Ну наконец-то она ее сняла и теперь гуляет где-то по лесу с голыми плечами — Алекс очень надеялся, что не слишком далеко. Горя желанием убедиться в этом как можно скорее, он вернулся к своему импровизированному ложу возле камина, натянул сапоги, подхватил рубашку и вышел на крыльцо.
Все оказалось в точности так, как он и предполагал: день был великолепным, а небо идеально чистым. Впрочем, его не испугал бы и дождь. Черт побери, здесь, за пределами города, он не побоялся бы даже снежной бури! Уют и очарование старого рыбачьего домика, величественный покой леса и перспектива в самом скором будущем снова увидеться с Брук делали это место самым подходящим для отдыха. Алекс и думать не желал о том, чтобы отправиться отсюда куда-то еще. Просто невероятно: впервые за много месяцев он проснулся не от головной боли!
Все еще восхищаясь своим чудесным исцелением, он легко сбежал по ступенькам, желая обнаружить источник разбудившего его шума. Обогнув угол дома, Алекс замер от неожиданности.
Брук истово размахивала топором. Ярость, с которой она набрасывалась на ни в чем не повинные чурбаки, буквально клубилась в воздухе — Алекс не мог ее не почувствовать. Он медленно двинулся вперед, стараясь держаться подальше от топора. За спиной у Брук блестела озерная гладь. Выводок утят бороздил воду совсем близко от берега. Четверо малышей со смешным кряканьем изо всех сил старались поспеть за своей мамашей. На мгновение Алекса ослепил серебристый блеск — это выскочила на поверхность какая-то рыба.
Хрусть! Сверкающее лезвие развалило надвое очередной кусок дерева и вонзилось в толстую колоду. Брук легко, словно играючи, освободила топор, откинула в сторону расколотое полено и потянулась за следующим.
Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: — Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.
— Пеку шоколадный торт! — разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.
— А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? — Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, — но разве можно было удержаться?
Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:
— Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.
Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.
Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.
— Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.
— Ну надо же, какой догадливый! — прошипела она, без устали размахивая колуном.
Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.
— Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее — я готов извиниться!
— Если я сержусь? — Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам — точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.
Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно — и он ничего не мог с собой поделать!
— Ты, — она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, — весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!
— Так вы успели поговорить с сестрой? — пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.
— Зачем? — возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. — Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…
— Вас поцеловал? — услужливо закончил ее мысль Алекс.
— Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…
— Хотели меня?
— Да! — выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. — Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!
— Безумный? — Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?
— Да, безумный! — выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. — Только псих может так радоваться тому, что его похитили!
— А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! — вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.
— Но ты даже не испугался! — заметила она как-то обиженно.
— Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе — пока я считал, что вы вооружены, — заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. — Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.
— Никуда нас не влекло!
— По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. — Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. — Может быть, стоит немного освежить вашу память…
— Нет, только не это! — Брук выставила вперед руки. — Не смей ко мне приближаться! Я вся горячая, потная и…
— Я слушаю, я весь внимание!
—…все еще на тебя злюсь! Оставь меня в покое! А я… я сейчас приму душ, приведу себя в порядок и отвезу тебя обратно в город! — Пухлые губки поджались, а подбородок воинственно выпятился — знакомый жест, выражавший самую отчаянную решимость. — Там мы разойдемся, как в море корабли, и позабудем обо всем, что было!
Алекс позволил ей сделать несколько торопливых шагов в сторону дома и остановил на полдороге, игриво пробасив:
— А вот этого, по-моему, не случится!
— Почему это? — моментально ощетинилась она.
— Потому что я заслужил право на компенсацию. В конце концов, меня похитили, мне угрожали, подвергали меня оскорблениям и издевательствам! — Не важно, что в итоге он провел самый чудесный вечер в своей жизни и Брук об этом знает. Похищение есть похищение, как ни крути. Резко развернувшись, Брук выпалила:
— Ты что, подашь на меня в суд?
— А вот это будет зависеть, — не спеша процедил Алекс, лаская взглядом ладную фигурку и с удовлетворением отмечая, как действует на нее его откровенный взгляд, — от вашего желания мне помочь.
Через полчаса Брук закрутила кран в душе, с досадой отметив, что ледяная вода сумела охладить только ее кожу.
Она по-прежнему готова была прикончить мерзавца голыми руками.
Застонав от отчаяния, она уткнулась лицом в мокрое полотенце. Что заставляет ее по-прежнему хотеть этого типа до боли, до темноты в глазах? Ведь теперь она знает, что Алекс — ее босс, человек, к которому она всегда питала презрение и ненависть. Вдобавок не далее как четверть часа назад он не постеснялся поставить перед ней ультиматум, ничем не отличавшийся от самого настоящего шантажа!
Напрасно она надеялась выкрутиться с помощью лжи. Ведь он не мог знать о том, что Брук стало известно его настоящее имя, — но даже это небольшое преимущество не помогло разрешить идиотскую ситуацию. Брук надеялась отвезти его в город и как можно скорее расстаться. А потом, позже, когда он явился бы с проверкой к ним на фабрику, — она постаралась бы разыграть удивление и смущение, неожиданно «узнав» своего вчерашнего пленника. И он не стал бы ловить ее на лжи — если у него есть хоть капля совести.
Однако этот тип был кем угодно, только не джентльменом. Лишь такая дура, как Брук, могла вообразить, что ее притворство поможет избавиться от неизбежного. Нет, этот беспринципный бабник в жизни не упустит своего: он уже ясно дал понять, что придется платить натурой.
От одной этой мысли у Брук заныло внизу живота. Она отключилась, будто так можно было остановить волну жаркой истомы, расползавшуюся по всему телу.
Бесполезно, с этим ничего нельзя было поделать! Стоило ей подумать об Алексе — и с ней начиналось такое… Она никогда не ожидала от себя столь откровенной, возмутительной слабости. Пока Брук считала, что сохнет по любовнику своей сестры, она просто была отвратительна самой себе. Но теперь, когда оказалось, что она сходит с ума по собственному боссу, сделалось еще хуже! Уж лучше бы она по-прежнему принимала его за негодяя Клиффа! Ведь теперь ничто не мешало ей мечтать о том, чтобы затащить его в койку и заниматься с ним самым диким и необузданным сексом!
Отрывисто, жалобно застонав, она отняла от лица полотенце. О'кей! Судя по всему, она хочет этого Алекса Брэдшоу так же безумно, как он желает ее!
Так почему бы не смириться с неизбежным и не извлечь из этого максимум удовольствия? В конце концов, она взрослая самостоятельная женщина с нормальными сексуальными запросами — по крайней мере такой она считала себя до сих пор! И что мешает ей оттянуться на всю катушку? Отдохнуть душой и телом? Она наверняка получит бесценный опыт, а возможно, и удовольствие. Этого вполне можно ожидать от мужчины, способного одним» своим видом превратить ее в робкую школьницу.
Ну а потом — если, конечно, она все это переживет — они смогут вместе посмеяться над этой детской попыткой похищения, над возникшей путаницей и позабыть обо всем раз и навсегда. Каждый пойдет своей дорогой, и, если им и доведется встретиться, они лишь многозначительно улыбнутся друг другу и разойдутся вновь. А случившееся между ними останется их маленькой тайной, приятным приключением, которое Брук иногда будет извлекать из памяти в тишине пустой спальни.
Она заставила себя встать и одеться. В шкафу завалялись старые полотняные шорты Ди-Ди — сестра носила их еще подростком, а Брук они пришлись как раз впору, чего нельзя было сказать о вылинявшей отцовской футболке. Но зато эти вещи были чистыми. А вот чистого нижнего белья в доме не было, и теперь грубая ткань шорт натирала кожу в самом неприличном месте, и без того слишком часто напоминавшем о себе в последнее время. Брук одернула тугие штанины, пригладила влажные после душа волосы и глубоко вздохнула, набираясь решимости.
Пора начинать игру. Если повезет, то сейчас ее ждут несколько минут интимной близости, которая удовлетворит их обоих и позволит без проволочек вернуться в город. После этого Брук первым делом отыщет Ди. Младшей сестре предстоит выслушать весьма суровую лекцию о том, что человек обязан отвечать за свои поступки, а не втравливать старшую сестру в более чем неловкую ситуацию.
Трясущейся рукой Брук нажала на дверную ручку. Ее терзали сомнения и страх. Что она делает? Что задумала? Неужели она действительно готова унизиться до мимолетной, ни к чему не обязывающей близости с Алексом Брэдшоу — бесстыжим самоуверенным фабрикантом, которому наплевать на целый свет! Одно то, что он не брезгует даже шантажом, подтверждает самые отвратительные слухи о нем! Этот тип в десять раз хуже Кайла, превратившего подчиненных ему женщин в свиту наложниц!
Тогда почему попытка сравнить Алекса и Кайла вызывает у нее такой неистовый протест? Впрочем, все равно кто ничего не узнает, Брук скорее умрет, чем проболтается о своих шашнях с их ненавистным хозяином! Ведь это наверняка лишит ее доверия самых близких подруг — не говоря уже про женщин, работающих под ее началом. Они начнут относиться к ней с подозрением и брезгливостью — и будут правы!
Но сейчас речь шла не о работе. Это была ее собственная личная жизнь. Прижав ладонь к груди и стараясь совладать с нервной дрожью, Брук распахнула дверь.
Глава 10
Алекс еще долго смотрел вслед Элайе, скрывшемуся за поворотом лесной тропинки, и обдумывал состоявшийся между ними немаловажный разговор. Затем он машинально наклонился, чтобы извлечь из-под машины свой сотовый телефон.
Старик не поленился прийти сюда, чтобы вымолить прощение для своей подопечной, и попутно выложил массу интересных сведений. Оказывается, Брук теперь не только была уверена, что он — не Клифф, но и знала его настоящее имя. Со слов Элайи выходило, что Брук боится обвинения в похищении со всеми вытекающими последствиями. На этом фоне довольно странно выглядело его предупреждение о том, что с Брук нужно держать ухо востро, — дескать, она не всегда себя контролирует, с тех пор как погибли ее старики. «Бруклин все держит в себе и перегрелась, ровно котел с паром. Того и гляди взорвется!»
Все это Алекс находил чрезвычайно интересным.
Почему она промолчала? С какой стати скрывать от него то, что ей стало известно, кто он? Она стыдится своей ошибки. Похоже на то, и вполне правдоподобно. А может, она боится? Алекс задумчиво покачал головой. Нет, несмотря на все, что сказал Элайя, ему не верилось, что эта сорвиголова способна чего-то бояться. О да, ее путает сила их взаимного влечения, но это не значит, что она боится самого Алекса.
С другой стороны, она могла испугаться за свою работу — что было вполне понятно. Еще бы ей не испугаться! Черт побери, любой другой на его месте объявил бы ее сумасшедшей и выставил бы с фабрики в два счета! После того что она натворила, ей не поверил бы ни один судья!
Однако Алекс не собирался обращаться в суд, хотя понимал, что жертве похищения так себя вести не полагается Но ведь Брук пошла на это ради своей младшей сестры, о которой заботилась уже много лет. Он бы и сам на ее месте поступил точно так же.
Нет, Элайя напрасно назвал ее опасной малышкой. Скорее ей подошло бы определение воительницы, беззаветно преданной своим близким. И Алекс, как настоящий бизнесмен, мог только приветствовать подобные качества в характере своей подчиненной. Впрочем, он и без того был готов восхищаться любой чертой характера Брук Уэлш, но сейчас следовало сосредоточиться на более актуальных вопросах.
Почему она не призналась ему, что ей все известно? Не имеет ли это некоей тайной подоплеки, связанной с тем, что творится на фабрике? Алекса раздражала необходимость снова ворошить отброшенные ранее подозрения, но он не мог позволить себе позабыть о них только потому, что ему захотелось переспать с Брук Уэлш. Он явился в Квиксилвер, чтобы разорить крысиное гнездо, и если Брук окажется одной из этих крыс… что ж, пусть пеняет на себя. Конечно, он будет горько разочарован, но он взрослый и реально мыслящий человек.
Зато если окажется, что ей нечего скрывать… она станет его помощницей в расследовании. А он тем временем мог отдыхать в этом рыбачьем домике и никуда не спешить. и может быть лучше — совместить приятное с полезным?
Теперь, когда у него созрел план, Алекс знал, как себя вести и он решительно двинулся к дому, чтобы поговорить с Брук — заглянув в тесную душевую, он убедился, что хозяйки там нет. Однако за дверью спальни послышалась какая-то возня, и Алекс направился туда.
Она убирала постель, и одного взгляда на тугие ягодицы, обтянутые вылинявшими шортами, было довольно, чтобы в глазах у него все поплыло от острой вспышки желания. Алекс едва сумел совладать с собой и с усмешкой подумал о том, что сказал бы сейчас его врач.
Он ошалело тряхнул головой и тихонько постучал в открытую дверь. Она так и подскочила от неожиданности, прижав руку к груди.
— Ах, это ты! — У нее вырвался жалобный смешок, от которого кровь вскипела у Алекса в жилах. Бешеным усилием воли он подавил желание опрокинуть ее на постель, чтобы безжалостно скомкать так старательно расправленные простыни, и язвительно осведомился:
— Разве вы ждете кого-то еще?
— Н-нет… Только тебя…
Очарованный чудесным румянцем, покрывшим нежные щечки, Алекс медленно подошел и взялся за край покрывала. Она нервно покосилась в его сторону, но возражать против помощи не стала.
— Спасибо, — шепнула она, наградив его очередным очаровательным взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Все оказалось в точности так, как он и предполагал: день был великолепным, а небо идеально чистым. Впрочем, его не испугал бы и дождь. Черт побери, здесь, за пределами города, он не побоялся бы даже снежной бури! Уют и очарование старого рыбачьего домика, величественный покой леса и перспектива в самом скором будущем снова увидеться с Брук делали это место самым подходящим для отдыха. Алекс и думать не желал о том, чтобы отправиться отсюда куда-то еще. Просто невероятно: впервые за много месяцев он проснулся не от головной боли!
Все еще восхищаясь своим чудесным исцелением, он легко сбежал по ступенькам, желая обнаружить источник разбудившего его шума. Обогнув угол дома, Алекс замер от неожиданности.
Брук истово размахивала топором. Ярость, с которой она набрасывалась на ни в чем не повинные чурбаки, буквально клубилась в воздухе — Алекс не мог ее не почувствовать. Он медленно двинулся вперед, стараясь держаться подальше от топора. За спиной у Брук блестела озерная гладь. Выводок утят бороздил воду совсем близко от берега. Четверо малышей со смешным кряканьем изо всех сил старались поспеть за своей мамашей. На мгновение Алекса ослепил серебристый блеск — это выскочила на поверхность какая-то рыба.
Хрусть! Сверкающее лезвие развалило надвое очередной кусок дерева и вонзилось в толстую колоду. Брук легко, словно играючи, освободила топор, откинула в сторону расколотое полено и потянулась за следующим.
Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: — Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.
— Пеку шоколадный торт! — разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.
— А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? — Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, — но разве можно было удержаться?
Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:
— Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.
Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.
Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.
— Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.
— Ну надо же, какой догадливый! — прошипела она, без устали размахивая колуном.
Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.
— Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее — я готов извиниться!
— Если я сержусь? — Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам — точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.
Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно — и он ничего не мог с собой поделать!
— Ты, — она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, — весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!
— Так вы успели поговорить с сестрой? — пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.
— Зачем? — возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. — Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…
— Вас поцеловал? — услужливо закончил ее мысль Алекс.
— Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…
— Хотели меня?
— Да! — выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. — Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!
— Безумный? — Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?
— Да, безумный! — выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. — Только псих может так радоваться тому, что его похитили!
— А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! — вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.
— Но ты даже не испугался! — заметила она как-то обиженно.
— Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе — пока я считал, что вы вооружены, — заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. — Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.
— Никуда нас не влекло!
— По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. — Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. — Может быть, стоит немного освежить вашу память…
— Нет, только не это! — Брук выставила вперед руки. — Не смей ко мне приближаться! Я вся горячая, потная и…
— Я слушаю, я весь внимание!
—…все еще на тебя злюсь! Оставь меня в покое! А я… я сейчас приму душ, приведу себя в порядок и отвезу тебя обратно в город! — Пухлые губки поджались, а подбородок воинственно выпятился — знакомый жест, выражавший самую отчаянную решимость. — Там мы разойдемся, как в море корабли, и позабудем обо всем, что было!
Алекс позволил ей сделать несколько торопливых шагов в сторону дома и остановил на полдороге, игриво пробасив:
— А вот этого, по-моему, не случится!
— Почему это? — моментально ощетинилась она.
— Потому что я заслужил право на компенсацию. В конце концов, меня похитили, мне угрожали, подвергали меня оскорблениям и издевательствам! — Не важно, что в итоге он провел самый чудесный вечер в своей жизни и Брук об этом знает. Похищение есть похищение, как ни крути. Резко развернувшись, Брук выпалила:
— Ты что, подашь на меня в суд?
— А вот это будет зависеть, — не спеша процедил Алекс, лаская взглядом ладную фигурку и с удовлетворением отмечая, как действует на нее его откровенный взгляд, — от вашего желания мне помочь.
Через полчаса Брук закрутила кран в душе, с досадой отметив, что ледяная вода сумела охладить только ее кожу.
Она по-прежнему готова была прикончить мерзавца голыми руками.
Застонав от отчаяния, она уткнулась лицом в мокрое полотенце. Что заставляет ее по-прежнему хотеть этого типа до боли, до темноты в глазах? Ведь теперь она знает, что Алекс — ее босс, человек, к которому она всегда питала презрение и ненависть. Вдобавок не далее как четверть часа назад он не постеснялся поставить перед ней ультиматум, ничем не отличавшийся от самого настоящего шантажа!
Напрасно она надеялась выкрутиться с помощью лжи. Ведь он не мог знать о том, что Брук стало известно его настоящее имя, — но даже это небольшое преимущество не помогло разрешить идиотскую ситуацию. Брук надеялась отвезти его в город и как можно скорее расстаться. А потом, позже, когда он явился бы с проверкой к ним на фабрику, — она постаралась бы разыграть удивление и смущение, неожиданно «узнав» своего вчерашнего пленника. И он не стал бы ловить ее на лжи — если у него есть хоть капля совести.
Однако этот тип был кем угодно, только не джентльменом. Лишь такая дура, как Брук, могла вообразить, что ее притворство поможет избавиться от неизбежного. Нет, этот беспринципный бабник в жизни не упустит своего: он уже ясно дал понять, что придется платить натурой.
От одной этой мысли у Брук заныло внизу живота. Она отключилась, будто так можно было остановить волну жаркой истомы, расползавшуюся по всему телу.
Бесполезно, с этим ничего нельзя было поделать! Стоило ей подумать об Алексе — и с ней начиналось такое… Она никогда не ожидала от себя столь откровенной, возмутительной слабости. Пока Брук считала, что сохнет по любовнику своей сестры, она просто была отвратительна самой себе. Но теперь, когда оказалось, что она сходит с ума по собственному боссу, сделалось еще хуже! Уж лучше бы она по-прежнему принимала его за негодяя Клиффа! Ведь теперь ничто не мешало ей мечтать о том, чтобы затащить его в койку и заниматься с ним самым диким и необузданным сексом!
Отрывисто, жалобно застонав, она отняла от лица полотенце. О'кей! Судя по всему, она хочет этого Алекса Брэдшоу так же безумно, как он желает ее!
Так почему бы не смириться с неизбежным и не извлечь из этого максимум удовольствия? В конце концов, она взрослая самостоятельная женщина с нормальными сексуальными запросами — по крайней мере такой она считала себя до сих пор! И что мешает ей оттянуться на всю катушку? Отдохнуть душой и телом? Она наверняка получит бесценный опыт, а возможно, и удовольствие. Этого вполне можно ожидать от мужчины, способного одним» своим видом превратить ее в робкую школьницу.
Ну а потом — если, конечно, она все это переживет — они смогут вместе посмеяться над этой детской попыткой похищения, над возникшей путаницей и позабыть обо всем раз и навсегда. Каждый пойдет своей дорогой, и, если им и доведется встретиться, они лишь многозначительно улыбнутся друг другу и разойдутся вновь. А случившееся между ними останется их маленькой тайной, приятным приключением, которое Брук иногда будет извлекать из памяти в тишине пустой спальни.
Она заставила себя встать и одеться. В шкафу завалялись старые полотняные шорты Ди-Ди — сестра носила их еще подростком, а Брук они пришлись как раз впору, чего нельзя было сказать о вылинявшей отцовской футболке. Но зато эти вещи были чистыми. А вот чистого нижнего белья в доме не было, и теперь грубая ткань шорт натирала кожу в самом неприличном месте, и без того слишком часто напоминавшем о себе в последнее время. Брук одернула тугие штанины, пригладила влажные после душа волосы и глубоко вздохнула, набираясь решимости.
Пора начинать игру. Если повезет, то сейчас ее ждут несколько минут интимной близости, которая удовлетворит их обоих и позволит без проволочек вернуться в город. После этого Брук первым делом отыщет Ди. Младшей сестре предстоит выслушать весьма суровую лекцию о том, что человек обязан отвечать за свои поступки, а не втравливать старшую сестру в более чем неловкую ситуацию.
Трясущейся рукой Брук нажала на дверную ручку. Ее терзали сомнения и страх. Что она делает? Что задумала? Неужели она действительно готова унизиться до мимолетной, ни к чему не обязывающей близости с Алексом Брэдшоу — бесстыжим самоуверенным фабрикантом, которому наплевать на целый свет! Одно то, что он не брезгует даже шантажом, подтверждает самые отвратительные слухи о нем! Этот тип в десять раз хуже Кайла, превратившего подчиненных ему женщин в свиту наложниц!
Тогда почему попытка сравнить Алекса и Кайла вызывает у нее такой неистовый протест? Впрочем, все равно кто ничего не узнает, Брук скорее умрет, чем проболтается о своих шашнях с их ненавистным хозяином! Ведь это наверняка лишит ее доверия самых близких подруг — не говоря уже про женщин, работающих под ее началом. Они начнут относиться к ней с подозрением и брезгливостью — и будут правы!
Но сейчас речь шла не о работе. Это была ее собственная личная жизнь. Прижав ладонь к груди и стараясь совладать с нервной дрожью, Брук распахнула дверь.
Глава 10
Алекс еще долго смотрел вслед Элайе, скрывшемуся за поворотом лесной тропинки, и обдумывал состоявшийся между ними немаловажный разговор. Затем он машинально наклонился, чтобы извлечь из-под машины свой сотовый телефон.
Старик не поленился прийти сюда, чтобы вымолить прощение для своей подопечной, и попутно выложил массу интересных сведений. Оказывается, Брук теперь не только была уверена, что он — не Клифф, но и знала его настоящее имя. Со слов Элайи выходило, что Брук боится обвинения в похищении со всеми вытекающими последствиями. На этом фоне довольно странно выглядело его предупреждение о том, что с Брук нужно держать ухо востро, — дескать, она не всегда себя контролирует, с тех пор как погибли ее старики. «Бруклин все держит в себе и перегрелась, ровно котел с паром. Того и гляди взорвется!»
Все это Алекс находил чрезвычайно интересным.
Почему она промолчала? С какой стати скрывать от него то, что ей стало известно, кто он? Она стыдится своей ошибки. Похоже на то, и вполне правдоподобно. А может, она боится? Алекс задумчиво покачал головой. Нет, несмотря на все, что сказал Элайя, ему не верилось, что эта сорвиголова способна чего-то бояться. О да, ее путает сила их взаимного влечения, но это не значит, что она боится самого Алекса.
С другой стороны, она могла испугаться за свою работу — что было вполне понятно. Еще бы ей не испугаться! Черт побери, любой другой на его месте объявил бы ее сумасшедшей и выставил бы с фабрики в два счета! После того что она натворила, ей не поверил бы ни один судья!
Однако Алекс не собирался обращаться в суд, хотя понимал, что жертве похищения так себя вести не полагается Но ведь Брук пошла на это ради своей младшей сестры, о которой заботилась уже много лет. Он бы и сам на ее месте поступил точно так же.
Нет, Элайя напрасно назвал ее опасной малышкой. Скорее ей подошло бы определение воительницы, беззаветно преданной своим близким. И Алекс, как настоящий бизнесмен, мог только приветствовать подобные качества в характере своей подчиненной. Впрочем, он и без того был готов восхищаться любой чертой характера Брук Уэлш, но сейчас следовало сосредоточиться на более актуальных вопросах.
Почему она не призналась ему, что ей все известно? Не имеет ли это некоей тайной подоплеки, связанной с тем, что творится на фабрике? Алекса раздражала необходимость снова ворошить отброшенные ранее подозрения, но он не мог позволить себе позабыть о них только потому, что ему захотелось переспать с Брук Уэлш. Он явился в Квиксилвер, чтобы разорить крысиное гнездо, и если Брук окажется одной из этих крыс… что ж, пусть пеняет на себя. Конечно, он будет горько разочарован, но он взрослый и реально мыслящий человек.
Зато если окажется, что ей нечего скрывать… она станет его помощницей в расследовании. А он тем временем мог отдыхать в этом рыбачьем домике и никуда не спешить. и может быть лучше — совместить приятное с полезным?
Теперь, когда у него созрел план, Алекс знал, как себя вести и он решительно двинулся к дому, чтобы поговорить с Брук — заглянув в тесную душевую, он убедился, что хозяйки там нет. Однако за дверью спальни послышалась какая-то возня, и Алекс направился туда.
Она убирала постель, и одного взгляда на тугие ягодицы, обтянутые вылинявшими шортами, было довольно, чтобы в глазах у него все поплыло от острой вспышки желания. Алекс едва сумел совладать с собой и с усмешкой подумал о том, что сказал бы сейчас его врач.
Он ошалело тряхнул головой и тихонько постучал в открытую дверь. Она так и подскочила от неожиданности, прижав руку к груди.
— Ах, это ты! — У нее вырвался жалобный смешок, от которого кровь вскипела у Алекса в жилах. Бешеным усилием воли он подавил желание опрокинуть ее на постель, чтобы безжалостно скомкать так старательно расправленные простыни, и язвительно осведомился:
— Разве вы ждете кого-то еще?
— Н-нет… Только тебя…
Очарованный чудесным румянцем, покрывшим нежные щечки, Алекс медленно подошел и взялся за край покрывала. Она нервно покосилась в его сторону, но возражать против помощи не стала.
— Спасибо, — шепнула она, наградив его очередным очаровательным взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28