Он спешился у самого крыльца и бросился вверх по крутым многочисленным ступеням. В другое время мистер Дэмпси вспомнил бы о своем возрасте и солидном духовном сане, но сейчас он ни о чем не мог думать. Достигнув наконец огромных двустворчатых дверей, он принялся колотить в них и стучал до тех пор, пока створки не распахнулись и в темном проеме не возникла заспанная физиономия Гарольда Белоуза.При виде священника, который ломится в замок в столь ранний час, на лице лакея отразилось безмерное удивление. Но Дэмпси быстро сказал:– Я должен немедленно поговорить с герцогом, Белоуз.И слуга, мгновенно приняв подобающе невозмутимый вид, кивнул:– Конечно, мистер Дэмпси. Проходите. Его милость еще не встали. Я скажу мистеру Нордсторму, что вы желаете увидеть его сразу же, как только его милость проснется. Будьте добры подождать в утренней гостиной.– Бериник еще спит?– Да, сэр. Осмелюсь заметить, это неудивительно: сейчас только четверть седьмого.– Конечно-конечно, я и забыл... Но я не стану дожидаться в гостиной, Белоуз. И не трудитесь беспокоить камердинера герцога. Я пройду в спальню и сам разбужу Бериника.– Вы собираетесь будить его милость? – Лакей с тревогой уставился на пастора.– Конечно. Покажите мне, где его спальня.– Но... но мистер Дэмпси...– Я понимаю, что он вряд ли проснется в добром расположении духа... – заверил растерянного слугу его преподобие, – но мне нужно поговорить с ним и непременно с глазу на глаз. Так будет лучше для всех.Гарольд Белоуз находился в услужении в Блэккасле уже более тридцати лет и прошел путь от мальчика на побегушках до старшего лакея. Он служил еще отцу нынешнего герцога. И ведь это именно он, Белоуз, познакомил преподобного Дэмпси и вдовствующую герцогиню, когда пастор забрел на земли замка в поисках своего старого охотничьего пса. В этих стенах чего только не случалось, даже убийства. Он разоблачал одни заговоры и плел другие. Но сердце Белоуза всегда принадлежало Торнам из Блэккасла, и не было слуги вернее его. И вот теперь он вел мистера Дэмпси по бесконечным коридорам, и шаги его все замедлялись и замедлялись, и, наконец, не выдержав, он позволил себе спросить:– Он не натворил ничего... неподобающего, наш герцог?– Не знаю, Гарольд, – честно ответил пастор. – Я ведь могу и ошибаться в своих подозрениях.Белоуз собрался с духом и задал следующий вопрос:– Надеюсь, мистер Дэмпси, вы не попытаетесь застрелить его.– Да Бог с вами, Гарольд! Я ведь священник, божий человек.– Помнится, вы не сильно беспокоились об этом, когда собирались застрелить мистера Херли...– Я все равно бы не попал, Гарольд. Так и не научился толком обращаться с оружием. Правда, кулак у меня по-прежнему тяжелый... Кроме того, с тех пор прошло добрых десять лет. Я стал старше и теперь сначала думаю, а потом делаю, а не наоборот. И вообще – я же отчим герцога! С чего вы взяли, что я могу причинить ему вред?– Ну, вы сказали, что хотите повидать его наедине, да и вид у вас какой-то странный. Будто вы не в себе.– Да, но это не потому, что он что-то натворил, а совсем наоборот – если он натворил... Ох! Короче, я хочу предупредить его... о возможных грядущих неприятностях. Ибо кто предупрежден, тот вооружен.– Тогда совсем другое дело, сэр, – отозвался Белоуз, вздохнув с явным облегчением.Они прошли еще один полутемный коридор, поднялись по крутой короткой лесенке и остановились у двери.Лакей постучал раз, потом другой и уже поднял кулак, чтобы постучать третий, но священник перехватил его руку и сказал:– Вряд ли он услышит, если спит так крепко. Лучше я просто войду и разбужу его.– Смотрите, он вас достанет прямым в челюсть, прежде чем разберется, кто перед ним, – предостерег Белоуэ. – Даже его камердинер, мистер Нордсторм, не осмелится приблизиться к его милости, пока тот окончательно не проснется.– Как же он его будит?– А он не будит. Просто ждет, пока герцог проснется и позовет.Ханна спрыгнула с кровати, завернулась в халат и сунула ножки в комнатные туфли. Выскользнув за дверь спальни, она замерла, прислушиваясь. Раздался глухой удар, потом рычание. Звуки доносились из коридора, где располагалась спальня Уилла. Вот опять – слова разобрать было невозможно, но кто-то явно поминал всуе имя Божие. Девушка вернулась в спальню, схватила со стола тяжелый серебряный подсвечник и решительно направилась туда, откуда доносились голоса. Не может быть, чтобы кто-то пробрался в дом и напал на брата, успокаивала она себя, стараясь ступать бесшумно... Должно быть, Уиллу приснился дурной сон.Выглянув из-за поворота, Ханна увидела распахнутую дверь спальни. Значит, на Уилла действительно напали. И негодяй еще там – ведь она никого не встретила по пути. Быстро пробежав по коридору, она прижалась к косяку, обеими руками сжала подсвечник, подняла над головой и заглянула в спальню. Прямо перед ней, спиной к двери, широко расставив ноги, стоял высокий, широкоплечий человек и что-то говорил. Уилл лежал на полу. Ханна сделала два быстрых шага вперед и уже собралась опустить подсвечник на голову врагу, когда Уилл закричал:– Нет, Ханна! Не надо!– Ханна? – Преподобный Дэмпси, потирая нывшую от удара челюсть, обернулся и едва успел отскочить в сторону. – Это же я, Ричард!– Я опустила его раньше, чем узнала вас, – испуганно пробормотала Ханна. – Вы не ранены? Я промахнулась?– Если бы ты попала в цель, он уже лежал бы на полу хладным трупом, – не без злорадства произнес Уилл.– Я слышала звук удара... и рычание... и голоса! – виновато сказала Ханна.– Я заехал пастору в челюсть – это и был звук удара! – ухмыльнулся Бериник. – А он рычал и ругался... Кстати, Дэмпси, какого черта вас принесло с утра пораньше в мою спальню? Я спал, и, должен сказать, вам повезло, что вы отделались только ударом в челюсть.Преподобный Дэмпси улыбнулся, а герцог нахмурился.– На вашем месте я бы не усмехался, – пробормотал он. – Разве что вы решили получить еще разок, для симметрии?– Неужели Уильям вас ударил? – с негодованием спросила Ханна, отставив подсвечник в сторону. – Как ты мог, Уилл! Ричард, с вами все в порядке? Ах, конечно же, нет! Почему вы улыбаетесь, как лунатик? Сядьте сюда, в кресло, я принесу вам воды.– Мне здорово повезло, что вы промахнулись, Ханна, – все еще улыбаясь, сказал священник.– Уилл, взгляни, что ты наделал! – Девушка торопливо наливала воду из большого кувшина, грозно посматривая на брата. – Он, должно быть, повредился умом!– Да ничего подобного! – с негодованием возразил мистер Дэмпси. – Вы считаете меня уже немощным стариком, не способным выдержать какой-то там удар в челюсть?– Но вы так странно улыбаетесь, – неуверенно протянула Ханна. – И я слышала, как вы хихикали.– Это из-за случившегося.– Конечно... Ведь Уилл вас ударил и...– Да нет же! – Дэмпси отпил воды и продолжал: – Просто ваш братец выскочил из кровати и так торопился угостить меня хорошим ударом, что не удержался и плюхнулся на пол. Забавное было зрелище.– Знаете, Дэмпси, вы большой чудак, – заявил Бериник, стараясь сохранять достоинство, насколько это было возможно в ночной сорочке и с растрепанными волосами. – Вас забавляют такие странные вещи... Ну, раз уже вы разбудили меня, говорите, зачем пришли!Дэмпси вдруг почувствовал укол совести и отвел глаза. Герцог, несмотря на прямую спину и высокомерный вид, выглядел как мальчишка... Да еще эта повязка.– Неужели вы не снимаете повязку, даже когда спите? – спросил священник.– Вы пришли проверить, сплю ли я в повязке?– Нет, конечно! Но я не мог не спросить...– Я к ней привык. Ношу и днем и ночью еще со школьных времен. После того как пару раз проснулся в окружении любопытных, которые таращились на меня, словно на урода или чудовище. Итак, слушаю вас.– Я счел нужным предупредить. – Дэмпси пришел в замешательство и вновь отпил воды.– Предупредить? – переспросил герцог. – О чем же?Пастор бросил нерешительный взгляд в сторону Ханны, но девушка быстро сказала:– И не надейтесь, я ни за что не уйду. Если у Уилла такие неприятности, что вы примчались ни свет ни заря, я должна быть рядом с братом!– Да нет же, леди Ханна, ничего ужасного не произошло. – Дэмпси допил воду и аккуратно поставил стакан на столик. – Просто это очень личный момент.– Да? И насколько личный? – Ханна скрестила руки на груди и недоверчиво выгнула бровь.– Э-э, очень личный. Сегодня утром меня поднял с постели Лэнгтон, чтобы рассказать, что вчера вечером некий джентльмен прибыл в Баррен-Уичи. Высокий, худой, он прибыл на дилижансе и... и привез для вас, Бериник... особую посылку.Герцог в недоумении вскинул брови. Дэмпси со вздохом продолжал:– Высокий, худой господин, одетый во все черное... Лэнгтон сказал, он похож на священника. И он намеревается доставить вам... эту посылку... рано утром. Лэнгтон счел, что вас следует известить заранее, и я с ним согласился. Вам это о чем-то говорит, Бериник?– Ах он негодяй! Черт бы его побрал! – воскликнул герцог.– Так вы знали... – протянул пастор. – И ожидали его.– Нет, я его не ждал! Я велел ему держать... посылку в Лондоне, до тех пор пока не решу, что с ней делать.– Послушайте, может быть, вы перестанете играть в эту глупую игру? – возмущенно воскликнула Ханна. – Ведь если этот господин приедет сегодня, я все равно узнаю, о чем речь.– Я не могу вам сказать, – ответил пастор. – Это касается только вашего брата.– Речь идет о ребенке, – мрачно произнес герцог. – Этого господина в черном зовут Шаттлфилд, и он везет мне ребенка.– Ребенка? Но... Уилл! Твоего ребенка?– Да нет же! Еще чего!– Слава Богу! Я-то было подумал, что он ваш, – сказал преподобный Дэмпси. – Полагаю, Харви Лэнгтон тоже так подумал.– А вы не сообщили о нем моей матери, Дэмпси?– Нет... Думаю, она еще спит.– Это хорошо, потому что я не хочу выслушивать ее советы... или твои, Ханна. Это мое личное дело.– Ах, так вот что за секрет ты не захотел мне раскрыть, когда проиграл желание! И ты собирался обсудить его с Мартином Гейзенби.– Я так и сделал, только пользы от этого никакой. Он сказал, что не стоит привозить ребенка в Блэккасл, но теперь уже ничего не поделаешь – утром Шаттлфилд привезет его, хочу я того или нет.– Ну, можно перехватить экипаж по дороге и отправить этого типа с ребенком в какое-нибудь другое место.– Какой смысл? Если хоть один человек в Баррен-Уичи услышал, что Шаттлфилд везет мне ребенка, к обеду об этом будет знать вся деревня. Вот проклятие! А главное – все подумают, что это мой ребенок, а?– Ну, – пробормотал Дэмпси. – Согласитесь, Бериник, ведь это вполне логично. Что еще можно подумать?Сильвердейл сидел в «Хромом псе» над тарелкой, где остывал завтрак, но мысли его были далеко. Он раздумывал о том, как вести себя с леди Ханной. «Я почти добился своего, – огорченно сказал он себе, – и все потерял. И почему? Ну почему вдруг я повел себя как последний болван? Как могло мне прийти в голову обойтись с сестрой герцога Бериника словно с какой-нибудь маленькой глупой горничной? Зачем я заманил ее тогда в сад и пытался соблазнить? Она хоть и сказала вчера, что прощает меня, но я-то понимаю, что это пустые слова. Теперь придется приложить вдвое больше усилий, чтобы вновь завоевать ее расположение. Нежных слов и проникновенных взглядов явно недостаточно. Я должен доказать на деле, что люблю ее, а главное – что достоин взаимности».– Сильвердейл?– Да? А, это вы, Камбертон.– Вы были так погружены в свои мысли, что я не сразу решился побеспокоить вас, – вежливо сказал невысокий и плотный молодой человек. – Вы приехали на аукцион?– Ни в коем случае! Даже слышать не хочу про эту чертову лошадь. Присядьте, Камбертон, давайте побеседуем, я не могу больше оставаться наедине со своими мыслями.– С удовольствием. – Молодой человек улыбнулся, и на его пухлых щеках образовались забавные ямочки. Он сел за стол напротив Сильвердеила и с важным видом произнес: – Мой брат как-то сказал, что слишком интенсивный мыслительный процесс может пагубно отразиться на репутации джентльмена. Вы начинаете придумывать всякие сложности и в результате попадаете в неприятные ситуации. Человек должен следовать своим естественным наклонностям... Вот преступникам приходится много думать, полагаю. Чтобы не попасться, надо просчитывать каждый шаг.– Вы не похожи на человека с преступными наклонностями, Камбертон, – с легкой улыбкой отозвался Сильвердейл.– Ну и слава Богу. – Камбертон с благодарностью принял свой завтрак из рук служанки. – Сейчас для меня это особенно важно. Вы, вероятно, слышали, что здесь недавно произошло убийство?– Слышал.– Говорят, убитая была в услужении в Блэккасле, и теперь Бериник жаждет мщения. Будь я злодеем, умер бы от одной мысли, что могу оказаться в руках этого чудовища.– Вы бы дрожали как осиновый лист, Камбертон?– Да. И молил Бога о том, чтобы ветер подхватил меня и унес как можно дальше...Сильвердейл рассмеялся, а толстячок продолжал сплетничать, с удовольствием поедая свой завтрак.– И вот что странно, Сильвердейл. Все считают Бериника чудовищем, но кто-то назначил его опекуном над ребенком.– Что вы говорите? – В глазах лорда Сильвердеила вспыхнул интерес. – Опекуном? А чей ребенок?– К сожалению, не знаю. Я спросил, но этот господин – Шаттлфилд, кажется, – не пожелал мне этого сказать. Сообщил лишь, что он из адвокатской фирмы, которая занимается делами герцога... Мы встретились вчера вечером и перекинулись буквально парой слов. Странно, что кто-то решился доверить жизнь и состояние мальчика такому опасному безумцу, как Бериник.– Если только герцог действительно его опекун, – пробормотал Сильвердейл, строя всевозможные планы, как извлечь выгоду из сложившейся ситуации.– А как же иначе? – удивился Камбертон. – Зачем бы адвокату понадобилось везти мальчишку из Лондона в Шропшир?– А как он выглядит?– Ну, такой высокий, около шести футов роста... располагающая внешность, приятное лицо...– Мальчик?– Да нет же, адвокат.– А я спрашиваю о мальчике.– Ну не то чтобы я так уж его разглядывал... Не на что там особо смотреть. Темные кудри, черные глаза. Тощий.– А волосы и глаза такие же черные, как у Бериника?– Да, может быть. А что?– Да ничего... А вам не пришло в голову, Камбертон, что это может быть ребенок герцога?– В каком смысле?– Ну, его сын!– Да что вы! Это невозможно! Ведь Бериник не женат. Женщин бросает в дрожь от одного его вида. Мои сестры боятся его до ужаса.– Камбертон, очнитесь. Мужчина может обзавестись ребенком и не будучи женатым.– Полная ерунда!– Но почему же?– Да потому что не найдется женщины, которая согласилась бы продаться этому чудовищу!Делафорд Шаттлфилд выпрыгнул из легкого двухместного экипажа, который пару часов назад арендовал в гостинице. Хозяин, принимая деньги, не единожды упомянул о том, что лошадь смирная, повозка надежная. На лошадь жаловаться было грех, а вот повозка... Шаттлфилд осмотрел правое колесо и убедился, что оно может отвалиться в любую минуту.– И тогда последствия будут просто катастрофическими, – бормотал себе под нос достойный поверенный, обходя двуколку и подозрительно приглядываясь ко второму колесу. Но с ним все было в полном порядке. – Если бы я хоть что-нибудь в этом смыслил... – сказал он, обойдя экипаж и печально уставившись на перекошенное колесо.– А что понимать-то? – спросил голос из экипажа. – Оно вот-вот отвалится.– Должно быть, его надо как-то укрепить, – задумчиво произнес адвокат.– Я мог бы помочь, – с энтузиазмом предложил тот же голос.– Это было бы очень кстати, если бы я знал, как это делается, Джордж...– Там должны быть такие штучки, которые прикрепляют колесо к оси и удерживают на месте.– Правда? А как они выглядят?– Не знаю...– И я не знаю, – вздохнул адвокат. Он нервно подергал себя за ухо, напрасно надеясь, что это поможет появлению плодотворных мыслей, и вновь принялся жаловаться на судьбу. – Я родился и вырос в Лондоне, мой мальчик, и никогда не сталкивался с такими проблемами. Как-то всегда получалось, что если мне был нужен экипаж – я просто подзывал кеб, платил и ехал в нужную сторону.– И вы никогда прежде не бывали в деревне? – с удивлением спросил мальчик, высунувшийся из двуколки.– Никогда! Честно, я бы и в этот раз не поехал, но мне необходимо было доставить тебя Беринику. Я обещал ему присматривать за тобой, но потом возникла эта тяжба из-за завещания мистера Кэмбриджа Уиттендела, и у меня совершенно не оставалось ни времени, ни сил. Я целыми днями пропадал в коллегии, а ты сидел дома один.– Да, – вздохнул в ответ мальчик.– Я бы отослал тебя в школу, Джордж, но, не будучи твоим официальным опекуном, не имею на это права.– Мой опекун – лорд Бериник?– Ты не должен называть его лордом, Джордж! Он герцог, и к нему следует обращаться «ваша милость».– Вы уверены?– Ну да. – Шаттлфилд оставил в покое ухо и принялся чесать в затылке, по-прежнему не сводя печального взора с не оправдавшего доверия колеса. – Совершенно уверен.– А по мне так чудно, – засмеялся мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27