Прошедшие дни изменили положение Блэйда в доме. Теперь, когда у дочек появилось солидное приданое, Фейт вбила себе в голову мысль заполучить Блэйда и выдать за него свою старшенькую, Джоан. К своему великому неудовольствию, Блэйд оказался почти насильно втянут в общество двух сестер, тем более что Ориел почти не покидала свою комнату.
Прошла еще неделя, к концу которой Блэйд был готов проклясть Кристиана де Риверса: лучше было попасть к чертям в преисподнюю, чем жить здесь. Каждая минута в обществе Джоан, ее сестры и мамаши казалась ему вечностью.
Они его опекали так плотно, что у него не было ни малейшей возможности проскользнуть в комнаты Томаса Ричмонда, чтобы попытаться найти документы, касающиеся брака Анны Болейн с Генри Перси.
Наконец Блэйд рискнул проникнуть в апартаменты сэра Томаса ночью. До этого он выдержал еще один вечер мучений, во время которого его упросили спеть для членов семьи. К его удивлению, Джоан умело аккомпанировала ему на спинете. Если б ее голова не уступала ее пальцам! В довершение ему предстояло пройти через пытку беседы с ней.
— Вы играли прекрасно, госпожа Джоан.
— Я люблю играть на спинете. Вообще — люблю музыку.
— В самом деле?
— Я упражняюсь почти каждый день.
Он прикрыл ладонью зевок.
— Еще я играю на лютне, но мне больше нравится играть на спинете. Я люблю музыку.
— В самом деле? Вы любите играть на спинете?
— Да, мне нравится этот инструмент.
Она никак не реагировала на его иронию, и к концу вечера он был готов задушить Джоан струной от ее любимого музыкального инструмента.
В довершение всего кошмара Фейт перехватила его, прежде чем он успел улизнуть, и стала нудно перечислять, какими достоинствами обладает Джоан.
— И кроме того, теперь, когда Томаса нет в живых, она — богатая наследница. — Фейт положила свою ладонь, напоминающую клешню, на его руку и нагнулась к нему. — Он был очень болезненным. Как только он смог так долго прожить?
Лишь его замечательное владение собой позволило Блэйду избавиться от Фейт, не нанеся ей обиды, и вернуться, наконец, в свою комнату. Он ждал до полуночи, потом выскользнул из комнаты, оставив Рене караулить в коридорчике, что вел в библиотеку сэра Томаса.
Он постоял немного, давая глазам привыкнуть к темноте, затем прошмыгнул в библиотеку. Дверь щелкнула и закрылась за ним.
— Кто здесь?
Прежде чем он осознал, что голос принадлежит женщине, его рука уже выхватила кинжал. То была Ориел.
Она сидела на диване у окна, настороженно глядя на него. Блэйд мгновенно спрятал кинжал в ножны, чтобы не напугать ее еще больше. В комнате царил мрак, поэтому он нашел свечу и установил ее на одном из столов.
— Почему вы здесь в такой поздний час? — спросил он.
Она вздохнула и, не отрывая взгляда, устремленного через окно на темный двор, ответила:
— Я не могу уснуть.
Блэйд находился в опасной близости от нее. Они не виделись с того самого трагического дня, и он не был уверен, помнит ли она, как прильнула к нему, когда он ее утешал.
— Вы не должны истязать себя. Ваш дедушка не одобрил бы этого.
Она передернулась, как от озноба; подойдя к окну, он опустил занавеску. Блэйд уже собирался проводить Ориел в ее комнату, когда она вдруг снова заговорила.
— Он был единственный, кто… — Ее голос прервался, на глазах выступили слезы. Смахнув их, она продолжала:
— После того, как мои родители умерли, он взял меня к себе и был единственным, кто по-настоящему заботился обо мне. Другие… для других я была лишь обузой. Тетя Ливия и тетя Фейт приходили в ярость по малейшему поводу… Кроме того, у меня никого не было. Он был такой добрый… Она улыбнулась сквозь слезы.
— Мне было всего двенадцать, когда я осталась сиротой, и мне казалось, что придется вечно жить одной. Хотя я видела родителей только во время церковной службы и за обеденным столом, они все же по-своему заботились обо мне. Оставшись одна, я впала в отчаяние, но тут приехал дедушка, он сказал, что теперь я буду жить с ним. И что он будет присматривать за мной и заботиться. Мои страхи постепенно рассеялись.
— И вот теперь вы снова одна.
Блэйд не хотел ранить девушку и тут-же обругал себя за вырвавшееся неудачное слово, видя, как она, закрыв лицо руками, расплакалась навзрыд. Обняв Ориел, он посадил ее себе на колени и стал гладить волосы.
— Простите меня, милая. Пожалуйста, не плачьте. Иначе вы доведете себя до полного истощения.
Ориел продолжала всхлипывать, а он гладил и успокаивал ее, пока она не перестала плакать и не подняла голову с его плеча.
— Ваша рана!
— Уже почти все зажило.
Блэйд нежно взял девушку за подбородок и посмотрел ей в глаза — едва различимые в тусклом свете свечи, но было видно, что они полны слез. Его губы почти касались ее губ, но она отвела лицо.
— Мне… мне нужно завтра начать разбирать вещи дедушки Томаса.
Глаза Блэйда пожирали ее профиль, но, поборов желание, он не преминул воспользоваться предоставившейся возможностью.
— Не беритесь за эту скорбную работу одна. Я могу помочь вам, если хотите.
— Вы? — Она посмотрела на него, губы ее подрагивали. — Я очень вам признательна, милорд. Другие — Джордж, Роберт, Лесли — недостаточно образованны для такой работы. А мои тетки способны лишь побросать все в сундуки и продать.
— Мы не допустим этого, — сказал он, не отрывая взгляда от ее губ.
— Вы уверены? — Она обвела взглядом библиотеку. — Работа будет скучной и утомительной: здесь много книг на греческом, латинском и даже на итальянском языках.
— Милая, не думаете ли вы, что я недостаточно грамотен для вашей работы?
— Так вы сможете?
— Насмехаясь, госпожа Ориел, вы рискуете потерять помощника.
Она неожиданно улыбнулась, и он вопросительно посмотрел на нее.
— Вы знаете, что произносите мое имя с акцентом?
— Чепуха.
— Нет, это действительно так. Вы говорите «Ори-елле».
Улыбка снова осветила ее лицо, и Блэйд ощутил тебя так, будто совершил огромный подвиг. Но тут он вспомнил о своем задании.
— Милая, я могу начать хоть с завтрашнего дня. Мне жаль, что я так и не смог по-настоящему поговорить с сэром Томасом, но, возможно, мы поговорим о нем во время нашей работы.
— Зачем вам все это?
— Вы не единственная в этом королевстве, кто интересуется науками. У меня есть собственная библиотека во Франции — больше, чем эта. Может быть, вы позволите мне приобрести для себя кое-что из собрания сэра Томаса?
— Возможно.
Она внезапно поднялась, будто только сейчас осознала, что они находятся в комнате одни. Блэйд тоже встал и взял ее за руку.
— Вы опять боитесь меня.
Она покачала головой, но все же попыталась высвободить руку. Накидка, которую она набросила сверху, чуть распахнулась, открыв знакомое ему домашнее платье, и он инстинктивно обнял ее за плечи.
— Милорд, вы слишком бесцеремонны.
Он сильнее притянул ее к себе, но она продолжала сопротивляться.
— Не надо, не надо вырываться. Вы сами не знаете, что делаете.
— Я пытаюсь освободиться.
Он вновь вспомнил о своей главной цели. Сжав зубы, он превозмог желание и выпустил ее.
— Прошу прощения. Я злоупотребил вашим доверием. Иногда мне кажется, что я теряю разум, когда прикасаюсь к вам.
Ориел зябко куталась в накидку.
— Вот здесь, милорд, я, пожалуй, соглашусь с вами. Несомненно, время, проведенное вами во французском высшем свете с его свободой нравов, сделало вас таким, таким… Вы должны изменить свое поведение.
— Помилуйте, это не подвластно разуму. Поверьте моему опыту.
— Мы даже не обручены, так что попытайтесь сдерживать себя.
— Лучше не говорить на эту тему. Вы только возбуждаете во мне еще больший интерес.
Блэйд сделал шаг навстречу, и она выпорхнула из комнаты. Он едва не рассмеялся — столь стремительным было ее бегство. Настроение его улучшилось — теперь у него есть доступ к вещам Томаса Ричмонда, а значит, его ночной визит принес плоды. Ему удалось также отвлечь Ориел от грустных мыслей, и он попытается добиться большего, что в конце концов должно принести ему наслаждение.
9
Поэтому я знаю точно: в каждом из нас заложены семена безрассудства, которые, оказавшись в благоприятной среде, могут дать обильные всходы.
Бальдассаре Кастильоне
Ориел украдкой взглянула на Блэйда поверх объемного тома, который она держала в руках. Он доставал с верхней полки тяжеленный фолиант, к которому сэр Томас не прикасался много лет из-за его неподъемного веса. Блэйд сбросил плащ и камзол, и Ориел видела, как под тонкой тканью его рубахи ходят мускулы. Едва он повернулся, она тут же спряталась за книгой.
Прижав горящую щеку к раскрытой книге, она выругала себя. В течение трех дней он помогал ей приводить в порядок библиотеку дедушки Томаса, и она не могла не признаться самой себе, что интересуется больше Блэйдом, чем работой. И без того мучившаяся, что не может принять смерть Томаса как волю Божью, она теперь корила себя за порочность-именно так, считала она, называется ее безотчетное желание быть постоянно рядом с этим соблазнительным молодым человеком.
Она отложила книгу и взялась за перо, чтобы занести в каталог краткое содержание тома. Сегодня она впервые вошла в библиотеку, сумев сдержать слезы. Нет, сейчас она не плакала дни и ночи напролет, но страдала в душе. Сердце ее обливалось кровью, когда она брала в руки вещи деда или когда просматривала книги на греческом языке, зная, что никогда теперь не прочтет их вслух для дедушки Томаса, как прежде.
Боль ни на минуту не оставляла ее, становясь иногда такой же острой и пронзительной, как в ночь, когда дедушка Томас умер. Ее страдания со временем совсем не уменьшались, она даже сначала решила отказаться от помощи Блэйда, но передумала. В конце концов, разве имеет значение, кто ей будет помогать.
Солнечный луч упал на руку, в которой она держала перо. Нет, с ее стороны глупость считать, что неважно, кто помогает. Еще как важно, особенно если речь идет о Блэйде. Контраст между молодостью и силой Блэйда и почтенным возрастом дедушки Томаса поражал ее. Она и не думала, насколько необычно будет оказаться за одним столом с этим подвижным и беспокойным молодым мужчиной, чей пронзительный взгляд повергал ее в смятение.
Теперь, когда она пришла в себя, она могла все спокойно обдумать и оценить его действия в тот трагический день. Когда умер дедушка, она была в отчаянии, на грани помешательства. Блэйд пришел ей на помощь, смог утешить в самую тяжелую минуту. Она и подумать не могла, что он способен на такое, — как не ожидала и от себя, что так доверится ему. В ту страшную ночь он крепко прижимал ее к себе, гладил ее волосы, и его мягкий голос, сильные руки вернули ее к жизни.
Неожиданный шум заставил ее вздрогнуть и повернуть голову. Блэйд шарил рукой по пустой книжной полке. Было немного странно, что книжные полки его интересовали больше, чем сундуки или сами книги. Ориел видела, как он поморщился от досады и спрыгнул с табуретки на пол.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
— Все в порядке.
Блэйд стряхнул пыль с рук и взял свой камзол. Надев его и набросив сверху короткий плащ, он молча уставился на Ориел, и ей пришлось опустить глаза. Затем подвинул табуретку и сел рядом. Ориел почувствовала, как кровь приливает к ее лицу, и тщетно пыталась сосредоточиться на своем занятии. Едва он полушепотом произнес ее имя, как по ее телу побежали мурашки.
— Ориел?
— Да.
Окунув перо в баночку с чернилами, она продолжала писать. На какой-то момент воцарилось молчание, затем он, фыркнув, выдернул из ее руки перо.
— Не бойся, милая. Я не такой законченный распутник, чтобы преследовать тебя в твоем нынешнем состоянии. Я еще не забыл, что такое рыцарские благородные манеры.
— У дедушки Томаса есть книги о хороших манерах
— Что?
Она сделала вид, что очень занята приведением в порядок разложенных перед нею бумаг.
— Меня всегда занимал вопрос — почему манеры разных людей так отличаются друг от друга?
— Прошу прощения?
— А вы задавали себе вопрос — что такое свет? — Она протянула руку к солнечному пятну на поверхности письменного стола. — Я вижу его, и он дает тепло, но я не могу его схватить. Как вы думаете, солнечный свет и свет огня — это одно и то же?
— Хватит! — Он обхватил голову руками. — Я сейчас сойду с ума.
— Вы когда-нибудь задумывались над этими вещами?
— Не знаю. Мне нужно поговорить с вами на серьезную тему.
— Вот как. — Она сложила руки на коленях и посмотрела ему в глаза.
— Я никогда не стал бы об этом говорить, но, похоже, у меня нет выбора. — Блэйд наклонился к девушке; она, напротив, чуть отодвинулась. — Но вы должны хорошо понимать: то, что я скажу, должно остаться между нами. Вы можете дать слово, что никому не расскажете о нашем разговоре?
— Я не могу этого сделать, пока не узнаю, о чем речь.
Он смерил ее долгим взглядом.
— Как бы то ни было, я должен доверять вам, тем более сейчас, когда вашего деда уже нет с нами.
Видимо, решение далось ему нелегко. Он чуть помолчал.
— Бог мой, если бы он узнал, что я доверился вам, он бы сбросил меня в Темзу… Ориел, мне не дает покоя смерть вашего деда.
— Да, страшное несчастье. Я теперь держусь за перила, когда спускаюсь по лестнице.
Он мотнул головой и понизил голос:
— Вы очень сообразительная девушка. Подумайте немного. Вашего дедушку нашли не у основания лестницы и не на лестничной площадке, а на полу лестничной шахты. Для того чтобы упасть туда, он должен был перевалиться через перила. Однако, хотя он и был пожилым человеком, но достаточно крепко стоял на ногах. Иначе говоря, чтобы оказаться в лестничном пролете, ему пришлось бы перепрыгивать через перила или же…
— Или же его должны были столкнуть.
Ориел посмотрела на Блэйда. Она старалась следовать логике его рассуждений. Он кивнул, но она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами. Наконец к ней вернулся дар речи.
— Но это значит, что он или сам хотел умереть, или же кто-то…
— … убил его.
— Дедушка Томас не мог пойти на грех самоубийства!
Блэйд сделал жест рукой.
— Успокойтесь, милая. Я с вами полностью согласен.
— Как мило с вашей стороны.
— Постарайтесь не выходить из себя.
— Не надо со мной разговаривать так, будто я малое дитя.
Он слегка улыбнулся, но она все еще хмурилась. Его лицо вновь посерьезнело.
— Что за причина этого покушения?
Насупившись, она барабанила пальцами по столу. Наконец она кивнула.
— Вы правы. Мы должны держать свои подозрения при себе, пока не узнаем больше. — Она перестала отбивать дробь и распрямила ладонь. — В ваших словах есть логика, но мысль об убийстве кажется мне невероятной. Кто желал зла дедушке Томасу? Моих теток переполняют злоба и ненависть, но они не способны на убийство.
— Однако должна быть какая-то причина. — Блэйд откинулся на стуле. — Причин убийств множество; чаще всего убивают в приступе гнева или с целью грабежа, а то и для того, чтобы убрать свидетеля.
— Гнева? — Ориел покачала головой. — Не думаю, в это трудно поверить. Людей убивают грабители с большой дороги или те, кто стремится к власти. Дедушку Томаса не ограбили, и он не был столь заметной фигурой, чтобы у кого-то появилось желание его устранить.
Блэйд посмотрел на нее, словно она была оракулом.
— А как насчет секретов? Были у вашего двоюродного деда секреты? Для кого-то опасные секреты?
— Фи, милорд. Дедушка Томас жил долгое время вдали от суеты света. Он был ученым, а не каким-нибудь заговорщиком.
Блэйд неожиданно с силой ударил по табуретке, и Ориел чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Ради всех святых, думайте. Вы умная девушка и должны были заметить что-то, что может дать нам ниточку к разгадке тайной смерти сэра Томаса. Призовите в помощники весь свой ум и знания, девочка.
— Сударь, почему вы понукаете мной, как служанкой?
Он сложил руки на груди.
— Или вы не столь разумны, как я считал, или же вы сознаете, что в Ричмонд-Холле может находиться убийца.
— Ни один из членов нашей семьи не является убийцей. Так же, как и никто из наших слуг. — Ориел замолчала, встала со своего места и посмотрела ему прямо в глаза. Тревожная мысль пронеслась у нее в мозгу. — Но что мы знаем о вас?
Он рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее руку.
— Клянусь Всевышним, вы смелая девушка, раз так прямо высказываете мне в лицо свои подозрения. Но подумайте еще. Если бы я убил Томаса, стал бы я говорить об этом убийстве? Ведь все в доме считают, что его смерть — результат несчастного случая.
— О!
Она вновь села на стул и попыталась обдумать то, что он сказал. Мысль об убийстве по-прежнему казалась ей невероятной.
— Мне нужно время подумать.
— Вы хотите сидеть и раздумывать, пока убийца гуляет на свободе? — Блэйд резко вскочил. — Святая дева Мария, у вас, быть может, ум мужчины, но, стоит вам оказаться перед выбором, вы колеблетесь и теряетесь, как обычная женщина. Неужели вы не поняли? Речь идет о вашей безопасности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28