Узлы веревок оказались слишком крепкими для ее пальцев. Теперь Брина искренне пожалела, что не слушалась деда, отказываясь носить при себе нож. Здесь бы он очень пригодился. Наконец путы поддались, и она освободила его руки.
Осторожно перевернув незнакомца на спину, Брина принялась осматривать его, согревая дыханием свои замерзшие руки. Она оглядела раны на его сильных руках, они казались не серьезными. Затем Брина ощупала его широкую мускулистую грудь и бока. Ее пальцы почувствовали что-то влажное. Брина осторожно стянула с его плеч тунику из тонкой шерсти, и волна неведомого чувства захлестнула ее, сдавив дыхание. Он был воистину прекрасен: бугры мышц застыли на груди, покрытой золотистыми вьющимися волосами. Эти волосы были темнее, чем блестящие пряди, разметавшиеся по траве вокруг его лица.
Мягкие завитки плавной линией уходили вниз по плоскому мускулистому животу. Восхищение при виде этого прекрасного тела было столь велико, что каждая часть тела Брины напряглась и задрожала.
Отдернув руки и не дотрагиваясь больше до искушавшей ее мужской плоти, она внимательно осмотрела страшную рану на его боку, покрытую запекшейся кровью.
«Похоже, не глубокая, – подумала Брина, – но в такой темноте трудно что-либо хорошо рассмотреть. Наверное, все эти царапины и ушибы он получил при падении со скалы. Но он слишком силен, – она дотронулась до твердых как сталь мышц, – его не так-то просто скинуть со скалы, как ягненка».
Приподняв одной рукой его голову, Брина ощупала затылок сквозь густые золотые пряди.
– Большая опухоль, видимо удар был очень силен, таким ударом можно и убить, – говорила Брина, обращаясь к волку, стоявшему рядом, – а когда он очнется, а он обязательно очнется, боль в его голове станет нестерпимой. – Брина провела рукой по его лбу – он был холодным. – Фрич, беги скорей домой, приведи дедушку. Домой, понимаешь, домой, – крикнула она волку и хлопнула в ладоши. Без колебаний волк повернулся и исчез среди кустов.
Затем она вновь занялась раненым незнакомцем. Верхнюю часть тела она осмотрела, серьезных повреждений там не было. Но ниже!.. Брина была опытна во многом, часто помогала женщинам в тяжелых родах, но здесь ее знания были бесполезными. Вид его голого торса привел ее в такое смятение, что Брина не рискнула взглянуть дальше. А ведь дед учил ее, что ясность ума и спокойствие души – первый шаг к познанию тайных сил. Но сейчас она просто теряла контроль над собой.
«Может быть и не стоит! Нет, все же надо, чтобы знать наверняка», – подумала она. Проглотив комок в горле, Брина провела ладонью по его узким бедрам и мускулистым ногам и отдернула руку, будто обжегшись.
– Нет ни переломов, ни кровотечений, – вздохнула Брина с облегчением, – можно спокойно дожидаться деда.
Но не все еще было сделано. Из кожаной сумки, висевшей у нее за спиной, она вынула бутылочку с янтарной жидкостью и несколько длинных полос ткани. Намочив один конец полосы жидкостью, она приложила его к ране на боку незнакомца.
Он дернулся и слабо застонал, но вскоре затих.
«Чтобы забинтовать рану, – подумала она, – мне нужно немного приподнять его». Но все ее попытки оказались безуспешными – он был слишком тяжел. Тогда Брина закинула его руку себе на плечо и, приподняв, усадила его спиной к большому камню. Затем она ловко наложила повязку и присела рядом, чтобы отдышаться.
«Я сделала все, что в моих силах, – подумала она. – Но как же он красив». Кто мог причинить ему боль? Животные убивают, чтобы выжить, а люди? Из зависти, из мести или, что самое ужасное, из удовольствия. Но кто же бросил его здесь? Это не воры, они не тронули его массивное золотое ожерелье.
Чтобы получить ответы на все вопросы, Брина порылась в своей сумке и вынула кристалл прозрачного белого кварца. Потерев отполированный до блеска камень, она приложила его к сердцу незнакомца. Закрыв глаза, она вслушалась в то, что говорил ей дрожащий кристалл.
– Ну, и что ты узнала?
От неожиданности Брина подскочила, прикусив губу. Не опуская глаз под пристальным взглядом деда, она пожала плечами:
– Он этлинг. – Это было правдой. Но не всей правдой.
– Это саксонский принц крови, – высокий сгорбленный старец прищурившись разглядывал распростертое тело. Он хотел напомнить девушке, сколько бед причинили саксы, но промолчал, зная, что его внучка не сможет оставить на верную смерть ни одно живое существо, даже врага.
Брина почувствовала молчаливое неодобрение деда. Ведь она же не знала! А с саксами она не хотела иметь никакого дела – они ее враги. Но бросить его здесь – значит оставить умирать. А она не может так поступить ни с кем.
И вдруг она поняла, почему, едва взглянув на этого чужака, приняла решение во что бы то ни стало спасти его, почему так дрожал кристалл в ее руке. Он был тем волком, золотым волком из ее видения. Ему суждено судьбой стать ее защитником и хранителем. Вот почему именно она спасла ему жизнь. И теперь она сделает все, чтобы вылечить его. Может быть, дед и не догадывается, может, эту необычную тайную привязанность удастся объяснить ее добротой и отвращением к насилию… Изобразив на лице безмятежную невинность, Брина встала, отряхнула с колен прилипшие листки клевера и устремила на деда умоляющий взгляд.
Старик понял, что уговаривать ее бесполезно. Не теряя даром времени, он расстегнул пряжку своего плаща и кинул его девушке.
– Расстели-ка около этого этлинга, – буркнул он. Брина с готовностью бросилась исполнять его приказание.
Старик подошел к ближайшему дереву и, произнеся короткое заклинание, сломил два крепких сука. Брина расстелила плащ и, уразумев замысел деда, стала привязывать концы плаща к жердям. Старик перерезал своим ножом веревки на ногах молодого сакса и перетащил его на самодельные носилки. Затем Глиндор, а это был именно он, взвалил себе на плечи концы жердей и, кряхтя, двинулся в путь.
Брина поплелась следом. От толчков рана на боку раненого открылась и начала кровоточить. Заметив это, она пожалела, что не может попросить Фрича привести сюда их осла, чтобы тот тащил эту ношу. Девушка перевела взгляд с плеч деда, покрытых ниспадающими седыми волосами, на золотоволосого незнакомца, голова которого покачивалась в такт шагам старика.
«Лицо его так бледно, – подумала она, – он наверняка замерз. Час уже поздний, а весенние ночи так холодны».
Ее первой мыслью было укрыть его своим плащом, но, не желая напрасно сердить деда, она лишь поежилась и зашагала дальше. Оглядевшись по сторонам, чтобы определить, какая часть пути уже пройдена, Брина заметила невдалеке дерево, ствол которого, причудливо извиваясь, склонялся над журчащим ручейком. Ночной холод становился все нестерпимее, даже теплый плащ уже не мог согреть озябшее тело Брины. Припомнив наставления деда, она попыталась сконцентрироваться и сделать несколько согревающих дыхательных упражнений, но все без толку. Ее внимание было приковано к телу прекрасного незнакомца. Скорее бы дотащить его до их теплого и гостеприимного жилища! Никогда этот знакомый и привычный путь не казался Брине таким долгим. Она брела между двух борозд, оставленных жердями, и от нечего делать разглядывала камни и цветы, попадавшиеся на пути.
Вдруг старик неожиданно остановился. Брина подняла голову: они стояли на поляне, с трех сторон окруженной толстыми вековыми дубами. Блеснув радостной улыбкой, она вприпрыжку побежала к большому валуну у подножия скалы, примыкавшей к поляне. Брина откатила его в сторону, и открылся вход в жилище – теплую, уютную пещеру.
– Положи тюфяк у очага, – мрачно произнес Глиндор. Девушка выбрала из кучи тюфяков самый новый, самый мягкий, тот, что сама набивала душистым луговым сеном. Затем она подтащила его к очагу, помещавшемуся в центре пещеры, так чтобы искры от огня не падали на него.
Ворча себе под нос и кряхтя, старик поднял молодого сакса, который, как оказалось, был с ним почти одного роста, и осторожно перетащил его на подготовленное ложе. Брина тут же окутала его теплым Меховым покрывалом. Взглянув на золотые волосы, так поразившие ее воображение, она подумала: «Эти волосы так прекрасны, что затмевают даже блеск золотого ожерелья». Заметив, что дед внимательно наблюдает за ней, девушка напустила на себя нарочитое равнодушие и вкрадчиво попросила старика:
– Я как могла обработала рану на его боку. Молю тебя, осмотри теперь ты его.
Глиндор метнул на нее свой пронзительный взгляд, кивнул и, поглаживая длинную седую бороду, повернулся к раненому. Резким движением он сдернул повязку с раны, стащив тунику, и стал ощупывать распростертое тело своими тонкими желтыми пальцами. Под холодным резким прикосновением Вульф вздрогнул и застонал. Казалось, будто острые шипы чертополоха впились в его кожу.
– Молодец, внучка, хорошая работа, – удовлетворенно хмыкнул старик.
Зардевшись от похвалы, Брина бросила довольный взгляд на своего пациента и вновь отвела глаза, завороженная видом обнаженной широкой груди. Боясь выдать свое волнение, она отвернулась и подошла к полке. Выбрав бутыль с густой янтарной жидкостью, она вынула из своей кожаной сумки пустой флакончик, наполнила его и снова заткнула пробкой.
Сквозь рассеивавшееся забытье, Вульф услышал голос, внезапно поразивший его. Глубокий, наполненный какой-то особенной силой… Где он мог слышать его раньше? Напрягая гудящий мозг, он рылся в своей памяти. И вдруг вспомнил: ночь перед Винвидским сражением. Тогда, шестнадцать лет назад, он впервые услышал этот голос. Это же Глиндор, старый колдун кимри!
Эта мысль как громом поразила Вульфа. И тут же он понял, что совершенно не помнит, где он и как сюда попал. Кто притащил его сюда? Ведь наверняка он здесь не по своей воле. Все тело болело и ломило, голова, казалось, была набита раскаленными камнями. Он сопротивлялся, это точно, так просто он им не сдался.
Почему же он никак не может вспомнить, как попал сюда? Поразмыслив, он смутно припомнил свою поездку с братом. Где же Эдвин? Похоже, его здесь нет. И если здесь Глиндор, то уж это точно не родная Нортумбрия. Он вновь задумался. Одно несомненно – он в лапах колдуна. Но зачем через столько лет колдун напал на него и притащил сюда? Кто знает, что могло прийти в голову этого кимри? Нельзя терять ни минуты, надо не дать ему опомниться, скорее бежать отсюда! Вульф вскочил, отшвырнул старика, тот упал навзничь. Вдруг резкая боль пронзила его затылок, перед глазами все померкло, и юноша рухнул, вновь лишившись чувств.
– Мерзкая жаба! – вскричал старик. Тяжело отдуваясь, он встал и стал трясущимися ладонями отряхивать свою одежду, словно стараясь очиститься от прикосновений этого ненавистного этлинга.
– Дедушка, ты в порядке? – Брина бросилась к старику.
– В порядке, в порядке. Это все твой саксонский гость, – ворчал Глиндор, освобождаясь из объятий внучки. – Это из-за тебя он здесь, это все твоя вина.
– Ну не надо, будь же справедливым, – с жаром стала оправдываться Брина. – Что же еще можно ожидать от человека, который очутился в незнакомом месте среди незнакомых людей? – Казалось, ее доводы убедили старика.
– Дедушка, ты сказал, рану я обработала хорошо. А теперь, прошу тебя, посмотри, пожалуйста, что это за опухоль у него на голове? Иначе я не смогу спать спокойно.
Глиндор только хмыкнул в ответ, явно недовольный такой заботой внучки о чужаке.
«Девчонка совсем отбилась от рук», – негодовал старик, мысленно утешая себя, что он дал внучке правильное воспитание. Она может устоять против этого саксонского красавчика. Шаркая башмаками, Глиндор молча вышел из пещеры.
Брина осталась наедине с незнакомцем. Она взяла со стола флакон с темно-янтарной жидкостью и глиняный кувшинчик с душистой мазью и осторожно присела рядом с ним. Затем уложила его поудобнее и откинула до пояса меховое покрывало.
Рассудив, что не сделает ничего плохого, если просто позаботится о раненом, она распахнула его блузу. После его столь внезапной попытки к бегству рана вновь открылась и начала кровоточить.
«Опять придется промыть настойкой из ведьминых орехов, – подумала Брина, – и ему опять не понравится».
Она взяла рукой немного мази из кувшинчика и решила смазать все остальные царапины и синяки. Она вдруг вспомнила о том странном напряжении, которое возникло в ее теле при прикосновении к этой прекрасной широкой груди, и стала гладить мягкие золотистые завитки еще мягче, еще нежнее. Удовольствие, не сравнимое ни с чем, вновь наполнило ее.
Вульф очнулся. Мягкие ласковые пальцы гладили его так нежно, что он решил, что это лишь сон, видение.
Когда он был еще ребенком, при дворе короля Осви он подружился со странствующим певцом-кимри. Тот говорил, что самые прекрасные звуки на земле способна издавать лишь арфа. Но звуки голоса, доносящегося до Вульфа, были чудеснее всех арф королевства. Боясь разрушить это видение, Вульф еще крепче сомкнул глаза. Ему не верилось, что эти нежные прикосновения и чарующий голос были лишь чарами старого колдуна. Между тем целебная мазь впиталась в кожу, и Брина отняла руки от его груди. Гладить это тело было так божественно приятно, что она хотела бы делать это еще и еще.
Спохватившись, девушка вдруг поняла, что совсем уже потеряла голову и не может с собой справиться. Она намочила лоскут настойкой из ведьминых орехов и приложила к ране. Почувствовав жгучую боль, Вульф вздрогнул и открыл глаза. Его взгляд встретился с глазами, словно пришедшими из удивительного сна. Эти бездонные голубые глаза были обрамлены длинными черными ресницами. Тяжелые пряди волос цвета воронова крыла спадали на плечи, оттеняя смуглый цвет лица удивительной красоты.
«Это точно колдовство, – решил Вульф. – Такого совершенства такого благородства черт я не видел ни у одного существа. Проклятые чары старого Глиндора!»
Очарованная мужской красотой и золотыми волосами незнакомца, Брина с трепетом смотрела в его серебряно-зеленые глаза цвета листьев березы, колышущихся на ветру.
Его губы тронула улыбка, и сердце Брины оглушительно застучало.
Она тихо проговорила:
– Не вставай, пожалуйста, а то рана опять откроется, и мне придется начинать все сначала, а ведьмины орехи – это очень неприятно.
Брина улыбнулась ему и мысленно поблагодарила деда, который научил ее саксонскому языку, так что теперь ей нетрудно будет понять незнакомца.
Вульф молчал, не в силах отвести взгляд. Наверное, он все еще под властью чар. Этот образ слишком прекрасен, чтобы быть явью.
Чуть дрожащими руками Брина наложила повязку.
«Кто же был так жесток, – подумала она, – что бросил тебя на верную смерть на дно глубокого ущелья в эту холодную ночь?»
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вульф чувствовал себя так, будто океанский прибой гудел в его голове, перекатывая тяжелые валуны, которые били в его виски с каждым ударом сердца. Превозмогая боль, он приподнялся и, опершись на локоть, прислушался, нет ли поблизости колдуна. Со вчерашнего вечера, когда девушка рассказала о его вчерашнем спасении из холодного мрака ущелья, мысли о Глиндоре не покидали молодого сакса. Почему же этот зловещий старик спас его от верной смерти? Он терялся в догадках, не в силах ответить на этот вопрос, и неприязнь и подозрительность к колдуну росли с каждым часом.
«Каждая минута во власти Глиндора грозит мне невероятной опасностью, я не могу здесь оставаться», – думал Вульф.
Но ведь тот, кто пытался убить его, не мог оставить его у порога Глиндора, а ведь это мог быть только… Внезапная догадка заставила его вздрогнуть. Нет, не может быть, только неоспоримые доказательства смогут заставить его произнести слова обвинения против кровного брата. Вдруг до его слуха донеслись негромкие звуки песни столь прекрасной, что, желая дослушать ее до конца, он встал и, тяжело передвигаясь, побрел к выходу из пещеры. В открытом проеме он заметил силуэт, словно выточенный из кости. Легкий туман, пахнущий лавандой, окутывал эту хрупкую фигуру, и лучи весеннего рассвета отражались в блестящих черных волосах, водопадом струящихся по нежным плечам девушки. Ее лицо было обращено в сторону восходящего солнца, а мелодия неизвестной песни была так сказочно красива, что, казалось, очаровала всех певчих птиц в кронах деревьев.
И вдруг зеленые глаза Вульфа широко открылись от удивления: крохотная птичка слетела с ветки и, усевшись на плечо девушки, вторила ей своей щебечущей песенкой.
Мевт, придворный арфист короля Осви, научил в свое время любопытного маленького сакса языку кимри, и Вульф стоял, замерев, вникая в смысл слов. И вдруг знакомый резкий голос прервал на полуслове чудесную песню.
– Брина, ты так глупа, что растрачиваешь свои таланты ради этого чужака?
Захваченная врасплох, девушка подошла к деду, загородившему своей высокой фигурой весь дверной проем. Она опустила глаза и тихо покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22