Мистер Джилбрайт явно мне подыгрывает и делает свою музыку более приземленной. Он старается представить написанное мной в самом выгодном свете.
– Сомневаюсь, – Питер сладко зевнул. – Большинство музыкантов отличаются огромным тщеславием.
Молодая женщина почувствовала нарастающее раздражение – Питер затеял всю эту историю, а теперь хочет от всего устраниться.
– Кажется, вы устали, милорд. Пожалуй, вам нужно пораньше лечь спать.
Питер насмешливо взглянул на жену.
– Мне казалось, ты хочешь, чтобы я сыграл новую мелодию Джилбрайта к «Жалобе богатой наследницы»?
– Не нужно, если ты устал.
– Катриона, для тебя я никогда не бываю усталым.
От такого двусмысленного замечания молодая женщина вспыхнула до корней волос.
– Ну, пойдем, – весело обратился он к жене, отбросив в сторону свои бумаги, и небрежно обнял ее за талию. – Пойдем в гостиную. Ноты у тебя?
– Да.
– Ты споешь? – спросил Питер, когда уселся за рояль.
– Нет, сначала проиграй несколько раз мелодию.
Питер повторил мелодию дважды, чтобы Катриона смогла уловить причудливый и капризный ритм. Затем она запела «Жалобу богатой наследницы»:
«Я – не красавица. Увы!
Не блещет стройностью фигура,
Нос длинноват, рост маловат,
К тому ж, сварливая натура.
И все ж на празднике любом
Мне в кавалерах нет нехватки,
И, несмотря на недостатки,
Возле меня стоят гуртом.
В чем тайна громкого успеха?
Ох, мне сегодня не до смеха!
Проста разгадка и грустна:
Жених простит любой изъян,
Узрев набитый золотом карман!»
ГЛАВА 32
Лорд Фитэйн с женой снова встретились с мистером Дарли-Кордом в ресторане «Европа». Двое суток тот изучал либретто и музыкальную партию оперетты, а теперь супругам не терпелось услышать его мнение.
Увидев Питера и Катриону, мистер Дарли-Корд вскочил с места и приветливо помахал им рукой. По его сияющему лицу молодая женщина поняла, что все ее страхи были напрасными, и облегченно вздохнула.
– Миледи, – обратился он к Катрионе, галантно целуя ей руку и улыбаясь с неподдельной радостью. – Примите мои искренние поздравления!
– А мистер Джилбрайт?
– Он в восторге от вашей работы, доказательством чего является его музыка.
– А хватит ли его энтузиазма для того, чтобы наконец встретиться со мной?
Мистер Дарли-Корт громко расхохотался.
– Ну, до такой степени его, пожалуй, ничем не проймешь!
Когда обед был заказан, мистер Корд приступил к делу.
– Я достал сумму, о которой мы с вами договаривались, милорд. При вашей поддержке вопрос с финансированием можно считать решенным.
– Ты помогаешь финансировать «Дочь набоба»? – спросила изумленная Катриона.
– Разумеется.
– О Господи! – простонала она. – Лучше бы ты этого не делал. Я буду чувствовать себя виноватой, если ты потеряешь на этом деньги.
– Я считаю, что выгодно вложил деньги и собираюсь получить хорошую прибыль. Так что не расстраивайся.
– По условиям составленного контракта…
– Какого еще контракта? – спросила Катриона. – Кто его составлял?
– Наши поверенные в делах. Вы, миледи, получаете двести гиней за хорошее либретто, так же как и мистер Джилбрайт…
– Боже мой, я заработала двести гиней! – радостно воскликнула она.
– А еще вы будете получать по семь фунтов за каждый прошедший спектакль, – продолжил директор театра.
Катриона все быстро прикинула в уме.
– Это еще двести гиней, если опера продержится на сцене чуть больше месяца! – с восторгом воскликнула она.
– Думаю, спектакль будет пользоваться бешеным успехом в этом сезоне, – с видом знатока заявил мистер Дарли-Корд. – Я буду сильно разочарован, если «Дочь набоба» продержится только один месяц.
Ошарашенная свалившимся на нее счастьем, Катриона была больше не в состоянии вникать в содержание разговора двух мужчин и принялась за еду. Вдруг ее насторожило внезапно наступившее молчание. Директор театра и муж выжидательно смотрели на нее.
– Простите. Я просто не слышала, о чем вы говорили.
– Мистер Дарли-Корд предлагает тебе роль Эйды, служанки Маргариты, – мягко сообщил Питер. Катриона поняла, как хорошо он знал о разочаровании, которое постигнет ее при этом сообщении.
– Вы подходите на роль Маргариты гораздо больше, чем Джессика Уорд, которой, возможно, мы предложим эту роль, – пояснил мистер Дарли-Корд, – разумеется, и ваш голос тоже. Вся беда лишь в том, что у вас нет никакого сценического опыта, миледи. Поэтому для начала, по моему мнению, вам следует взяться за роль Эйды, тем паче, никто лучше вас не знает, что у Эйды есть одна совершенно изумительная ария!
– Я с радостью возьмусь за роль Эйды, – с готовностью согласилась Катриона. Оба джентльмена облегченно вздохнули и улыбнулись. Молодая женщина почувствовала, как под столом муж погладил ее по колену, выражая тем самым одобрение ее решению.
– За роль Эйды вам будут платить по два фунта в неделю, – пообещал мистер Дарли-Корд. Услышав это, Катриона не могла сдержать нервный смех.
– Просто не верится, что все это происходит со мной! – воскликнула она и вдруг внезапно расплакалась.
– Теперь надо решить, под каким именем вы будете выступать.
– Мое и-имя? – улыбаясь сквозь слезы, переспросила Катриона. – А мне за него тоже будут платить каждую неделю?
Лорд Питер подозвал официанта и заказал стакан бренди, который протянул жене.
– Выпейте, миледи. Сейчас вам это просто необходимо.
Катриона выпила обжигающее горло содержимое стакана и сразу прекратила плакать.
– О господи! Спасибо, Питер. Именно это мне и было нужно, – воскликнула она. Затем, повернувшись к Дарли-Корду, спросила: – Так что насчет моего имени?
– Думаю, будет лучше, если вы возьмете два разных имени: под одним вас будут знать как певицу, а под другим – как автора оперных либретто. Не следует смешивать эти две вещи.
Катриона сразу же оценила всю мудрость планов директора театра.
– Не может быть и речи, чтобы я выступала на сцене под именем леди Фитэйн. Мне вовсе не хочется, чтобы зрители приходили поглазеть на знатную даму, которой вдруг пришло в голову спеть со сцены. Милорд, вы не станете возражать, если я буду выступать под именем Катрионы Карлэйл?
– Вовсе нет, – ответил муж. – Мне это очень нравится.
Супруги смотрели друг на друга и счастливо улыбались, однако мистер Дарли-Корд вынужден был прервать эту идиллию.
– Тогда напишем, что авторами музыки и слов являются Лоренс Генри Джилбрайт…
– Может быть, лучше написать только инициалы? – предположил Питер. – Такое длинное полное имя выглядит очень громоздко.
– Согласен. Пусть будет Л. Г. Джилбрайт и?.. – Он вопросительно посмотрел на Катриону.
– Катриона Селестина – К. С. Сильвано.
– Итак, «Дочь набоба» – комическая оперетта в двух действиях, музыка Л. Г. Джилбрайта, либретто К. С. Сильвано.
– Просто замечательно! – в восторге выдохнула Катриона.
– Творческий дуэт Джилбрайт и Сильвано, – предложил Питер.
– Творческий дуэт – Джилбрайт и Сильвано, – задумчиво повторил мистер Дарли-Корд. – По-моему, звучит неплохо.
– Ура! – воскликнула Катриона, поднимая пустой стакан и глядя на обоих мужчин затуманившимися от счастья и выпитого бренди глазами.
Вечером молодая женщина прошла через гардеробную в спальню мужа. Было темно. Она нащупала дверь и, толкнув ее, неуверенно застыла на пороге. Затем с нескрываемым разочарованием прошептала:
– Милорд?.. Питер?
– Я не сплю, – услышала Катриона голос мужа. – Подожди минуту, я зажгу свет.
Она слышала, как Питер возится в темноте. Наконец ему удалось зажечь лампу. Молодая женщина с любопытством осмотрелась по сторонам – никогда раньше она не заходила в эту комнату: простая мебель из темного дерева выглядела несколько тяжеловесно. Про себя Катриона подумала, что более светлые обои могли бы оживить это довольно мрачное место.
Ее размышления были прерваны вопросом мужа:
– Что-нибудь случилось, Катриона? Чем могу быть тебе полезен? – вежливо спросил Питер.
– Я-я была слишком взволнована и не могла уснуть, – заикаясь, ответила она и сжала руки от смущения. – Не нужно было тебя беспокоить, – повернувшись, Катриона побежала к двери.
– Катриона! – остановил ее повелительный голос.
– Да, милорд? – ответила она, не оборачиваясь.
– Ты пришла ко мне, и я настаиваю, чтобы ты осталась, – Катриона уловила в голосе Питера едва сдерживаемый смех и ласковые нотки.
Оглянувшись, она встретилась с его веселым взглядом. В следующую секунду молодая жена бросилась в его объятия и оказалась на кровати, которая была гораздо шире и удобнее, чем ее собственная.
– Я не думала, что все так получится, – сказала она через некоторое время извиняющимся тоном. – Я только хотела с тобой поговорить.
– Очень рад, что ты изменила свое намерение, дорогая, – ответил он, улыбаясь в темноте. – Я очень люблю говорить с тобой, но и все остальное, что между нами происходит, мне нравится ничуть не меньше.
– Мне тоже нравится все остальное, – призналась Катриона.
– Да, это тебе всегда нравилось, – согласился с ней Питер. – Я подозреваю, – сказал он шутливым тоном, – что и замуж ты за меня вышла только ради этого «всего остального». Слава Богу, мы великолепно подходим друг другу, чего нельзя сказать обо всем остальном.
– Ну, почему же, – смущенно пробормотала она. – У нас есть много общего, милорд. Я хочу сказать, что вы тоже, как и я, любите музыку, хотя и отдаете предпочтение вашей дурацкой политике.
– Как мило с вашей стороны признать это!
Катриона попыталась припомнить что-нибудь приятное из своей жизни с мужем, но на ум пришел только тот роковой день во Фридженти: ласковый голос Питера, когда он собирался ее обмануть, то, как он смеялся вместе с подвыпившими родственниками, то, как она услышала гнусный тост: «За укрощение Катрионы!»
– Пожалуй, мне лучше вернуться к себе, милорд.
– Конечно, – ответил Питер, выпуская жену из объятий. – Я уверен, что теперь ты уснешь.
Катриона медленно встала с кровати и подошла к двери, ведущей в гардеробную.
– Катриона.
– Что?
– Когда тебе снова понадобится «все остальное», приходи ко мне, не раздумывая. Всегда рад услужить своей дорогой жене.
– Иди к черту! – свирепо рявкнула «дорогая жена» по-итальянски, а затем и по-английски тоже.
ГЛАВА 33
В течение долгих недель репетиций Катриона отвратительно спала и совсем потеряла аппетит. За завтраком она с трудом заставляла себя съесть хоть кусочек жареного хлеба и выпить пару чашек чая, который в последнее время стал ей нравиться гораздо больше, чем кофе. Правда, ближе к обеду Катриона испытывала острое чувство голода, но в театре удавалось лишь что-нибудь наскоро перехватить.
Придя домой вечером, она чувствовала такую усталость, что есть уже не могла и очень радовалась, когда Питер ужинал в клубе с друзьями. Тогда Катриона просила прислугу принести ей поднос с едой в гостиную или спальню.
От внимания молодой женщины не ускользнуло, что муж, как и в первые месяцы после свадьбы, стал часто уходить из дома. Из-за плохого самочувствия и постоянной занятости на репетициях «Дочери набоба» у нее не было ни времени, ни желания думать о неурядицах в семейной жизни.
Она боялась не только за свою небольшую роль в оперетте, но также и за изменения в либретто и в музыкальном оформлении: Катриона была автором либретто, а лорд Фитэйн вложил в постановку спектакля немалые деньги, поэтому на их плечи ложилась огромная ответственность.
Молодой женщине вовсе не хотелось опозориться перед всем Лондоном и еще меньше – подвести собственного мужа. Может быть, Питеру было наплевать на постановку спектакля, о чем ясно свидетельствовало его поведение в последнее время, но для Катрионы успех оперетты был делом чести.
Когда во время репетиции она впервые в жизни лишилась чувств, то решила, что это результат переутомления. К счастью, во второй раз молодая женщина упала в обморок, находясь в собственной спальне.
Проснувшись утром, она внезапно почувствовала тошноту и попыталась встать с постели. Внезапно комната поплыла у нее перед глазами. Когда Катриона очнулась, то увидела, что лежит на ковре возле кровати, а перепуганная горничная растирает ей руки ив отчаянии зовет ее по имени. Через минуту она пришла в себя.
– Замолчи, Мэгги. Это всего лишь небольшой обморок.
– Я позову милорда.
– Ни в коем случае, – Катриона схватила Мэгги за руку. – Ты никому не скажешь ни слова. Поняла? Помоги мне подняться.
Сидя на краешке кровати, леди Фитэйн отчаянно пыталась привести в порядок свои мысли и не обращала внимания на хнычущую Мэгги.
– Прекрати реветь, глупая. Ничего особенного не произошло. Просто у меня будет ребенок.
– Ах, миледи, как замечательно!
Молодая женщина посмотрела на горничную и грустно улыбнулась.
– Да, действительно замечательно, – согласилась она. – Правда, это не входило в мои планы, но ты права: все прекрасно! Только не проболтайся милорду или кому-нибудь из прислуги. Я все сама расскажу, когда придет время.
– Миледи, вы же не будете выступать на сцене в таком состоянии!
– Разумеется, буду. Принеси мне завтрак в спальню и скажи лорду Фитэйну, что я не могу спуститься вниз.
Когда, сидя в постели, Катриона заканчивала завтракать, к ней в спальню зашел муж и с праздным видом остановился в дверях.
– Ты выглядишь просто ужасно, – изрек он равнодушно.
В прошлый раз, когда Питер произнес эти же самые слова, в его голосе звучала тревога. Сейчас же поведение его показалось ей оскорбительным.
– Очень жаль, что вам не по душе мой вид, – сладким голосом сказала Катриона. – Надеюсь, что это от долгих и напряженных репетиций, ведь я еще слишком молода, чтобы утратить привлекательность.
Питер невольно рассмеялся.
– С тобой все в порядке? – спросил он уже другим голосом, подходя к постели.
– Я чувствую себя превосходно. Неужели ты думаешь, что красота крестьянской девушки из Фридженти может увянуть от каких-то репетиций? Мне доводилось выполнять работу и потруднее.
– Все зависит от того, к чему ты привыкла.
– Я же говорю тебе, что прекрасно себя чувствую, – Катриона осторожно встала с кровати и с радостью обнаружила, что комната больше не плывет перед глазами. – Извините, милорд, мне нужно одеться, а то я опоздаю на репетицию, – и она легким движением сбросила с себя ночную рубашку. Глянув на обнаженное тело с бархатной оливковой кожей, которую так и хотелось погладить, Питер заскрежетал зубами и, громко хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
Джессика Уорд, исполнявшая в «Дочери набоба» роль Маргариты, порекомендовала Катрионе врача, которого та посетила на следующий день.
– У вас отличное здоровье, леди Фитэйн, – заверил тот молодую жену после осмотра. – Все идет нормально. Если вы будете отдыхать и как следует питаться, я не вижу причин для запрещения вам работы в театре, по крайней мере, сейчас.
– Спасибо, доктор. Именно это я и хотела услышать.
Счастливая и улыбающаяся Катриона вышла от доктора. Она решила, что возвращаться на репетицию уже не имеет смысла, и пошла домой, чтобы немного отдохнуть. Возможно, даже удастся поужинать вместе с Питером, если он удосужится явиться к этому времени.
Когда молодая женщина неожиданно появилась в прихожей собственного дома, то обнаружила там всю прислугу: миссис Битон, дворецкого, двух горничных, лакея и Мэгги. Они стояли у двери гостиной и слушали Доносившуюся оттуда музыку: кто-то виртуозно исполнял «Итальянскую рапсодию». От неожиданности она замерла на месте и тоже стала прислушиваться. Неожиданно в душе у нее затеплилась безумная Надежда.
– К нам пришел мистер Джилбрайт? – спросила Катриона, и перепуганные слуги разом повернулись к ней.
– Н-нет, миледи, – заикаясь, произнес дворецкий Фрейзер. – Лорд Фитэйн один.
– А кто же играет на рояле?
Все слуги сразу же куда-то бесшумно исчезли, а Фрейзер и миссис Битон как-то странно посмотрели на свою госпожу.
– Это играет лорд Фитэйн, мэм, – ответил Фрейзер, к которому вернулась его обычная напыщенность и чувство собственной значимости.
– Ах, миледи, как приятно слушать милорда после всех этих долгих месяцев, – растроганно пролепетала миссис Битон. – Нам, конечно, очень нравится, когда он аккомпанирует вам, леди Фитэйн, – торопливо добавила она, боясь показаться невежливой. – И все же нам очень не хватало таких домашних концертов, которые он всегда разрешал слушать.
Катриона молча отдала прислуге плащ и остановилась у лестницы, держась за перила: она вспомнила, каким покровительственным тоном говорила с мужем о том, что у них много общего. «Ты ведь тоже любишь музыку, хотя и отдаешь предпочтение своей дурацкой политике».
При этом воспоминании молодая женщина вся съежилась – сказать такое самому замечательному пианисту из всех, кого ей доводилось слышать! Музыканту-виртуозу, с которым никто не смог бы соперничать на фестивалях во Фридженти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Сомневаюсь, – Питер сладко зевнул. – Большинство музыкантов отличаются огромным тщеславием.
Молодая женщина почувствовала нарастающее раздражение – Питер затеял всю эту историю, а теперь хочет от всего устраниться.
– Кажется, вы устали, милорд. Пожалуй, вам нужно пораньше лечь спать.
Питер насмешливо взглянул на жену.
– Мне казалось, ты хочешь, чтобы я сыграл новую мелодию Джилбрайта к «Жалобе богатой наследницы»?
– Не нужно, если ты устал.
– Катриона, для тебя я никогда не бываю усталым.
От такого двусмысленного замечания молодая женщина вспыхнула до корней волос.
– Ну, пойдем, – весело обратился он к жене, отбросив в сторону свои бумаги, и небрежно обнял ее за талию. – Пойдем в гостиную. Ноты у тебя?
– Да.
– Ты споешь? – спросил Питер, когда уселся за рояль.
– Нет, сначала проиграй несколько раз мелодию.
Питер повторил мелодию дважды, чтобы Катриона смогла уловить причудливый и капризный ритм. Затем она запела «Жалобу богатой наследницы»:
«Я – не красавица. Увы!
Не блещет стройностью фигура,
Нос длинноват, рост маловат,
К тому ж, сварливая натура.
И все ж на празднике любом
Мне в кавалерах нет нехватки,
И, несмотря на недостатки,
Возле меня стоят гуртом.
В чем тайна громкого успеха?
Ох, мне сегодня не до смеха!
Проста разгадка и грустна:
Жених простит любой изъян,
Узрев набитый золотом карман!»
ГЛАВА 32
Лорд Фитэйн с женой снова встретились с мистером Дарли-Кордом в ресторане «Европа». Двое суток тот изучал либретто и музыкальную партию оперетты, а теперь супругам не терпелось услышать его мнение.
Увидев Питера и Катриону, мистер Дарли-Корд вскочил с места и приветливо помахал им рукой. По его сияющему лицу молодая женщина поняла, что все ее страхи были напрасными, и облегченно вздохнула.
– Миледи, – обратился он к Катрионе, галантно целуя ей руку и улыбаясь с неподдельной радостью. – Примите мои искренние поздравления!
– А мистер Джилбрайт?
– Он в восторге от вашей работы, доказательством чего является его музыка.
– А хватит ли его энтузиазма для того, чтобы наконец встретиться со мной?
Мистер Дарли-Корт громко расхохотался.
– Ну, до такой степени его, пожалуй, ничем не проймешь!
Когда обед был заказан, мистер Корд приступил к делу.
– Я достал сумму, о которой мы с вами договаривались, милорд. При вашей поддержке вопрос с финансированием можно считать решенным.
– Ты помогаешь финансировать «Дочь набоба»? – спросила изумленная Катриона.
– Разумеется.
– О Господи! – простонала она. – Лучше бы ты этого не делал. Я буду чувствовать себя виноватой, если ты потеряешь на этом деньги.
– Я считаю, что выгодно вложил деньги и собираюсь получить хорошую прибыль. Так что не расстраивайся.
– По условиям составленного контракта…
– Какого еще контракта? – спросила Катриона. – Кто его составлял?
– Наши поверенные в делах. Вы, миледи, получаете двести гиней за хорошее либретто, так же как и мистер Джилбрайт…
– Боже мой, я заработала двести гиней! – радостно воскликнула она.
– А еще вы будете получать по семь фунтов за каждый прошедший спектакль, – продолжил директор театра.
Катриона все быстро прикинула в уме.
– Это еще двести гиней, если опера продержится на сцене чуть больше месяца! – с восторгом воскликнула она.
– Думаю, спектакль будет пользоваться бешеным успехом в этом сезоне, – с видом знатока заявил мистер Дарли-Корд. – Я буду сильно разочарован, если «Дочь набоба» продержится только один месяц.
Ошарашенная свалившимся на нее счастьем, Катриона была больше не в состоянии вникать в содержание разговора двух мужчин и принялась за еду. Вдруг ее насторожило внезапно наступившее молчание. Директор театра и муж выжидательно смотрели на нее.
– Простите. Я просто не слышала, о чем вы говорили.
– Мистер Дарли-Корд предлагает тебе роль Эйды, служанки Маргариты, – мягко сообщил Питер. Катриона поняла, как хорошо он знал о разочаровании, которое постигнет ее при этом сообщении.
– Вы подходите на роль Маргариты гораздо больше, чем Джессика Уорд, которой, возможно, мы предложим эту роль, – пояснил мистер Дарли-Корд, – разумеется, и ваш голос тоже. Вся беда лишь в том, что у вас нет никакого сценического опыта, миледи. Поэтому для начала, по моему мнению, вам следует взяться за роль Эйды, тем паче, никто лучше вас не знает, что у Эйды есть одна совершенно изумительная ария!
– Я с радостью возьмусь за роль Эйды, – с готовностью согласилась Катриона. Оба джентльмена облегченно вздохнули и улыбнулись. Молодая женщина почувствовала, как под столом муж погладил ее по колену, выражая тем самым одобрение ее решению.
– За роль Эйды вам будут платить по два фунта в неделю, – пообещал мистер Дарли-Корд. Услышав это, Катриона не могла сдержать нервный смех.
– Просто не верится, что все это происходит со мной! – воскликнула она и вдруг внезапно расплакалась.
– Теперь надо решить, под каким именем вы будете выступать.
– Мое и-имя? – улыбаясь сквозь слезы, переспросила Катриона. – А мне за него тоже будут платить каждую неделю?
Лорд Питер подозвал официанта и заказал стакан бренди, который протянул жене.
– Выпейте, миледи. Сейчас вам это просто необходимо.
Катриона выпила обжигающее горло содержимое стакана и сразу прекратила плакать.
– О господи! Спасибо, Питер. Именно это мне и было нужно, – воскликнула она. Затем, повернувшись к Дарли-Корду, спросила: – Так что насчет моего имени?
– Думаю, будет лучше, если вы возьмете два разных имени: под одним вас будут знать как певицу, а под другим – как автора оперных либретто. Не следует смешивать эти две вещи.
Катриона сразу же оценила всю мудрость планов директора театра.
– Не может быть и речи, чтобы я выступала на сцене под именем леди Фитэйн. Мне вовсе не хочется, чтобы зрители приходили поглазеть на знатную даму, которой вдруг пришло в голову спеть со сцены. Милорд, вы не станете возражать, если я буду выступать под именем Катрионы Карлэйл?
– Вовсе нет, – ответил муж. – Мне это очень нравится.
Супруги смотрели друг на друга и счастливо улыбались, однако мистер Дарли-Корд вынужден был прервать эту идиллию.
– Тогда напишем, что авторами музыки и слов являются Лоренс Генри Джилбрайт…
– Может быть, лучше написать только инициалы? – предположил Питер. – Такое длинное полное имя выглядит очень громоздко.
– Согласен. Пусть будет Л. Г. Джилбрайт и?.. – Он вопросительно посмотрел на Катриону.
– Катриона Селестина – К. С. Сильвано.
– Итак, «Дочь набоба» – комическая оперетта в двух действиях, музыка Л. Г. Джилбрайта, либретто К. С. Сильвано.
– Просто замечательно! – в восторге выдохнула Катриона.
– Творческий дуэт Джилбрайт и Сильвано, – предложил Питер.
– Творческий дуэт – Джилбрайт и Сильвано, – задумчиво повторил мистер Дарли-Корд. – По-моему, звучит неплохо.
– Ура! – воскликнула Катриона, поднимая пустой стакан и глядя на обоих мужчин затуманившимися от счастья и выпитого бренди глазами.
Вечером молодая женщина прошла через гардеробную в спальню мужа. Было темно. Она нащупала дверь и, толкнув ее, неуверенно застыла на пороге. Затем с нескрываемым разочарованием прошептала:
– Милорд?.. Питер?
– Я не сплю, – услышала Катриона голос мужа. – Подожди минуту, я зажгу свет.
Она слышала, как Питер возится в темноте. Наконец ему удалось зажечь лампу. Молодая женщина с любопытством осмотрелась по сторонам – никогда раньше она не заходила в эту комнату: простая мебель из темного дерева выглядела несколько тяжеловесно. Про себя Катриона подумала, что более светлые обои могли бы оживить это довольно мрачное место.
Ее размышления были прерваны вопросом мужа:
– Что-нибудь случилось, Катриона? Чем могу быть тебе полезен? – вежливо спросил Питер.
– Я-я была слишком взволнована и не могла уснуть, – заикаясь, ответила она и сжала руки от смущения. – Не нужно было тебя беспокоить, – повернувшись, Катриона побежала к двери.
– Катриона! – остановил ее повелительный голос.
– Да, милорд? – ответила она, не оборачиваясь.
– Ты пришла ко мне, и я настаиваю, чтобы ты осталась, – Катриона уловила в голосе Питера едва сдерживаемый смех и ласковые нотки.
Оглянувшись, она встретилась с его веселым взглядом. В следующую секунду молодая жена бросилась в его объятия и оказалась на кровати, которая была гораздо шире и удобнее, чем ее собственная.
– Я не думала, что все так получится, – сказала она через некоторое время извиняющимся тоном. – Я только хотела с тобой поговорить.
– Очень рад, что ты изменила свое намерение, дорогая, – ответил он, улыбаясь в темноте. – Я очень люблю говорить с тобой, но и все остальное, что между нами происходит, мне нравится ничуть не меньше.
– Мне тоже нравится все остальное, – призналась Катриона.
– Да, это тебе всегда нравилось, – согласился с ней Питер. – Я подозреваю, – сказал он шутливым тоном, – что и замуж ты за меня вышла только ради этого «всего остального». Слава Богу, мы великолепно подходим друг другу, чего нельзя сказать обо всем остальном.
– Ну, почему же, – смущенно пробормотала она. – У нас есть много общего, милорд. Я хочу сказать, что вы тоже, как и я, любите музыку, хотя и отдаете предпочтение вашей дурацкой политике.
– Как мило с вашей стороны признать это!
Катриона попыталась припомнить что-нибудь приятное из своей жизни с мужем, но на ум пришел только тот роковой день во Фридженти: ласковый голос Питера, когда он собирался ее обмануть, то, как он смеялся вместе с подвыпившими родственниками, то, как она услышала гнусный тост: «За укрощение Катрионы!»
– Пожалуй, мне лучше вернуться к себе, милорд.
– Конечно, – ответил Питер, выпуская жену из объятий. – Я уверен, что теперь ты уснешь.
Катриона медленно встала с кровати и подошла к двери, ведущей в гардеробную.
– Катриона.
– Что?
– Когда тебе снова понадобится «все остальное», приходи ко мне, не раздумывая. Всегда рад услужить своей дорогой жене.
– Иди к черту! – свирепо рявкнула «дорогая жена» по-итальянски, а затем и по-английски тоже.
ГЛАВА 33
В течение долгих недель репетиций Катриона отвратительно спала и совсем потеряла аппетит. За завтраком она с трудом заставляла себя съесть хоть кусочек жареного хлеба и выпить пару чашек чая, который в последнее время стал ей нравиться гораздо больше, чем кофе. Правда, ближе к обеду Катриона испытывала острое чувство голода, но в театре удавалось лишь что-нибудь наскоро перехватить.
Придя домой вечером, она чувствовала такую усталость, что есть уже не могла и очень радовалась, когда Питер ужинал в клубе с друзьями. Тогда Катриона просила прислугу принести ей поднос с едой в гостиную или спальню.
От внимания молодой женщины не ускользнуло, что муж, как и в первые месяцы после свадьбы, стал часто уходить из дома. Из-за плохого самочувствия и постоянной занятости на репетициях «Дочери набоба» у нее не было ни времени, ни желания думать о неурядицах в семейной жизни.
Она боялась не только за свою небольшую роль в оперетте, но также и за изменения в либретто и в музыкальном оформлении: Катриона была автором либретто, а лорд Фитэйн вложил в постановку спектакля немалые деньги, поэтому на их плечи ложилась огромная ответственность.
Молодой женщине вовсе не хотелось опозориться перед всем Лондоном и еще меньше – подвести собственного мужа. Может быть, Питеру было наплевать на постановку спектакля, о чем ясно свидетельствовало его поведение в последнее время, но для Катрионы успех оперетты был делом чести.
Когда во время репетиции она впервые в жизни лишилась чувств, то решила, что это результат переутомления. К счастью, во второй раз молодая женщина упала в обморок, находясь в собственной спальне.
Проснувшись утром, она внезапно почувствовала тошноту и попыталась встать с постели. Внезапно комната поплыла у нее перед глазами. Когда Катриона очнулась, то увидела, что лежит на ковре возле кровати, а перепуганная горничная растирает ей руки ив отчаянии зовет ее по имени. Через минуту она пришла в себя.
– Замолчи, Мэгги. Это всего лишь небольшой обморок.
– Я позову милорда.
– Ни в коем случае, – Катриона схватила Мэгги за руку. – Ты никому не скажешь ни слова. Поняла? Помоги мне подняться.
Сидя на краешке кровати, леди Фитэйн отчаянно пыталась привести в порядок свои мысли и не обращала внимания на хнычущую Мэгги.
– Прекрати реветь, глупая. Ничего особенного не произошло. Просто у меня будет ребенок.
– Ах, миледи, как замечательно!
Молодая женщина посмотрела на горничную и грустно улыбнулась.
– Да, действительно замечательно, – согласилась она. – Правда, это не входило в мои планы, но ты права: все прекрасно! Только не проболтайся милорду или кому-нибудь из прислуги. Я все сама расскажу, когда придет время.
– Миледи, вы же не будете выступать на сцене в таком состоянии!
– Разумеется, буду. Принеси мне завтрак в спальню и скажи лорду Фитэйну, что я не могу спуститься вниз.
Когда, сидя в постели, Катриона заканчивала завтракать, к ней в спальню зашел муж и с праздным видом остановился в дверях.
– Ты выглядишь просто ужасно, – изрек он равнодушно.
В прошлый раз, когда Питер произнес эти же самые слова, в его голосе звучала тревога. Сейчас же поведение его показалось ей оскорбительным.
– Очень жаль, что вам не по душе мой вид, – сладким голосом сказала Катриона. – Надеюсь, что это от долгих и напряженных репетиций, ведь я еще слишком молода, чтобы утратить привлекательность.
Питер невольно рассмеялся.
– С тобой все в порядке? – спросил он уже другим голосом, подходя к постели.
– Я чувствую себя превосходно. Неужели ты думаешь, что красота крестьянской девушки из Фридженти может увянуть от каких-то репетиций? Мне доводилось выполнять работу и потруднее.
– Все зависит от того, к чему ты привыкла.
– Я же говорю тебе, что прекрасно себя чувствую, – Катриона осторожно встала с кровати и с радостью обнаружила, что комната больше не плывет перед глазами. – Извините, милорд, мне нужно одеться, а то я опоздаю на репетицию, – и она легким движением сбросила с себя ночную рубашку. Глянув на обнаженное тело с бархатной оливковой кожей, которую так и хотелось погладить, Питер заскрежетал зубами и, громко хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
Джессика Уорд, исполнявшая в «Дочери набоба» роль Маргариты, порекомендовала Катрионе врача, которого та посетила на следующий день.
– У вас отличное здоровье, леди Фитэйн, – заверил тот молодую жену после осмотра. – Все идет нормально. Если вы будете отдыхать и как следует питаться, я не вижу причин для запрещения вам работы в театре, по крайней мере, сейчас.
– Спасибо, доктор. Именно это я и хотела услышать.
Счастливая и улыбающаяся Катриона вышла от доктора. Она решила, что возвращаться на репетицию уже не имеет смысла, и пошла домой, чтобы немного отдохнуть. Возможно, даже удастся поужинать вместе с Питером, если он удосужится явиться к этому времени.
Когда молодая женщина неожиданно появилась в прихожей собственного дома, то обнаружила там всю прислугу: миссис Битон, дворецкого, двух горничных, лакея и Мэгги. Они стояли у двери гостиной и слушали Доносившуюся оттуда музыку: кто-то виртуозно исполнял «Итальянскую рапсодию». От неожиданности она замерла на месте и тоже стала прислушиваться. Неожиданно в душе у нее затеплилась безумная Надежда.
– К нам пришел мистер Джилбрайт? – спросила Катриона, и перепуганные слуги разом повернулись к ней.
– Н-нет, миледи, – заикаясь, произнес дворецкий Фрейзер. – Лорд Фитэйн один.
– А кто же играет на рояле?
Все слуги сразу же куда-то бесшумно исчезли, а Фрейзер и миссис Битон как-то странно посмотрели на свою госпожу.
– Это играет лорд Фитэйн, мэм, – ответил Фрейзер, к которому вернулась его обычная напыщенность и чувство собственной значимости.
– Ах, миледи, как приятно слушать милорда после всех этих долгих месяцев, – растроганно пролепетала миссис Битон. – Нам, конечно, очень нравится, когда он аккомпанирует вам, леди Фитэйн, – торопливо добавила она, боясь показаться невежливой. – И все же нам очень не хватало таких домашних концертов, которые он всегда разрешал слушать.
Катриона молча отдала прислуге плащ и остановилась у лестницы, держась за перила: она вспомнила, каким покровительственным тоном говорила с мужем о том, что у них много общего. «Ты ведь тоже любишь музыку, хотя и отдаешь предпочтение своей дурацкой политике».
При этом воспоминании молодая женщина вся съежилась – сказать такое самому замечательному пианисту из всех, кого ей доводилось слышать! Музыканту-виртуозу, с которым никто не смог бы соперничать на фестивалях во Фридженти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24