– Лорд Сильвердейл все еще надоедает леди Ханне, – заметила миссис Тофер.– Вы так думаете? – задумчиво спросил Мэллори.– Конечно! Посмотрите на нее!– Именно это я и делаю, кузина Эмили, и я прекрасно вижу, что она позволяет лорду Сильвердейлу держать ее ладони в своих – должно быть, он не так уж ей неприятен.– Она просто не хочет устраивать сцену прилюдно, – решительно заявила миссис Тофер. – Уж я-то прекрасно знаю, что если бы не светские условности, наша Ханна с удовольствием съездила бы этому господину кулаком по носу! О! – Жена сквайра спохватилась и прижала ладонь к губам. – Я не хотела сказать, что она на это способна, а просто... просто... Ох!– Как интересно! – протянул маркиз, едва сдерживая смех. – Должно быть, у них с братом много общего. Бериник сломал мне нос одним ударом. Нет-нет, не надо ничего отрицать, кузина Эмили. Знаете, мне нравится, что есть на свете девушка, которая знает, как обойтись с надоевшим кавалером. Думаю, мне действительно стоит присоединиться к ним. Прийти на помощь Сильвердейлу, так сказать, пока его нос еще цел. А как по-вашему, мне ничто в этом случае не грозит?– Ну что вы!– Тогда прошу меня простить, – пробормотал Мэллори, поднялся с кресла и решительно направился к Ханне и Сильвердейлу.Поистине необыкновенная девушка. Он сразу это понял. Но как избавить ее от авансов Слая?– Ну наконец-то, – прошептал Гейзенбн на ушко жене, – твоя мама сказала что-то дельное, и Мэл направился к леди Ханне. Я уж думал, мы проведем остаток вечера, наблюдая, как этот ловелас пытается ее обольстить.– Обольстить? – удивленно переспросила Энн, поправляя выбившийся из прически локон.– Ты разве не замечала? Все женщины об этом говорят. Перед очарованием его голубых глаз ни одна не может устоять.– Ни одна?– Ни одна из тех, кого я знаю.– Мартин, ты ездил в Лондон один-единственный раз. А лорд Сильвердейл годами вращается в свете. Наверняка нашлись женщины, которые не поддались его очарованию. Но об этом он, разумеется, старается не вспоминать.– Надеюсь, Ханна не клюнет на его приманку, – задумчиво произнес Мартин. – Знаешь, дорогая, они с Малом чудесная пара. Пока тебе не пришла в голову замечательная мысль познакомить их, я представить себе не мог, что кто-то подойдет Мэллори.– Но почему? Ведь когда-нибудь он все равно женится.– Ты так думаешь? Сам-то он как раз уверен в обратном. Особенно после того, как стало понятно, что его братья Гарри и Джеймс вполне могут позаботиться о продолжении рода и будет кому передать титул.– Люди женятся не только для того, чтобы передать титул!– Теперь я это понимаю, милая. Но Мэлу с юности внушили эту мысль. И вообще, он предпочитает лошадей. А женщинами никогда не увлекался, считая их глупыми и слабыми созданиями.– Это не так!– Я знаю, милая, знаю. И он с готовностью признал, что ты совершенно особенная, исключение из правил. Вспомни – ты ведь встречала в обществе его мать и сестер. И если бы тебя окружали подобные им особы, чтобы ты думала о женщинах?– То же, что и Мэллори, – со вздохом ответила Энн. – Но ведь Ханна не похожа на его сестер.– Надеюсь, что не похожа. Ты знаешь ее лучше, чем я. И я искренне надеюсь, что Мэл найдет женщину, которую полюбит по-настоящему. Потому что... потому что лучше этого нет ничего на свете, Энни!.. Только как же он сможет узнать леди Ханну ближе, если лорд Сильвердейл все время рядом и целиком завладел ее вниманием?– Для этого есть мы, Мартин. Ты, я, мама и папа. И мы просто обязаны ему помочь!– Ты заметил? – спросил герцога лейтенант Эллиот, тайком наблюдая за Мэлом, направлявшимся к леди Ханне.– Нет, – ответил Бериник. – Я разговаривал со сквайром. Ты уверен?– Абсолютно, – коротко кивнул лейтенант. – У него задрожали руки, словно он припадочный. Ему даже пришлось поставить бокал и прижать ладонь к столу.– И это случилось, когда мы начали обсуждать убийство Мэг?– Да, он был вне себя от волнения.– Может, он знал какую-нибудь девушку, погибшую такой же ужасной смертью.– А может, это он и убил ее?– Нет.– Ты не можешь быть в этом уверен, Бериник?– После того как Ханна и Дейви Ланкастер проводили его до Тофер-Хауса, он не выходил до следующего дня. Энн заверила Ханну, что знает это наверняка.– Но он мог приказать убить ее кому-то из своих слуг.– С таким же успехом, Эллиот, можно сказать, что бедная девочка влюбилась и следовала за тобой в обозе с одного поля битвы на другое, пока не надоела бравому драгуну. И ты убил ее. А потом явился сюда и сказал, что находился ночью в дороге.Наступило молчание. Герцог опустил голову и провел ладонью по волосам, взъерошив их.– Я не должен был этого говорить, Джозия. Я знаю тебя с детства. Вы с братом всегда были достойными людьми.– С чего ты взял? Решил так потому, что мы были не против подраться на твоей стороне, когда начинался спор, настоящий ты циклоп или нет?– Именно так.– Ты не прав. Воспоминаний детства недостаточно, чтобы снять с меня подозрения. Я, знаешь ли, повзрослел. Война сильно меня изменила. И никто не сможет подтвердить, что я провел ночь в дороге.– Никто?– Ну разве что тебе удастся разговорить мою лошадь.– Я не хочу даже думать об этом!– Не сможешь не думать.– Ханна тебя любит.– Возможно, вскоре она полюбит кого-нибудь по-настоящему, – кивком головы Эллиот указал на Ханну. Она едва сдерживала смех, слушая стоявшего перед ней лорда Мэллори, а Сильвердейл, по-прежнему сидевший у ног девушки, укоризненно качал головой. – Смотри, Мэллори рассмешил ее, а Сильвердейл злится.– Это урок? – печально спросил герцог. – Но в чем смысл?– Сейчас объясню, мой мальчик. Зло можно скрывать под личиной добродетели и прослыть достойным членом общества, способным вызвать у женщины самое высокое чувство. Странно, Бериник, что ты не знаешь таких простых вещей. Взять, к примеру, тебя. Внешность не является отражением души.– Что же мне делать? Подозревать всех и каждого? Тебя, Мэллори, Тофера, Мартина – всех, кто приехал на аукцион?– Пока нет доказательств невиновности человека, его можно подозревать. Но позволь заметить: ни у меня, ни у сквайра при упоминании о смерти Мэг не задрожали руки. А у лорда Мэллори... Глава 5 Ханна сидела на широком подоконнике, поджав под себя ноги, и смотрела в окно на залитую призрачным лунным светом лужайку. Лабиринт выглядел еще загадочнее, чем обычно. Кусты падуба, боярышника и шиповника приняли самые причудливые очертания. Ханна помнила каждый куст с детства. Когда-то их посадила одна из ее прабабушек, и девушка не представляла сада без их буйной пышности, аромата и колючек. Окутанные тенью, кусты то двигались, словно очнувшиеся от сна тролли, то превращались в темный фон для загадочных огоньков, которые, по поверью, держали в своих маленьких ручках лесные феи.С западной стороны парк был отделен от невозделанной части равнины старой каменной стеной. Сейчас она казалась девушке границей мира – все остальное тонуло в темноте.Но Ханну не пугали ночь и тени. Она с улыбкой вспоминала сегодняшний ужин.– Подумать только! Я и представить не могла, что когда-нибудь услышу такой комплимент. Он сказал, что мои глаза напоминают ему глаза его любимой лошади, без которой он скучает! Столь необычное сравнение мне даже понравилось... тем более что оно повергло лорда Сильвердейла в благословенное молчание. Безусловно, маркиз пытался быть галантным... Но зачем ему пытаться? Он светский человек, хорош собой, богат... Он может позволить себе выбирать, и любая девица на выданье будет счастлива принять его предложение.Улыбаясь, Ханна вспомнила, как темно-зеленые глаза Мэллори лучились смехом, и решила, что это был не просто забавный комплимент: он хотел спасти ее от навязчивости лорда Сильвердейла. Но как же маркиз догадался, что ее терпение подходит к концу? А! Должно быть, миссис Тофер намекнула ему. Она могла заметить, что лорд Сильвердейл держит ее за руки, и счесть это непростительной вольностью. Собственно, это и была вольность. Этот тип полагает, что он неотразим. Гордится своими прекрасными глазами, красивым лицом, завитыми волосами и совершенным телом. И этот глупец уверен, что любая женщина упадет к его ногам, как только он пустит в ход свое очарование.Ханна откинулась на подушки. «Слава Богу, маркиза трудно назвать совершенством. Он вполне нормальный человек. Ему и в голову не придет превратить свои красивые зеленые глаза в орудие обольщения. У него высокий лоб, и мне нравятся его волосы – в тени они кажутся темными, а на солнце вдруг вспыхивают каштановые и золотистые пряди... Но вот подбородок – слишком упрямый... И этот сломанный нос, который не уродует его, но все же привлекает внимание.М-м, сегодня вечером я еле-еле удержалась от искушения вплотную заняться носом лорда Сильвердейла. Думаю, небольшое кровопускание пошло бы ему на пользу. О, если бы та дурацкая сцена произошла не в городе, а здесь, в Блэккасле. Я не колебалась бы ни секунды и постаралась ударить покрепче. Но Лондон всегда действует на меня угнетающе. Кроме того, от лорда Сильвердейла не так-то легко отделаться, и вполне вероятно, у меня еще появится шанс стать первой дамой, которая таким образом ответит на неугодные ей ухаживания. А может быть, и не первой».
Мэллори мерил шагами спальню. Ночная сорочка при каждом повороте разлеталась. Мягкие кожаные туфли, сделанные на заказ у лучшего сапожника графства Йорк по собственному эскизу маркиза, шлепали по полу. Потом – тише – по ковру. Потом опять – по полу. Мэл погрузился в раздумья, ничего не замечая вокруг, и при очередном повороте больно ударился коленом о сундук.Вскрикнув, маркиз принялся тереть ушибленную ногу. Прихрамывая, он пошел к кровати и уселся на высокую перину, свесив ноги и покачивая туфли на кончиках пальцев.– Вряд ли она считает Сильвердейла привлекательным. Слишком умна для этого. К тому же обладает чувством юмора. И если она позволила ему ухаживать, то... ну, может, это была шутка с ее стороны. Я просто уверен, что сна видит этого красавца насквозь, и никакие ловушки ей не грозят! Тогда какого черта я мучаюсь?Но он уже знал ответ. Это так глупо – влюбиться. Словно он зеленый юнец, неопытный мальчишка! Сколько раз, глядя на друзей, больных этим недугом, он смеялся над ними! Сколько раз, глядя на счастливого в своем помешательстве Гейзенби, говорил себе: ничего подобного с ним никогда не случится! И вот хладнокровный и невозмутимый маркиз Мэллори сидит в доме сквайра Тофера в Шропшире – глушь какая! – и думает только о ней и сердце его болит, а внутри такое странное ощущение – и он сам не знает, хочется ему плакать или смеяться.Мэллори нахмурился, закусил губу и, упав спиной на перину, уставился на пухлощеких ангелочков, беззаботно резвившихся на расписном потолке.Вдруг ему показалось, будто один купидон, с темными вьющимися волосами, удивительно похож на леди Ханну. Мэл поморгал в надежде прогнать наваждение, но ангелочек не менял своего облика.– Черт знает что, – проворчал Мэллори. – Куда ни посмотрю, везде она.Но ужаснее всего то, что он счастлив видеть ее лицо везде, куда бы ни упал взгляд.«Я хочу смотреть в эти темные, сверкающие, загадочные глаза, слушать ее голос – зовущий и волнующий, как песня ветра летней ночью. Хочу ласкать ее волосы, чтобы они шелком струились меж моих пальцев... Ее улыбка сводит меня с ума...Но вместо того, чтобы сказать ей, все это сегодня вечером, я заявил, что ее глаза напоминают мне глаза моей любимой кобылы. Она, видимо, решила, что я ненормальный... Однако смеялась и совсем не выглядела обиженной, несмотря на возмущенный писк Сильвердейла, который долго объяснял всю возмутительность моего поступка. А потом нам все же удалось поговорить. И как ни странно, разговор с леди Ханной оказался не менее интересным, чем с мужчиной. Если бы все женщины были столь разумны и обладали таким же чувством юмора, я, пожалуй, пересмотрел бы свое отношение к женитьбе.Но я не собираюсь жениться, – объяснял лорд Мэллори ангелочку с лицом леди Ханны, который смеялся, глядя на него сверху вниз. – Да-да, я не жажду обзавестись семьей. Я видел много женщин, все они глупы и болтливы. И ни с одной из них не согласился бы пойти к алтарю.И решение мое неизменно... но ничто не мешает мне искать общества леди Ханны. Я должен спасти ее от Слая... не дать ему добиться своего... Не допустить, чтобы он до смерти заговорил девушку. Поэтому я просто обязан бывать с леди Ханной как можно чаще, избавляя ее от этого невозможного зануды – лорда Сильвердейла. Это, несомненно, благородная миссия. Кроме того, в этих краях случилось убийство, и сумасшедший, задушивший бедную горничную, все еще на свободе. Так что мой долг – не сводить глаз с леди Ханны, беречь и защищать ее».Тут маркиз подумал, что старший брат девушки вполне способен позаботиться о ее защите, но тут же отмел эту мысль. Всем известно, что Бериник буйного и свирепого нрава, так что вряд ли на него можно положиться.О герцоге ходят самые разнообразные слухи.Ему приписывают множество дуэлей и парочку убийств, но почему-то не называют ни имена, ни даты. Можно ли верить слухам? Трудно сказать. «Но пока я не разобрался, что он за человек, лучше я сам позабочусь о леди Ханне».Приняв решение, Мэл залез под одеяло и вскоре погрузился в сон.На следующее утро преподобный Дэмпси, в штанах из оленьей кожи и распахнутой на груди сорочке, торопливо пригладил волосы и распахнул дверь. На пороге стоял пожилой встревоженный джентльмен.– Лэнгтон? – удивился пастор. – Что стряслось? Сейчас только половина шестого... Неужели что-то с миссис Лэнгтон? Или девочками?– Нет-нет, мистер Дэмпси, с женой и дочками все в порядке. Я приехал на старом Родди, гнал как черт...– Да, вижу... Что ж, входите, Харви, расскажите, что привело вас ко мне в такой час. Наверняка что-то важное.– Так оно и есть! – Явившийся без приглашения Лэнгтон последовал за хозяином в гостиную и устало опустился в кресло перед холодным камином.Пастор уселся в соседнее кресло.– Можно я обуюсь? Полы еще холодные. – Он нагнулся и выудил из-под кресла пару поношенных сапог.– Позвольте, я помогу. – Лэнгтон стал подниматься с кресла.– Не стоит, Харви. Я начал обуваться сам, когда мне было четыре года, и, слава Господу, до сих пор справляюсь самостоятельно. Лучше расскажите, что привело вас ко мне в такую рань.– Вы должны сейчас же ехать в Блэккасл, мистер Дэмпси.– Что-то с герцогом? – Пастор торопливо принялся натягивать второй сапог. – Или с Ханной? Только не Ханна! Или кто-то из конюхов расшибся? Ну не молчите же, Лэнгтон! И вообще, если что-то случилось в замке, как вы могли узнать об этом первым? Ведь мой дом намного ближе... Кроме того, я все же отчим герцога, и он мог бы послать за мной...– Нет, я получил новости не из замка, а из «Хромого пса».– Из паба? Лэнгтон, да что с вами? Неужели вы разбудили меня в такую рань, чтобы пересказать какие-нибудь сплетни?– Это не сплетни, мистер Дэмпси, это правда. Мой зять Джайлс рассказал мне. И с ним был Ангстер, дровосек. Они его видели собственными глазами, когда он вчера вечером сошел с дилижанса. А потом он так и сказал хозяину гостиницы, и Джайлс слышал, потому как стоял близко, вот как я к вам сейчас...– Кто сошел с дилижанса? И что сказал? – Пастор заметно успокоился. Местные жители непрерывно сочиняли какие-то небылицы о своем герцоге, и он давно привык относиться к этим историям скептически. Иногда они даже забавляли его.– Этот человек приехал вчера вечерним дилижансом. Высокий такой, худой, одет во все черное, как священник, – начал Лэнгтон, подумав, что сам мистер Дэмпси обычно носит синюю куртку и кожаные штаны, ежели не читает проповедь, конечно... – Он пошел прямиком в гостиницу и повел за собой Джайлса, тот сначала удивился, но потом решил, что джентльмен приехал ради аукциона, как и все остальные, а среди лошадников каких только чудаков не бывает. Но этот приезжий зашел к «Хромому псу», и оказалось, что торги его нисколько не интересуют.– Зачем же он приехал?– Да вот чтобы отдать его в собственные руки нашего герцога. Так и сказал Джайлсу: завтра утром, говорит, первым делом поеду в Блэккасл и отдам его герцогу.– Что?– Что – что?– Что привез этот человек и что собирается отдать герцогу? – терпеливо повторил Дэмпси.– Да ребенка же. Я разве не сказал?– Ребенка? Что вы такое говорите, Лэнгтон?– Говорю, что какой-то тип приехал вчера вечером на дилижансе и привез с собой ребенка. И сегодня утром собирается отвезти его в замок и отдать герцогу! Вот!– Но чей же это ребенок, Харви?– Этого я вам сказать не могу, мистер Дэмпси, потому как откуда мне знать? Но Джайлс говорил, что у малыша темные глаза и темные кудри, как у нашего герцога, и джентльмен, который его привез, уверен, что самое его место – в Блэккасле.Дэмпси уставился на Лэнгтона так, словно тот приехал возвестить начало Армагеддона.Пастор гнал коня до Блэккасла, словно за ним гнались все дикие псы с Литтл-Минд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27