— Пожалуйста… не надо.Но он только крепче прижал ее к себе.— Неужели ты так сильно ненавидишь меня, Мерси? Разве ты никогда не замечала, что твои изумрудные глаза сводят меня с ума? А это твое форменное платьице… как мне хотелось сорвать его, посмотреть, что там, под ним.— Месье, это…— Честно? — подсказал Джулиан. — Да, думаю, пришло время перестать притворяться. — Он заглянул в ее распахнутые глаза. — Итак, расскажи мне, какая же ты на самом деле. Суровая, холодная и неумолимая или горячая и страстная… как твои волосы?— Месье… — только и смогла пролепетать Мерси.Его губы снова прижались к ее губам, и стон замер у нее в горле. Она хотела оттолкнуть его и не смогла. Почувствовав, как слабеет ее сопротивление, Джулиан разомкнул крепко сжатые губы, и кончик его языка скользнул ей в рот.И вдруг ей показалось, что его руки везде. Они ласкали ей спину, зарывались в волосы. Приподняв ладонью ее грудь, Джулиан ласкал напрягшийся сосок, в то время как другая рука, обхватив ее за ягодицы, прижала ее…Боже милостивый, что это такое?! Что-то твердое, горячее уперлось ей в живот. Мерси сжалась, но Джулиан удерживал ее, не давая вырваться. А губы его с голодной жадностью терзали ее рот.Мерси почувствовала, что теряет сознание. Груди ее болезненно ныли. Внизу живота возникла сладкая боль, будто что-то в самой глубине ее естества просило, умоляло, требовало впустить в себя то твердое, что сейчас настойчиво толкалось в ее тело. Что с ней происходит? Почему ей одновременно и больно, и сладко? Откуда эта уверенность, что только ему под силу облегчить эту боль, подарив ей наслаждение?— Скажи, — потребовал он.— Джулиан, — простонала она.— Еще!— Джулиан, — дрожа, прошептала Мерси.Он снова поцеловал ее — долгим, чувственным поцелуем. Мерси больше не сопротивлялась.— Ты будешь моей женой, — сказал он, оторвавшись от ее губ.Эти слова отрезвили ее.— Вы с ума сошли! — отшатнулась она.— Из тебя выйдет неважная жена для мальчишки Бруссара. Ты ему не по зубам. Чтобы справиться с тобой, нужен настоящий мужчина!— Такой, как вы? — фыркнула Мерси.— Именно.— Когда рак на горе свистнет, месье!Джулиан расхохотался:— Ты снова назвала меня «месье»!— И что же? Вы побьете меня?Джулиан печально усмехнулся.— Нет. Хотя идея сама по себе весьма соблазнительна. — Он слегка коснулся ее влажных припухших губ. — В наказание первое, что ты сделаешь, — возьмешь с собой одну из сестер и отправишься к молодому Бруссару. И заставишь его поверить, что сгораешь от любви ко мне…— Что-о-о?!— Ты поклянешься, что без ума от меня, и потребуешь, чтобы он взял обратно свой вызов.— Ни за что!Но Джулиан, будто не слыша, продолжал:— Ты сделаешь это — если не хочешь увидеть его мертвым!Она смотрела на него, слишком потрясенная, чтобы дать достойный ответ.— Ты станешь моей женой — или он умрет!Мерси растерянно моргнула.— Но почему? — наконец решилась она. — Вы ведь не можете не понимать, что я всегда буду вас ненавидеть.Он притянул Мерси к себе, и сердце ее снова гулко забилось. Она ненавидела его — и себя тоже…— Ненависть — сильное чувство, — повторил он слова, которые недавно сказала ему Жюстина. — Достаточно сильное, чтобы связать…— Или заставить убить.— И уж конечно, совершенно восхитительное, когда речь идет о постели.— Будьте вы прокляты!— Что ж, я вижу, мы отлично поладим, моя дорогая, — хрипло прошептал Джулиан и, прижавшись губами к ее уху, добавил: — Потому что теперь ты принадлежишь мне… сладкая моя Мерси. Глава 7 Проснувшись на следующее утро, Джулиан застонал — голова разламывалась от боли. Залитая солнечными лучами комната, казалось, плавала в розовом тумане, и это почему-то безумно раздражало его. Джулиан поморщился. Его преследовало неприятное чувство — будто он загнал себя в ловушку, из которой нет выхода.Отдернув дрожащей рукой москитную сетку, Джулиан сполз с постели и, кряхтя, проковылял к зеркалу. Во рту было сухо, как в старом колодце. Ухватившись за край секретера, чтобы не упасть, он взглянул в зеркало и ужаснулся, увидев поросшее густой черной щетиной лицо и налитые кровью, припухшие глаза, горько пожалев, что милосердному Господу не пришло в голову погрузить его в вечный сон. Услышав стук в дверь, Джулиан вдруг сообразил, что на нем ничего нет. Подобрав с пола роскошный халат, он с кряхтением завернулся в него, потратив на это последние силы, и крикнул:— Войдите!Дверь распахнулась, и на пороге с серебряным подносом в руках появился Генри. Комнату наполнил аромат свежего кофе, и настроение Джулиана немного улучшилось.— Доброе утро, хозяин! — жизнерадостно пропел Генри. — Надеюсь, мы хорошо себя чувствуем?Джулиан заставил себя улыбнуться. В голосе Генри звучала откровенная насмешка, но обижаться на него он не мог.— Сам знаешь, что сегодня мы чувствуем себя на редкость паршиво, — проворчал Джулиан, взъерошив спутанные волосы.Хмыкнув, слуга поставил поднос на столик возле окна. Но когда он протянул руку, чтобы отдернуть занавеси, Джулиан протестующе заворчал.— Как угодно, хозяин, — понимающе улыбнулся Генри.На подгибающихся ногах Джулиан пересек комнату и рухнул в кресло. Трясущимися руками взял чашку с кофе и опрокинул в себя обжигающе горячий напиток.Генри предупредительно наполнил ее снова. Джулиан покосился на него и наконец отважился задать вопрос, который мучил его с того момента, как он открыл глаза:— То, что я помню… Мне не приснилось?— Нет, хозяин.— Неужели все так плохо? — жалобно простонал Джулиан.По губам Генри скользнула улыбка.— Гораздо хуже.— Иисусе! — Джулиан в ярости отшвырнул пустую чашку.Бдительный Генри молниеносно убрал со стола сахарницу и кофейник.— Хотите поговорить об этом?— Только не сейчас!— Как угодно. — Наполнив чашку в третий раз, Генри благоразумно поставил ее на середину стола. Потом быстро застелил постель и приготовил Джулиану одежду и белье.Он уже собирался незаметно выскользнуть из комнаты, когда услышал напряженный голос хозяина:— Ты, надеюсь, догадался проводить мадемуазель Мерси в монастырь?— Да, хозяин.— Мадемуазель… э-э-э…Генри не смог сдержать усмешки.— Мадемуазель шипела, как кошка на раскаленной сковородке.— Спасибо. Это все.Кивнув, Генри молча прикрыл за собой дверь.Погрузившись в невеселые мысли, Джулиан тупо смотрел в потолок. Господи Иисусе, это ж надо было так напиться, подумал он, перебирая в памяти события прошедшей ночи.Подумать только — целовать Мерси, требовать, чтобы она вышла за него замуж! Джулиан вспомнил холодное презрение, сверкавшее в ее глазах. Она всегда его ненавидела, а теперь к тому же будет презирать. Не пройдет и недели после свадьбы, как они поубивают друг друга. Союз их превратится в настоящий ад, хотя при мысли о том, что Мерси может оказаться в его постели, ад начинал казаться ему раем.«Раем, как же!» — скривился Джулиан. Кровь снова ударила ему в голову, стоило ему только вспомнить, как всего несколько часов назад он жадно целовал ее податливые губы. Как она яростно отбивалась, заставляя его еще сильнее хотеть ее. Он сгорал от желания растопить лед в зеленых глазах, любить ее так сильно, чтобы лицо ее смягчилось и ненависть покинула его навсегда, сменившись нежностью и прощением.Кровь Христова! Они оказались в западне, и виноват во всем он один. Если он убьет Филиппа, жизнь Мерси будет сломана.Как же ему выпутаться из этого кошмара? Выход у него только один. Он должен дать согласие на брак Мерси с молодым Бруссаром и молить Бога о том, чтобы тот взял обратно свой вызов. * * * А в это время Мерси, приняв его вчерашние угрозы за чистую монету, тряслась в открытом экипаже, направляясь к дому Бруссаров. Рядом с ней сидела сестра Кларабелль. А старый негр Жако, щелкая длинным кнутом, погонял ленивую серую кобылу, неторопливо трусившую по мощеным улицам.Наконец экипаж остановился перед домом Бруссаров. Сердце Мерси глухо забилось. Она ненавидела себя за ту ложь, которую ей сейчас придется преподнести Филиппу.Жако распахнул дверцу экипажа, и женщины выбрались на тротуар. Перед ними было трехэтажное здание, окрашенное в бледно-желтый цвет. Мерси толкнула тяжелую дверь, и они вошли внутрь. Пройдя ро длинному коридору, Мерси в сопровождении монахини вошла в гостиную, где тощий лысый мужчина просматривал какие-то письма. Мерси узнала отца Филиппа.— Доброе утро, месье Бруссар, — смущенно произнесла она.Поправив старомодные очки, Шарль Бруссар с изумлением воззрился на вошедших:— О, Мерси! Сестра Кларабелль! Какой приятный сюрприз! Что привело вас ко мне? Наверное, вы хотите видеть моего сына?Мерси натянуто улыбнулась:— Да, мне бы хотелось поговорить с Филиппом.— Он внизу. Проверяет бухгалтерские книги. Сейчас я его позову…— Спасибо, мне бы хотелось поговорить с ним наедине, если вы не возражаете.Бруссар, поколебавшись, кивнул. Мерси направилась к лестнице, сестра Кларабелль последовала за ней. Мерси тронула ее за рукав:— Сестра, умоляю вас, я должна поговорить с ним наедине.Монахиня неодобрительно поджала тонкие губы.— Хорошо, Мерси. Только недолго. И не закрывай дверь, — недовольно проворчала она.— Да, сестра.С каждым шагом сердце Мерси колотилось все сильнее. Наконец она подошла к комнате Филиппа и открыла дверь.Молодой Бруссар изумленно посмотрел на нее:— Мерси! Что ты тут делаешь?— Я должна поговорить с тобой, Филипп.— Насчет сегодняшней дуэли?— Да, Филипп. Давай поговорим, прошу тебя.— Это ни к чему, Мерси. — Заметив ее умоляющий взгляд, Филипп сдался. — Ладно. Входи.Он проводил ее в небольшой кабинет и усадил в кресло возле письменного стола, заваленного бухгалтерскими книгами и стопками счетов, а сам устроился напротив в кресле, обитом потертой кожей.— Итак, Мерси? Если ты пришла просить, чтобы я отказался от поединка, заранее предупреждаю, что все твои усилия напрасны.Мерси нагнулась к нему:— А твои родители знают?..— Конечно, нет! Они бы никогда не позволили мне бросить вызов самому Деверо! — Филипп подозрительно посмотрел на нее. — Только не вздумай проболтаться. Я тебе этого никогда не прощу!— Филипп, ты действительно не простишь меня, когда услышишь то, что я сейчас скажу!— Что ты имеешь в виду?Мерси храбро встретила его взгляд.— Я собираюсь выйти за него замуж.Брови Филиппа взлетели вверх.— За кого?— За Джулиана Деверо. Моего опекуна.— Мой Бог! — Филипп подскочил как ужаленный. Лицо его исказила дикая ярость. — Да ты, никак, сошла с ума?!Мерси тоже встала и надменно вскинула голову, чтобы не расплакаться.— Нет. Я действительно собираюсь стать его женой.— Но почему? — Потемневшее лицо Филиппа стало страшным. — Ага! — завопил он, тыча в нее пальцем. — Мне следовало самому догадаться! Мерзавец давно приберегал тебя для себя! И конечно, не преминул пустить в ход все свои козыри, чтобы заставить тебя нарушить слово!Краска стыда залила щеки Мерси. Филипп, даже не подозревая об этом, попал в точку.— Говори, это так?Мерси небрежно покачала головой:— Нет. Джулиан не принуждал меня к браку. Я согласилась на это добровольно.Руки Филиппа бессильно повисли вдоль тела. Лицо превратилось в безжизненную маску.— Но почему? — прошептал он.— Это… это трудно объяснить, Филипп, — тихо пробормотала она.Исполненный горечи смех Филиппа полоснул по ее натянутым нервам.— И ты отшвырнула меня в сторону словно ненужную тряпку!Мерси умоляюще стиснула руки:— Филипп…— Скажи мне… — гневно прорычал он. — Скажи мне только одно — каким образом месье Деверо удалось так быстро покорить твое сердце?Мерси сжалась от стыда, но решила играть до конца. Речь она приготовила заранее.— Филипп, видишь ли, когда мы познакомились, я и вправду увлеклась тобой. Но мне было так одиноко в монастыре… может, именно это и толкнуло меня… Вероятно, я просто хотела любой ценой сбежать оттуда… и от моего опекуна — тоже. Я всегда ненавидела Джулиана…— Потому что он убил твоего отца, — подсказал Филипп.Мерси кивнула, припомнив, сколько раз рассказывала ему о той зловещей роли, которую Джулиан сыграл в ее судьбе.— Да.— Что ж, продолжай.— Ну вот, мне хотелось любой ценой избавиться от его опеки, и когда ты сделал мне предложение, я подумала, что, может быть, выйдя за тебя замуж, я смогу подавить те чувства…— Чувства? Какие чувства?О святые небеса, как же это трудно! У нее язык не поворачивается произнести эти слова. Но, сделав над собой последнее усилие, она равнодушно произнесла:— Видишь ли, я влюбилась в Джулиана.— Что-о?! — прохрипел Филипп и ошеломленно уставился на Мерси. — Ты, должно быть, сошла с ума! Как ты могла влюбиться в убийцу твоего отца?Она дернулась как от пощечины.— Это… это была случайность… несчастный случай. Я решила, что пришло время похоронить прошлое.— Похоронить прошлое? — вскричал Филипп, не веря своим ушам. — Какое великодушие! — усмехнулся он. — Вздор, Мерси, я тебя знаю, — продолжал он сурово, — тебе неведомы ни снисходительность, ни сострадание! И сейчас ты лжешь мне в глаза!В глазах Мерси плескалось отчаяние.— Говорю тебе, я люблю его! И можешь не сомневаться — это чистая правда!— Похоже, ты действительно в это веришь, — обреченно проронил он.— Конечно, верю, — обиженно заявила Мерси. — Теперь у тебя нет другого выхода, кроме как взять свой вызов назад. Немыслимо, чтобы ты стрелялся с человеком, который скоро станет моим мужем!Она вглядывалась в искаженное мукой лицо Филиппа и чувствовала, как слезы подступают к глазам. При мысли о том, какой удар она ему сейчас нанесет, Мерси стало страшно. Но она должна довести дело до конца. Надменно вскинув голову, она снисходительно улыбнулась:— Видишь ли, пора признаться наконец… я просто хотела возбудить в Джулиане ревность. Только он был мне нужен всегда — его богатство, его положение в обществе… — И с презрительной усмешкой обвела взглядом комнату. — Неужели ты думал, что я буду счастлива, став женой трактирщика?— Похоже, я недооценил тебя, — помолчав, проговорил он, глядя на нее с презрением.— Да, — согласилась она, ненавидя себя за то, что так жестоко разбила его надежды.— К тому же дерзну заметить, что вы с месье Деверо на редкость подходите друг другу, — с горькой иронией добавил он.— Возможно, — с кривой улыбкой ответила Мерси, чувствуя, как у нее разрывается сердце. Филипп поднялся из-за стола.— Прошу вас передать месье Деверо, что я беру назад свой вызов. Поединка не будет, — прорычал он, — Надеюсь, мадемуазель, вы будете счастливы с этим человеком.Прежде чем Мерси успела что-то сказать, Филипп вихрем вылетел из комнаты. * * * Трясясь в экипаже, который увозил их от дома Брусса-ров, Мерси вспоминала свои жестокие слова и, мучаясь угрызениями совести, успокаивала себя тем, что пошла на это ради спасения жизни Филиппа. Лучше уж злиться, чем лежать в могиле, философски рассудила она. Придет время, он успокоится и забудет ее.Она вспоминала, как расписывала Филиппу свою внезапно вспыхнувшую страсть к Джулиану, и хмурилась… Конечно, это ложь, сказала она себе и тут же усомнилась в этом.Ладно, сейчас она воспользуется случаем и скажет этому мерзавцу, что его приказание выполнено.«Ненависть — сильное чувство», — сказал ей Джулиан. Мерси ощутила нечто похожее на угрызения совести — ведь это ее мать попросила его заботиться о ней, и неожиданно первый, слабый росток благодарности пробился сквозь мощные укрепления, которые она воздвигла в своем сердце. Мерси хорошо помнила свою мать — ее красоту, ее нежную, добрую, любящую душу. Она до сих пор скучала по ней. Из чувства справедливости ей пришлось признать, что именно Джулиан, а не ее отец всю ночь держал мать за руку, пока она умирала. И в конце концов, надо отдать ему должное, он с честью выполнил предсмертную волю ее матери.В первый раз ей пришло в голову, что и сам Джулиан, должно быть, страдал, вспоминая свое невольное участие в гибели ее отца и не находя себе оправдания. Возможно, великодушно подумала Мерси, она и впрямь судила его слишком строго. Может быть, если бы не ее глупая гордость и не высокомерие Джулиана, они бы давным-давно нашли общий язык. И однако… при мысли о том, что она станет его женой, по спине Мерси пробежала дрожь.Она выйдет за него замуж, чтобы спасти Филиппа, но если Джулиан думает, что заполучил кроткую овечку, значит, он окончательно сошел с ума!К тому моменту когда Жако остановил экипаж возле городского дома Джулиана на Королевской улице, Мерси уже кипела от возмущения. Но, увидев перед собой знакомый фасад, она моментально упала духом, и сестра Кларабелль, испуганная бледностью своей воспитанницы, с тревогой наклонилась к ней:— Может, наконец объяснишь мне, что происходит, дитя мое?Мерси через силу улыбнулась. Из всех сестер в монастыре она больше всего была привязана к сестре Кларабелль.— Вы были так терпеливы, сестра… Клянусь, скоро вы все узнаете. Я переговорю со своим опекуном, и тогда… — Мерси замялась. — Еще до захода солнца месье Деверо все объяснит вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29