Она молча глядела ему в глаза, словно говоря, что сожалеет о том, что все получилось именно так. Потом медленно кивнула в знак согласия.– Прости меня, – прошептал сэр Ричард.Ее улыбка была горькой и любящей одновременно.– Нет, это ты прости меня.Тони не желал смириться с тем, что ситуация вышла из-под контроля, из-под его контроля.– Никто из вас ничего мне не скажет. Вам нечего сказать мне такого, что я хотел бы услышать. Деб, мы уходим.Но она и не думала повиноваться. Вместо этого молодая женщина ответила:– Полагаю, милорд, вам о многом следует поговорить с сэром Ричардом. А мы с вашей матерью подождем в соседней комнате. – И она взяла Софию под руку.– Нет, это неразумно! – запротестовала леди Адамсон, но Дебора проявила железную волю и решимость.– Мы должны оставить их одних, – пробормотала она, увлекая пожилую женщину из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась за ними, и Тони понял, что возлюбленная недовольна им. Он разочаровал ее, но, к счастью, Деб умеет прощать.А он – нет.– Миссис Персиваль – мудрая женщина, – говорил между тем сэр Ричард. – Я могу понять, почему ты ею восхищаешься.– Ваше мнение не интересует меня ни в малейшей степени, – огрызнулся Тони и, словно ему опротивело дышать одним воздухом с генералом, быстро направился к двери.– Убегаешь, Бернелл?Тони замер на месте. Потом медленно обернулся.– Я никогда не убегаю. Однако ваше присутствие мне невыносимо.Сэр Ричард рассмеялся.– Очень хорошо. Мой сын не может быть трусом. Хотя твое неучтивое поведение не доставляет мне удовольствия. Здесь нечем гордиться.Сжав кулаки, Тони шагнул вперед.– Я не ваш сын.В глазах сэра Ричарда промелькнула торжествующая усмешка.– А чей же, по-твоему? Уэлборна Алдерси? Не смеши меня.Тони взглянул ему прямо в глаза.– Я сын Уэлборна. Или, быть может, кого-нибудь еще из любовников моей матери.Сэр Ричард не попался на эту удочку.– После того как мы с твоей матерью встретились, никого другого у нее не было, а встреча наша состоялась задолго до твоего рождения.Он обошел стол, и Тони пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться.– Давай взглянем на факты, хорошо? – предложил генерал Адамсон. – Уэлборн был среднего роста.– Моя мать высокая женщина.– И у тебя ее глаза.– Вы рассчитываете на мою благодарность за этот комплимент?– Нет, я ничего не рассчитываю получить от тебя, чему очень рад, откровенно говоря. Уэлборн был слабаком. В его крови жило болезненное пристрастие к пьянству и азартным играм. А у тебя его нет.– Откуда вы знаете? – с вызовом спросил Тони. Генерал вдруг стал очень серьезен.– Немного найдется такого, чего я не знал бы о тебе. Мне отказали в праве принимать участие в твоей жизни, но это не значит, что я опустил руки и сдался. Я знаю, что ты научился ездить верхом раньше, чем ходить. Я знаю, какие первые слова ты произнес. Я знаю, что ты ненавидишь кашу на завтрак, что в трехлетнем возрасте ты переболел оспой и что ты боялся подниматься наверх в одиночестве. Свою первую собаку ты назвал Дротиком и научил его ложиться по команде. Однажды в понедельник утром вы вдвоем отправились на охоту, пес случайно попал под копыта твоего пони и умер от ран. Целую неделю ты ничего не ел и с тех пор отказываешься завести другую собаку.– Откуда вам все это известно? – требовательно спросил Тони. Никто не знал о нем таких подробностей. Его родители были слишком заняты прожиганием собственной жизни в Лондоне.– Мисс Чалмерс – моя двоюродная сестра. Она вполне заменила тебе меня.Тони чувствовал себя так, словно воздух внезапно испарился у него из легких. Он задыхался. Марми была единственной, кому он доверял. Единственный человек, который всегда оставался рядом с ним…Он медленно опустился на стул, на котором прежде сидел сэр Ричард – нет, его отец. Его отец.Сэр Ричард был прав. У Тони очень мало общего с Уэлборном Алдерси, и по мере того как Тони взрослел, у него выработалось стойкое отвращение и даже презрение к Алдерси. Он ненавидел его впечатлительность, его истеричность, его эгоизм. И разве не старался он каленым железом выжечь в себе эти недостатки?– Почему мне никто и ничего не говорил? – Тони с трудом узнал собственный хриплый и измученный голос.Его отец выдвинул стул, который освободила София, и уселся напротив Тони.– Я очень хотел встретиться с тобой, особенно после смерти Алдерси, еще до моей женитьбы на Софии.Тони не мог заставить себя взглянуть ему в лицо.– Своего рода курьез, вы не находите? Знают все, кроме меня. А я? Я даже не тот, кем считал себя всю жизнь.– Ты – лорд Бернелл.– О нет. – Тони даже не старался скрыть разочарование, прозвучавшее в его тоне. – Я самозванец. Шут, которого вы посадили на место настоящего лорда Бернелла.Адамсон подался вперед.– Нет никакого настоящего лорда Бернелла. Уэлборн не мог иметь детей. Он слишком много пил, и у него слишком часто случались приступы черной меланхолии, когда он неделями не выходил из своей комнаты.Какое-то неясное воспоминание зашевелилось в душе Тони, что-то рвалось и грозило всплыть наружу… Вот он, совсем еще мальчишка, и его отец без предупреждения приезжает в родовое поместье Алдер-Хаус. Но он не спешит повидаться с Тони. Вместо этого он заперся в своей комнате. Однажды ночью отец вышел из особняка и принялся бродить вокруг, как слепой, натыкаясь на стены и ограду. Эти звуки разбудили Тони. Марми и Гиббоне быстро успокоили отца и отвели назад в его комнату. Той же ночью Тони слышал, как он плакал за закрытыми дверями своей спальни. Это был громкий, истеричный плач, который напугал малыша. На следующий день появилась мать и увезла отца в черной лакированной карете.– Уэлборн хотел наследника, – продолжал Адамсон. – Он разработал несколько совершенно диких планов, которые принялся претворять в жизнь. Здесь неподалеку живет один шарлатан, готовый продать кому угодно и что угодно, были бы деньги. Твоя мать была очень молода и наивна. Решение о браке твоих родителей было принято в год, когда София только-только закончила пансионат. Она даже не знала, как обращаться с мужчиной, которого ей навязали в мужья.– И решила попытать счастья с другими, – высказал жестокую догадку Тони.– Она растерялась.– Откуда мне знать, что я действительно ваш сын? – Теперь Тони уже не намеревался щадить себя.– Ты мой сын. – Сэр Ричард, опершись здоровой рукой о стол, подался вперед. – Твоя мать недолго плыла без руля и ветрил. Ад замужества мог сломить других женщин, но только не ее. Я встретил ее на летнем балу в Сассексе. Я до сих пор в мельчайших подробностях помню нашу первую встречу. Я приехал в Англию за новыми распоряжениями. Мне ненавистны были политические интриги Лондона, и я хотел как можно скорее вернуться к своим войскам, на поле боя. Однако у меня было прошение на имя Роджера Петри о получении формы и провианта для моих солдат. Он оказался настоящим скупердяем, этот негодяй, и меня приводила в бешенство мысль, что придется танцевать на задних лапках в его загородном поместье. Но там я встретил Софию. Она была с друзьями, и я влюбился в нее с первого взгляда. – Его пронзительный взгляд затуманился воспоминаниями. – Ты можешь понять, о чем я говорю, Бернелл? Вот только ты вполне доволен собой и даже счастлив, а в следующий миг над тобой словно раздается удар грома, и ты уже отчаянно нуждаешься в другом человеке. И то, что до этого ты почитал счастьем и довольством, оборачивается пугающей пустотой.Тони прекрасно понимал его. Разве не те же чувства испытывал он по отношению к Деб? Страсть к ней вспыхнула мгновенно и сильно, как степной пожар, поглотив его целиком.– С тех пор моя жизнь изменилась, – признался сэр Ричард. – Я предпочел бы отдать свое сердце свободной женщине. Увы, все получилось по-другому. – Генерал вновь погрузился в воспоминания. Но вот он тряхнул головой, возвращаясь к реальности. – Уэлборн узнал о нашей связи, как и о том, что этот роман не был похож на все прочие. Разумеется, моя профессия предполагает долгое отсутствие. И пока я не подал прошение об отставке, мы с Софией виделись очень редко. – Он в упор взглянул на Тони. – Я хотел иметь сына. Когда она забеременела, я умолял ее уйти ко мне, но она отказалась.– Почему?– Она думала о тебе. А что, если бы Уэлборн стал настаивать на разводе? Во что бы тогда превратилась твоя жизнь? Кроме того, Уэлборн хотел признать тебя своим сыном. Тщеславие требовало от него обзавестись наследником, родовое поместье приходило в упадок, денег больше не было. Признав моего ребенка своим отпрыском, он получал последний шанс возродить титул Бернеллов и спастись от окончательного разорения. – Сэр Ричард нахмурился. – Он был поразительным, невероятным человеком. То он буквально сходил с ума, а в следующую минуту с холодной ясностью просчитывал последствия своего поступка на десять ходов вперед. София согласилась на его требование, поскольку считала, что так будет лучше для тебя. В тот момент меня не было в стране, иначе я потребовал бы, чтобы она развелась с Алдерси.– Если бы это удалось, моя жизнь была бы совсем иной.– Да, – согласился сэр Ричард. – Я бы попросил отправить меня служить подальше от Англии. И наша с тобой жизнь пошла бы совсем другим путем. – Он побарабанил пальцами по столу – характерный жест, свойственный и Тони. – Горькая ирония заключается в том, что София пыталась уберечь тебя от скандала, а Уэлборн опозорил нас всех, вышибив себе мозги. И где? Прямо в этом особняке… Как будто не мог найти другого места. Он ведь знал заранее, что ты обнаружишь его тело, и принял все меры к тому, чтобы это пятно навсегда осталось на твоей совести. Впрочем, ты сам стал своим худшим врагом, Бернелл. Уж слишком ты был горд и неуступчив.– Вероятно, я унаследовал эти качества от своего отца, – сухо ответил Тони, чем заслужил от сэра Ричарда слабый намек на улыбку.– Наверное, ты прав.Однако что-то во всей этой истории беспокоило Тони, и он не мог не заметить с издевкой:– Вы рисуете мою мать совершенно в ином свете, чем я привык думать о ней. Ее вряд ли можно назвать заботливой и любящей.Адамсон подался вперед.– Святой Боже! Молодой человек, ты просто не понимаешь, насколько непредсказуемой личностью был Уэлборн. С того самого момента, как ты появился на свет, София сходила с ума от беспокойства за тебя. Она боялась, что он причинит тебе зло. Поэтому единственной целью ее жизни стало стремление держать его как можно дальше от тебя. Ты стал причиной и оправданием его невозможных выходок и капризов, и, можешь мне поверить, Уэлборн был способен на убийство. Когда он впадал в черную меланхолию, от него можно было ожидать чего угодно.– Но, в конце концов, он взял лишь собственную жизнь. Сэр Ричард отодвинулся от стола вместе со стулом, на котором сидел.– Да, и слава Богу.Тони не разделял его мнения. После самоубийства его жизнь тоже пошла прахом.– А почему вы не рассказали мне эту историю раньше?Сэр Ричард помолчал. Потер руки, положил их перед собой на стол. Тони ждал. И вот отец поднял голову и взглянул сыну прямо в глаза.– Обо всем, что происходит, мы узнавали от моей сестры Бет. Мы фактически зависели от нее. После самоубийства мы с Софией хотели сделать так, чтобы правда стала известна, но Уэлборн полностью разорился, фамильное поместье пришло в упадок, и парламент затеял неофициальное расследование из-за просочившихся слухов и сплетен. Кроме того, ты сам был не готов услышать то, что мы могли бы рассказать. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как только ждать и надеяться. Шли годы, вы с матерью все более отдалялись друг от друга. Мы хотели стать частью твоей жизни. Роль, которую вынуждена была играть твоя мать, причиняла ей большие страдания. Она умоляет тебя о прощении. Она хочет, чтобы сын вернулся к ней. Но с тобой нелегко иметь дело. Ты жестокий человек, Бернелл.– Нет, всего лишь гордый.Его отец улыбнулся и склонил голову в знак согласия.– Это наша семейная черта.Тони не знал, что на это ответить. И спросил:– Почему вы мне все это рассказываете именно сейчас? Разве мы не можем и дальше жить так, как раньше?– Потому что мы хотим принимать большее участие в твоей жизни. Мы хотим иметь возможность нянчить своих внуков. Бет написала нам о том, как ты познакомился с миссис Персиваль. Она подумала, что после того как ты встретил женщину, которая тебе действительно небезразлична, ты сможешь лучше понять нас и мотивы наших поступков. Марми так подумала? Встав со стула, Тони прошелся по комнате, обдумывая услышанное. Марми оказалась права. Деб ухитрилась пробить брешь в стене, которую он возвел вокруг себя. Еще месяц назад он ни за что не остался бы наедине со своим отцом, не говоря уже о том, чтобы выслушать его историю.– Я понимаю, что на твою голову обрушилось слишком многое. Тебе надо хорошенько обо всем поразмыслить и решить, как жить дальше, – сказал сэр Ричард. – Я старался изложить все новости так, чтобы они не стали для тебя шоком, как-то подготовить тебя к тому, что предстояло услышать. Но теперь я вижу, что у меня ничего не получилось.Тони кивнул. Голова его все еще была занята хитросплетением интриг и неожиданных поворотов, которыми изобиловала его жизнь и жизнь его родителей.– Что будет теперь? – задал он, наконец, самый главный вопрос. – Как мы будем жить дальше?Его отец встал из-за стола.– Полагаю, будет лучше, если мы сохраним истину о твоих родителях в тайне. Пусть все останется между нами. Я готов стать твоим приемным отцом, а всему остальному миру решительно незачем знать, что к чему.Жизнь совершила неожиданный и очень опасный поворот, и Тони пришлось взглянуть в лицо своим самым потаенным страхам.– Я самозванец. Ничтожество. Титул мне не принадлежит.– Нет, ты ошибаешься. И Уэлборн, и парламент думали иначе.– Парламент не участвовал в обмане.Его отец лишь нетерпеливо фыркнул в ответ.– Хочешь знать правду? Она заключается в том, что ты спас этот титул и поместье. У тебя теперь на него больше прав, чем у Уэлборна.– Я ему не родня по крови.– Никто и никогда не упрекнет тебя в этом. – Сэр Ричард сделал шаг вперед. – Твое обладание этим титулом – установленный и признанный факт. Кроме того, ты оставил свой след в этом мире. Ты заслужил уважение. Закон о сельском хозяйстве, поданный на рассмотрение в Палату лордов, без тебя не имел бы ни малейших шансов на успех. Кроме того, всем известно, что это ты протолкнул его через Палату общин. Более никому не под силу было совершить этот подвиг. Тебя уважают. Будь это не так, Лонгест никогда бы не предложил тебе руку своей дочери.Тони криво улыбнулся.– А есть ли хоть что-нибудь, чего вы не знаете?– О тебе? Совсем немного. – Генерал подошел ближе и осторожно положил руку на плечо Тони. Первым побуждением молодого графа было отпрянуть, прошлое все еще держало его в плену.Он заставил себя не вздрогнуть от неожиданности и остаться на месте. И постепенно понял, что рука отца на плече не угнетает его, а ободряет и успокаивает.– Ты мой сын, – негромко произнес сэр Ричард. – И я горжусь тобой. Мне более не о чем просить судьбу.– Но это должно остаться нашей тайной.Черты лица генерала заострились, стали жестче.– Да. Но мне плевать на то, что думает мир, пока ты знаешь, что ты – мой сын.Тони не помнил, кто сделал первое движение, его отец или он сам, но внезапно они крепко обнялись, как умеют обниматься только мужчины.– И что мы теперь будем делать? – ни к кому конкретно не обращаясь, вслух поинтересовался он.– То, что делали до сих пор, – ответил его отец. – Двигаться вперед, осторожно и не спеша. И теперь, когда мы перешли Рубикон, все будет хорошо.Гиббоне помог Деборе отвести Софию в уютную уединенную гостиную, в которой они сидели несколькими часами ранее. Он вызвал служанку Софии, пожилую особу, буквально излучавшую ауру спокойствия и надежности. Бросив один-единственный взгляд на побледневшее лицо своей госпожи, она усадила ее на диван и приготовила бренди и ром.Затем она бросила взгляд на Дебору.– Может быть, и вы выпьете капельку, миссис Персиваль? Это мое собственное средство для успокоения нервов. Я давно готовилась к тому, что когда-нибудь такой момент непременно настанет. Мы все знали, что рано или поздно, но это случится.Дебора собралась было ответить отказом, но тут в их разговор вмешалась София:– Хорошо, Алиса, приготовьте ваше чудодейственное снадобье и для нее. Полагаю, нам обеим не помешает немного подкрепиться. – Словно бы извиняясь, она пояснила: – Я пока даже боюсь предположить, чем закончится сегодняшний вечер.Алиса протянула Деборе щедро разбавленный медом напиток, который и в самом деле оказался весьма укрепляющим и тонизирующим. Молодая женщина украдкой взглянула на Софию. Лицо матери Тони постепенно обретало нормальный цвет. Однако она по-прежнему выглядела взвинченной и напряженной.– Благодарю вас, можете быть свободны, – усталым голосом негромко произнесла София.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32