он думает, будто ты меня провела, а потом, когда мы встретимся в полночь, ты скажешь, что он задумал. Я же пока расскажу о затевающемся Маунтворту и с его помощью смогу заманить и самого Келшелла, и его любимца. Ты сделаешь это, Антония?
— Я сделаю все, что ты попросишь, — с трепетом отвечала она, — но когда ты его заманишь, что потом?
Губы Джеррена сжались, и сквозь прорези маски сверкнули его глаза, глаза человека, не ведающего жалости.
— Келшелл будет драться со мной, — спокойно ответил он, — и я его убью. На этот раз уж он не ускользнет. Я уже пытался вызвать его на ссору, но он ухитрился избежать ее, а на следующий же день уехал из Лондона.
Она широко раскрыла глаза:
— Он ничего мне об этом не говорил!
— Разве? — Тон Джеррена опять стал ироническим. — Полагаю он тебе вообще многого не говорил, милая моя. Разве ты еще не поняла, что тебя используют в своих целях?
— Да, — с горечью согласилась она. — Я давно это поняла, просто к тому моменту уже слишком увязла, чтобы выходить из игры. О, Боже мой, какой же я была дурой! — она вздохнула, отодвинулась от него и сняла с локтя маску. — Мне пора, не то Тимоти заподозрит что-нибудь, да и твои друзья скоро станут тебя искать. Она уже поднесла маску к лицу, когда Джеррен отвел ее руки. С минуту он смотрел ей прямо в глаза, а затем, схватил в объятия, впился в губы долгим, страстным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание, а все тело пронизала дрожь. Потом, опустив, сам взял маску и нежным, мягким движением надел на нее. Положил руки на плечи и со слабой улыбкой, слегка приподнявшей уголки губ, глядя в блиставшие в прорезях маски черные глаза, тихо произнес:
— Интересно, конец это или же все-таки начало? Что ж, ждать осталось недолго — до полуночи.
И, взяв за запястья, поднес ее руки к губам и нежно коснулся пальцев. Потом резко повернулся, и его серое домино быстро пропало в темноте.
Антония, торопясь к Престону, была как никогда признательна судьбе за маску, так хорошо скрывавшую лицо. Без нее она, несомненно, выдала бы себя, ибо при воспоминании о руках Джеррена, обнимавших ее, о его поцелуе, тело пронизывал трепет, а сердце готово было выскочить из груди. Впервые она осмелилась подумать о том, что примирение не так уж и невозможно.
Тимоти, по-прежнему развалясь, дожидался на том же месте, но едва завидев ее, вскочил с нескрываемым нетерпением.
— Долго же вы, однако! — недовольно пробурчал он. — И как, добились успеха?
Она кивнула, слишком счастливая, чтобы обижаться на его тон.
— Да, я была вульгарна, как последняя проститутка, но проявила неожиданную скромность, когда он попытался снять с меня маску. Не волнуйтесь, он будет в условленном месте в назначенное время.
— Прекрасно! — Тимоти взял ее за руку и повел за собой. — А теперь нужно найти сэра Роджера. Времени не так много.
Место встречи, назначенное сэром Роджером, находилось в конце стены почти у самых ворот. Он уже ждал и был явно встревожен.
— Все в порядке? — спросил он и прибавил после утвердительного кивка Тимоти: — Да, желал бы и я сказать то же самое. — И взял Антонию за руку. — Подожди здесь, Тим. Мы тотчас же вернемся. Пойдем, девочка.
— Куда? — Она остановилась, охваченная неожиданным подозрением. — Что произошло?
— Черт побери, Антония! Будете ли вы слушать? Если мы еще станем тут припираться, то все будет потеряно. Через минуту все поймете.
Неохотно, все еще полная подозрений, но боясь своим отказом навредить Джеррену, она позволила вывести себя из Гарденс. Невдалеке ожидала захудалого вида наемная карета. Сэр Роджер открыл дверку.
— Забирайтесь, детка, — скомандовал он. — Я должен вам кое-что сообщить, но только в укромном месте.
Недоумевая, что могло так взволновать его, никогда, ни единым движением не выдававшего своих чувств, она подчинилась. Но не успела Антония войти в карету, как на голову ей набросили что-то плотное и тяжелое, а от толчка Келшелла она упала на пол кареты, на кучу тряпья.
Она боролась отчаянно, изо всех сил, но безуспешно. Домино сорвали, а запястья и лодыжки туго связали чем-то мягким, но прочным, и все это время человек, накрывший ей голову, так сильно сжимал покрывало, что она чуть не задохнулась. Когда же его, наконец, сняли, она, едва переведя дух, собралась было закричать, но рот туг же заткнули кляпом.
— Вот так! Дело сделано! — Роджер говорил едва слышным шепотом. — И минимум шума и суматохи. Прими мои комплименты. Ты оказываешь мне неоценимую помощь.
С изумлением Антония подняла голову, чтобы посмотреть, кто же это заслужил такую признательность, сморгнула и всмотрелась снова. Сперва перед нею предстало ее собственное бальное платье, бледно-голубое, расшитое серебром, и надето оно оказалось на высокую молодую женщину, подрумяненную, с мушками и напудренными волосами, в которой она с трудом признала свою горничную.
Сэр Роджер перетащил Антонию с пола кареты на сиденье и посадил в угол. Внутренность кареты слабо освещалась фонарями у входа в Гарденс и мерцанием луны, но все же можно было разглядеть, что он улыбается.
— Приношу вам свои извинения, милая, — произнесен с лицемерным сочувствием. — Не выношу, когда приходится применять насилие, но я просто не могу позволить вам выдать меня Сент-Арвану еще раз. Как вы, полагаю, уже поняли, вместо вас на встречу с ним пойдет Ханна. Ну, а я уж не стану оскорблять ваших чувств описанием того, что последует.
Антония сделала конвульсивное движение, глядя широко распахнутыми глазами, красноречиво выражавшими отчаяние, протест, ужас, которые она не в состоянии была скрыть. Ханна, оправив на плечах алое домино и надев маску, склонилась, чтобы вынуть из ушей хозяйки серьги.
— Лучше, если я это тоже надену, сэр, — заявила она весьма бесстыдно. — Не сомневаюсь, мистер Сент-Арван их заметил.
— Разумеется, Ханна! Мы все должны предусмотреть. — Сэр Роджер снова повернулся к Антонии. — Когда с вашим — … — э — э… нашим делом будет покончено, Ханна с отцом вернутся в эту карету и вы все вместе поедете на Брук-стрит. К тому времени, как вы подкатите к дому, все ваши вещи снова окажутся на вас, и никто не узнает, что это алое домино сегодня надевали две разные женщины. Остальным слугам известно, что его надели вы, да и Маунтворт, который наверняка согласился помогать Сент-Арвану ловить меня, тоже знает это. Можно не сомневаться, что, скорбя о друге, он первым обвинит вас. Мне очень жаль, милая, но, полагаю, нет нужды повторять, что выдвигать ответное обвинение против меня вам решительно не имеет смысла.
Он умолк, рассматривая ее, и улыбнулся еще шире. Потом поправил домино, сбившееся во время борьбы, взбил кружева на груди и взглянул на горничную.
— Ты готова, Ханна? — дружелюбно спросил он. — Тогда пойдем. Ты ни в коем случае не должна опоздать на тобою же назначенное свидание с Сент-Арваном.
Когда пробило полночь, джентльмен в сером домино, ниспадающим до плеч свободными складками, и белой розой на персикового цвета бархатном камзоле широкими шагами направлялся к тому павильону Воксхолл-Гарденс, где находилась ломберная. Наружность у него была обычная, но сквозь прорези маски живо сверкали пронзительные голубые глаза. Он оглядывался по сторонам, словно ища кого-то; вдруг остановился, присматриваясь, и уже более целеустремленно пошел дальше.
Из ломберной выскользнула высокая женщина в шелковом домино огненно-алого цвета. На пудреные волосы был наброшен капюшон, алая маска, изящно отороченная кружевом, скрывала лицо, но при каждом повороте головы в мочках вспыхивали рубины с алмазами. Серое Домино, быстро приблизившись к ней, поклонилось. Она же, обернувшись с нетерпением и явной опаской, сперва бросила торопливый взгляд по сторонам и только потом приняла предложенную руку, но и после, идя рядом, то и дело испуганно выглядывала из-за его плеча.
Огибая павильон, Джеррен приостановился, но Алое Домино качнуло головой и, ухватив его за руку, поспешило в глубь Гарденс. По этой поспешности и тому, как она без конца оглядывалась, словно опасаясь преследования, он понял, что ей лишь на минутку удалось ускользнуть от своих сообщников и теперь не терпелось укрыться, пока они не появились и не начали действовать. Чувствуя, что ничего не сможет сделать, пока не узнает планов ее родственника, Джеррен не без охоты последовал за нею.
Через короткое время из павильона осторожно вышло малиновое домино, под которым скрывался лорд Маунтворт, и направилось следом, ведомое алмазно-рубиновым проблеском, мелькавшим в лунном свете меж тенями деревьев. Он торопливо шел за ними, недоумевая про себя, куда это они так спешат. Для него не подлежало сомнению, что Антонии доверять никоим образом нельзя, но тщетно он пытался отговорить друга от этой опасной игры, где ставкой — его жизнь, а козыри ненадежны.
Однако вскоре откуда-то из тени выступил высокий человек в черном домино, да так неожиданно и резко, что столкнулся с Маунтвортом, и оба чуть не упали. Питер, поспешно извинившись, хотел было пройти мимо, но человек схватил его за руку.
— О, да это никак Маунтворт? — послышался знакомый насмешливый голос. — Вот уж, поистине, удача.
Питер в упор уставился на говорившего и узнал бледно-голубые глаза, холодной иронией блестевшие в прорезях маски.
— Эти якобы веселые карнавалы-маскарады на самом деле чрезвычайно утомительны, не правда ли? — продолжал Келщелл. — К счастью, существует еще карточный стол, за которым можно развеять скуку. Может, партию в пике, милорд? Если мне не изменяет память, вы питаете особое пристрастие к этой игре.
Алое Домино со своим спутником уже почти исчезли из виду. Неожиданная догадка забрезжила в мозгу Питера, и откровенная наглость Келшелла на мгновение привела его в замешательство. Келшелл не только задерживал его здесь, мешая прийти на помощь другу, но и строил таким образом свое алиби, привлекая Питера в невольные свидетели.
Как все спокойные люди, Маунтворт был способен крайне редко, но впадать в безудержную, слепую ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Вы видите его? — тихо спросил Тимоти.
Она кивнула:
— В третьей ложе слева. По-моему, они собираются ужинать.
— Отлично! — удовлетворенно откликнулся Тимоти. — В таком случае, мадам, предлагаю последовать их примеру. Вон там есть свободная ложа, из которой мы сможем наблюдать за ними, не привлекая к себе внимания.
Она с облегчением согласилась, понимая, что не сможет подойти к Джеррену в присутствии остальных, и радуясь возможности уйти с того места, где стояла. Замечание Люси было далеко не единственным, которое уловил ее слух, и множество голов повернулось вослед Алому Домино.
Расположившись в ложе, Антония слегка успокоилась, хоть и не переставала чувствовать на себе любопытные взгляды. Какой-то наглец в фиолетовом строил ей глазки из соседней ложи, нисколько не пытаясь скрыть своих распутных намерений, а один раз ее даже дрожь пробрала, когда, взглянув в сторону Маунтвортов, она обнаружила, что Джеррен с любопытством рассматривает ее в моноколь. Она отодвинулась поглубже в тень и отвернулась, нервно поправляя маску. Впрочем, через минуту Джеррен уже снова разговаривал с кем-то в своей ложе.
Время тянулось бесконечно. Наконец вся компания Маунтвортов собралась уходить. Антония и Престон последовали их примеру и тут же потеряли их из виду, чем доставили себе несколько неприятных минут, Впрочем, все общество обнаружилось мирно направляющимися в сторону большой площадки, где уже в разгаре были танцы и игры. У самой площадки Антония отвела Тимоти на обочину дорожки.
— Подождите здесь, — шепнула она. — При разговоре с ним мне совершенно не нужен эскорт.
Она уже была готова к возражениям, собралась настаивать, чтобы он хотя бы просто отошел подальше, но, к ее радости, ничего этого не последовало и не потребовалось, и она поспешила уйти, охваченная признательностью, такой искренней, что даже не задумалась, отчего это верный оруженосец сэра Роджера оказался вдруг таким покладистым.
Джеррена, погруженного в растерянное созерцание, вывело из задумчивости легкое прикосновение к руке. Он поднял голову, оглянулся и увидел перед собой то самое Алое Домино, на которое еще раньше обратил внимание. Пока он удивленно рассматривал даму, раздался низкий хрипловатый голос:
— Сэр, не пройдетесь ли со мною? Мне бы хотелось .поговорить с вами.
Удивленный, заинтригованный, но не без подозрения, он продолжал разглядывать ее и вдруг прищурился. Алая маска с кружевной оторочкой прекрасно скрывала лицо, но когда она повернулась, чтобы посмотреть на его отставших спутников, в свете ближайшего фонаря сверкнули серьги с рубинами и топазами. Мрачная усмешка тронула его губы.
— С превеликим удовольствием, милашка. Куда же мы пойдем?
— Сюда. — Рука сжала его локоть, и они повернули на уединенную дорожку, известную под названием Аллеи Влюбленных. — Не нужно, чтобы нас видели.
Насторожившись, ожидая подвоха, двинулся он с нею в тень. Она молча вела его в отдаленный уголок и только потом, повернувшись лицом, сняла маску. Он слегка поднял брови и…все.
— Так что? — с вызовом спросила она через минуту.
— Вы не удивлены? Он качнул головой.
— Нет, — ответил он извиняющимся тоном. — Видите ли, голубушка, я сразу узнал вас. Выдали вот эти украшения, — и он дотронулся до серьги пальцем.
— Очень опрометчиво было одевать их.
— О! — она обеими руками схватилась за серьги. — Я и забыла о них, но это неважно. Джеррен, вам здесь грозит опасность!
— Я это подозревал. — Он посмотрел по сторонам. — Почему же нанятые вами убийцы не нападают? Только должен предупредить, что буду защищаться изо всех сил, а шум драки наверняка привлечет внимание. Не кажется ли вам, что следовало бы отложить мою кончину?
— Ах, вы все насмехаетесь! Я пытаюсь предупредить вас о ловушке, а вовсе не заманить в нее. Мой родственник где-то здесь, в Гарденс, вместе со своей слугой. Ради всего святого, умоляю, верьте мне!
Взгляд Джеррена стал хмурым:
— Почему же вы в таком случае не предупредили меня еще дома?
— Потому, что я и сейчас еще не знаю планов дяди Роджера. Мне нужно назначить вам свидание в полночь у дверей ломберной, а до тех пор он не скажет о дальнейших наших намерениях. Знает, что я выдам его при первом же удобном случае, но уверен, будто может заставить меня подчиняться.
— У дверей ломберной, говорите? — скептически переспросил Джеррен. — Не хотите же вы сказать, что они будут ждать меня прямо там?
— Нет, конечно, нет. Полагаю, я должна буду потом увлечь вас в какое-нибудь уединенное место, где они смогут напасть. О, Джеррен, уходите отсюда прежде, чем они поймут, что я предупредила вас! Извинитесь перед Люси и придумайте какой-нибудь предлог.
— Но если я не приду в назначенное место и Келшелл догадается о вашем предупреждении, что будет с вами?
У нее вырвался нетерпеливый жест:
— Да что он сможет сделать в таком людном месте? В любом случае, мне все равно! Джеррен, умоляю, не теряй времени! Уходи, пока не поздно!
— Скажи-ка мне одну вещь, — спокойно произнес Джеррен, не обращая никакого внимания на ее мольбы. — Коль скоро вы решились на тайное убийство, зачем надели такой броский наряд?
— Его купил дядя Роджер. Честно говоря, мне самой не очень нравится, но, думаю, он просто хотел побыстрее отыскать меня в толпе.
— Да, — заметил Джеррен, — ошибиться ему будет трудно. — Он поднял моноколь и внимательно осмотрел ее с головы до ног. — Я, голубушка, конечно, не критикую, но не кажется ли вам, что этот цвет вам несколько резковат? Такой хитроумец, как Келшелл, мог бы как-нибудь поизящнее выделить свою сообщницу, даже и на маскараде.
Эти слова напомнили ей кое о чем. Она развязала домино и из букета белых роз, приколотого к корсажу, отделила одну.
— Он велел дать вам одну розу и убедиться, что она на вашем костюме, — пояснила она. — Ну, понимаете, как залог будущего свидания.
— Какой прелестный жест! — Моноколь снова взлетел, но на этот раз был направлен на розу. — Нельзя ли узнать зачем?
— Полагаю, чтобы знать точно, что в западню направляетесь именно вы. Когда все вокруг в масках, трудно быть уверенным.
— Ну разумеется! Как я недогадлив! Ведь крайне неприятно будет обнаружить, что убил не того, кого нужно, не так ли? — Глаза его утратили насмешливое выражение, а ладони неожиданно накрыли ее руки, прикалывающие цветок к камзолу. — Интересно, могу ли я вам доверять?
— Можете! — В ее голосе послышалось рыдание, а пальцы, выпустив розу, ухватились за его руки. — Верьте мне, прошу, вы можете мне верить!
— Я хочу верить, — промолвил он тихо. — Ты докажешь мне свою честность, Антония?
— Да, — пролепетала она, — о, да! Только скажи — как.
— Помоги изловить Келшелла, заманить его. Если сегодня я смогу вызвать его на открытый поединок, со всеми его кознями будет покончено. Пусть он думает, будто ты меня провела, а потом, когда мы встретимся в полночь, ты скажешь, что он задумал. Я же пока расскажу о затевающемся Маунтворту и с его помощью смогу заманить и самого Келшелла, и его любимца. Ты сделаешь это, Антония?
— Я сделаю все, что ты попросишь, — с трепетом отвечала она, — но когда ты его заманишь, что потом?
Губы Джеррена сжались, и сквозь прорези маски сверкнули его глаза, глаза человека, не ведающего жалости.
— Келшелл будет драться со мной, — спокойно ответил он, — и я его убью. На этот раз уж он не ускользнет. Я уже пытался вызвать его на ссору, но он ухитрился избежать ее, а на следующий же день уехал из Лондона.
Она широко раскрыла глаза:
— Он ничего мне об этом не говорил!
— Разве? — Тон Джеррена опять стал ироническим. — Полагаю он тебе вообще многого не говорил, милая моя. Разве ты еще не поняла, что тебя используют в своих целях?
— Да, — с горечью согласилась она. — Я давно это поняла, просто к тому моменту уже слишком увязла, чтобы выходить из игры. О, Боже мой, какой же я была дурой! — она вздохнула, отодвинулась от него и сняла с локтя маску. — Мне пора, не то Тимоти заподозрит что-нибудь, да и твои друзья скоро станут тебя искать. Она уже поднесла маску к лицу, когда Джеррен отвел ее руки. С минуту он смотрел ей прямо в глаза, а затем, схватил в объятия, впился в губы долгим, страстным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание, а все тело пронизала дрожь. Потом, опустив, сам взял маску и нежным, мягким движением надел на нее. Положил руки на плечи и со слабой улыбкой, слегка приподнявшей уголки губ, глядя в блиставшие в прорезях маски черные глаза, тихо произнес:
— Интересно, конец это или же все-таки начало? Что ж, ждать осталось недолго — до полуночи.
И, взяв за запястья, поднес ее руки к губам и нежно коснулся пальцев. Потом резко повернулся, и его серое домино быстро пропало в темноте.
Антония, торопясь к Престону, была как никогда признательна судьбе за маску, так хорошо скрывавшую лицо. Без нее она, несомненно, выдала бы себя, ибо при воспоминании о руках Джеррена, обнимавших ее, о его поцелуе, тело пронизывал трепет, а сердце готово было выскочить из груди. Впервые она осмелилась подумать о том, что примирение не так уж и невозможно.
Тимоти, по-прежнему развалясь, дожидался на том же месте, но едва завидев ее, вскочил с нескрываемым нетерпением.
— Долго же вы, однако! — недовольно пробурчал он. — И как, добились успеха?
Она кивнула, слишком счастливая, чтобы обижаться на его тон.
— Да, я была вульгарна, как последняя проститутка, но проявила неожиданную скромность, когда он попытался снять с меня маску. Не волнуйтесь, он будет в условленном месте в назначенное время.
— Прекрасно! — Тимоти взял ее за руку и повел за собой. — А теперь нужно найти сэра Роджера. Времени не так много.
Место встречи, назначенное сэром Роджером, находилось в конце стены почти у самых ворот. Он уже ждал и был явно встревожен.
— Все в порядке? — спросил он и прибавил после утвердительного кивка Тимоти: — Да, желал бы и я сказать то же самое. — И взял Антонию за руку. — Подожди здесь, Тим. Мы тотчас же вернемся. Пойдем, девочка.
— Куда? — Она остановилась, охваченная неожиданным подозрением. — Что произошло?
— Черт побери, Антония! Будете ли вы слушать? Если мы еще станем тут припираться, то все будет потеряно. Через минуту все поймете.
Неохотно, все еще полная подозрений, но боясь своим отказом навредить Джеррену, она позволила вывести себя из Гарденс. Невдалеке ожидала захудалого вида наемная карета. Сэр Роджер открыл дверку.
— Забирайтесь, детка, — скомандовал он. — Я должен вам кое-что сообщить, но только в укромном месте.
Недоумевая, что могло так взволновать его, никогда, ни единым движением не выдававшего своих чувств, она подчинилась. Но не успела Антония войти в карету, как на голову ей набросили что-то плотное и тяжелое, а от толчка Келшелла она упала на пол кареты, на кучу тряпья.
Она боролась отчаянно, изо всех сил, но безуспешно. Домино сорвали, а запястья и лодыжки туго связали чем-то мягким, но прочным, и все это время человек, накрывший ей голову, так сильно сжимал покрывало, что она чуть не задохнулась. Когда же его, наконец, сняли, она, едва переведя дух, собралась было закричать, но рот туг же заткнули кляпом.
— Вот так! Дело сделано! — Роджер говорил едва слышным шепотом. — И минимум шума и суматохи. Прими мои комплименты. Ты оказываешь мне неоценимую помощь.
С изумлением Антония подняла голову, чтобы посмотреть, кто же это заслужил такую признательность, сморгнула и всмотрелась снова. Сперва перед нею предстало ее собственное бальное платье, бледно-голубое, расшитое серебром, и надето оно оказалось на высокую молодую женщину, подрумяненную, с мушками и напудренными волосами, в которой она с трудом признала свою горничную.
Сэр Роджер перетащил Антонию с пола кареты на сиденье и посадил в угол. Внутренность кареты слабо освещалась фонарями у входа в Гарденс и мерцанием луны, но все же можно было разглядеть, что он улыбается.
— Приношу вам свои извинения, милая, — произнесен с лицемерным сочувствием. — Не выношу, когда приходится применять насилие, но я просто не могу позволить вам выдать меня Сент-Арвану еще раз. Как вы, полагаю, уже поняли, вместо вас на встречу с ним пойдет Ханна. Ну, а я уж не стану оскорблять ваших чувств описанием того, что последует.
Антония сделала конвульсивное движение, глядя широко распахнутыми глазами, красноречиво выражавшими отчаяние, протест, ужас, которые она не в состоянии была скрыть. Ханна, оправив на плечах алое домино и надев маску, склонилась, чтобы вынуть из ушей хозяйки серьги.
— Лучше, если я это тоже надену, сэр, — заявила она весьма бесстыдно. — Не сомневаюсь, мистер Сент-Арван их заметил.
— Разумеется, Ханна! Мы все должны предусмотреть. — Сэр Роджер снова повернулся к Антонии. — Когда с вашим — … — э — э… нашим делом будет покончено, Ханна с отцом вернутся в эту карету и вы все вместе поедете на Брук-стрит. К тому времени, как вы подкатите к дому, все ваши вещи снова окажутся на вас, и никто не узнает, что это алое домино сегодня надевали две разные женщины. Остальным слугам известно, что его надели вы, да и Маунтворт, который наверняка согласился помогать Сент-Арвану ловить меня, тоже знает это. Можно не сомневаться, что, скорбя о друге, он первым обвинит вас. Мне очень жаль, милая, но, полагаю, нет нужды повторять, что выдвигать ответное обвинение против меня вам решительно не имеет смысла.
Он умолк, рассматривая ее, и улыбнулся еще шире. Потом поправил домино, сбившееся во время борьбы, взбил кружева на груди и взглянул на горничную.
— Ты готова, Ханна? — дружелюбно спросил он. — Тогда пойдем. Ты ни в коем случае не должна опоздать на тобою же назначенное свидание с Сент-Арваном.
Когда пробило полночь, джентльмен в сером домино, ниспадающим до плеч свободными складками, и белой розой на персикового цвета бархатном камзоле широкими шагами направлялся к тому павильону Воксхолл-Гарденс, где находилась ломберная. Наружность у него была обычная, но сквозь прорези маски живо сверкали пронзительные голубые глаза. Он оглядывался по сторонам, словно ища кого-то; вдруг остановился, присматриваясь, и уже более целеустремленно пошел дальше.
Из ломберной выскользнула высокая женщина в шелковом домино огненно-алого цвета. На пудреные волосы был наброшен капюшон, алая маска, изящно отороченная кружевом, скрывала лицо, но при каждом повороте головы в мочках вспыхивали рубины с алмазами. Серое Домино, быстро приблизившись к ней, поклонилось. Она же, обернувшись с нетерпением и явной опаской, сперва бросила торопливый взгляд по сторонам и только потом приняла предложенную руку, но и после, идя рядом, то и дело испуганно выглядывала из-за его плеча.
Огибая павильон, Джеррен приостановился, но Алое Домино качнуло головой и, ухватив его за руку, поспешило в глубь Гарденс. По этой поспешности и тому, как она без конца оглядывалась, словно опасаясь преследования, он понял, что ей лишь на минутку удалось ускользнуть от своих сообщников и теперь не терпелось укрыться, пока они не появились и не начали действовать. Чувствуя, что ничего не сможет сделать, пока не узнает планов ее родственника, Джеррен не без охоты последовал за нею.
Через короткое время из павильона осторожно вышло малиновое домино, под которым скрывался лорд Маунтворт, и направилось следом, ведомое алмазно-рубиновым проблеском, мелькавшим в лунном свете меж тенями деревьев. Он торопливо шел за ними, недоумевая про себя, куда это они так спешат. Для него не подлежало сомнению, что Антонии доверять никоим образом нельзя, но тщетно он пытался отговорить друга от этой опасной игры, где ставкой — его жизнь, а козыри ненадежны.
Однако вскоре откуда-то из тени выступил высокий человек в черном домино, да так неожиданно и резко, что столкнулся с Маунтвортом, и оба чуть не упали. Питер, поспешно извинившись, хотел было пройти мимо, но человек схватил его за руку.
— О, да это никак Маунтворт? — послышался знакомый насмешливый голос. — Вот уж, поистине, удача.
Питер в упор уставился на говорившего и узнал бледно-голубые глаза, холодной иронией блестевшие в прорезях маски.
— Эти якобы веселые карнавалы-маскарады на самом деле чрезвычайно утомительны, не правда ли? — продолжал Келщелл. — К счастью, существует еще карточный стол, за которым можно развеять скуку. Может, партию в пике, милорд? Если мне не изменяет память, вы питаете особое пристрастие к этой игре.
Алое Домино со своим спутником уже почти исчезли из виду. Неожиданная догадка забрезжила в мозгу Питера, и откровенная наглость Келшелла на мгновение привела его в замешательство. Келшелл не только задерживал его здесь, мешая прийти на помощь другу, но и строил таким образом свое алиби, привлекая Питера в невольные свидетели.
Как все спокойные люди, Маунтворт был способен крайне редко, но впадать в безудержную, слепую ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22