— Только одно, миссис Дилхорн? А как же остальные?
Эстер решительно взмахнула ложкой.
— Кроме сливок есть еще уютные комнаты, возможность покупать новые чулки и платья… — и, прежде чем она успела остановиться, — …и наличие собеседника. — От вызова Эстер, неожиданно для себя, скатилась к банальности. Интересно, что скажет Том об этом абсурдном списке.
Его лицо осталось бесстрастным. Он не стал унижать ее жалостью, вспыхнувшей в его душе при этом перечислении обычных жизненных удовольствий. Уже не в первый раз он проклял безграничный эгоизм Фреда Уоринга, так отразившийся на его дочери. Эстер не должна узнать о его жалости. Она или не поверит ему, или сильно обидится.
— А я, миссис Дилхорн? Считаете ли вы меня одним из преимуществ вашего брака?
Ложка была аккуратно отложена в сторону. Что ответить? Правду, конечно. Может, кошачьих когтей мышь и не избежит, но от удара увернется.
— Конечно, мистер Дилхорн, я же сказала. Удовольствие от разговоров с вами заглаживает все неудобства положения, в котором мы оба оказались.
— Это всегда можно исправить, миссис Дилхорн.
Ответ Эстер на сухое предложение Тома нарушить невинность их союза последовал незамедлительно. Она зажала рот ладонью, а ее глаза стали огромными и испуганными.
Том смотрел на нее с сочувствием. При всей ее напускной смелости она еще не готова стать настоящей женой Тома Дилхорна. Для нее их отношения — всего лишь игра, и игра безопасная, поскольку она остается без последствий.
Что ж, его время еще придет. Том зевнул. Если он сейчас промолчит, Эстер может подумать, будто неправильно его поняла. И мужчины, и женщины обладают огромной способностью к самообману, и Том часто использовал это к собственной выгоде.
Между тем, Эстер превращается в привлекательную женщину, а когда улыбается и спорит, становится еще краше. Напоминая ей о молодом Паркере, Том шутил лишь наполовину. Все-таки, капитан ближе ей по возрасту, и при виде его юного, свежего лица Том чувствовал себя более потрепанным жизнью, чем был на самом деле.
Эстер и вправду пришла к выводу, будто неправильно поняла Тома. Кот не стал прыгать, и миссис Дилхорн благополучно добралась до своей одинокой постельки.
Наняв миссис Хакетт, Том совершил огромнейшую ошибку. Во-первых, она невзлюбила Эстер, поскольку ненавидела всех женщин моложе себя; к тому же, по ее мнению, Эстер, дурнушка и дочь старого пьяницы Фреда, не имела права выходить замуж за богача, пусть даже за «каторжанина». Тома она ненавидела потому, что боялась его с тех самых времен, когда была женой капрала Хакетта.
Впрочем, не будучи дурой, миссис Хакетт вскоре поняла, что они являются мужем и женой лишь на бумаге и спят в разных спальнях. Она шпионила за ними, чтобы подтвердить свои подозрения, а затем разнесла эту радостную новость по всему Сиднею.
Что дальше? Вы и не поверите. Этот умник Том Дилхорн имел глупость жениться на женщине, которая даже не пускает его к себе в спальню! В конце концов, сплетне поверили. Мадам Феба нервничала, офицеры гарнизона злорадствовали. Джек Кэмерон начал брать ставки на то, как скоро Том Дилхорн залезет в постель к жене, сколько времени это продлится и когда закончится. Пат Рамси сообщил эту невероятную новость Люси и Френку на следующий день после того, как услышал ее в борделе у Фебы.
Они переглянулись и разразились хохотом. Даже Люси смеялась и не смогла упрекнуть Френка, когда, вытерев слезы, он заявил:
— Великого Тома Дилхорна обвела вокруг пальца женщина, а он стал таким джентльменом, что даже не смеет войти к ней без разрешения.
Распространяясь по Сиднею, сплетня достигла и дома губернатора. Лахлан Макуайр выпятил губу и сказал жене:
— Что же теперь на уме у этого дьявола? — Он слишком хорошо знал Тома и поверить не мог, будто Эстер Уоринг его перехитрила. Впрочем, остальные поверили, и даже Мэри Уилкинсон, в девичестве Махони, считала Тома обманутым и очень его жалела.
Последними новость узнали Керры. Однажды днем Сара, пришедшая в гости к Люси Райт, стала свидетельницей грубых насмешек в адрес Тома и Эстер и с яростью заявила:
— В чем дело, миссис Миддлтон? Вы говорите о моих друзьях. Что это еще за поклеп?
Люси, прежде чем ее мать успела ответить, подмигнула Саре и торопливо увела ее в соседнюю комнату, чтобы сообщить новость, известную всему Сиднею.
— Я не верю, — резко возразила Сара, но сразу же умолкла, вспомнив собственные сомнения насчет их союза.
Глядя на выражение лица Сары, Люси подумала: «Значит, все это чистая правда, и Сара откуда-то это знает». Поскольку, вопреки своему замужнему положению, она была молодой и беззаботной, у нее мелькнула радостная мысль: «Как забавно!»
— Это правда, Алан? — спросила Сара у мужа. — Бедный Том. Что все это значит?
— Да, думаю, это правда. Я подозревал нечто подобное. Эстер не похожа на замужнюю женщину. Она выглядит лучше, чем раньше, но это благодаря хорошему питанию. Но, Сара, ты же знаешь Тома почти так же хорошо, как и я. Пойми, все не так просто, как кажется. Доверься ему, как доверяю ему я.
Тем временем Том Дилхорн продолжал повышать образовательный уровень своей жены.
Во-первых, он позаботился, чтобы она была в курсе всех его дел. Он видел слишком много вдов, которые растеряли состояния, оставленные им мужьями. Эстер должна быть защищена от этого.
Чтение писем за завтраком было лишь одним из методов обучения. Спустя неделю после свадьбы Том пригласил жену в свой кабинет.
— Эта комната ваша в той же мере, как и моя, — сообщил он.
Эстер в замешательстве огляделась по сторонам. Том подошел к столу и терпеливо показал ей свои записи, бухгалтерские книги, а затем объяснил порядок, в котором были расставлены книги на полках.
Со временем Эстер освоила счетоводство, бухгалтерский учет, ростовщичество, узнала о том, как работает его магазин и торговые склады, каменоломни и кирпичные заводы, как строятся и ремонтируются суда, как перевозятся товары, и даже познала тайны аукционных торгов — то, в чем Том был мастером.
Кое-что из этого казалось ей скучным, но кое-что — интересным или даже захватывающим. Она обладала отличной памятью, быстро училась и удивляла Тома своей способностью мгновенно схватывать суть вещей.
Однажды, после того, как Том объяснил ей причины своего сотрудничества с Сэнди Джеймсоном, она задала ему один короткий вопрос:
— Зачем, Том, зачем?
Как ни странно, теперь, когда речь шла о серьезных вещах, они называли друг друга по имени. «Мистер и миссис Дилхорн» употреблялись лишь во время шутливых споров, с которых началось их знакомство, и которые продолжились после свадьбы.
Том понял, что Эстер имела в виду.
— Я хочу, чтобы ты разбиралась во всех моих делах, Эстер. Ты единственный человек, которому я доверяю, и никого другого мне не нужно. Ты моя жена, пусть даже и фиктивная. Ты понимаешь мои объяснения с полуслова. Если я неожиданно умру… или меня убьют, я не хочу, чтобы ты осталась беззащитной.
Эстер бросило в дрожь и, не раздумывая, она прижалась к Тому. Ей хотелось почувствовать его силу, убедиться, что он рядом, что на него можно опереться. Мысль о его смерти казалась ей невыносимой. До сих пор он свято соблюдал условия их странной сделки, и она привыкла верить ему безоговорочно. Ее страх перед Томом сменился симпатией, и даже более чем симпатией.
По вечерам она с нетерпением дожидалась его возвращения домой. Когда они оказывались на людях и вынуждены были разделиться, она не сводила с него глаз, и странные чувства, которые она испытывала к нему до замужества, становились все сильнее и сильнее…
Ей хотелось… о, чего же ей хотелось? «Ты прекрасно знаешь, чего тебе хочется, — вмешался ее неуемный внутренний голос. — Ты уже жалеешь о вашей с ним сделке. Допустим, он поцелует тебя. Страстно. Тебе бы это понравилось? Конечно. Ты с радостью поцелуешь его в ответ… а затем…»
Том рассеянно погладил ее по голове, чтобы утешить, Он чувствовал ее дрожь.
— Так странно, — сказала Эстер, наконец, — никогда бы не подумала, что ты станешь обучать женщину секретам бизнеса.
— Что ж, миссис Дилхорн, — игриво откликнулся Том, — первейшая обязанность жены радовать своего мужа, а вы доставляете мне этим огромное удовольствие.
— Тогда я приложу еще больше усилий, мистер Дилхорн. — Она обвела рукой стол и книжные полки. — Но, надеюсь, вы не заставите меня руководить вашим следующим аукционом!
Примерно через неделю Том вернулся домой пораньше и предложил Эстер прогуляться с ним в сад.
Отложив шитье, Эстер набросила шаль и вышла из дома. Сад был огромным, с подстриженными в английском стиле кустами и лужайками. В одном из дальних уголков стояла маленькая японская пагода, возле которой супруги часто пили чай.
Том нес в руках большую деревянную коробку. Внутри оказалась пара пистолетов, рог для пороха, пули и шомпол. На некотором расстоянии от пагоды Том воткнул в мягкую землю грубый кусок доски в форме человеческой фигуры.
— Господи, мистер Дилхорн, чем вы собираетесь заняться на этот раз?
— Речь не о том, чем я собираюсь заняться, миссис Дилхорн, а о том, чем займетесь вы. — Он начал заряжать пистолеты. — Смотри внимательно, Эстер. Потом тебе придется делать это самой.
— О, нет, Том… — «Мистер Дилхорн» был забыт, поскольку Эстер видела, что Том совершенно серьезен, — это же ужасная вещь!
— О, да, Эстер. Новый Южный Уэльс опасное место, и даже женщины здесь должны уметь постоять за себя. Я хочу, чтобы ты научилась заряжать пистолеты и стрелять из них.
Возражать было бесполезно. С Томом трудно спорить. Он всегда был слишком убедительным.
— Ты действительно хочешь, чтобы я выстрелила из этой штуки?
— Конечно. Давай, покажу. — Он был таким же немногословным, словно они заключали деловое соглашение.
Он научил ее стрелять. У Эстер не хватало сил, чтобы держать пистолет, как обычно держат его дуэлянты: вытянув правую руку, а левую заложив за спину. Но этого от нее и не требовалось. Том велел, чтобы она держала пистолет обеими руками.
— Ты же не собираешься стреляться на дуэли, Эстер, так что забудь об этой чепухе. Никто не станет бросать перед тобой платок и ждать, пока ты выстрелишь. «Первый выстрел — смертельный выстрел», — вот мое правило.
Эстер вопросительно взглянула на его напряженное лицо.
— Только дураки ждут, пока их противник выстрелит первым, а ты не дура, — продолжил Том.
Пришлось подчиниться. Том был очень настойчивым, и, хотя поначалу шум выстрелов и отдача пугали Эстер, она постепенно привыкла к ним.
— Мы же не в лордов и джентльменов играем, — заявлял Том, требуя, чтобы она стреляла, слегка наклонившись вперед, а не так, как это принято у дуэлянтов. — И никаких мишеней, — добавлял он, заставляя ее целиться в вырезанную из дерева человеческую фигуру. — Ты будешь стрелять в человека, Эстер, а не в маленький кружок. Всегда целься в грудь, а не в голову. В грудь попасть легче, и ты наверняка его ранишь.
Эстер быстро училась, и, хотя Том называл эти упражнения развлечением, ничего легкомысленного в них не было. Эстер пыталась доставить ему радость, забыв о страхе и оттачивая свое мастерство. Это была ее единственная возможность отблагодарить Тома за его терпение и за спасение от нищеты.
Поначалу они вынуждены были стоять вплотную друг к другу, когда Том вставал у нее за спиной и помогал удерживать пистолет. Сердце Эстер начинало биться быстрее, дыхание ускорялось, и она не только не хотела, чтобы он отходил, но даже обижалась на Тома, когда он делал это.
Она открывала для себя мир запретных доселе чувств. Эстер надеялась, что Том не замечает этого, но он прекрасно все понимал. Он знал, что должен быть терпеливым, не торопить и не подталкивать девушку, чтобы не спугнуть ее снова.
Как только Эстер начала неплохо стрелять, Том научил ее заряжать пистолеты и заставлял упражняться с ними каждый день. Она гордилась своими успехами, но близость Тома во время их занятий слишком ее волновала. По ночам она не могла уснуть, ворочаясь в постели и удивляясь своей бессоннице.
Том мог бы объяснить жене, что с ней происходит. Он видел, как заливается краской ее лицо при каждом прикосновении, и замечал, что она прижимается к нему чаще необходимого.
Он тоже почти не спал. Особенно с тех пор, как принял решение не искать утешения у мадам Фебы. Том знал, что его терпение будет вознаграждено. С каждым изменением в теле и душе Эстер приближался момент, когда она примет его с радостью, и он станет ее мужем в полном смысле этого слова.
Мужья и жены, спящие в разных кроватях, утешают себя по-разному. Том с головой ушел в дела, и если мечтал о красоте, то не о женской, а о красоте фарфора и шелка.
А Эстер?
Эстер делала то, чем обычно занималась в Сиднее. Мыслями она возвращалась в дом своего детства в Англии. Но, когда она проваливалась в сон, и двери дома раскрывались перед ней, на пороге ее встречал Том, а вовсе не умерший брат.
Тома не удивляли деловые способности Эстер или ее умение обращаться с оружием. Он привык смотреть на женщин и мужчин с практической точки зрения.
Он давно уже понял, что в бизнесе редкий мужчина сравнится с мадам Фебой, а его мать, которую он помнил очень смутно, была невероятно храброй женщиной. И до, и после отцовской смерти Эстер держалась очень мужественно… честно говоря, именно благодаря этому качеству Том и обратил на нее внимание.
Том не считал, что женщины равны мужчинам. В его мире такого понятия, как равенство полов, просто не существовало, но он полагал, что большинство женщин глупы, ограниченны и беспомощны лишь потому, что их образ жизни и мужчины сделали их такими. Нельзя сказать, что они глупее и ограниченнее священников и многих джентльменов, но у них меньше возможностей изменить себя.
Его пониманию человеческой натуры и умению управлять людьми во многом помогало отсутствие предубеждений и опора на собственные наблюдения в сочетании с потрясающей интуицией. Именно благодаря ей он разглядел скрытые возможности Эстер Уоринг.
При виде Эстер, на глазах обретающей уверенность в себе и радующейся своим успехам, Тому все сильнее хотелось сделать ее своей истинной женой и матерью своих детей.
Седьмая глава
Эстер стояла у окна своей спальни, глядя на широкое море, из-за которого в Ботани-Бэй 2 января 1788 года прибыли первые переселенцы. Этот день был объявлен праздничным. Даже каторжники участвовали во всеобщем веселье, в гарнизон поставлялся ром, а губернатор устраивал у себя роскошный званый ужин.
В этот год, хотя праздник отмечался вовремя, официальная церемония не проводились из-за поездки губернатора в Параматту, и званый ужин у Макуайра был отложен до конца февраля.
Дилхорны были приглашены, хотя к Тому, бывшему каторжнику, все относились с пренебрежением, за исключением самого губернатора и семьи Керров. Эстер любопытно было, как примут ее бывшие друзья… и, самое главное, станут ли они презирать Тома по-прежнему?
Ее мысли прервал стук в дверь. Это был Том. Он никогда не входил в ее комнату без предупреждения и, лишь дождавшись разрешения Эстер, открыл дверь и робко, с несчастной улыбкой, протянул ей свой измятый галстук.
— Я никогда не умел завязывать эти чертовы штуки, прошу прощения, миссис Дилхорн. Думаю, у вас получится лучше.
Эстер окинула его строгим взглядом. Она не верила ни единому его слову.
— Я завязывала галстук папе, — ответила она, — когда мы остались без слуг.
Она знала, что Том обходится без камердинера, но в доме были слуги… помимо миссис Хакетт, живущей в комнате над кухней.
Эстер пододвинула табуретку, встала на нее и ловко принялась завязывать галстук.
— Этот узел называется «водопад», — пояснила она. — Его очень любил Роланд. По-моему, тот узел, который предпочитал папа, больше подходит для пожилых мужчин.
— Значит, вы меня пожилым не считаете, — пробормотал Том. — Какая жалость. Я полагал, что сейчас, когда я стал не только вашим мужем, но и одним из самых видных жителей Сиднея, я должен казаться вам серьезным и глубокомысленным.
— Если серьезность и глубокомыслие приобретаются с возрастом, — насмешливо возразила Эстер, разгладив узел галстука, а затем отойдя на шаг и оценив результаты своих усилий, — боюсь, что мистер Том Дилхорн не состарится и в девяносто!
— Какая же у меня непочтительная жена, — заявил Том, наклонив голову и поцеловав ее пальцы. — Скажите, миссис Ди, что же случилось с той тихой и кроткой девушкой, которая приходила устраиваться на место учительницы в прошлом году? Куда-то она пропала. Еще парочка подобных замечаний, и вас можно будет считать мегерой.
В голосе Тома звучало веселье, а не осуждение, и Эстер бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц; в последние дни ей все больше нравилось его дразнить.
— С ней случился мистер Том Дилхорн. А теперь ваши волосы, мистер Дилхорн, ваши волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20