Лучшего ответа она не могла бы и пожелать, только…– Правда? – снова с улыбкой спросила Мэгги.– Лопни мое сердце, и пусть его сожрут дикие псы, если я вру!Наконец-то он вспомнил их детскую клятву! Ту самую, которую они давали, чтобы подчеркнуть абсолютную, неоспоримую правдивость своих слов. Пока Ник изучал счет и протягивал двадцатидолларовую бумажку официантке, которая подошла как раз к моменту окончания разговора, Мэгги не спускала с него глаз.Значит, он все помнит. Следовательно, в том, что касается его работы, он все-таки что-то от нее скрыл. Мэгги не могла не думать об этом, лелея в душе слабую надежду, что Ник не вор, не мошенник и не кто-нибудь похуже. Под конец она пришла к выводу, что, в конце-то концов, особого значения это не имеет. Если Лайл даст ей развод, она всегда сумеет найти для себя работу. Двенадцать лет назад лучшей, чем она, официантки было не сыскать во всей «Хармони Инн».Значение имело только одно: к добру или лиху, богатству или бедности, к честности или обману, но она бы хотела всю оставшуюся жизнь прожить вместе с Ником. Как жаль, что подобная мысль не пришла ей в голову двенадцать лет назад! Это всех бы избавило от многих бед и печалей.– Готова?Мэгги кивнула. Ник поднялся, пропуская ее к выходу.На стоянке поджидал их пыльный «форд-пикап» – единственный транспорт, оставшийся на ферме. Судя по всему, «корветт» понадобился Линку, и Ник, обнаружив это, вполголоса отпустил в его адрес серию пылких определений. К счастью, ключ оказался в замке зажигания, иначе им пришлось бы довольствоваться сгоревшими стейками.Кабинка пикапа находилась настолько высоко над землей, что Мэгги буквально пришлось карабкаться туда. Слишком быстро нагнувшись, она невольно поморщилась: резкая боль в ребрах дала о себе знать, но, к счастью, едва лишь она заняла место на сиденье, боль утихла. Поплотнее закутавшись в пиджак Ника – надежную защиту от сквозняка, – Мэгги скользнула на обтянутое голубым винилом сиденье водителя, распахивая дверцу для Ника. Ник сначала помог сесть ей, и теперь обходил машину, направляясь к своей дверце. Он сел за руль, и Мэгги собралась было вернуться на свое место.– Стоп. – Ник остановил ее на полпути, обхватив рукой за плечи и хитро улыбнувшись. – Разве ты не заметила, как ездят в пикапе местные парочки? Люди решат, что мы чужаки, если ты будешь жаться к дверце.– Ну уж этого удовольствия мы им не доставим. – Мэгги прекрасно знала, что вокруг ни души и, что Нику наплевать на то, что о нем подумают, так что довод его не выдерживал критики. Но удовольствие прижаться к нему, быть рядом с ним оказалось сильнее. Ник отстегнул ремень безопасности со своей стороны, и Мэгги пристегнула его справа от себя. Автомобиль двинулся одновременно со щелчком пристегнутого ремня. Почти тотчас же в кабинку стал поступать теплый воздух, и Ник выключил обогреватель. Его собственное тело могло служить обогревателем не хуже, и Мэгги вскоре согрелась. Она скинула пиджак, положив его на свободное сиденье у дверцы. Теперь каждый раз, когда Ник поворачивал руль, она могла без помех наслаждаться прикосновением его руки. Это прикосновение захлестывало ее восторгом.– Хочешь немного прокатиться?– Куда именно?– По тропе памяти.– Если ты хочешь… – Мэгги не очень хорошо понимала, о чем он говорит. Ник ничего не объяснял, ну и ладно. Куда бы он ни повез ее, она безропотно последует за ним. Хоть на край света. Они добрались до границы штата и пересекли мост на Кентукки, не обменявшись ни словом. Только когда автомобиль проскочил развязку на Элгонквин-паркуэй, Мэгги поняла, куда они едут.– Паркуэй-плейс. – Она не была там целую вечность, с тех самых пор как перевезла отца из новостроек. Да она никогда не думала о возвращении: оно могло бы оказаться слишком болезненным. Не только из-за того, что она перестрадала, живя там, но также из-за того, что потеряла, уехав оттуда.– Я проезжал мимо, когда впервые вернулся в город. Там ничего не изменилось. Ни капли.– Я не была здесь десять лет. Ник посмотрел на нее.– Корни, Магдалена, – мягко проговорил он. – Иногда нужно возвращаться к своим корням.Она ничего не ответила, лишь с возрастающим нетерпением вглядывалась в знакомый ландшафт. Вот, например, здесь на углу была церковь Успения, где когда-то главенствовал отец Джон.Сейчас окна ее заколочены, а то, что некогда было крышей, потемнело от времени и разрушилось. Маленький деревянный шпиль, когда-то служивший маяком всей округе, попросту отсутствовал.– Ник, посмотри на церковь! – Она схватила его за руку, указывая за окно кабины.Кинув взгляд в указанном направлении, Ник покачал головой.– Сгорела.– Странно, почему они не отстроили ее заново или, напротив, не разобрали полностью?– Здесь так не делается, малышка. Ты слишком долго жила в другом мире, привыкла к другой жизни. А здесь не до того. Не до реставрации.Он был прав. Настолько прав, что Мэгги не нашлась, что ему возразить, Прильнув к окну, она жадно изучала окружающее, вновь окунувшись в свое прошлое. Потрепанные домишки постепенно вытеснялись фабриками, магазинами и складами. Похоже, что часть их уже забросили и жильцы. На некоторых, как на церкви, виднелись следы пожара, другие были заколочены. В воздухе пахло гарью от расположенных поблизости заводов и фабрик, и запах этот проникал повсюду, умудрившись пробиться даже за поднятое стекло кабины. На долю зеленых просторов приходился лишь абсолютный минимум земли, но и то немногое, что осталось, было ревниво обнесено ржавыми решетками оград. Неровные тропки бежали вдоль дорог, и, хотя было только еще девять часов, улицы оставались пустынными. Место это считалось неспокойным; лишь какие-то мрачные личности шныряли в темноте, подальше от улиц, там, где побольше шансов остаться незамеченным. Честные жители сидели по домам, подальше от опасных переулков.Мэгги уже успела забыть, что представляло собой это место.Внезапно впереди, чуть слева, замаячил Паркуэй-плейс. Мэгги жадно впилась взором в казарменного вида здания. Выложенные из желтого кирпича дома, построенные вокруг небольшого внутреннего дворика, на котором удалось вырасти лишь скудным пучкам травы, оказались куда отвратительнее, чем она помнила. Однообразные, как коробки, здания украшали уродливые алюминиевые окна, некоторые из которых выставляли напоказ изношенные кондиционеры, свесившиеся с подоконников, как тупые металлические носы. Не менее убогим украшением служили и потертые бетонные ступеньки под мрачно нахохлившимися навесами. С того времени, что Мэгги не была здесь, местные обитатели захватили еще больше зеленого пространства, и теперь бетон вокруг домов не оставлял места ни былинке, ни, упаси Господи, деревцу.Резкий хлопок, донесшийся со стороны 7-й Стрит-роуд, 1 заставил ее инстинктивно замереть в напряжении. Звук был удивительно знакомым, хотя Мэгги не слышала его уже несколько лет: пистолетный выстрел. Когда-то эти внезапные выстрелы неподалеку были обыденной частью ее существования.Со следующей улицы донесся грохот; этот звук тоже был частью ее детства: если ты жил на Паркуэй-плейс, постоянный грохот проносившихся мимо грузовиков служил тебе колыбельной.Откуда-то из проема между домами появился сутулый старик, толкавший перед собой тележку, набитую каким-то хламом, и медленно зашагал по улице, подслеповато уставившись на тропинку под ногами. Позади, всего в нескольких шагах от него, возникли трое подростков в джинсовых куртках и шапках-бейсболках, надетых козырьками назад. Раздавая друг другу тычки и толкаясь, мальчишки громко, на всю улицу, хохотали.Не требовалось много воображения, чтобы сообразить: еще немного, и, быть может, перед закрытым складом или брошенным магазинчиком произойдет столкновение, которое может окончиться для старика плачевно.– А вон твой дом, – повернувшись к Мэгги, сказал Ник. Мэгги взглянула вверх, на три освещенных окна на четвертом этаже, за которыми прошло ее детство, и вздрогнула. Внезапно пробудившаяся память услужливо вернула воспоминания о давно забытом, и Мэгги четко, до мучительных деталей вспомнила, что значит быть ребенком в этом месте, вспомнила, как сжималось ее сердце, когда отец, войдя в дом, валился без сознания на пол, а в доме не было ни крошки хлеба, вспомнила холод и голод вкупе с одиночеством, вспомнила свой страх… Но помнила она и счастливые времена, когда отец был трезвым. Но самое главное, здесь был Ник.– А ты жил там. – Мэгги указала куда-то за дома. Окна его бывшей квартиры тоже были ярко освещены. Свет горел сейчас почти во всех окнах. Квартирки здесь были бедными, маленькими и плохонькими, но отличались одним, решительно искупавшим все эти недостатки, достоинством: немыслимой дешевизной. Плата за них устанавливалась исходя из реальных возможностей обитателей. Ее отец должен был платить смехотворную сумму – пять долларов в месяц. Конечно, с тех пор плата должна была возрасти, но явно ненамного. Ну, а потому здесь едва ли пустовала хоть одна квартирка.– Немногое тут изменилось, правда? – грустно заметий Ник, и лицо его стало задумчивым и печальным: на этой бетонной пустоши они выросли. – Мальчишкой я не чаял отсюда выбраться.– Я тоже, – кивнула Мэгги. Пока Ник объезжал квартал, выбираясь обратно на дорогу, они не произнесли ни слова.– А вот футбольное поле. – Ник кивком указал ей налево. – Помнишь, ты частенько приходила сюда поглядеть, как мы гоняем мяч.– Прекрасно помню. Никто из вас, мальчишек, не хотел брать меня в свою команду только потому, что я девочка. – В ее голосе послышалось шутливое обвинение, и она легонько, шутя, ткнула его в бок кулачком. – А я не хуже вас била по мячу, а уж бегала быстрее любого мальчишки.– Поэтому мы тебя и не брали, – улыбнулся Ник. Справа от них возникла желто-красная неоновая вывеска.– Смотри, «Макдоналдс» все еще тут! – воскликнула Мэгги. Как и все прочие, ресторан, в котором они с Ником впервые встретились еще детьми, оказался чуть более грязным и обветшалым, но в основном остался прежним. Огромный синий мусоросборник на задах по-прежнему оставался гордой достопримечательностью этого места. Рядом крутилась тощая черная дворняга, полная надежд.– Неужели это тот самый мусоросборник? – Ник тоже его заметил.– Ну что ты… – Мэгги передернула плечами. – У этого есть крышка.– Хорошая мысль. Любой ценой не подпустить близко голодных маленьких девочек.Эти слова вернули Мэгги на землю.– Интересно, здесь по-прежнему бродит много голодных детей?Она вспомнила Дэвида, ее прелестного, любимого, прекрасного мальчика, и снова вздрогнула. Какими бы невзгодами ни обернулись ее действия – а уж лишений и невзгод было немало, самых разных, – по крайней мере, ее ребенок вырос не в той изнурительной бедности, какая выпала на ее долю. Уплаченная ею цена оказалась высока, но она спасла от нужды сына.Может быть, ее решение, в конце концов, не так уж ужасно? Да, оно было неверным, сейчас она знала это точно, каждой клеточкой своего тела, но, может быть, не столь уж непростительным. Она сделала шаг, который, как считала, в то время был необходим, чтобы обеспечить будущее ребенка. И это ей удалось. У Дэвида всегда было все самое лучшее. Даже любовь. Много любви, и от матери, и от бабушки, и от Лайла. Он в своей жизни не знал, что такое нужда.Затем взгляд ее остановился на Нике, и мысли мгновенно побежали в ином направлении. Все же она чувствовала, что на душе стало легче, – видимо, оттого что наконец-то начала прощать себя.– Помнишь это место? – мягко спросил Ник. Погруженная в свои размышления, Мэгги не заметила, что он снова съехал с дороги.– Склад. – Быстрая смена окружающего пейзажа подсказала Мэгги, где они находятся. Склад, вблизи которого устроились они с Ником после драки в «Розовой киске», когда она пыталась остановить кровь, хлеставшую у него из носа. Склад, где он впервые поцеловал ее.– Я же сказал, тропа памяти, – усмехнувшись, заметил Ник, разворачивая пикапчик и паркуя его в глубине, подальше от единственной желтой лампочки, которая висела где-то под крышей. Отстегнув ремень, он нагнулся, чтобы помочь Мэгги, затем осторожно и нежно притянул ее к себе на колени. Глава 24 Мэгги в любой момент могла его остановить, но не сделала этого. Их поездку в Гиркуэй-плейс вполне можно было бы назвать путешествием назад во времени. Несмотря на то, что прошло столько лет, она снова чувствовала себя Магдаленой Гарсиа, которая без ума от Ника.Он поцеловал ее, и Мэгги обвила руками его шею. Когда его губы скользнули вниз, к подбородку, она откинула голову, предоставляя ему большую свободу действий. Рука Ника потянулась к прикрытой шелком груди, и Мэгги, задрожав, изогнулась от желания.Рука была сильной, теплой и властной. Он нежно погладил ладонью соски, и желание, захлестнувшее Мэгги, стало настолько невыносимым, что, казалось, даже пальцы ног свело судорогой.Она поцеловала его в ответ, жадно ища полуоткрытыми губами его губы и раздвигая их чувственным языком. Ник как бы поддавался ей, уступая, оставляя за ней инициативу в этой игре. Мэгги чувствовала, как нарастает в нем напряжение, хотя он и старался контролировать себя, следуя заданному ею темпу.Ник никогда не стал бы принуждать ее к тому, чего она делать не хочет. Мэгги не сомневалась, что он постоянно помнит об этом, и сейчас эта уверенность помогала ей ощутить новое чувство свободы. Она полулежала у него на коленях, положив голову на заботливо поддерживающие ее руки и прижав согнутые ноги к боку. Затылком она упиралась в боковое стекло, но даже не замечала его холодной тверди. В плечо впился руль, но Мэгги и на это не обращала внима-ния, как не хотела отвлекаться и на легкое нытье в области ребер, которое возникало при малейшем движении.Каждой клеточкой своего существа она была устремлена к Нику.– Какой от тебя прекрасный запах, – тихо прошептал Ник, лаская губами мочку ее уха.– «Белый лен», – ответила Мэгги; рассудок еще работал, хотя голос уже начинал срываться.– Что? – не понял Ник, полностью поглощенный своим занятием.– Это название моих духов.– А-а. Ими надо подушить за ухом.– Я так и делаю.– Я понял. – Его губы коснулись нежной точки под ухом, а значит, нос пришелся именно на то место, где наиболее ощутим аромат дорогих духов, которыми Мэгги автоматически, как губной помадой, пользовалась каждое утро. Только раньше она это делала для себя – Мэгги обожала эти духи. Теперь же она будет доставлять ими радость Нику.– Этот запах кружит мне голову. Ты кружишь мне голову.– Правда? – едва слышно выдохнула она, и Ник, не дав ей договорить, снова впился губами в ее губы. Он продолжал целовать ее, губы его были горячими и страстными, язык стал более настойчивым. Она различила запах сигарет и пива. Последний вызвал давно забытые воспоминания: когда Ник впервые поцеловал ее, здесь, на этом самом месте, от него тоже пахло пивом. Воспоминания вспыхнули, так внезапно и горячо, тут же развернувшись в сознании яркими образами, что Мэгги почувствовала, как одновременно с волной тепла на нее накатило страстное ощущение размягченности, покорности. Ник продолжал целовать ее, нежно, сдержанно, контролируя каждое движение, и эти поцелуи, казалось, пронимали ее до самых костей.Ее рука потянулась вверх, по мягкому хлопку рубашки, к распахнутому вороту. Пальцы коснулись шеи Ника, нащупали нежное углубление у ее основания и скользнули вниз, в густую поросль волос, покрывавших грудь. Дальше скользить было трудно: мешали плотно застегнутые пуговицы. Она поиграла с одной из них, не зная, что делать дальше. Внезапно она почувствовала, что дыхание Ника, обжигающее ее ухо, участилось, стало прерывистым. Отодвинув в сторону ее руку, он быстро «расстегнул пуговицы на рубашке.– Погладь меня, – прошептал он, прижимая ее руку к своей груди. Мэгги, слышала, как бьется его сердце. Он продолжал прижимать к себе ее руку, и на мгновение – всего лишь на одно мгновение – Мэгги почувствовала панику, страх, что ее принудили к этому. Ник глубоко вздохнул и опустил руку. Рука Мэгги не двинулась с места.Кожа под ее ладонью была теплой и слегка влажной, грудные мышцы, покрытые густыми вьющимися волосами, едва заметны. Она осторожно двинулась дальше. Увидев, что ничего страшного не произошло, Мэгги стала смелее, уже более свободно перемещая руку по его груди, исследуя все ее углубления и бугры скрытых под теплым покровом кожи мускулов, их величину и силу.Любопытные пальцы обнаружили левый сосок и поиграли с ним, тут же ощутив, как он напрягся. Как завороженная, Мэгги взглянула на территорию, которую исследовала, и поводила пальчиком с розовым ноготком вверх-вниз по крепкому бугорку.Ник, наблюдавший за ней, не смог сдержать сдавленного стона и схватил ее за руку.– Не нужно, – проговорил он незнакомым голосом.– В самом деле? Но почему? – Мэгги смотрела на него снизу вверх невинным и плывущим взором, хотя прекрасно понимала, что с ним происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39