— Это чинукское наречие, иногда он говорит по-испански, — грубо пробормотал Сиам, отвернувшись к окну, за которым расстилалась серая мгла.— Chere mi mujer… querida… Моя жена… дорогая (исп.).
— Слова летели в Ариэль быстро и жарко, его дыхание шевелило локоны вокруг лица. Люк говорил на нескольких языках, и его низкий голос околдовал Ариэль бросал в жар, хотя она не понимала слов.— Переведите, пожалуйста, — спокойно по? просила Глэнис. — Он кажется таким взволнованным.— Человек говорит иногда странные вещи на смертном ложе, — проворчал Сиам, обхватив огромными ручищами маленькую хрупкую чашку. А — Вам лучше не знать того, что он говорит.— Я настаиваю, — коротко приказала Ариэль. — Он обращается ко мне, не так ли? — Она погладила его щеку, повернув голову. Люк прижался губами к желанной ладони. Поцелуй об» жег, Ариэль отдернула руку, спрятав ее под тяжелое покрывало.— Любовные речи, — слетев с губ Сиама, два слова растворились в темноте. Потом, откашлявшись, он с мольбой взглянул на Глэнис. Она тихо улыбнулась, жестом предлагая продолжать.Сиам вздохнул и залпом выпил чай.— Она… — он прочистил горло и начал переводить. — У Ангела сладкие губы, губы девственницы, не знавшей мужчины… Под его рукой мягкое тело, упругая грудь, и он жаждет узнать его поближе… Ее лоно будет горячо, когда он даст ей своего малыша…Горец переводил, а Люк поспешно продолжал низким голосом.— Он хочет жениться на ней, потому что не имеет наследников. Он хочет, чтобы у нее было кольцо матери. Хочет оставить ей свою собственность. Потом… — Сиам наклонил голову, прислушиваясь к тихому отчаянному голосу Люка.— Он хочет положить голову на вашу мягкую… э… грудь, хочет ощутить вкус… э… — Сиам бросил взгляд на Глэнис, которая с любопытством смотрела на него. Он покраснел под своей бородой. — Э… он хочет, чтобы она поцеловала его, дотронулась языком до сухих губ. Она пахнет цветами, жизнью. Ее кожа подобна шелку, совсем как детская. В ней играет кровь, он не может удерживать свою страсть.— Господи! — тихо выдохнула в полумраке Глэнис.— Он грезит о жене, — резко запротестовала Ариэль.— Нет. — Сиам торжественно повернулся, нахмурив лоб. — Он говорит о рыжих волосах и белой коже, о зеленых глазах… подобных прохладному горному лугу. Вилоу Д'Арси была чинукской принцессой со смуглой кожей. Это вы ангел, которого он хочет.Торопливый, сбивчивый голос Люка продолжал, обволакивая дурманом Ариэль, пока ее сердце не сжалось, колотясь как бешеное.— Он хочет жениться на вас, мадам, — спокойно сказал Сиам, черные глаза подозрительно заблестели. — Это маленькая просьба…— Chere… — большая рука обхватила запястье Ариэль, пальцы ласкали нежную кожу. Слабым, неровным голосом он прошептал: — Выйди за меня. Возьми имя Д'Арси, хотя бы ненадолго… Дай мне покой.Ариэль нахмурилась, глядя на Сиама:— Э… может быть, кто-нибудь еще?— Ты, — низкий голос требовал, пальцы крепче сжали хрупкое запястье. 4 Глаза Люка распахнулись навстречу дневному свету. Ангел должен быть со мной, поддерживать меня.Он ненавидел необходимость, заставляющую кого-то просить, проклинал встречу с женщиной, в которой нуждался еще больше, чем воздух, когда умирал.Катрина играла с ним, как с марионеткой, открыв для него вожделение, а потом топча его гордость со своими любовниками.Вилоу была светлой несбывшейся мечтой, девушкой, которая едва дотронулась до окаменевшего сердца, а потом ушла. Он был глубоко привязан к ней… но любил ли ее как женщину, как вторую половину собственной души? Люк сомневался, что Вилоу растопила лед в его израненном сердце.Ангел разожгла, расшевелила тлеющие угли страсти, голодную тоску по женщине. Пять лет он не прикасался к женскому телу, его желание спало, пока эта маленькая леди не рассеяла тени вокруг.Внезапно он отчаянно захотел заняться любовью, захотел праздника жизни, красоты женщины, сгорающей в его объятиях.В безнадежном взгляде появилась боль. Ангел рассердилась, когда лежала в его руках. Люк хотел слиться с ней, научить целоваться. С одной стороны, хотелось поддразнивать ее, играть, как делает мальчишка со своей первой любовью… С другой — хотелось всего, что мужчина может взять…Пальцы Люка сжались в кулак. Другой мужчина разделит с ней жизнь. Кто-то еще станет укрощать бешеный нрав, владеть очаровательным телом, которое она упорно отстраняла от него.Он пришел в ярость. Это чувство всегда незаметно скрывалось в нем. Ярость лучше, чем боль, которая сломила его, заставив просить о крохах любви.Жестокий смех Катрины ножом пронзил его сердце, ее пренебрежение им, как мужчиной, было невыносимее издевательств. Потом появилась Вилоу, девушка, которую он умолял бороться, жить.Он ненавидел страх, леденящий кровь, проклятие отца терзало и мучило. Люк не хотел умирать. Хуже того, он не хотел умирать не выполнив последнюю волю отца. Он не умрет, не выиграв пари.Солнечный луч упал на его веки, согрел ресницы и напомнил, что сердце все еще бьется. Он прислушался к ритмичному стуку и пообещал, что не унесет в могилу имя Д'Арси.Ангел выйдет за него замуж.На следующее утро, в восемь, Ариэль, подобрав юбки, шагала по улице. Она обошла одну лужу и тут же скорчила гримасу, ступив в другую. Она надвинула шляпу и плотнее закуталась в шаль, прячась от снежной пелены.— Конечно же, вопрос о браке просто не стоит. Я сочувствую Люку Д'Арси, но не могу выйти за него. Я буду заботиться о нем, когда смогу.Глэнис поправила шаль из мягкой ангоры, повязанную поверх пальто для защиты от ледяного ветра.— Как ты добра, Ариэль, — тихо проговорила она.Та резко вскинула брови и наткнулась на спокойную улыбку.Потом Глэнис мирно предложила:— Конечно, взяв имя Д'Арси, ты легко договориться с мистером Смитсоном. Это простое, эффективное средство.— Я уверена, есть и другие способы заставить мистера Смитсона внять голосу разума…Ариэль запнулась, потому что на нее налетела женщина, одетая в желтый прорезиненный плащ.— О, пожалуйста, извините меня, — пробормотала незнакомка низким, мягким голосом, приподнимая поношенную шляпу. Сквозь затуманенные круглые очки были видны красные припухшие глаза. Вытянутое бледное лицо носило следы недавних слез.— Извините, пожалуйста, я должна была смотреть, куда иду.Когда она вздохнула, вся сжавшись под плащом, Глэнис коснулась ее руки.— Мы как раз идем в ресторан. Вы не присоединитесь к нашему завтраку?Молодая женщина шмыгнула носом, потирая руки.— Чай с лимоном был бы кстати сейчас, возможно, со щепоткой мяты и эвкалиптового листа. Боюсь, я подхватила простуду. Человек моей профессии никогда не должен болеть, вы понимаете.— Вашей профессии? — спросила Ариэль, затаскивая незнакомку в теплое кафе.— Да, я собиратель лекарственных трав. Я собираюсь пересечь страну и направляюсь в Орегон. Почва и климат там великолепны для произрастания трав. По пути я буду разыскивать народные лекарства.Она сняла грязные перчатки и протерла запотевшие стекла, после чего протянула руку.— Меня зовут Лидия Хафпенни, я из Штата Огайо.Женщина посмотрела на них, потом отвела застенчивый взгляд. Ариэль и Глэнис обменялись улыбками и пожали узкую холодную руку Лидии.— Я Ариэль Браунинг, а это — Глэнис Гудмен. Женщины сняли пальто и шляпы и сели за столик у окна.После того, как их заказ был принят строгой официанткой с фиолетовым синяком на скуле, Лидия поежилась. Она смотрела на зимнюю улицу, вытирая стекла очков помятым носовым платком. Потом водрузила очки на нос и неуверенно улыбнулась.— Вы очень добры. Дело в том, что сейчас я словно потеряла рассудок от горя. Должна была осуществиться мечта всей моей жизни. И вдруг я узнаю, что одинокие женщины — «строптивые, никогда не бывшие замужем дамочки» — не берутся в качестве пассажирок капитаном Смитсоном. — Она взглянула на Ариэль, которая кивнула Глэнис.— Что-то случилось?— Мистер Смитсон? Хозяин фургонов? — сдержанно спросила Ариэль.— Да. На собрании он сделал заявление. Никаких одиноких женщин в его караване. Я продала собственность бедной дорогой матушки, что бы начать новую жизнь, упаковала мои любимые травы и книги и приехала из Огайо ради этого путешествия. Сейчас мне придется искать в мужья какого-нибудь приличного джентльменам. Брак по договоренности, который устроил бы нас обоих. Эта практичная мысль возникла послед многих лет бесплодных надежд. Может быть, вдовец, нуждающийся в лечении травами или имеющий детей, которым помогут мои знания. В конце концов, мы можем потом пойти каждый своим путем.Глэнис бросила быстрый взгляд на Ариэль и тихо проговорила:— Как интересно. Искать мужа… фиктивный брак. Вы действительно выйдете замуж за какого-нибудь незнакомца?— Конечно, он должен быть джентльменом и подходить мне, — со вздохом Лидия отвернулась.— И тогда, — продолжила Глэнис, глядя на Ариэль, — из-за приобретения свидетельства о браке, вы выйдете за неизвестного чужака?Глэнис налила чаю, и Лидия сделала маленький глоток, пробуя чай на вкус. Она кивнула.— Конечно. Я всегда довольствовалась малым. — Она снова пригубила чашку. — Чистый неразбавленный зеленый чай. Как прекрасно было бы выпить жасминового или, может быть, малинового настоя, — задумчиво произнесла Лидия. Ее глаза расширились, когда принесли завтрак: яичницу с беконом и жареный картофель с ветчиной.— Боюсь, мои средства не позволяют подобного яства.— Ерунда, — успокоила Ариэль, придвигая тарелку поближе к Лидии. — Пожалуйста, разрешите нам насладиться вашей компанией. Я бы также хотела обсудить с вами действия мистера Смитсона.— Ужасный человек, — Лидия подцепила вилкой толстый кусок ветчины, потом помазала маслом и яблочным джемом тонкий ломтик хлеба. — Очень вкусно, — мечтательно прошептала молодая женщина.Ариэль слегка нахмурилась, когда обратила внимание на запястье официантки, которая принесла горячий заварочный чайник. Ариэль легонько дотронулась до руки.— С вами плохо обращаются; я осмелюсь заметить. Этого синяка не было, когда вы в прошлый раз обслуживали нас. И того на щеке тоже.Испуганный взгляд женщины метнулся в сторону кухни.— Я должна идти… пожалуйста, — отчаянно прошептала она с резким ирландским акцентом и скрылась за дверью.— Ариэль… — мягко предостерегла Глэнис, когда та мрачно посмотрела на закрытую дверь.Лидия пила чай и жадно ела, пока Ариэль клевала свою порцию. Она взглянула на Глэнис.— Не могу терпеть, когда бьют женщин.— Это не твоя забота, моя дорогая… — начала Глэнис. Вдруг за дверью кто-то вскрикнул, послышался шум падающих сковородок.Ариэль решительно отложила в сторону салфетку и встала.— Ариэль… — снова вмешалась Глэнис, вставая, когда Ариэль направилась к кухне. — Не…Ариэль толчком открыла дверь. Официантка лежала на полу, над ней, замахнувшись кулаком, стоял мужчина с тяжелой челюстью.— Какая-нибудь проблема? — спокойно спросила мисс Браунинг, подойдя к дрожащей женщине с разбитой губой.— Она обкрадывает меня, — набычившись, заявил мужлан, крепкий запах виски смешивался с ароматом свежевыпеченного хлеба. — Скажите ей, чтобы не приводила сюда своих заморышей. Я видел, как она сует им продукты.Из-за двери появился мальчик лет шести, держа за руку трехлетнюю девочку. Дети съежились, их чумазые мордашки застыли от страха, в глазах стояли слезы.— Убирайтесь отсюда, грязные выродки, . -прорычал хозяин, замахнувшись на детей. Объедают меня.Ариэль отвернулась от толстяка и нагнулась. чтобы помочь всхлипывающей женщине встать на ноги.— Вот так, моя дорогая. — Она подняла лицо к огромному мужчине, держа за руку бедную женщину. Дети уцепились за юбки матери, их глазенки расширились от ужаса.— Я заплачу за их еду. Вы не ударите снова вашу работницу, — натянуто произнесла Ариэль.— Никто не будет указывать мне, как вести бизнес, — гигантский кулак поднялся в воздух, и Ариэль загородила служанку.— Ударите ее, и будете иметь дело со мной. Свинячьи глазки толстяка сощурились, челюсть задрожала под расплывшимися щеками.— Отлично, клянусь Богом, — прорычал он, прежде чем тяжелая сковорода опустилась на его голову.Он рухнул, как подкошенный, потеряв сознание.Глэнис осторожно положила «оружие» на стол и вытерла руки.— Временами, Ариэль, нужно действовать быстро и эффективно, используя недозволенные методы.Лидия прошмыгнула на кухню.— Ой, хозяйка, хозяйка, — тихо запричитала женщина на ирландском диалекте. — Рада-то я как, но хозяин убьет меня и детишек теперь уж точно. Я его служанка, вот так. У него мои документы в кармане. Он собирается продать их.— Сколько? — спросила Ариэль строго. Она нагнулась и достала сложенные бумаги из кармана толстяка. Быстро пробежав их глазами, написала короткую записку на другом листочке и расстегнула маленький карманчик. Ариэль осторожно завернула золотую монету в записку и положила ее в карман лежащего без сознания мужчины.— Вот так. Глэнис, пожалуйста, вычти эту сумму с нашего счета.— А что мы будем делать, хозяйка? — испуганно спросила бедняжка, собирая поближе своих детей. — Я должна работать, чтобы заплатить за наш проезд на пароходе. Мой контракт закончится через шесть лет, потом надо будет расплачиваться за билет моего дорогого покойного мужа.Ариэль обменялась взглядом с Глэнис и похлопала женщину по худому плечу.— Мы собираемся в Орегон. Вы вольны присоединиться к нам. Вы будете свободной женщиной в любом случае. Как ваше имя?— Мэри 0'Фленнери. Увы… мой муж умер сразу же, как мы сошли на берег. Я продала все наши вещи, чтобы заплатить за похороны бедного Тима, и должна платить за его документы.— Меня тоже зовут Тимми, — тихо добавил маленький мальчик. — Мама хочет ехать в Орегон. Она мне так говорила.— Тсс, парень. Мне нечем расплатиться за наш проезд. Мы не можем просить эту добрую женщину, чтобы…Толстяк громко застонал, потерев ушибленную голову. Глэнис схватила сковороду и стукнула его снова.— Нам надо идти, Ариэль.— Правда, Глэнис, пожалуйста, выведи Мэри и детей через заднюю дверь. Мария и я захватим нашу одежду и встретим вас на улице. — Ариэль вытащила из кармана второй золотой и набросала еще одну записку: «Вот. Плата за еду».Она взяла корзину и быстро наполнила ее, потом протянула Мэри, которая колебалась, низко опустив голову.— Хозяйка, у меня нет возможности отплатить за вашу доброту.— Тсс. Мэри, вы должны идти сейчас. Боюсь, второй удар нанес непоправимый вред красоте этого борова.Через несколько минут Мэри с детьми стояли на улице, прижимаясь друг к другу, и Глэнис пыталась защитить их от ледяного ветра. Когда пришли Лидия и Ариэль, Мэри тряхнула головой и подняла маленький узелок с вещами.— Это все, что у нас есть. Глэнис взяла корзину.— Ариэль, ясно, что этой женщине надо сходить в магазин. Потом…Ариэль кивнула и повязала свою шаль Мэри на плечи.— Да, Лидия, вы идете? Лидия колебалась.— Наверно, я лесная дикарка. Говорят, что я… странная. Возможно, вам лучше пойти без меня. Мне надо посмотреть мои травы. Они в холодном углу конюшни, и я боюсь, что их украдут. Спасибо за доброту.Ариэль взяла Лидию и Мэри за руки.— Глэнис, мы должны действовать быстро. Ты отведешь Мэри и детей в магазин, пока я помогу Лидии перенести травы в нашу комнату. Потом встретимся в универмаге.Два часа спустя Ариэль уже улыбалась, опуская с колен маленькую дочь Мэри, Брианну.— Вот так. Ланч был очень полезен и приятен с нашими новыми друзьями. Итак, у нас есть договоренность. Мэри, вы с детьми и Лидия отдохнете на ферме недалеко от города. Пара милых людей ухаживают за моими лошадьми и, надеюсь, будут рады принять вас у себя. Глэнис наймет фургон, чтобы перевезти вас туда. Я должна остаться и уладить вопрос о нашем путешествии. Затем мы отправимся в Индепенденс, где купим необходимые для поездки товары и сделаем «большой прыжок», — сказала Ариэль, используя выражение эмигрантов, так они называли переселение на Запад.Она положила руку на худенькие плечи Мэри.— Моя цель — привезти невест для одиноких мужчин Орегона. Лидия обдумывает этот план. В любом случае, обе вы приглашаетесь без всяких условий.Мэри притянула к себе детей, поглаживая их новые пальто.— Хозяйка, нет способа расплатиться за вашу доброту. Если вы возьмете нас, мы будем счастливы присоединиться к вам.— Хорошо. Глэнис привезет и других женщин на ферму Гордона. Прежде чем начать это великое путешествие, мы должны все хорошенько устроить. Я не провалю мою затею и не поставлю под угрозу тех, кто поедет со мной.— А там будут девочки и мальчики? И еда? — с тревогой спросил Тимми.— Конечно, — повернулась с улыбкой Ариэль, взъерошив волосы. — Я намерена взять большой груз.Тамала… Тамала… навсегда… Люк преодолел боль, стараясь не замечать ее беспощадное присутствие, и ухватился за мысль о том, что он получил в невесты ангела. Дважды отец управлял жизнью Люка и распоряжался его невестами; теперь он не сможет этого сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Слова летели в Ариэль быстро и жарко, его дыхание шевелило локоны вокруг лица. Люк говорил на нескольких языках, и его низкий голос околдовал Ариэль бросал в жар, хотя она не понимала слов.— Переведите, пожалуйста, — спокойно по? просила Глэнис. — Он кажется таким взволнованным.— Человек говорит иногда странные вещи на смертном ложе, — проворчал Сиам, обхватив огромными ручищами маленькую хрупкую чашку. А — Вам лучше не знать того, что он говорит.— Я настаиваю, — коротко приказала Ариэль. — Он обращается ко мне, не так ли? — Она погладила его щеку, повернув голову. Люк прижался губами к желанной ладони. Поцелуй об» жег, Ариэль отдернула руку, спрятав ее под тяжелое покрывало.— Любовные речи, — слетев с губ Сиама, два слова растворились в темноте. Потом, откашлявшись, он с мольбой взглянул на Глэнис. Она тихо улыбнулась, жестом предлагая продолжать.Сиам вздохнул и залпом выпил чай.— Она… — он прочистил горло и начал переводить. — У Ангела сладкие губы, губы девственницы, не знавшей мужчины… Под его рукой мягкое тело, упругая грудь, и он жаждет узнать его поближе… Ее лоно будет горячо, когда он даст ей своего малыша…Горец переводил, а Люк поспешно продолжал низким голосом.— Он хочет жениться на ней, потому что не имеет наследников. Он хочет, чтобы у нее было кольцо матери. Хочет оставить ей свою собственность. Потом… — Сиам наклонил голову, прислушиваясь к тихому отчаянному голосу Люка.— Он хочет положить голову на вашу мягкую… э… грудь, хочет ощутить вкус… э… — Сиам бросил взгляд на Глэнис, которая с любопытством смотрела на него. Он покраснел под своей бородой. — Э… он хочет, чтобы она поцеловала его, дотронулась языком до сухих губ. Она пахнет цветами, жизнью. Ее кожа подобна шелку, совсем как детская. В ней играет кровь, он не может удерживать свою страсть.— Господи! — тихо выдохнула в полумраке Глэнис.— Он грезит о жене, — резко запротестовала Ариэль.— Нет. — Сиам торжественно повернулся, нахмурив лоб. — Он говорит о рыжих волосах и белой коже, о зеленых глазах… подобных прохладному горному лугу. Вилоу Д'Арси была чинукской принцессой со смуглой кожей. Это вы ангел, которого он хочет.Торопливый, сбивчивый голос Люка продолжал, обволакивая дурманом Ариэль, пока ее сердце не сжалось, колотясь как бешеное.— Он хочет жениться на вас, мадам, — спокойно сказал Сиам, черные глаза подозрительно заблестели. — Это маленькая просьба…— Chere… — большая рука обхватила запястье Ариэль, пальцы ласкали нежную кожу. Слабым, неровным голосом он прошептал: — Выйди за меня. Возьми имя Д'Арси, хотя бы ненадолго… Дай мне покой.Ариэль нахмурилась, глядя на Сиама:— Э… может быть, кто-нибудь еще?— Ты, — низкий голос требовал, пальцы крепче сжали хрупкое запястье. 4 Глаза Люка распахнулись навстречу дневному свету. Ангел должен быть со мной, поддерживать меня.Он ненавидел необходимость, заставляющую кого-то просить, проклинал встречу с женщиной, в которой нуждался еще больше, чем воздух, когда умирал.Катрина играла с ним, как с марионеткой, открыв для него вожделение, а потом топча его гордость со своими любовниками.Вилоу была светлой несбывшейся мечтой, девушкой, которая едва дотронулась до окаменевшего сердца, а потом ушла. Он был глубоко привязан к ней… но любил ли ее как женщину, как вторую половину собственной души? Люк сомневался, что Вилоу растопила лед в его израненном сердце.Ангел разожгла, расшевелила тлеющие угли страсти, голодную тоску по женщине. Пять лет он не прикасался к женскому телу, его желание спало, пока эта маленькая леди не рассеяла тени вокруг.Внезапно он отчаянно захотел заняться любовью, захотел праздника жизни, красоты женщины, сгорающей в его объятиях.В безнадежном взгляде появилась боль. Ангел рассердилась, когда лежала в его руках. Люк хотел слиться с ней, научить целоваться. С одной стороны, хотелось поддразнивать ее, играть, как делает мальчишка со своей первой любовью… С другой — хотелось всего, что мужчина может взять…Пальцы Люка сжались в кулак. Другой мужчина разделит с ней жизнь. Кто-то еще станет укрощать бешеный нрав, владеть очаровательным телом, которое она упорно отстраняла от него.Он пришел в ярость. Это чувство всегда незаметно скрывалось в нем. Ярость лучше, чем боль, которая сломила его, заставив просить о крохах любви.Жестокий смех Катрины ножом пронзил его сердце, ее пренебрежение им, как мужчиной, было невыносимее издевательств. Потом появилась Вилоу, девушка, которую он умолял бороться, жить.Он ненавидел страх, леденящий кровь, проклятие отца терзало и мучило. Люк не хотел умирать. Хуже того, он не хотел умирать не выполнив последнюю волю отца. Он не умрет, не выиграв пари.Солнечный луч упал на его веки, согрел ресницы и напомнил, что сердце все еще бьется. Он прислушался к ритмичному стуку и пообещал, что не унесет в могилу имя Д'Арси.Ангел выйдет за него замуж.На следующее утро, в восемь, Ариэль, подобрав юбки, шагала по улице. Она обошла одну лужу и тут же скорчила гримасу, ступив в другую. Она надвинула шляпу и плотнее закуталась в шаль, прячась от снежной пелены.— Конечно же, вопрос о браке просто не стоит. Я сочувствую Люку Д'Арси, но не могу выйти за него. Я буду заботиться о нем, когда смогу.Глэнис поправила шаль из мягкой ангоры, повязанную поверх пальто для защиты от ледяного ветра.— Как ты добра, Ариэль, — тихо проговорила она.Та резко вскинула брови и наткнулась на спокойную улыбку.Потом Глэнис мирно предложила:— Конечно, взяв имя Д'Арси, ты легко договориться с мистером Смитсоном. Это простое, эффективное средство.— Я уверена, есть и другие способы заставить мистера Смитсона внять голосу разума…Ариэль запнулась, потому что на нее налетела женщина, одетая в желтый прорезиненный плащ.— О, пожалуйста, извините меня, — пробормотала незнакомка низким, мягким голосом, приподнимая поношенную шляпу. Сквозь затуманенные круглые очки были видны красные припухшие глаза. Вытянутое бледное лицо носило следы недавних слез.— Извините, пожалуйста, я должна была смотреть, куда иду.Когда она вздохнула, вся сжавшись под плащом, Глэнис коснулась ее руки.— Мы как раз идем в ресторан. Вы не присоединитесь к нашему завтраку?Молодая женщина шмыгнула носом, потирая руки.— Чай с лимоном был бы кстати сейчас, возможно, со щепоткой мяты и эвкалиптового листа. Боюсь, я подхватила простуду. Человек моей профессии никогда не должен болеть, вы понимаете.— Вашей профессии? — спросила Ариэль, затаскивая незнакомку в теплое кафе.— Да, я собиратель лекарственных трав. Я собираюсь пересечь страну и направляюсь в Орегон. Почва и климат там великолепны для произрастания трав. По пути я буду разыскивать народные лекарства.Она сняла грязные перчатки и протерла запотевшие стекла, после чего протянула руку.— Меня зовут Лидия Хафпенни, я из Штата Огайо.Женщина посмотрела на них, потом отвела застенчивый взгляд. Ариэль и Глэнис обменялись улыбками и пожали узкую холодную руку Лидии.— Я Ариэль Браунинг, а это — Глэнис Гудмен. Женщины сняли пальто и шляпы и сели за столик у окна.После того, как их заказ был принят строгой официанткой с фиолетовым синяком на скуле, Лидия поежилась. Она смотрела на зимнюю улицу, вытирая стекла очков помятым носовым платком. Потом водрузила очки на нос и неуверенно улыбнулась.— Вы очень добры. Дело в том, что сейчас я словно потеряла рассудок от горя. Должна была осуществиться мечта всей моей жизни. И вдруг я узнаю, что одинокие женщины — «строптивые, никогда не бывшие замужем дамочки» — не берутся в качестве пассажирок капитаном Смитсоном. — Она взглянула на Ариэль, которая кивнула Глэнис.— Что-то случилось?— Мистер Смитсон? Хозяин фургонов? — сдержанно спросила Ариэль.— Да. На собрании он сделал заявление. Никаких одиноких женщин в его караване. Я продала собственность бедной дорогой матушки, что бы начать новую жизнь, упаковала мои любимые травы и книги и приехала из Огайо ради этого путешествия. Сейчас мне придется искать в мужья какого-нибудь приличного джентльменам. Брак по договоренности, который устроил бы нас обоих. Эта практичная мысль возникла послед многих лет бесплодных надежд. Может быть, вдовец, нуждающийся в лечении травами или имеющий детей, которым помогут мои знания. В конце концов, мы можем потом пойти каждый своим путем.Глэнис бросила быстрый взгляд на Ариэль и тихо проговорила:— Как интересно. Искать мужа… фиктивный брак. Вы действительно выйдете замуж за какого-нибудь незнакомца?— Конечно, он должен быть джентльменом и подходить мне, — со вздохом Лидия отвернулась.— И тогда, — продолжила Глэнис, глядя на Ариэль, — из-за приобретения свидетельства о браке, вы выйдете за неизвестного чужака?Глэнис налила чаю, и Лидия сделала маленький глоток, пробуя чай на вкус. Она кивнула.— Конечно. Я всегда довольствовалась малым. — Она снова пригубила чашку. — Чистый неразбавленный зеленый чай. Как прекрасно было бы выпить жасминового или, может быть, малинового настоя, — задумчиво произнесла Лидия. Ее глаза расширились, когда принесли завтрак: яичницу с беконом и жареный картофель с ветчиной.— Боюсь, мои средства не позволяют подобного яства.— Ерунда, — успокоила Ариэль, придвигая тарелку поближе к Лидии. — Пожалуйста, разрешите нам насладиться вашей компанией. Я бы также хотела обсудить с вами действия мистера Смитсона.— Ужасный человек, — Лидия подцепила вилкой толстый кусок ветчины, потом помазала маслом и яблочным джемом тонкий ломтик хлеба. — Очень вкусно, — мечтательно прошептала молодая женщина.Ариэль слегка нахмурилась, когда обратила внимание на запястье официантки, которая принесла горячий заварочный чайник. Ариэль легонько дотронулась до руки.— С вами плохо обращаются; я осмелюсь заметить. Этого синяка не было, когда вы в прошлый раз обслуживали нас. И того на щеке тоже.Испуганный взгляд женщины метнулся в сторону кухни.— Я должна идти… пожалуйста, — отчаянно прошептала она с резким ирландским акцентом и скрылась за дверью.— Ариэль… — мягко предостерегла Глэнис, когда та мрачно посмотрела на закрытую дверь.Лидия пила чай и жадно ела, пока Ариэль клевала свою порцию. Она взглянула на Глэнис.— Не могу терпеть, когда бьют женщин.— Это не твоя забота, моя дорогая… — начала Глэнис. Вдруг за дверью кто-то вскрикнул, послышался шум падающих сковородок.Ариэль решительно отложила в сторону салфетку и встала.— Ариэль… — снова вмешалась Глэнис, вставая, когда Ариэль направилась к кухне. — Не…Ариэль толчком открыла дверь. Официантка лежала на полу, над ней, замахнувшись кулаком, стоял мужчина с тяжелой челюстью.— Какая-нибудь проблема? — спокойно спросила мисс Браунинг, подойдя к дрожащей женщине с разбитой губой.— Она обкрадывает меня, — набычившись, заявил мужлан, крепкий запах виски смешивался с ароматом свежевыпеченного хлеба. — Скажите ей, чтобы не приводила сюда своих заморышей. Я видел, как она сует им продукты.Из-за двери появился мальчик лет шести, держа за руку трехлетнюю девочку. Дети съежились, их чумазые мордашки застыли от страха, в глазах стояли слезы.— Убирайтесь отсюда, грязные выродки, . -прорычал хозяин, замахнувшись на детей. Объедают меня.Ариэль отвернулась от толстяка и нагнулась. чтобы помочь всхлипывающей женщине встать на ноги.— Вот так, моя дорогая. — Она подняла лицо к огромному мужчине, держа за руку бедную женщину. Дети уцепились за юбки матери, их глазенки расширились от ужаса.— Я заплачу за их еду. Вы не ударите снова вашу работницу, — натянуто произнесла Ариэль.— Никто не будет указывать мне, как вести бизнес, — гигантский кулак поднялся в воздух, и Ариэль загородила служанку.— Ударите ее, и будете иметь дело со мной. Свинячьи глазки толстяка сощурились, челюсть задрожала под расплывшимися щеками.— Отлично, клянусь Богом, — прорычал он, прежде чем тяжелая сковорода опустилась на его голову.Он рухнул, как подкошенный, потеряв сознание.Глэнис осторожно положила «оружие» на стол и вытерла руки.— Временами, Ариэль, нужно действовать быстро и эффективно, используя недозволенные методы.Лидия прошмыгнула на кухню.— Ой, хозяйка, хозяйка, — тихо запричитала женщина на ирландском диалекте. — Рада-то я как, но хозяин убьет меня и детишек теперь уж точно. Я его служанка, вот так. У него мои документы в кармане. Он собирается продать их.— Сколько? — спросила Ариэль строго. Она нагнулась и достала сложенные бумаги из кармана толстяка. Быстро пробежав их глазами, написала короткую записку на другом листочке и расстегнула маленький карманчик. Ариэль осторожно завернула золотую монету в записку и положила ее в карман лежащего без сознания мужчины.— Вот так. Глэнис, пожалуйста, вычти эту сумму с нашего счета.— А что мы будем делать, хозяйка? — испуганно спросила бедняжка, собирая поближе своих детей. — Я должна работать, чтобы заплатить за наш проезд на пароходе. Мой контракт закончится через шесть лет, потом надо будет расплачиваться за билет моего дорогого покойного мужа.Ариэль обменялась взглядом с Глэнис и похлопала женщину по худому плечу.— Мы собираемся в Орегон. Вы вольны присоединиться к нам. Вы будете свободной женщиной в любом случае. Как ваше имя?— Мэри 0'Фленнери. Увы… мой муж умер сразу же, как мы сошли на берег. Я продала все наши вещи, чтобы заплатить за похороны бедного Тима, и должна платить за его документы.— Меня тоже зовут Тимми, — тихо добавил маленький мальчик. — Мама хочет ехать в Орегон. Она мне так говорила.— Тсс, парень. Мне нечем расплатиться за наш проезд. Мы не можем просить эту добрую женщину, чтобы…Толстяк громко застонал, потерев ушибленную голову. Глэнис схватила сковороду и стукнула его снова.— Нам надо идти, Ариэль.— Правда, Глэнис, пожалуйста, выведи Мэри и детей через заднюю дверь. Мария и я захватим нашу одежду и встретим вас на улице. — Ариэль вытащила из кармана второй золотой и набросала еще одну записку: «Вот. Плата за еду».Она взяла корзину и быстро наполнила ее, потом протянула Мэри, которая колебалась, низко опустив голову.— Хозяйка, у меня нет возможности отплатить за вашу доброту.— Тсс. Мэри, вы должны идти сейчас. Боюсь, второй удар нанес непоправимый вред красоте этого борова.Через несколько минут Мэри с детьми стояли на улице, прижимаясь друг к другу, и Глэнис пыталась защитить их от ледяного ветра. Когда пришли Лидия и Ариэль, Мэри тряхнула головой и подняла маленький узелок с вещами.— Это все, что у нас есть. Глэнис взяла корзину.— Ариэль, ясно, что этой женщине надо сходить в магазин. Потом…Ариэль кивнула и повязала свою шаль Мэри на плечи.— Да, Лидия, вы идете? Лидия колебалась.— Наверно, я лесная дикарка. Говорят, что я… странная. Возможно, вам лучше пойти без меня. Мне надо посмотреть мои травы. Они в холодном углу конюшни, и я боюсь, что их украдут. Спасибо за доброту.Ариэль взяла Лидию и Мэри за руки.— Глэнис, мы должны действовать быстро. Ты отведешь Мэри и детей в магазин, пока я помогу Лидии перенести травы в нашу комнату. Потом встретимся в универмаге.Два часа спустя Ариэль уже улыбалась, опуская с колен маленькую дочь Мэри, Брианну.— Вот так. Ланч был очень полезен и приятен с нашими новыми друзьями. Итак, у нас есть договоренность. Мэри, вы с детьми и Лидия отдохнете на ферме недалеко от города. Пара милых людей ухаживают за моими лошадьми и, надеюсь, будут рады принять вас у себя. Глэнис наймет фургон, чтобы перевезти вас туда. Я должна остаться и уладить вопрос о нашем путешествии. Затем мы отправимся в Индепенденс, где купим необходимые для поездки товары и сделаем «большой прыжок», — сказала Ариэль, используя выражение эмигрантов, так они называли переселение на Запад.Она положила руку на худенькие плечи Мэри.— Моя цель — привезти невест для одиноких мужчин Орегона. Лидия обдумывает этот план. В любом случае, обе вы приглашаетесь без всяких условий.Мэри притянула к себе детей, поглаживая их новые пальто.— Хозяйка, нет способа расплатиться за вашу доброту. Если вы возьмете нас, мы будем счастливы присоединиться к вам.— Хорошо. Глэнис привезет и других женщин на ферму Гордона. Прежде чем начать это великое путешествие, мы должны все хорошенько устроить. Я не провалю мою затею и не поставлю под угрозу тех, кто поедет со мной.— А там будут девочки и мальчики? И еда? — с тревогой спросил Тимми.— Конечно, — повернулась с улыбкой Ариэль, взъерошив волосы. — Я намерена взять большой груз.Тамала… Тамала… навсегда… Люк преодолел боль, стараясь не замечать ее беспощадное присутствие, и ухватился за мысль о том, что он получил в невесты ангела. Дважды отец управлял жизнью Люка и распоряжался его невестами; теперь он не сможет этого сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38