Доре послышался в его словах мягкий упрек, и она придержала язык. Если она правильно понимает, что сейчас произошло, то, значит, Роберт и его друзья помешали Джо Митчеллу добраться до здания суда. И сделали это для нее. Она мстительно пожелала, чтобы они не только взяли Джо в заложники, но и отняли у него деньги. Позже она даже употребила слова, которые считались непозволительными, так, во всяком случае, ее воспитали. Может, это тоже следствие ее выхода в широкий мир, на дорогу собственных, независимых поступков?
Разговор становился отрывочнее по мере их приближения к заполненному народом зданию суда. День судебных заседаний всегда привлекал толпу. Солли то и дело натыкался на другие телеги и повозки, на которых окрестные фермеры привезли сено, зелень или банки с джемами и маринадами. Роберт помог Солли найти место с тыльной стороны здания, где можно было привязать лошадь, подальше от других лошадей и мулов, владельцы которых съехались сюда что-нибудь купить или продать.
Дора с еще большим волнением сцепила ладони в муфте, понимая, что настал главный момент. Держа в одной руке кошелек, она выпростала из муфты другую и с помощью Роберта спустилась с повозки. Если он и заметил, когда плащ распахнулся, ее большой живот, то ни словом не обмолвился. Джентльмен такие вещи не замечает.
Сжав зубы, подняв подбородок, она пошла по немощеной задней улице к украшенному шпилем зданию суда. Часы на башне пробили три. Что, если они опоздали?
Роберт был при ней безотлучно. Солли держался на шаг сзади них. В их присутствии она чувствовала себя несколько увереннее, но они тоже толком не знали, куда именно надо идти. Какие-то фермеры посторонились и дали им пройти через толпу, судачившую на улице о том о сем, но никто не обращал на Дору особенного внимания. Никто и не должен был обращать, ведь ее никто не знал.
– Аукцион обычно идет на ступеньках здания, – прошептал ей на ухо Роберт, – обойдем кругом.
Дора понимающе кивнула. Она снова стиснула обе руки в муфте, словно в их касании черпала силы и помощь. Оглушительно стучало сердце, и она радовалась, что слабость, от которой она падала в обморок в первые месяцы беременности, ей сейчас уже несвойственна. Ей, как никогда, теперь нужны все ее способности и стойкость. Пробравшись через толпу к подъезду, они остановились перед пустым и зловещим в своей пустоте пространством у самых ступенек. На одной стороне сгрудились несколько мужчин. Они жевали табак и курили, обмениваясь ничего не значащими замечаниями. В своих подтяжках и фетровых шляпах они не внушали больших опасений, однако Дора стала пристально и украдкой их разглядывать. Только эти несколько человек стояли поблизости от ступенек, на которых должен был состояться аукцион.
– У меня есть еще время, чтобы найти шерифа и уплатить налоги? – нервно осведомилась она у Роберта.
– Я бы сказал, что нет, мисс Дора, – уныло ответил Роберт, подходя к толпе, стоявшей на лужайке.
– Шериф уже здесь. И уже начался аукцион.
Дора широко распахнула глаза, пока он поспешно вел ее к небольшой группе мужчин в, подтяжках. Ей случалось бывать на аукционах и прежде. Там стоял шум, гам, все время выкликали цену и убедительно предлагали набавлять. Но здесь все было тихо.
– Две тысячи долларов, ребята, цена хорошая. Мужчина в черном дерби покачнулся взад-вперед на каблуках, размахивая листком бумаги в одной руке, а другой ухватившись за подтяжку. Его как будто не слишком интересовали торги. Взгляд его охватил толпу, остановился на Доре и скользнул дальше в поисках чего-то или кого-то более интересного.
– Но это же смешно, Харли, – возразил один из стоявших мужчин, – кто же мог заплатить налоги с такой суммы?
Мужчина в дерби передернул плечами.
– Налоги здесь уже давно не плачены. Но место интересное и так далее. Давайте, ребята, набавляйте. И у меня есть владения поскромнее. Хотите взглянуть?
Пока мужчины, сгрудившись, пытались рассмотреть листки, которые он им протянул, Дора подобралась поближе к тому, которого Роберт назвал шерифом.
Нерешительно, пользуясь тем, что внимание других отвлечено, она окликнула:
– Шериф?
Человек в дерби повернулся и окрысился на нее:
– Здесь женщинам не место. Вы не видите, что я занят?
Роберт оттолкнул кого-то и пробрался поближе к Доре.
– Она приехала навести справки о доме Николлзов. Там случилась какая-то неувязка с налогами. Мистер Николлз умер в декабре, но всегда платил налоги в срок.
Шериф вздернул кустистые брови и поглядел вниз на Дору, закутанную в серый плащ с капюшоном, и затем вызверился на Роберта:
– Ay меня с собой бумаги, из которых следует, что он не уплатил. Мы не ставим недвижимое имущество на торги, не имея на то оснований.
Все еще прячась за Роберта, Дора протянула шерифу небольшую пачку документов, найденных в бюро Карлсона.
– Вот взгляните на это, сэр. Мне кажется, что это квитанции об уплате. Я не вижу квитанций за этот год, но я искала и не нашла и счета. Если вы сказали бы, сколько он задолжал, я бы за него уплатила.
Шериф что-то проворчал и сгреб документы. Фермеры, просматривавшие инвентарные списки других, более мелких владений, потеряли к ним интерес. Услышав озадаченное хмыканье шерифа, они подошли поближе. Шериф оттолкнул локтем человека, заглянувшего ему через плечо, но все уже явно увидели, что у него в руках квитанции об уплате. Шериф, так же ворча, вернул их Доре:
– Кажется, все в порядке, мэм, – неохотно подтвердил он.
– Я проконсультируюсь с должностными лицами, конечно, но за этот год все равно придется платить. Сочувствую вдове, но закон есть закон. Она должна подписать бумаги о вступлении в наследство, когда уплатит по счету. Если же она этого не сделает, у меня не будет другого выхода, как продать усадьбу.
– Но я могу сейчас же заплатить, – тихо, дрожащим голосом повторила Дора. Она почувствовала нежелание шерифа пойти навстречу, когда он заговорил о необходимости проконсультироваться. Она подозревала, что эти «должностные лица» – не кто иной, как Джо, мэр города, где счет должен быть оплачен. Джо сегодня не приедет в суд, но поможет ли его отсутствие разрешить проблему?
– Но вы же не вдова его, не так ли? – спросил воинственно настроенный шериф.
– Нет, но наследник – сын мистера Карлсона. Он в…
Тут ее перебил Роберт:
– Он сражается за правое дело, шериф, и не может быть здесь в настоящее время. Но здесь его жена, и она может подписать ваши проклятые бумажонки. У вас нет такого права – забирать у женщин и детей дом, пока их мужья, сыновья и отцы сражаются за наши конституционные права. Говори, сколько она должна, и мы уйдем.
Дора только рот открыла, услышав эту наглую ложь. Джози лежит в постели больная. Она не может расписаться за нее. И, уж конечно, за Чарли. И Чарли не сражается, он гниет в федеральной тюрьме. А Пэйс борется совсем не за интересы этих людей. Однако шериф в первый раз внимательно посмотрел на Дору. К ужасу своему, она вдруг увидела кольцо Пэйса на своей руке, она забыла его снять. А сейчас этой рукой Дора прикрывала свой выпяченный живот. Возможно, это было инстинктивное движение. Она хотела защитить свое дитя, но из-за этого окружающие все поняли не так, как все есть на самом деле. Она не замужем. Кольцо носит не по праву. У ее будущего ребенка нет имени. Ну, как же она могла наговорить такое всей этой толпе чужаков?
Шериф нервно оглянулся. Никто не спешил ему на помощь. Стоявшие рядом фермеры выжидающе молчали, сплевывая табачную жижу на землю. Шериф был избран народом, он должен защищать его, иначе потеряет место и должность и навсегда погубит свою карьеру. Шериф все еще колебался, когда один из стоявших рядом пожилых мужчин сухо сказал:
– Сдается мне, раз у нее есть квитанции, дело затеяно незаконное, Харли. Пусть заплатит что должна, и давай покончим на этом.
Куда только подевалось воинственное настроение шерифа. Он быстро сделал какие-то подсчеты и назвал сумму. Ужаснувшись, Дора все же стала вытаскивать из муфты кошелек, когда незнакомый седой джентльмен выхватил у шерифа счет и стал его проглядывать.
– Нельзя брать проценты с уплаченных денег, Харли. У леди и половины этой суммы не наберется.
Он тоже набросал несколько цифр, получил другой итог и протянул счет Роберту, чтобы тот проверил.
Дора сильно подозревала, что Роберт совершенно не разбирается в четырех действиях арифметики, но позволила ему все просмотреть с важным видом, прежде чем взять листок у него из рук и убедиться лично. Она внимательно вгляделась в цифры платежей за предыдущие годы, вычеркнутые шерифом. Новая сумма показалась ей почти такой же, как прежняя. Она проверила, сходятся ли цифры с теми, что указаны в квитанции, и осторожно вынула кошелек. Дора начала кое-что понимать относительно денежных сделок с подобными людьми.
– Янки заплатили нам вот этими деньгами за лошадей. Они годятся? – спросила Дора нарочито жалобным тоном. Если ей удастся склонить всех этих людей на свою сторону, она, уж конечно, попридержит золото.
Шериф нахмурился и стал, было возражать, но Роберт взял банкноты, пересчитал их, сунул шерифу под нос и потребовал квитанцию.
Для этого им надо было войти в здание суда. Мужчины вокруг заворчали, что вот опять задержка, но и они понимали, что маленькой леди обязательно надо получить свою квитанцию. Дора снова задрожала с ног до головы, когда они вошли, и шериф подал ей бумагу на подпись, но она сделала над собой усилие и заставила пальцы повиноваться. Дора позволила себе только одну вольность и подписалась «миссис Пэйс Николлз», вместо «Чарли». Дора не знала, не повлияет ли это на законность документа, но на ее взгляд, закон уже так много и часто за это время нарушался, что еще одно-два нарушения большой роли не сыграют.
Дора чуть не лишилась чувств, когда шериф скатал в трубку документ и подал его ей со словами:
– Сделка состоялась, миссис Николлз. Полагаю, вы сделали неплохое приобретение.
Глава 20
Он видит дикий и пустынный край,
Со всех сторон ужасная темница
Как печь пылает, но в огне нет света,
А как бы зримый мрак, и в этом мраке
Кругом встают пред ним картины скорби
Места печали, горестные тени…
Джон Мильтон «Потерянный рай»
– Но я не могу принять владение, – в ужасе прошептала Дора. – Сделка незаконна, имение принадлежит Чарли.
– Больше не принадлежит, – отрезал Роберт. – Вы только что купили усадьбу на аукционе. Харли не слишком сообразителен. Он знает только один способ передачи имущественных прав. Раз Чарли не уплатил вовремя налоги, значит, можно продать усадьбу тебе.
– Но это неправильно, – возразила Дора, а Солли в это время уже нагнал их за зданием суда. – И я что-то должна с этим делать.
Роберт пожал плечами.
– Сейчас вы ничего не должны делать. Главное, Джо Митчеллу не удалось заграбастать вашу собственность, а мы приехали сюда как раз вовремя, чтобы ему помешать. Когда бы Чарли ни вернулся домой, вы всегда успеете уладить это дело с ним. Передать имущественные права дело не очень сложное. И давайте поскорее уберемся отсюда, пока наши парни не отпустили Джо.
Это было разумное предложение. И поспешный отъезд, ничего не исправляя сейчас, самое мудрое, что они могли предпринять. Дора была не слишком заинтересована в том, чтобы встретить Джо Митчелла, уже знающего о происшествии. Разумеется, если Джо будет наводить дотошные справки, то откроет фальшь. И Дора начала молиться, поднимаясь на повозку.
– Я подписалась как жена Пэйса, – прошептала она удрученно, когда Роберт поехал рядом с повозкой, показывая Солли, как и где можно избежать скопления лошадей и пешеходов.
Роберт снова пожал плечами.
– Ну и хорошо. Пэйс все сам уладит. Прошу прощения, я не знал, что вы с ним пара, но меня не было в городе, когда сюда приезжал Пэйс. А слухам я не очень-то доверяю. Как он поживает?
Дора никогда не лгала, но сейчас увязла в липкой паутине обмана. Она еще не готова принять реальности окружающего мира. Как бы сейчас пригодился совет папы Джона. Впрочем, Дора и так знала, что бы он сказал. Ей не следовало ни за какие блага подписываться именем Пэйса.
– Мы уже давно ничего о нем не знаем, – правдиво ответила Дора. – И тебе не надо нас провожать, если ты хочешь быть на сегодняшнем заседании, – добавила она, чтобы немного успокоить растревоженную совесть, которая и так болела, даже без присутствия свидетеля ее обмана.
– Нехорошо ездить женщине одной по этим дорогам. Да у меня и денег нет на приобретение какой-нибудь собственности.
Дора виновато вспомнила о золотых монетах, так и не увидевших свет.
– Я могу оплатить твои услуги? – нерешительно спросила она. – Я бы ничего не сумела сделать без твоей помощи.
Роберт жизнерадостно улыбнулся.
– Я бы сам с удовольствием тебе заплатил за доставленное развлечение. Не скоро Джо переживет, что его перехитрила женщина! Пригласи меня пообедать и передай Пэйсу, что мы с ним в расчете.
Надо бы написать Пэйсу и сообщить, что она сделала. Дора очень сомневалась, что имела право совершить акт подлога, хотя и на бумаге. Ну, у нее будет время обо всем как следует подумать, когда она доберется домой.
Но, приехав, домой, Дора должна была приготовить обед и заняться кашлем Эми. Харриет Николлз провела беспокойную ночь, и за ней тоже следовало поухаживать. Дора хотела обо всем рассказать Джози, но та принимала родственников, и ее не интересовали дела. После обеда она осталась составить компанию Роберту, а Дора направилась к своим пациентам.
Когда она, наконец, удалилась к себе, то постель ей показалась одинокой, как никогда. Хорошо бы вернуться к себе домой и спать в кровати, которую они делили с Пэйсом, но жить одной в доме небезопасно. Ей надо с кем-то говорить и чтобы кто-то ее хвалил за правильный поступок, и при этом она не могла унять угрызения совести. Ложь умолчания – все равно ложь, и ее подпись на документе – подложная.
Теперь, конечно, ничего нельзя изменить, но люди шерифа не смогут выгнать их из дому. И эта мысль утешила Дору.
Граф лежал, откинувшись на подушки, тяжело дыша. Больные легкие забила мокрота. Красивые черные волосы выцвели, сильно тронутые сединой. Тяжелые бархатные занавеси у кровати повытерлись на краях, да и все убранство богато отделанной спальни являло следы изношенности. Оконные драпри заслоняли путь солнечным лучам и мешали оценить степень разрушения и упадка былой роскоши.
– Найди ее, – приказал больной, комкая старое письмо и стукнув кулаком по одеялу. – Найди и привези сюда.
Человек помоложе безостановочно мерил шагами некогда изящный ковер. Он снял сюртук и галстук, и полотняная рубаха чересчур вольно расстегнулась на шее. Угрюмые, когда-то юношеские черты с возрастом огрубели. Толстые надутые губы говорили скорее о жестокости, нежели о чувственности. Глаза под набрякшими веками раздраженно обратились к больному.
– А ты думаешь, я не пытался? Но там же идет война. Письма идут неделями, месяцами. Последнее могло где-то затеряться. Мой поверенный сломал ногу, садясь на корабль. Одна дьявольская трудность все время сменяется другой.
– Поезжай сам, – хрипло приказал немощный больной. – Поезжай и доставь ее ко мне.
«Черта с два я поеду», – мстительно подумал Гарет, насупившись, и хлопнул, выходя, дверью. Если бы не последняя воля старой леди, он бы вообще ни о чем не заботился. Ему давно хотелось заграбастать наследство этой шлюхи, а потом хоть бы она снова утопилась.
И может быть, он сам не отказался бы ей в этом помочь.
И, пораскинув своим проворным умом, Гарет сразу же выработал несколько интересных способов овладения чужими деньгами.
Пэйс чувствовал, как солнце все сильнее припекает его непокрытую голову, а желудок выворачивается наизнанку. Он смотрел на угловатую фигурку маленького мальчика у своих ног. Малышу не больше пяти-шести лет. И. уже никогда не исполнится семь. Кровь сочилась из раскроенного черепа ребенка.
Пэйс перевел взгляд на дорогу гибели и разрушения, по которой он только что проехал. Сначала он надеялся, что этот мальчик жив. Теперь он вообще не надеялся найти хоть одного уцелевшего. И желудок опять свела судорога от того, что он увидел сейчас, от того, что видел каждый день в последние несколько недель. Война превращала людей в животных.
За спиной беспокойно столпились его солдаты, и Пэйс заставил себя снова двинуться в путь к маленькой ферме. Шерман был склонен разрушать символы богатства и рабства во время своего марша по Джорджии. Но за подобное варварство Шерман ответственности не нес. Скромный фермерский домишко не мог представлять никакого интереса для армии в походе. Дом напомнил ему родное гнездо Доры, двухэтажная обитель добросердечия и любви с цветами у порога. Здесь не держали рабов, не было и намека на богатство. Жила одинокая женщина с детьми, изо всех сил старавшаяся свести концы с концами без помощи мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43