– Двоюродный брат викария Эймса оказался в числе пассажиров почтовой кареты, которая направлялась в Дерби, когда вы так охотно сбежали с неизвестным мужчиной. Видите, миссис Персираль? Все наши поступки, даже тайные, хорошие они или плохие, всегда становятся известны.– Да-да, непременно становятся известны, – поспешно поддакнула миссис Хеммингс, тогда как остальные матроны, казалось, были напрочь шокированы возмутительным поведением Деборы. Этих женщин она знала всю жизнь и могла рассчитывать хотя бы на то, что они оправдают ее за недостаточностью улик.Дебора переложила тяжелый саквояж из одной руки в другую. Она вовсе не собиралась пускаться в объяснения. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. И она, без сомнения, так и заявила бы этим женщинам, если бы они не вынудили ее остаться в крошечной лавчонке, загородив дорогу.За их спинами потихоньку начали собираться любопытные. Со всех сторон к лавке миссис Лутон сбегались деревенские ребятишки поглазеть на происходящее, а их мамаши словно невзначай подходили поближе в надежде услышать, о чем идет речь. Более того, недвусмысленный интерес к разгоравшемуся скандалу проявили и мужчины. Кевин-бондарь изо всех сил вытягивал шею, стараясь заглянуть внутрь лавки.И тут беспокойство Деборы достигло апогея. Сквозь стеклянную витрину она увидела, как дорогу решительным шагом пересек Генри, направляясь к дверям заведения миссис Лутон. За ним еле поспевала Рейчел.Нахмуренное выражение лица зятя не сулило ничего хорошего.– Итак, – провозгласила баронесса Алодия, повышая голос, чтобы все присутствующие ее хорошенько расслышали, – разве вам нечего сказать?Опустив саквояж на землю, Дебора произнесла первое, что пришло ей в голову. Это было выражение Тони. Глупое словечко, которым дети отгоняют злых духов. Она сказала:– Кыш. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Баронесса Алодия недоуменно заморгала.– Что вы сказали?– Кыш, – повторила Дебора.Гранд-дама, обернувшись к своим верным матронам, мимикой дала понять, что пребывает в некотором замешательстве. Те с осуждающим видом вразнобой закивали головами. Очевидно, и для них поведение Деборы оставалось загадкой. Баронесса Алодия воинственно задрала подбородок.– Почему это вы говорите мне «кыш»? – требовательным тоном поинтересовалась она.– Потому что я наконец-то вижу вас такой, какая вы на самом деле! – с мужеством отчаяния заявила Дебора. – Вы вовсе не благодетельница. Вы всего лишь жалкий тиран.Ее замечание повергло баронессу Алодию в настоящий шок, и старуха даже задохнулась от возмущения. Глядя на своих наперсниц, она жалобно заявила:– Она назвала меня тираном!– Нет, я назвала вас жалким тираном, – поправила ее Дебора, ощутив вдруг прилив сил. Она больше не боялась. Она нашла в себе мужество высказать то, что думала, и небеса не обрушились ей на голову. Тони мог бы гордиться ею.В это мгновение сквозь толпу у входа протиснулся Генри. Матроны с радостью расступились, освобождая для него место.Не успел Генри открыть рот, как баронесса Алодия разразилась напыщенной тирадой.– Я рада видеть тебя, племянник. Она вернулась, а теперь делает вид, будто ничего не произошло.– Я еще не сказала ни слова, – возразила Дебора.В лавку вошла Рейчел. Вокруг толпились чужие люди, и несмотря на недавно обретенное чувство собственного достоинства, Дебора не могла заставить себя взглянуть сестре в глаза.– Ах да, блудная дочь возвращается, ожидая, что в ее честь зажарят упитанного тельца! Но могу вас уверить, миссис Персиваль, вы ошибаетесь! Щедрость и долготерпение моего племянника отнюдь не безграничны, – провозгласила баронесса Алодия, после чего распорядилась, чтобы миссис Хеммингс вынесла Милтона наружу. – Он не любит ограниченного пространства. Впрочем, общество никчемных людишек, которым он вынужден здесь довольствоваться, ему тоже не по душе. – Пожилая гранд-дама метнула многозначительный взгляд на Дебору.Деревенские жители, столпившиеся у дверей в лавку, расступились, чтобы дать дорогу ее компаньонке, которая покинула лавку с собачонкой на руках. Миссис Лутон пребывала на седьмом небе от счастья. Любительницы сплетен и пересудов в самом скором времени протопчут к ее порогу тропинку, которая еще долго не зарастет.Если бы ей представилась возможность, Дебора наверняка последовала бы за миссис Хеммингс. Однако баронесса Алодия встала у нее на пути и вновь громогласно заявила:– Итак, что вы имеете сказать в свое оправдание?– А ей и не нужно ничего говорить, – раздался в наступившей тишине чей-то дрожащий голос. Все с удивлением обернулись и увидели Рейчел, которая храбро встала между баронессой Алодией и Деборой. Она была напугана. Никто в Долине не смел бросить вызов Блюстителю Нравственных Устоев без того, чтобы не понести немедленное наказание за дерзость, тем не менее Рейчел встала на защиту сестры.Сердце Деборы исполнилось гордости за нее.Однако баронесса, судя по всему, придерживалась иного мнения. Она бросила на Рейчел презрительный взгляд, словно узрела перед собой зловредное насекомое.– Дорогая моя, мы понимаем, что вы обязаны оказать миссис Персиваль некоторую поддержку. В конце концов, она ваша сестра. – Ее слова буквально сочились ядовитой жалостью. – Но главой вашего дома является мой племянник, а он наверняка скажет кое-что другое. Не правда ли, Генри?Все глаза устремились на крепкого, дородного фермера. Генри бросил взгляд на Дебору, и та поняла, что он раздосадован и недоволен. Свои земли он взял в аренду у тетки. Его благополучие находилось в полной зависимости от ее расположения. И за все три года, которые Рейчел провела замужем за Генри, Дебора еще ни разу не видела, чтобы сестра воспротивилась ему.Рейчел могла пострадать из-за нее… И Деборе было стыдно, что она стала причиной публичного унижения еще и своего зятя. Да, он был властолюбцем и самодуром, но в гораздо меньшей степени, чем Эдмонд. Ее присутствие и поведение подвергало опасности все, чего он добился в жизни.– Он ничего не обязан говорить, – вмешалась Дебора, про себя радуясь тому, что голос прозвучал спокойно и холодно. – Я не собираюсь оставаться в Айлэме.– Очень хорошо, – заявила баронесса Алодия. – Мы не намерены терпеть в Долине таких особ, как вы.Дебора почувствовала, как ее охватывает ярость, но тут сестра снова подала голос:– Как вы смеете разговаривать с ней подобным тоном? А вы, все остальные? Собрались полюбоваться на занимательное зрелище? Почему вы молчите? – выкрикнула Рейчел, обращаясь к людям, столпившимся у дверей в лавку.У деревенских жителей достало совести потупить глаза и отвернуться. А Кевин-бондарь так вообще начал выбираться из толпы.Рейчел тем временем обратилась к тетке своего супруга.– Дебора – добрейшей души человек, и я не позволю выгнать ее из моего дома! – Вашего дома? – язвительно поинтересовалась баронесса Алодия. – Это дом вашего супруга. Матроны дружно закивали головами, выражая свое согласие с мнением предводительницы.Рейчел вспыхнула от досады и негодования, и Дебора пожалела, что вернулась. Она не могла простить себе, что из-за нее Рейчел попала в двусмысленное положение и вынуждена противостоять супругу и его тетке.И тут заговорил Генри:– Сестра моей жены – желанный гость в моем доме.У баронессы Алодии от изумления отвисла челюсть. Впрочем, Дебора удивилась ничуть не меньше… равно как и Рейчел. Никто из них не рассчитывал на его поддержку.Генри нежно положил руки на плечи Рейчел и прижал ее к себе. Жест получился трогательным и любящим… именно так поступил бы Тони.– Я не стану осуждать свояченицу, пока не услышу всю историю от нее самой, сказал Генри. – И еще мне не нравится, что члены моей семьи выставлены на публичное осмеяние.– Она опозорила всех нас! – закудахтала баронесса Алодия. – В качестве главы здешней общины я должна следить за соблюдением приличий. – Она вперила гневный взгляд в Генри. – Миссис Персиваль сбежала с мужчиной, и о ней ничего не было слышно до сегодняшнего дня. Какое оправдание для нее ты можешь предложить.Дебора затаила дыхание. Она не станет лгать. Если ей зададут прямой вопрос, она скажет правду.Но Генри ничего не стал спрашивать. Вместо этого он заявил:– Она стала членом моей семьи. Это наше личное дело.Ответом ему была мертвая тишина. А потом вдруг несколько человек зааплодировали. Даже миссис Лутон кивнула головой в знак одобрения. Матроны, до сего момента безоговорочно поддерживавшие баронессу Алодию, уже не выглядели самодовольными и самоуверенными. Да и самой старухе пришлось несколько поумерить свое благородное негодование.– Очень хорошо! – злобно прошипела она. – Тогда твой дом переходит под твою полную ответственность. Отныне ты сам отвечаешь за него, Генри. Но мы поговорим об этом позже. Намного позже.Баронесса развернулась на каблуках и вознамерилась величественно удалиться, оставив за собой последнее слово. К несчастью, ее торжественному уходу с поля битвы помешали зрители, столпившиеся в проходе. Она грозно фыркнула, и они бросились в разные стороны. Старуха вышла из лавки. Миссис Хемминг с собачонкой на руках привычно пристроилась позади… а вот почтенные матроны не последовали за ней. Вместо этого они предпочли остаться, усиленно делая вид, что не имеют никакого отношения ни к баронессе, ни к выдвинутым ею обвинениям.Собравшиеся молча смотрели, как баронесса решительно шагает к своему экипажу. После того как она укатила из городка, кто-то из мужчин, обращаясь к Генри, заметил:– Ты еще пожалеешь об этом.– Нет, я уверена, ничего плохого не случится! – воскликнула Рейчел. Она обернулась к мужу. – Меня не страшат ее угрозы. У нас своя жизнь. Генри, я так горжусь тобой! Ее уже давно следовало поставить на место. Ты был просто великолепен.Последовал новый взрыв аплодисментов. Несколько мужчин предложили угостить Генри стаканчиком, если он соблаговолит заглянуть с ними в бар. Все вышли на улицу.Генри широко улыбался, наслаждаясь популярностью. Прежде Дебора замечала, что остальные мужчины избегали и сторонились его.– Если бы я знал, что стану знаменитостью, – признался Генри, – то воспротивился бы воле тетки давным-давно.– Ты еще не знаменитость, – поправил его мельник, – но уже не марионетка. Ты становишься мужчиной, Генри.Рейчел поймала взгляд супруга.– Я же говорила тебе!Между мужем и женой протянулась какая-то ниточка, проскочила искра. Дебора ощутила укол ревности.Генри взял Дебору под руку и негромко, так, чтобы его никто не услышал, сказал:– Хотя я ожидаю, что ты объяснишь мне свои поступки.– Я расскажу все, что ты захочешь знать, – пообещала она, хотя и не знала точно, сколько правды сможет ему открыть.Последующие разговоры были прерваны восторженными воплями одного из сорванцов викария Эймса, который сломя голову несся посередине улицы. Прежде чем он успел объяснить, чем вызвано такое поведение, в деревню галопом влетел всадник. Это был Тони.Увидев небольшую толпу, он натянул поводья и поднял коня на дыбы, так что несколько мгновений собравшиеся в немом восторге взирали на него. Чистокровный жеребец фыркал и горячился, глаза его горели яростным огнем, он злобно грыз удила. В каждом его движении, в каждой линии благородной стати чувствовалась порода.Тони в седле являл собой поистине великолепное зрелище. Он был без шляпы, но его аристократическое происхождение ни у кого не вызвало ни малейших сомнений. Он выглядел непозволительно красиво. Мужчина просто не имеет права быть таким привлекательным!Его взгляд безошибочно нашел Дебору.– Я не могу жить без тебя. – Он признался ей в любви прямо здесь, на площади, на глазах у жителей Айлэма, членов ее семьи и друзей, знакомых и соседей. – Поедем со мной, Деб, – просто сказал он. – Выходи за меня замуж. Глаза Рейчел от изумления готовы были полезть на лоб, а многие женщины удивленно обмахивались ладонями, как веером. Даже мужчины выглядели потрясенными.За исключением Генри. Он храбро шагнул вперед.– Кто вы такой, сэр, что просите мою свояченицу уехать с вами?– Я граф Бернелл, – ответил Тони, и в голосе его зазвенела нескрываемая гордость.Одна из матрон восторженно выдохнула:– Настоящий граф?Она едва не упала в обморок, а другие принялись кланяться и прихорашиваться.У Генри – да благословит его Господь! – достало смелости и самообладания поинтересоваться:– Что заставляет вас думать, что она согласится?– Вы хотите сказать, что она не вправе так поступить? – оскорбленным тоном поинтересовался Тони.– Я всего лишь хочу сказать, что она должна сама сделать выбор, милорд.Тони посмотрел Деборе прямо в глаза.– Чего ты хочешь, любовь моя? Я предлагаю тебе все, что у меня есть.Но Дебора не спешила бросаться ему на шею.– А как же быть с разногласиями, которые возникли между нами, милорд? Как ты намерен поступить с леди Амелией? – На полпути в Дерби я сделал открытие, – ответил он, – в существование которого не верил вплоть до того момента, когда действительно потерял тебя.– И в чем же оно состоит? – пожелала она узнать.– Только ради любви и стоит жить. Деб, я еще не знаю, как выпутаюсь из неприятной истории, в которую попал, но я сделаю это – если ты будешь рядом.Рейчел вздохнула и схватила Дебору за руку.– Поезжай! Не будь дурой. Он любит тебя.Дебора повернулась в зятю.– Генри, ты не возражаешь, если я поеду с ним?– И сделаешь меня свояком настоящего графа? И ты еще спрашиваешь! – Потом, отбросив шутки в сторону и вновь став серьезным, он заявил: – Мы благословляем тебя. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он неловко обнял ее. – Теперь моя тетка окончательно перестанет совать нос в твои дела.Они весело рассмеялись.Дебора повернулась к жителям, которые, затаив дыхание, наблюдали за разворачивающейся у них на глазах сценой.– Я никогда не забуду этого мгновения. Никогда!– Поезжайте! – выкрикнула миссис Лутон, и ее напутствие хором подхватили все остальные.Отбросив последние сомнения относительно того, правильно ли она поступает, Дебора последовала зову сердца.Она подбежала к Тони.Его жеребец, горячась, нервно перебирал тонкими ногами. Она протянула руку возлюбленному. Тот одним рывком, как пушинку, поднял ее в седло и усадил перед собой.Дебора блаженствовала, вновь оказавшись в его объятиях. Она была там, куда стремилось ее сердце.– Подождите! – крикнул Генри, – Каковы ваши планы? Граф вы или нет, но я не потерплю, если вы будете дурно с ней обращаться.– Через три дня она станет графиней, – ответил Тони. Пришпорив коня, он пустил его галопом. Оглянувшись, Дебора увидела, что Рейчел и Генри, взявшись за руки, смотрят им вслед.Что касается остальной аудитории, то жители деревни уже расходились по домам, торопясь поделиться с соседями и друзьями последними сплетнями.Дебора откинулась назад и прижалась к груди Тони.– Мы только что породили новый скандал, – заметила она.– Нет, любовь моя, – поправил он. – Мы только что стали легендой.Экипаж Тони поджидал их в нескольких милях дальше по дороге. Завидев Дебору, кучер приподнял шляпу:– Рад видеть вас снова, миссис Персиваль.– Благодарю вас. Я тоже очень рада, что вернулась, – призналась Дебора.Тони поспешно подсадил ее в экипаж.– В Гретну, Дэвис! И не останавливайтесь, пока мы не доберемся туда.– Будет исполнено, милорд.Не успела дверца захлопнуться, как Дэвис щелкнул кнутом, и кони сорвались с места. Тони привлек Дебору к себе.– Теперь ты моя.Она кивнула в ответ, стараясь не думать о леди Амелии и грядущем скандале.Но он легко прочел ее мысли.– Я откажусь от своего слова, Деб. Я возьму вину на себя и сделаю все, что в моих силах, чтобы леди Амелия никоим образом не пострадала. – Он поцеловал ей руку. – Мы должны рискнуть.Дебора оказалась достаточно эгоистичной, чтобы не возражать.Они быстро мчались вперед, меняя по пути лошадей и кучеров. Они не останавливались даже на ночлег и спали в экипаже. Если кому-то из них и приходила в голову мысль, что спешить теперь незачем, никто не высказал ее вслух. Он держал ее в своих объятиях, обещая, что в следующий раз они будут заниматься любовью уже в качестве мужа и жены.На следующий день к полудню они достигли границы.Рассказы, которые Дебора слышала о Гретне, шотландской деревушке, в которой английские пары могли обвенчаться безо всяких формальностей, оказались намного романтичнее действительности. По улицам не двигались свадебные кортежи, а люди, которых она видела, выглядели богобоязненными и добрыми христианами.Их кучер направил карету во двор кирпичной гостиницы, стены которой поросли мхом. Называлась она «Узы брака».– Ну что же, – заметил Тони, – название подходящее. Ты готова, любимая?Да, она была готова. Однако непременно должна была еще один, последний раз высказать вслух свои сомнения.– Я не могу не беспокоиться о леди Амелии. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала. – Я предложу Лонгесту любую реституцию, Возмещение убытков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32