— Где Бернар? Во имя всего святого, где он? Кто его видел?
Воцарилось мрачное молчание. Но вдруг за дверью, которая осталась незакрытой после прихода Катрин, раздался визгливый голос:
— Вы спрашиваете, где бедный мсье Бернар? Я могу вам это сказать! Он арестован!
— Арестован! — пробормотал Гийом.
— Арестован! Бернар, дитя мое! — воскликнула матушка Ватрен.
— О, Бернар, Бернар! Вот чего я боялась! — прошептала Катрин, уронив голову на плечо, будто она собиралась упасть в обморок.
— Боже мой, какое несчастье! — воскликнула матушка Теллье, всплеснув руками:
Только Франсуа, ничего не сказав, пристально посмотрел на Матье, словно желая понять, что скрывается за его словами.
— Матье! Матье! — процедил он сквозь зубы.
— Арестован! — повторил Гийом. — Но почему, что случи лось? — Боже мой! Я немного об этом знаю, — ответил Матье, пересекая комнату медленными тяжелыми шагами, чтобы занять свое обычное место у камина, — мне кажется, он выстрелил в Па рижанина. Жандармы из Вилльер-Котре, которые возвращались с праздника в Корси, увидели, как Бернар спасался бегством, побежали за ним, поймали его, связали и увели!
— Но куда они его повели? — спросил Гийом.
— О, этого я не могу сказать. Наверное, туда, куда уводят тех, кто совершил преступление. Но я подумал: «Я люблю мсье Бернара, я, люблю мсье Гийома, я люблю всю семью Ватрен, которая сделала мне столько добра, которая вскормила и обогрела меня. Нужно сообщить им о несчастье, которое случилось с бедным мсье Бернаром, потому что если есть средство спасти его…»
— О, Боже мой! Боже мой! — воскликнула мать. — Подумать только, что всему виной мое глупое упрямство!
Что касается дядюшки Гийома, то он выглядел более спокойным и уверенным, но, несмотря на это, страдал больше, чем жена.
— Так ты говоришь, Франсуа, — тихо спросил он, — что ты узнал звук его ружья?
— Да, именно так. Я отвечаю за свой слова.
— Бернар — убийца! — прошептал Гийом. — Это невероятно!
— Послушайте! — вдруг сказал Франсуа, озаренный какой-то мыслью.
— Что? — спросил главный лесничий.
— Я прошу у вас три четверти часа!
— Зачем?
— Чтобы ответить вам, является ли Бернар убийцей мсье Луи Шолле. — И, не взяв ни своей шапки, ни ружья, Франсуа выбежал из дома и скрылся среди больших деревьев.
Гийом был так взволнован поисками разгадки слов Франсуа, что не сразу заметил, что его жена близка к обмороку и что вернулся аббат Грегуар. Катрин первая узнала достойного священника, черное одеяние которого делало его незаметным в темноте. — Боже мой, это вы, мсье аббат! — воскликнула она, подбегая к нему.
— Да, — ответил он. — Я предвидел, что здесь будут слезы, которые нуждаются в утешении, и я вернулся.
— О, милосердный Боже! — вскричала матушка Ватрен, падая на колени, — это моя ошибка, моя самая страшная ошибка! — И бедная грешница, каясь, изо всей силы била себя в грудь.
— Увы, дорогой Гийом, — сказал аббат. — Уходя, он сказал:
«Пусть несчастье, которое со мной случится, будет на вашей совести». И действительно, случилось несчастье!
— О, господин аббат, — вскричал старый лесничий, — неужели вы, как и другие, считаете, что он виновен?
— Мы это скоро узнаем, — ответил аббат.
— Да, мы это скоро узнаем, — подтвердил Гийом. — Бернар вспыльчив и несдержан, но он никогда не был лгуном! — И с этими словами дядюшка Ватрен взял свою шапку.
— Куда вы идете?
— В тюрьму.
— Не нужно, потому что мы встретим его на дороге в сопровождении двух жандармов, мсье мэр приказал привести его сюда для первого допроса. Он считает, что Бернар вас так любит, что только вы сможете заставить его сказать правду.
В этот момент, как будто бы он только и ждал этих слов аббата, на пороге собственной персоной появился мэр. Увидев его, Гийом невольно вздрогнул. Он почувствовал, что появился враг.
— Простите, мсье Ватрен, — сказал мэр с недоброй улыбкой, — вы запретили мне переступать порог вашего дома, но вы пони маете, что бывают обстоятельства и…
Гийом заметил эту улыбку.
— И они вам не так уж и не нравятся, эти обстоятельства, мсье мэр? — спросил он.
В этот момент у дверей послышался топот лошадиных копыт, который избавил мэра от необходимости отвечать на этот вопрос. Он повернулся спиной к Гийому и, обращаясь к жандармам, которых еще не было видно, приказал:
— Введите арестованного!
Как только он отдал это распоряжение, на пороге появился Бернар — бледный, но спокойный, со связанными руками.
Увидев его, Катрин закрыла лицо руками. Матушка Ватрен пришла в себя и сделала движение, чтобы броситься ему навстречу. Но Гийом повелительным движением остановил ее.
— Минуточку, — сказал он, — прежде всего, нужно выяснить, с кем мы говорим — с нашим сыном или с убийцей? — И, обращаясь к мэру, спросил: — Мсье мэр, я прошу у вас разрешения посмотреть Бернару в глаза и сказать ему два слова, — тогда я смогу вам ответить, виновен ли он или нет!
В просьбе было трудно отказать, и мэр пробурчал что-то себе под нос, — это можно было принять за согласие.
Тогда Гийом, на которого обратилось внимание всех тех, кто стоял вокруг него, протянул руку к стоящему в середине зала в окружении жандармов Бернару и не лишенным торжественности голосом сказал:
— Пусть все присутствующие будут свидетелями того, что я спрошу и что мне ответят, — сказал он и обратился к Бернару: -
В присутствии этих двух женщин — твоей матери и твоей невесты, — в присутствии этого достойного священника, который сделал тебя христианином, и меня, который учил тебя любить правду и ненавидеть ложь и ненависть, отвечай мне! Я спрашиваю тебя, как спросит тебя Бог в день Страшного суда: Бернар, ты виновен или нет? И он бросил на сына пристальный взгляд, словно стремился проникнуть в глубину его души.
— Батюшка… — начал молодой человек нежным и спокойным голосом.
— Подумай хорошенько, Бернар, не спеши ввергать свою душу в пучину греха! Посмотри мне в глаза, Бернар! Слушайте его внимательно! Отвечай, Бернар!
— Я невиновен, батюшка, — ответил Бернар таким спокойным голосом, словно речь шла о чем-то совершенно незначительном.
Исключая Матье, мэра и жандармов, крик радости вырвался из всех уст.
Гийом протянул руку и, положив ее на плечо Бернару, сказал:
— На колени, сын мой!
Бернар повиновался.
— Я благословляю тебя, сын мой, — сказал отец с непередаваемым выражением в голосе, — ты не виновен — это все, что я хотел знать. Что касается доказательств невиновности, то они появятся, если Богу будет угодно. Сейчас это касается только его и стражей закона. Поцелуй меня, и пусть закон приступает к своим обязанностям!
Бернар поднялся с колен и бросился в объятия своего отца. Затем Гийом отошел в сторону и сказал:
— Теперь твоя очередь, мать!
— О, дитя мое! Дорогое мое дитя! — воскликнула матушка Ватрен. — Мне хотя бы позволяют обнять тебя! — и она обвила руками его шею.
— Дорогая, любимая матушка! — прошептал Бернар.
Катрин ждала своей очереди. Но когда она сделала шаг, чтобы подойти к арестованному, он сделал протестующее движение.
— Потом, — сказал он, — потом. У меня тоже, Катрин, есть о чем спросить вас во имя вашего вечного спасения!
Катрин отступила назад с нежной улыбкой, потому что она теперь была так же уверена в невиновности Бернара, как и в своей. То, о чем Катрин думала про себя, матушка Ватрен выразила вслух, воскликнув:
— О, я тоже, я тоже отвечаю за то, что он невиновен!
— Прекрасно! — с усмешкой произнес, мэр. — Уж не думаете ли вы, что он такой дурак, чтобы сказать: «Да, это я убил господина Луи Шолле!»? Черт возьми, конечно, нет!
Бернар пристально посмотрел на мэра своим чистым, ясным взглядом и просто сказал:
— Я скажу, но вовсе не для вас, мсье мэр, а для тех, кто меня любит, — и Бог знает, лгу ли я или говорю правду, — что моим первым стремлением действительно было убить мсье Шолле, когда я увидел, как он направлялся к Катрин, и я даже прицелился. Но Бог пришел мне на помощь: он дал мне силы победить это желание. Я отбросил ружье и побежал, и бежал до тех пор, пока меня остановили. Я бежал не потому, что совершил преступление, а потому, что боялся его совершить!
Мэр сделал знак жандарму, и тот подал ему ружье.
— Узнаете ли вы это ружье? — спросил он Бернара. — Да, это мое ружье, — просто ответил молодой лесничий.
— Из него недавно стреляли — как вы видите, в стволе не хватает одной пули.
— Это правда.
— Его нашли у подножия дуба, который растет возле маленькой долины у источника Принца.
— Да, именно там я его бросил, — подтвердил Бернар.
В этот момент Матье с усилием поднялся со своего места и, коснувшись ружьем своей шляпы, скромно и неуверенно сказал:
— Прошу прощения, мсье мэр, но, может быть, то, что я сейчас скажу, послужит оправданием бедному мсье Бернару; нужно пойти проверить, какие в этом ружье были пыжи. Мсье Бернар, в отличие от других лесничих, пользуется фетровыми пыжами!
Это неожиданное предложение было встречено одобрительным шепотом. К тому времени все уже забыли о присутствии Матье.
— Жандармы, — сказал мэр, — пусть кто-нибудь из вас сходит на место преступления и попробует найти пыжи!
— Завтра на рассвете все будет исполнено, — ответил один из стражей порядка.
Бернар своим честным взглядом посмотрел в мутные глаза Матье, и ему показалось, что во взгляде последнего проскользнуло какое-то змеиное выражение. Он с отвращением отвернулся. Может быть, если бы Бернар этого не сделал, то Матье не посмел бы ничего сказать, но поскольку Бернар отвернулся. Матье смело продол жал:
— Кроме того, есть еще один способ убедиться в невиновности мсье Бернара.
— Какой? — спросил мэр.
— Сегодня утром я видел, как мсье Бернар заряжал ружье, чтобы пойти на охоту на кабана. Эти пули были помечены крестиком, и их легко узнать!
— Ага! — сказал мэр. — Значит, они помечены крестиком?
— Да, я в этом уверен, потому что именно я дал ему нож, для того, чтобы поставить эти крестики, — сказал Матье, — не так ли, мсье Бернар?
Под маской доброжелательности Бернар невольно почувствовал змеиный укус и ничего не ответил.
Мэр подождал его ответа и, видя, что тот молчит, спросил: — Подозреваемый, обстоятельства, о которых говорит этот молодой человек, верны?
— Да, мсье, они верны, — ответил он.
— Ну, конечно, — сказал Матье, — вы же понимаете, мсье мэр, что, если найдут пулю, которая не помечена крестиком, будет понятно, что это стрелял не мсье Бернар. Но если пуля будет с крестиком, а пыжи окажутся фетровыми, тогда я уже ничего не знаю!
— Простите, мсье мэр! — сказал один из жандармов, отдавая честь.
— В чем дело, жандарм?
— Дело в том, мсье мэр, что этот парень сказал правду, — сказал жандарм, указывая на Матье.
— А почему вы гак решили, « жандарм? — поинтересовался мэр.
— Пока он говорил, я осмотрел ствол ружья. Пули действительно помечены крестиками, а пыжи — фетровые. Взгляните сами!
Мэр повернулся к Матье.
— Друг мой, — сказал он, — все, что вы сказали, желая оправ дать Бернара, к сожалению, оборачивается против него, потому что это его ружье, и оно разряжено.
— Тот факт, что оно разряжено, ничего не значит, мсье мэр, — возразил Матье, — мсье Бернар мог стрелять совсем в другом месте. Но если пули помечены крестиками, а пыжи оказались фетровыми… тут уж я просто не знаю, что сказать! Мэр снова повернулся к подозреваемому: — Вы больше ничего не можете сказать в свою защиту? — спросил он.
— Нет, ничего, — ответил Бернар, — но хотя доказательства против меня, все-таки я не виновен!
— Я надеялся, — торжественно сказал мэр, — что, увидев ваших родителей, вашу невесту и этого достойного священника, вы решитесь сказать правду, вот почему, я вас сюда и привел. Но я ошибся: это ни к чему не привело!
— Это не так, мсье мэр, — возразил Бернар. — Я виновен в преступном намерении, но не в преступном действии!
— Вы твердо решили?
— Что? — не понял юноша.
— Что вы не будете признаваться! — Я не умею лгать ни в свою защиту, ни против себя, мсье, — твердо сказал Бернар.
— Уведите арестованного, жандармы! — приказал мэр.
Жандармы кивнули и подтолкнули Бернара к двери.
— Ну, пошли, — сказали они.
В этот момент матушка Ватрен, выйдя из своего оцепенения, бросилась к двери и встала перед ней.
— Что вы делаете, мсье мэр, — воскликнула она. — Вы его уводите?
— Конечно, я его увожу, — сказал мэр.
— Но куда?
— В тюрьму, черт возьми! — Но разве вы не слышали, что он не виновен?
— Но, — пробормотал Матье, — если в самом деле найдены пули, помеченные крестиком, и фетровые пыжи…
— Дорогая мадам Ватрен, дорогая мадемуазель, — сказал мэр, — поверьте, что это очень печальный долг. Но я служитель закона. Совершено преступление. Я сейчас не могу говорить о том, что это касается молодого человека, который по просьбе его родителей жил в моем доме, что он был дорог мне, и мне было поручено следить за ним. Нет, в данном случае и Шолле, и ваш сын для меня совершенно посторонние люди. Но нужно соблюдать закон. Случилось самое ужасное, что только может быть: убит человек. И здесь уже ничего нельзя сделать. Уведите арестованного, жандармы!
Жандармы снова подтолкнули Бернара к входной двери.
— Прощайте, батюшка! Прощайте, матушка! — сказал молодой человек.
Провожаемый горящим взором Матье, который, казалось, хотел подтолкнуть его к двери взглядом, подобно тому, как жандармы толкали его физически, Бернар сделал несколько шагов по направлению к двери.
Но Катрин встала у него на пути.
— А я, Бернар? — спросила она. — А мне ты разве ничего не скажешь?
— Катрин, — ответил молодой человек глухим голосом, — в тот момент, когда я умру, и умру невиновным, может быть, я тебя прощу. Но сейчас у меня нет сил!
— О! Неблагодарней! — воскликнула девушка, отворачиваясь. — Я считаю, что он невиновен, а он думает, что я виновата!
— Бернар! Бернар! — воскликнула матушка Ватрен. — Скажи своей бедной матери, прежде чем ты покинешь ее, что ты не хочешь этой разлуки!
— Матушка, — ответил Бернар грустно и торжественно, — если я должен буду умереть, то я умру благодарным и почтительным сыном, благодаря Бога за то, что у меня были такие прекрасные родители! — С этими словами он повернулся к жандармам. — Пойдемте, господа, — сказал он, — я готов!
И, сделав последний прощальный жест рукой всем присутствующим, сопровождаемый всхлипываниями и приглушенными рыданиями, он направился к двери.
Но вдруг дверь открылась, и на пороге появился Франсуа: без галстука, в руке куртка.
Он задыхался, по лбу его потоком струился пот. Все взгляды моментально обратились в его сторону.
Глава IX. Разоблачение Матье
При виде Франсуа, который повелительным жестом приказал присутствующим оставаться на месте, все поняли, что он принес какое-то важное известие. За исключением Бернара, все сделали шаг назад.
Матье не мог отступить, потому что стоял вплотную к камину, но ему потребовалось значительное усилие, чтобы остаться на месте.
— Уф! — вздохнул Франсуа, бросая свою куртку на пол и хватаясь за дверной наличник, словно человек, который вот-вот упадет. — Ну, в чем дело? — спросил мэр. — Мы так никогда сегодня не закончим! Жандармы! В Вилльер-Котре!
Но аббат Грегуар понял, что подоспела помощь, и, сделав шаг вперед, сказал:
— Мсье мэр, этот молодой человек хочет сообщить нам что-то важное, выслушаем же его! У тебя есть для нас какое-то известие, не так ли, Франсуа?
— Ничего страшного, не беспокойтесь, — сказал Франсуа матушке Теллье и Катрин, которые, видя, что ему плохо, хлопотали вокруг него, в то время как аббат, Гийом и матушка Ватрен смотрели на него, как смотрят люди, потерпевшие кораблекрушение посреди бушующего океана, на корабль, внезапно появившийся на горизонте и несущий им спасение.
Обернувшись к мэру и жандармам, молодой человек спросил:
— Что вы собираетесь делать?
— Франсуа! Франсуа! — закричала матушка Ватрен. — Они уводят моего бедного Бернара в тюрьму! — Гм! — сказал Франсуа. — До Вилльер-Котре целых полтора лье, не считая того, что дядюшка Сильвестр уже лег спать, и ему не доставит большого удовольствия вставать в этот час!
— Ах! — облегченно вздохнул Гийом, понимая, что если Франсуа доверит таким тоном, то это значит, что у него нет причин для волнения.
И он закурил свою трубку, о которой забыл на целых полчаса. Что касается Матье, то он незаметно проскользнул от камина к окну и уселся на подоконник.
— Ах, вот как! — сказал мэр. — Мы, оказывается, слуги мсье Франсуа? В путь, жандармы, в путь!
— Извините, мсье мэр, но у меня есть возражения!
— Какие возражения?
— Против того приказа, который вы только что отдали!
— Да стоит ли слушать то, что ты собираешься сказать? — усмехнулся мэр.
— Бог мой, вы это сами увидите. Но я должен предупредить вас, что рассказ может оказаться долгим!
— Ну, раз это надолго, то мы займемся этим завтра.
— Нет, мсье мэр, это необходимо, выслушать сегодня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19