В воздухе чувствовалось какое-то странное напряжение, тогда как Шелби за чаем, болтала без умолку. Джеф был голоден; он съел два больших куска яблочного пирога, не теряя своей врожденной благовоспитанности.
Он немного сочувствовал Шелби, хотя и находил ее невероятно забавной и более привлекательной, чем хотел себе в этом признаться. Если бы он намеревался и далее придерживаться привычек, впитанных им с молоком матери, он мог бы притвориться, что вся эта игра в покер была не более чем развлечением, веселой шуткой. Но этого-то он как раз и не хотел, и дело тут было не в сумме его выигрышей.
Пирог был съеден, чайник пуст. Шелби на минутку умолкла, потом собралась с духом и исподволь начала переходить к сути дела.
— Да, все было чудесно. Я просто выразить не могу, как я рада, что вы меня понимаете.
Джеф, казалось, был слегка озадачен.
— Понимаю?
— Ну да!
Сердце ее снова отчаянно забилось.
— Вы ведь англичанин и понимаете, что вся эта нелепая игра в салуне была всего лишь озорством, проказой! Мы с вами посмеялись над нею, мы подружились, теперь мы можем забыть о ней.
— О нет, я так не думаю, Шелби. Я далеко не так великодушен, как вы надеетесь.
Щеки ее загорелись.
— Но… Вы же не можете говорить серьезно! Вы ведь не собираетесь оставить себе половину моего ранчо?!
Дотронувшись своим длинным, изящным пальцем до нижней губы, Джеф с минуту подумал, прежде чем возразить:
— А вы бы оставили себе мои деньги, если бы я проиграл?
Шелби поперхнулась.
— Это… совсем другое!
— Дорогая моя, вы сейчас просто расстроены. Вы, без сомнения, понимаете, что вам придется проглотить эту пилюлю, какой бы горькой она ни была. Тут есть, однако, и светлая сторона. Я мог бы оказаться гораздо хуже! Я ведь не какое-нибудь чудовище — более того, есть люди, которые утверждают, что у меня немало достоинств…
— Прошу вас! — воскликнула Шелби, не пытаясь больше притворяться веселой.
— Но, Шелби, мы ведь договорились, что будем искренними друг с другом.
Он хмыкнул, прекрасно сознавая, что доводит ее до белого каления, то и дело, повторяя ее имя.
— Я вижу, ваши чувства переменились, но я только хотел успокоить вас, объяснить, что вам пришлось бы разделить свое ранчо с гораздо худшими людьми… многие из них сидели сегодня рядом с нами в салуне. Не беспокойтесь, мы отлично поладим: я дам вам те деньги, которые вы сегодня пытались раздобыть на ваш проект, — если, конечно, вы убедите меня, что он того стоит.
Шелби хотела с негодованием обрушиться на него, но Джеф так легкомысленно говорил об этом, что она просто задохнулась.
— Вы не понимаете, — возразила она. — Это катастрофа! Не успела я еще узнать, что у меня есть ранчо, как потеряла уже половину его! Мой отец… ох, папочку просто удар хватит, если он узнает об этом!
— А где живет ваш отец?
— В Дэдвуде, в Южной Дакоте.
Говоря это, она почувствовала себя еще несчастнее.
— Думаю, нет пока никаких оснований сообщать ему об этом, не правда ли? А кто такой этот Бен? По-моему, он не слишком доволен тем, что произошло сегодня.
Шелби рассказала ему все, начиная с того момента, как ее отец решил купить землю неподалеку от Коди, и заканчивая своим планом приобрести племенных лошадей и оборудование для фермы.
— Я уверена, нам необходимо расширить хозяйство, но мне хотелось доказать папе, что я могу сама с этим справиться, не обращаясь к нему за деньгами! Дядя Бен и Тайтес возвели этот дом и другие постройки, и мы с дядей всякий раз сцеплялись из-за того, как правильно вести хозяйство, с первого дня, когда я приехала сюда. Когда он увидит вас здесь, он убьет меня!
— Я в этом сильно сомневаюсь… Я понимаю ваше отчаяние и могу посочувствовать вам, но у меня есть собственные интересы, которые я должен защищать.
Джеф встал; он говорил доброжелательно, но твердо.
— Быть может, этот опыт чему-нибудь научит вас, Шелби, хотя мне было бы жаль, если бы в будущем из-за него вы стали избегать приключений. Койот Мэт был просто незабываемый образ. — Он слегка наклонил голову, глядя на нее почти с нежностью. — А пока что, я уверен, мы с вами сумеем поладить.
Тайтес через кухню проводил обоих мужчин в свободные спальни. Теперь, когда в доме жила Шелби, Тайтесу и Бену казалось удобнее ночевать в недавно достроенном флигеле вместе с ковбоями, так что в доме было три свободных спальни.
Скоро стемнело, и Джимми, Кэйл, Лусиус и Марш вернулись домой, покончив на сегодня с работой и отложив, до завтра поиски заблудившихся животных и постройку коралей. Тайтес послал их перенести сундуки из повозки в комнаты нового совладельца ранчо, блаженствовавшего в это время в горячей ванне.
Последним пришел Бен. Молча, с горящими глазами, он выслушал отчет Тайтеса о событиях, которые произошли после его ухода из салуна Парселла. Шелби, как ему сказали, уложили в постель.
— Ради всего святого, Тайтес, как ты мог все это допустить? — простонал Бен, едва обретя голос.
— Я? Так значит, это я во всем виноват? По-моему, нет никакого смысла обвинять друг друга теперь, когда дело уже сделано. К тому же этот парень не так уж плох.
Бен покачал головой:
— А что, черт бы меня побрал, может какой-то пижон из Англии, смыслить в хозяйстве на ранчо? Такую кашу только Шелби могла заварить!
С этими словами он решительными шагами прошел через всю комнату к двери ее спальни, громко постучал, затем распахнул ее. В комнате было темно — хоть глаз выколи.
— Шел? Отвечай мне!
Откуда-то со стороны кровати донесся тихий, жалобный стон.
— Что, черт побери, ты собираешься теперь делать, чертовка ты этакая?
— Просто лежать здесь…
Шелби помолчала, чтобы усилить впечатление от своих слов, потом пробормотала как можно жалобнее:
— Моя жизнь кончена, дядя Бен. Я не достойна того, чтобы жить! Я буду просто лежать здесь, в постели, пока не угасну, и тогда наконец, ты избавишься от меня…
— А, черт!
Свет от огня, горевшего в очаге, проникал через дверь, так что ему удалось найти ее кровать. Пружины скрипнули, когда Бен Эйвери опустился на постель рядом с распростертой на ней племянницей и сжал ее в своих объятиях.
— Да ладно тебе, Шел! Я не сержусь. Думаю, ты просто жить не можешь без того, чтобы не втравить нас, в какую-нибудь историю. Такая уж ты есть.
Она широко улыбнулась в темноте.
— Фью! Теперь, когда ты снова на моей стороне, мы можем подумать, как нам избавиться от этого ужасного типа! Мы должны сговориться и сделать его жизнь на ранчо невыносимой, чтобы он еще приплатил нам — лишь бы только избавиться от своего выигрыша!
Шелби захлопала в ладоши, она опять оживилась.
— Спорю на что угодно, я заставлю его сбежать в Лондон еще до первого загона!
* * *
Следующие два дня Джеф почти не видел Шелби. Он проводил большую часть времени в Коди, знакомясь с людьми, открывая счета в банке Аморетти и Паркса, изучая возможности капиталовложений в гостиницу «Ирма», которую строил на Шеридан-авеню, Баффэло Билл, и покупая себе новую одежду и продовольствие в «Коди трейдинг компани».
Крупной покупкой Джефа был великолепный гнедой жеребец. Радость захлестывала его всякий раз, когда он смотрел на него. Он чувствовал себя, безмерно счастливым, когда ехал на нем верхом. Джефу взбрело в голову назвать жеребца Чарли, и как только он произносил его имя, он улыбался, вспоминая о своем друге. Все теперь было забыто: он был благодарен Чарли, который надоумил его поехать в Вайоминг, и бесконечно доволен самим собой, что поехал.
В тот день Бен и Тайтес должны были отправиться в Биллингс, чтобы купить кое-что для ранчо; Джеф вернулся из Коди, как раз когда они собирались уезжать. Шелби стояла на веранде, подкарауливая его. Когда он подъехал верхом на Чарли, ее удивило, как прекрасно он держится в седле: она почему-то думала, что он не привык к верховой езде, — он, однако, держался уверенно, со свободной грацией.
Бен, неслышно появившись из-за решетчатой двери, подошел к ней сзади.
— Нечего тебе удивляться, что он приехал на Запад, имея уже кое-какие навыки, которые вполне можно использовать здесь, — пробормотал он, словно читая ее мысли. — Я вот тут подумал — судя по тому, как ты недооценила его с покером, — как бы ты опять не надумала чего учудить.
— Я все-таки найду его слабое место, — возразила она упрямо. — Во всяком случае, я рада, что он вернулся. Надеюсь, он не забыл заглянуть в банк. Ты готов?
Шелби обернулась, чтобы поправить воротник дядиного пальто, отвернувшись от Джефа, который подъехал к дому и спешился.
— Я-то готов, и Тайтес, и Джимми тоже, но нам не очень-то нравится оставлять тебя здесь одну. Ты уверена, что все будет в порядке?
— Кто это тут будет один? Только не я! Со мной будут и Марш, и Кэйл, и Лусиус… не говоря уж об этих двоих!
Глаза ее лукаво сверкнули, и она, поднявшись на цыпочки, шепнула ему на ухо:
— Если повезет, я выставлю его отсюда еще раньше, чем вы вернетесь.
— Шелби, — нахмурясь прорычал Бен.
— Что случилось? — беспечно поинтересовался Джеф, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Надеюсь, наша дорогая Шелби не замышляет моей безвременной кончины… Щеки ее запылали. Она повернулась к нему, и смущение неожиданно отступило — она вдруг оценила все обаяние его мужской привлекательности. Когда Шелби позволяла себе думать об этом, она не могла не признать, что Джеффри Уэстон выглядел великолепно в своем чересчур щеголеватом для Коди и Вайоминга костюме. Теперь он незаметно переменился, войдя в свою новую роль фермера-джентльмена. Его выбор лошади был безукоризненным: гнедой жеребец был просто чудо. Не менее впечатляла и его одежда, которую он носил теперь так, точно был рожден для нее. Сегодня на нем были светло-серые брюки, заправленные в высокие сапоги, бледно-голубая рубашка, на которой ярко выделялся алый платок, свободным узлом повязанный вокруг шеи, и жилет из мягчайшей кожи, сидевший на нем так, будто он никогда и не носил ничего другого. Тело его было гибким и в то же время сильным. Он явно занимался спортом задолго до того, как ему вздумалось пожить на американском Западе. Кожа его покрылась золотистым загаром, а волосы сверкнули на солнце, когда он снял свою светлую ковбойскую шляпу, неторопливо расправляя ее поля.
— Ты что, проглотила язычок, Шел? — ласково поддразнил ее Бен.
— Я… — Она передохнула, пытаясь собраться с мыслями. — Я как раз думала, как быстро наш новый компаньон приспособился к нашей жизни на Западе. Никто бы не догадался, по крайней мере, с первого взгляда, что вы — самый что ни на есть тепличный англичанин, мистер Уэстон!
Он заслонил глаза от солнца ладонью и улыбнулся ей своей самой широкой улыбкой.
— Это следует понимать как оскорбление?
— Почему вы считаете, что я только и думаю, как бы сказать вам какую-нибудь гадость? На самом деле, у меня есть дела поважнее, чем думать о вас, — отправить, к примеру, дядю Бена и Тайтеса в Биллингс с достаточной суммой денег.
— В таком случае могу вас обрадовать — я только что из банка.
Он вытащил из жилетного кармана толстый, набитый конверт и протянул его Бену:
— Я уверен, что вы распорядитесь ими с толком. Вы ведь не проиграете их в карты, а?
В глазах его мелькнули насмешливые искорки, но Шелби не собиралась признавать таких шуток.
— Ну и кто здесь кого оскорбляет? Приберегите ваши злые шутки для более благодарной публики, мистер Уэстон!
И она удалилась в дом, для большей убедительности хлопнув дверью.
Бен, пожав плечами, взглянул на англичанина:
— По-моему, тут нет ничего обидного. Не обращайте на нее внимания, Джеф. Больше всего она злится на себя, но ей легче сорвать свою злость на вас.
С минуту он разглядывал конверт.
— Это весьма великодушно с вашей стороны. Я ценю вашу помощь, и моя племянница тоже, хоть она и недостаточно хорошо воспитана, чтобы признаться в этом. Не позволяйте ей садиться себе на шею, пока нас не будет. Знаете… она ведь непременно сядет, дайте ей только волю.
— Она хочет отобрать свое ранчо, — коротко согласился Джеф.
— Шел, может быть чертовски упрямой, когда ей что-нибудь взбредет в голову. Я не смогу вас упрекнуть, если она тут заартачится, и вы перекинете ее через колено да всыплете ей по первое число! Ей это не повредит.
Джеф улыбнулся:
— Интересная мысль.
— Вот-вот, не правда ли?
Бен ненароком обернулся к решетчатой двери. За нею, в полумраке, стояла Шелби, не сводя глаз со своего дядюшки. Старательно шевеля губами, она произнесла только одно слово: «Предатель!»
* * *
На следующее утро, едва только взошло солнце, Шелби устроила целое представление, показывая, как она надрывается над приготовлением завтрака. Она, точно фокусник, жонглировала горшками и сковородками, помешивая овсянку, поджаривая яичницу и гренки, поэтому, когда Джеф появился и попытался заговорить с нею, она притворилась, что слишком занята, чтобы отвечать. Она подумала, что легче избегать его, когда Бен и Тайтес оставались в доме: им обоим было так неловко из-за ее поведения, что они просто из кожи вон лезли, стараясь занять его разговорами за едой и по вечерам, сидя перед очагом. Они рассказывали разные истории, играли с ним в кункен или в шашки, приглашали прогуляться и покурить при луне. Шелби не особенно задиралась в эти три дня, но в глазах ее мерцал затаенный огонь, и Джеф не сомневался, что она и не думает сдаваться.
Он и сам был упрям, хотя вел себя при этом не так, как Шелби. Джеф выжидал, используя свои запасы не тронутого доселе терпения. Это его качество почти не проявлялось в Лондоне, где вся жизнь была заранее расписана. Общение с Шелби Мэттьюз требовало совсем иного рода выдержки. Она подкалывала его при каждом удобном случае, и ему приходилось все время быть настороже, чтобы предупредить ее очередную, неизвестно какую выходку. Шелби раздражала его, пленяла, доводила до бешенства, очаровывала, притягивала… а нередко и оскорбляла. Теперь, однако, подливая себе в крепкий чай, молоко и глядя, как одной рукой она откидывает со лба прядку волос, а другой в это время переворачивает гренок, он вдруг подумал, что, как ни странно, ему до сих пор еще не было скучно в ее присутствии. Никто, кроме Чарльза Липтон-Лайенза, не знал, как много это значит для него.
Шелби в душе была уверена, что он сыт по горло ее дерзкими выходками, что ему хочется тепла, внимания и заботы спокойной, домовитой девушки. Англичанки ведь, без сомнения, изысканны и хорошо воспитаны!
— Пахнет очень аппетитно, — заметил Джеф, изголодавшись скорее по разговору, чем по завтраку.
— Прекрасно.
Взмахнув сковородой, Шелби перевернула гренок на другую сторону.
— Я не могу разговаривать, когда готовлю.
Ее взгляд, ее жесты поражали; казалось, самый воздух вокруг нее пропитан какой-то удивительной, исходящей от нее силой, — сейчас как раз была одна из таких минут. Она сжимала в одной руке лопаточку, другой рукой упиралась в бедро. Шелби была одета в свою неизменную блузку с высоким воротом и в юбку с разрезом, виднелись пятна от яичного желтка на синем клетчатом переднике, и даже в этом наряде необычайное изящество сквозило во всем ее облике. Она не заколола свои пышные волосы, а ее прекрасное, нежное личико пылало.
Шелби почувствовала взгляд Джефа, его мысли точно передались ей, обжигая ее. Лопаточка повисла в воздухе; она ответила ему ясным, простодушным взглядом.
— Что горит? — закричал Кэйл, врываясь в дом, Лусиус и Марш вбежали за ним.
Шелби, неожиданно спустившись на землю, схватила с огня сковородку, сбрасывая с нее обуглившиеся кусочки гренков. Рассерженная, смущенная, она яростно, взглянула на Джефа:
— Я же говорила вам, чтобы вы не отвлекали меня, когда я готовлю!
В ответ он лишь слегка приподнял бровь. Внутри у него что-то неожиданно сжалось, но он вовсе не собирался этого обнаруживать. Вместо этого, под изумленное молчание работников, он встал и подошел к великолепной, сияющей плите, у которой стояла Шелби, раскладывая по тарелкам завтрак.
— Вам, без сомнения, необходима помощь, — заявил Джеф, — и, к счастью, я здесь, чтобы оказать вам ее.
Шелби не могла не оценить его прекрасные манеры.
— Мне повезло, — пробормотала она, нехотя улыбнувшись.
— Ага! — выдохнул за столом Марш.
* * *
Шелби старалась показать также, что она способная, деловая женщина. Это была та роль, которую она, при желании, могла отлично исполнить, но у нее редко появлялось такое желание со времени приезда на ранчо «Саншайн». Однако теперь, когда Джеффри Уэстон был ее зрителем, она после завтрака уселась за письменный стол.
— Вести хозяйство на ранчо — непростое дело, — заметила она, когда он остановился за ее стулом. Шелби пожалела, что у нее нет очков в золотой оправе, — они бы прекрасно подошли для такого случая. Тем не менее, она открыла толстую бухгалтерскую книгу, поворошила стопку счетов и расписок и взяла в руки перо.
— Я немного разбираюсь в таких делах — у меня у самого в Англии есть имение, — сообщил Джеф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45