Служащий конторы, увидев билет первого класса, встретил ее с большим почтением.
– К сожалению, ближайший корабль отходит в Лондон только завтра.
– Но мне сказали, что есть еще один рейс, только не на Лондон, а на Ливерпуль, – сказала с отчаянием в голосе молодая леди.
– Это не наша линия.
– Мне все равно! Подыщите для меня что-либо.
Заметив, что при ее пренебрежении лицо служащего приняло высокомерное выражение, Катриона гордо подняла голову.
– Я – леди Фитэйн. У меня в Англии дело, не терпящее отлагательств.
– Если вы минуточку подождете, попробую вам чем-нибудь помочь, синьора.
Служащий скрылся в другой комнате, но через несколько минут снова вышел.
– Думаю, мы вам поможем, синьора. Вы опоздали на корабль, идущий в Ливерпуль. Он отходит ровно через час. Но не стоит о нем жалеть, леди Фитэйн. Это – старая и грязная посудина. А вот через четыре часа в Марсель отойдет великолепное судно «Морская волшебница». В Марселе вы можете пересесть на другой корабль, который пойдет в Плимут. Это гораздо ближе от Лондона, чем Ливерпуль.
Катриона положила дрожащие руки на стойку.
– Благодарю вас. Все просто замечательно. А вы замените мне билет?
– Только учтите, синьора, – сказал служащий, подавая ей билет. – У вас очень мало времени. Советую поторопиться и поскорее отослать багаж на корабль.
– Я так и сделаю, – ответила Катриона и положила билет в сумочку.
Усевшись в карету, она приказала кучеру поскорее ехать в гостиницу и пообещала хорошо заплатить, если он подождет ее и отвезет потом на пристань.
Из четырех чемоданов с одеждой, купленных для нее Питером, Катриона выбрала один и сложила в него только самое необходимое. Затем она спустилась вниз и забрала из сейфа управляющего холщовый мешок со своим приданым.
«Эти деньги принадлежали только ей, она заработала их за долгие годы невзгод и лишений, когда приносила себя в жертву близким, которые предали ее так безжалостно и подло».
Такими мыслями Катриона старалась заглушить проснувшиеся было угрызения совести. Отец, разумеется, совсем не предполагал, что дочь воспользуется приданым, чтобы покинуть мужа. Ну, что ж! Сами виноваты! В конце концов, это они вынудили ее совершить такой отчаянный шаг.
– Ваш чемодан готов, – доложила горничная. Катриона поблагодарила ее и дала несколько монеток.
– Меня внизу ждет карета. Попросите метрдотеля проследить, чтобы мой багаж был погружен немедленно.
Она подошла к буфету, где лежал конверт с документами и билет Питера, вырвала из записной книжки листок и, взяв перо и чернила, написала мужу послание: «Покидаю тебя навсегда…». Больше она не могла придумать ни единого слова.
«Это просто смешно! Что можно сказать бесчувственному человеку, назвавшему себя укротителем Катрионы Сильвано? Он все равно ничего не поймет!»
Она разорвала страницу пополам, сделала из нее конверт, и уверенным и твердым почерком написала: «Лорду Питеру Фитэйну». Затем быстро сняла с руки оба кольца и вложила их туда.
«Пожалуй, это будет более красноречивым, чем любые, даже самые жестокие слова. Увидев кольца, он поймет, что Катриона Сильвано покинула его навсегда!»
Оба конверта она оставила на буфете на самом видном месте, чтобы Питер мог сразу их заметить.
Закончив все дела, молодая женщина спустилась вниз, где ее ждала карета, к крыше которой уже был прикреплен дорожный чемодан.
Катриона вздохнула с облегчением лишь тогда, когда ступила на палубу корабля. Она сразу же пошла в свою каюту и заперла дверь, потом уселась на чемодан и прижала к груди мешок с приданым.
Через час, когда корабль уже вышел в открытое море, Катриона наконец поднялась, чувствуя себя такой усталой и разбитой, как после большой стирки во Фридженти.
В дверь тихонько постучали – это была служанка, пришедшая помочь ей распаковать вещи.
– Подойдите через час, – попросила Катриона. До прибытия в Марсель нужно было выбрать себе подходящее имя. Называть себя миледи нельзя ни в коем случае. На чем же остановиться? Синьора Сильвано? Миссис Карлэйл? А может быть, взять какое-нибудь вымышленное имя? Например, Кэтрин Джонс или Смит? Так будет значительно легче замести следы.
Она засунула под подушку мешок с приданым и поправила наволочку, чтобы никто не мог догадаться, что там что-то спрятано. Затем накинула поверх дорожного платья шерстяной платок и вышла на палубу, чтобы в последний раз взглянуть на Италию.
Теперь бояться было нечего: даже если лорд Фитэйн и узнал, что она села на «Морскую волшебницу», то ему ничего не остается, как только помахать ей вслед рукой.
Придя к такому выводу, Катриона мстительно усмехнулась.
Вдруг у нее из глаз хлынули слезы и ручьем потекли на поручни корабля, в которые она судорожно вцепилась руками. Молодая женщина собиралась хорошенько выплакаться, когда останется одна и будет в полной безопасности, но ей и в голову не приходило, что плакать придется так горько и так скоро.
Корабль уже набрал полный ход, а Катриона все еще не могла унять рыданий. Там, за бортом, оставалась ее родная земля, которую нельзя было даже разглядеть хорошенько из-за застилавших глаза слез.
Наплакавшись вволю и глубоко вдохнув влажный морской воздух, она внезапно успокоилась, и к ней вернулось прежнее хладнокровие. Женщина распрямила плечи и, отвернувшись от скрывшейся в тумане Италии, стала смотреть вперед, в сторону Англии – Катриона Сильвано навсегда прощалась с прошлым и бесстрашно смотрела в будущее.
Когда она направилась в каюту, чтобы начать распаковывать вещи, ее остановил главный стюард первого класса. Лучезарно улыбаясь, он произнес:
– Прошу прощения, миледи, но произошла досадная ошибка – вас поместили в чужую каюту. Но ничего страшного, ваша каюта гораздо просторнее и комфортабельнее. Мы сейчас перенесем ваши вещи и проводим вас туда. Вы позволите?
Катриона хотела было последовать за стюардом, но вдруг с ужасом вспомнила о мешке с деньгами, спрятанном ею под подушкой.
– Сначала я должна зайти на минутку в старую каюту, – взволнованно сказала она. – Возможно, там остались мои вещи, которые я успела выложить из чемодана.
В дверях каюты Катриона столкнулась с двумя матросами, выносившими ее чемодан. Она проскользнула мимо них и вытащила из-под подушки заветный мешок.
«В следующий раз нужно быть осторожнее. На таком роскошном и большом корабле, без сомнения, должен быть сейф, где пассажиры хранят ценные вещи. Придется и мне положить туда мешок с приданым и взять расписку».
Когда они пришли на другой конец корабля, стюард открыл дверь новой каюты и, отступив на шаг, вручил Катрионе ключ.
– Надеюсь, вам будет удобно, миледи, – сказал он с поклоном.
– Благодарю, – ответила она и, распахнув дверь, тут же захотела захлопнуть ее снова. Силы покинули ее и молодая леди ухватилась за дверную ручку, чтобы не упасть.
Посреди каюты стоял ее чемодан, а рядом с ним три таких же, тех самых, которые она оставила в римской гостинице. Смотревший в открытый иллюминатор супруг Катрионы, от которого она бежала из Рима, повернулся к ней и смерил ее пристальным взглядом.
От этого взгляда Катриона побледнела, как смерть, однако муж как ни в чем не бывало сказал:
– Заходи, Катриона, и закрой, пожалуйста, дверь.
Онемевшая от страха жена машинально выполнила его распоряжение, а затем бессильно прислонилась к закрытой двери.
– Жаль, что ты не поставила меня в известность о своем желании отправиться домой через Марсель, – сказал он тихо, и от звука его голоса у Катрионы побежали по телу мурашки. – Я бы никогда не отказал тебе в любой просьбе, конечно, в пределах разумного.
Когда Питер сделал несколько шагов по направлению к своей беглянке-супруге, она крепко прижалась к двери всем телом.
– Ты что, боишься меня, Катриона? Не может быть! Таких людей, как я, женам нечего бояться, если только они не давали для этого серьезного повода, – сказал он.
ГЛАВА 24
Официант немедленно принес меню, когда лорд Фитэйн, не посоветовавшись с насмерть перепуганной женой, объявил, что собирается отобедать в каюте.
– Ты не подвержена морской болезни, Катриона? – с холодной вежливостью спросил он, в то время как два стюарда наводили блеск в каюте и расставляли корзины с цветами и фруктами.
Видимо, лорд проявил исключительную щедрость и великодушие, если вся прислуга на корабле заглядывала ему в рот и проявляла готовность выполнить любое его распоряжение. Правда, Катриона имела все основания усомниться, что подобное поведение распространяется и на нее.
– Я… я не знаю. Я никогда не путешествовала на корабле, разве только по Тибру, с тобой.
Она бросила на мужа быстрый многозначительный взгляд, но он в этот момент был всецело поглощен изучением меню и, казалось, совсем забыл о проведенных вместе счастливых днях и часах.
– Думаю, если бы ты была предрасположена к морской болезни, это бы уже как-то дало о себе знать – по-прежнему не глядя на Катриону, равнодушно констатировал Питер.
Он заказывал все новые и новые блюда, а в душе у молодой женщины поднимался молчаливый протест. Меньше всего ей сейчас хотелось есть.
С свойственной ей неуклюжей прямолинейностью она решила немедленно поговорить с мужем.
– Я знаю, ты на меня сердишься…
– Сержусь? – перебил ее Питер и снова повторил. – Сержусь?! Если вы решили, что я просто сержусь, миледи, то вы либо совсем меня не знаете, либо ваши умственные способности соответствуют вашему умению лгать. Однако, – он сделал нетерпеливый жест рукой, – мы поговорим об этом несколько позже. У вас есть достаточно времени, чтобы переодеться.
– Я не буду переодеваться. Я…
– А я, – снова перебил ее Питер, и опять в его голосе прозвучало ледяное презрение, – не желаю сидеть за столом с женой, одетой в грязное и мятое дорожное платье. Мы поговорим после обеда.
Катриона подумала, что ее возлюбленный Пьетро, с которым ей было так хорошо во Фридженти, и этот напыщенный английский лорд были совершенно разными людьми – с теперешним лордом Фитэйном будет очень трудно поладить. Несмотря на страх, который она вдруг стала испытывать перед мужем, Катриона сделала попытку сохранить собственное достоинство и, высокомерно вздернув подбородок, заявила:
– Я бы предпочла поговорить именно сейчас.
– То, что ты предпочла бы, в данный момент не имеет для меня ни малейшего значения, – холодно ответил он. – Будь любезна, позови горничную, чтобы она помогла тебе переодеться. Я не намерен долго ждать.
Когда супруги жили на вилле в Риме, Питер всегда отсылал прислугу и они обедали вдвоем. Здесь же официанты постоянно кружились возле стола, а он в это время вел ни к чему не обязывающий бессмысленный разговор. Катриона не слышала и половины слов, а отвечала кратко и неохотно.
– Ты ничего не ешь, дорогая, – небрежно сказал он, с аппетитом поглощая обильный обед.
– Я не голодна, – ей стоило большого труда сохранить спокойствие.
В душе молодой женщины все кипело от негодования. С какой бы радостью она запустила свою тарелку с едой в нахальную физиономию этого негодяя.
Казалось, Питер прочел мысли супруги и с пониманием усмехнулся. Катриона решила, что если проклятый лицемер снова посмеет сказать ей «моя дорогая», она отбросит к черту всякую осторожность и вцепится в мерзавца мертвой хваткой. Лорд или не лорд, муж или не муж, она не намерена терпеть все эти издевательства до конца своих дней.
Приняв такое решение, она встала и, прижав салфетку к губам, пробормотала:
– Прошу прощения. Вы можете присоединиться ко мне, когда пожелаете, – Катриона грациозно наклонила головку и коварно улыбнулась, с вызовом посмотрев на мужа.
«Не станет же он устраивать скандал перед прислугой!»
– Я скоро приду, дорогая, – вынужден был согласиться он.
Несмотря на маленькую победу, молодая женщина боязливо ждала появления мужа. С каждой минутой страх овладевал ею все больше и больше. Питер отсутствовал целый час, и от перенесенного напряжения Катрионе сделалось плохо. Она решила, что у нее и в самом деле начинается приступ морской болезни, или это – результат перенесенного только что потрясения и нужно просто подышать свежим морским воздухом, выйдя на палубу.
Муж вошел в каюту именно в тот момент, когда Катриона протянула руку за плащом.
– Он тебе не понадобится, дорогая, – спокойно заявил он, вешая плащ обратно на крючок.
– Не смей называть меня «дорогая»!
– Ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя как-нибудь иначе? У меня есть несколько вариантов, только я сомневаюсь, что они тебе понравятся.
– Тогда никак меня не называй!
– К нашему взаимному несчастью, я должен называть тебя своей женой. В нашу первую ночь я уже говорил тебе, что ничего теперь изменить нельзя, как бы нам обоим этого не хотелось. Мы женаты, и следует смириться с этим фактом.
Питер порылся в кармане брюк, и Катриона сразу же поняла, что он сейчас оттуда достанет.
– Подойди сюда и возьми кольца.
В душе молодой женщины боролись самые противоречивые чувства, а сама она словно приросла к полу.
– Я сказал, возьми их!
Она подошла к мужу, и он молча положил ей на ладонь оба кольца. Питер не стал сам одевать жене обручальное кольцо, как это уже было в замке Креспи и в церкви, во время венчания.
– Можешь делать все, что захочешь, с моим подарком к помолвке, – небрежно заметил он, – но обручальное кольцо ты носить будешь. Мы связаны с тобой навеки, как муж и жена, и я настаиваю, чтобы ты признала это. А теперь обсудим новые правила, которых мы будем придерживаться при создавшихся обстоятельствах. Да, наши отношения несколько изменились. Что ж, все течет – все изменяется.
– Ты сказал, – попыталась было сказать дрожащим голосом Катриона.
Голубые глаза мужа были холодны и непроницаемы, как мрамор.
– Все, что я говорил раньше, теперь не имеет никакого значения. Тогда я был влюблен, как последний дурак, и искренне верил, что тебе удалось преодолеть отвращение к супружеству. Мне очень хотелось верить, что твои чувства ко мне были искренними.
«Черт возьми! Оказывается, этого мерзавца оскорбили в лучших чувствах! Его, принявшего участие в заговоре всего семейства Сильвано, смеявшегося над ней и бессовестно ее дурачившего! Этот негодяй смел разглагольствовать о своей ненависти, переросшей в пламенную любовь, и о том, что он укротил-таки саму Катриону Сильвано! И после этого у него хватает наглости говорить о каких-то нежных чувствах. Ну и пусть! Никогда этот мерзавец не узнает, что и она влюбилась в него без памяти, сама того не желая, и искренне хотела верить в его любовь. Что ж, гордость Катрионы Сильвано не пострадала, а это уже немало!»
– Я собираюсь оговорить лишь основные условия нашей сделки, – продолжил Питер, не дождавшись ответа. – Ты не будешь ни в чем нуждаться, я найму для тебя лучших учителей музыки и займусь твоей карьерой. А за это ты должна быть мне женой и хозяйкой в доме, – он с холодным равнодушием посмотрел на Катриону, будто она была мебелью, которую он собирался приобрести. – Ты научишься одеваться и вести себя так, как подобает светской даме, чтобы я не испытывал неловкости за твое поведение. Принимая во внимание все случившееся, я вынужден настаивать на полном послушании. Если ты будешь выполнять все мои условия, я не буду слишком суров, – устало договорив до конца, он сделал вид, что не заметил гневного румянца, залившего щеки жены.
Затем, снова смерив ее взглядом с ног до головы, Питер добавил:
– Я сдержу свое слово, и у тебя не будет детей в течение ближайших трех лет. Чтобы не оставалось ничего недосказанного, давай оговорим все сразу: ты – моя жена и должна выполнять свои супружеские обязанности – тебе это не составит большого труда. Я знаю, что ты просто великолепна в постели, как и положено быть здоровой и темпераментной женщине, – продолжил он насмешливо. – Наше брачное ложе будет гораздо привлекательнее, чем у большинства других супружеских пар, хотя в остальном наш союз оставляет желать лучшего.
Наступила короткая, напряженная пауза, после которой Питер удивленно поднял брови.
– Как, тебе нечего ответить, дорогая? Это на тебя совсем не похоже. В таком случае, – он снял с себя сюртук и стал вынимать золотые запонки, – я прямо сейчас хочу получить все радости супружеской любви. В постели ты меня полностью устраиваешь, к сожалению, этого нельзя сказать обо всем остальном.
Сняв рубашку, Питер сделал шаг по направлению к жене.
– Ты что, собираешься защищать свою честь, Катриона? Можешь не беспокоиться, потому что у тебя ее нет.
Вдруг его лицо потемнело.
– Не смей, Катриона! – обратился он к ней. – Тебе бы и в голову не пришла такая бредовая мысль, если бы ты знала, как мне хочется за все тебе отплатить, – добавил он тихим, почти ласковым голосом.
ГЛАВА 25
Когда Катриона впервые увидела дом на Уимпол Стрит, он показался ей настоящим дворцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24