можно забраться в дом вон там.
И он указал на слуховое окно чердака. Но это окно было плотно закрыто.
— Там? — сказал Ален. — Но как туда залезть?
— Отсюда нельзя, — произнес ребенок, — окно заперто изнутри.
— Я это вижу, черт побери, и это меня приводит в отчаяние.
— Тогда со двора, — сказал мальчик.
— А со двора это возможно?
— Нет ничего проще.
— Значит, там наружная лестница? -Да.
— Есть ли дверь на этом чердаке?
— О! Старая дверь, она едва держится.
— А как попасть во двор?
— Ну, сначала надо перелезть через садовую ограду.
— Мы перелезем через нее.
— Тогда пойдемте.
— Пошли!
Молодой человек с мальчиком побежали в переулок, выходивший в поле.
XV. ПОТАЙНОЕ ОКОШКО
Ален и Жан Мари выбежали за пределы деревни, обогнули дома и оказались в поле; повернув налево, они увидели стену, ограждавшую сад лавочника.
Стена эта была высокой.
Монпле взял мальчика на руки и усадил его на верх стены.
Жан Мари зашагал по гребню, словно кот по крыше, высматривая длинные жерди, которые, как он знал, были прислонены к углу ограды. Отыскав их, он бросил одну из них Алену, и тот приставил ее к стене; мальчик придерживал край жерди, и вскоре молодой человек уже сидел верхом на стене рядом с ним.
Ален первым спрыгнул в сад и снял Жана Мари со стены.
Затем оба, пройдя по аллее, чтобы не оставлять на земле следов, добрались до небольшого двора, заваленного досками и пустыми бочками, и остановились возле лестницы из источенного червями дерева, тянувшейся вдоль стены дома.
Это и была та самая наружная лестница, о которой говорил мальчик.
— Ну вот, — сказал Жан Мари, — наверху вы увидите дверь, она закрыта только на защелку.
— Но когда я окажусь там, — спросил молодой человек, — как я смогу услышать, о чем они говорят? Как я смогу увидеть, что они делают?
— В полу есть потайное окошко, — сказал юнга, — его нетрудно отыскать: свет укажет вам путь.
— Спасибо! — воскликнул Ален. — Теперь ты можешь идти, не забудь только поставить жерди на место.
— Ах! — вздохнул мальчик. — Надо же: быть рядом с матушкой и уйти, так и не повидавшись с ней!
— Малыш Жан, — произнес молодой человек, приложив палец к губам, — ни ты, ни твоя мать не должны быть причастны к тому, что может здесь произойти. Уходи! Я прошу тебя!
— О! Вы же знаете, что, когда вы говорите таким тоном, я никогда не возражаю, — отвечал мальчик. — Прощайте, господин Ален, и берегитесь, чтобы с вами не случилась беда. ,
Охотник уже не слушал мальчика. Он забрался на чердак, и дверь за ним захлопнулась. Ален оказался в полной темноте.
Он двигался наугад, проявляя повышенную осторожность. Сделав всего лишь несколько шагов, он увидел свет, пробивавшийся из нижней комнаты сквозь щели в люке. Молодой человек лег ничком и приник к щели.
Он увидел двух мужчин.
Ришар сидел за столом.
Ланго, с мешком в руках, стоял по другую сторону стола.
Как только охотник убедился, что перед ним его заклятые враги, он напряг слух, так как ему было важнее слышать, нежели видеть.
Прежде всего он услышал серебристую музыку сталкивавшихся друг с другом пятифранковых монет.
Они звенели, когда ростовщик их пересчитывал, и с глухим отрывистым звуком ложились на стол стопками.
— Тысяча! — услышал Ален и узнал голос Ланго, когда этот глухой отрывистый звук раздался в последний раз. — Еще одна тысяча!.. Это составляет тысячу сто пистолей, которые вы украли у меня, метр Ришар.
— Неужели! — отозвался насмешливый голос адвоката. — Право, метр Ланго, я признаюсь, что слишком вас люблю, чтобы считать вместе с вами.
— Послушайте, Ришар, — сказал ростовщик, — я в последний раз спрашиваю вас: хотите, чтобы мы окончательно уладили дело? Верните мне остальные векселя, и я отсчитаю вам кругленькую сумму…
— О! Вы меня совсем не знаете, дорогой Ланго! Когда-то я прожигал жизнь с Аленом — разумеется, когда тот платил, — и поэтому вы теперь считаете меня транжиром, мотом, бездонной бочкой. Перестаньте заблуждаться: я ответственный человек. Правда, я люблю играть, но не хочу нарушать свой небольшой капиталец. Я пользуюсь у вас выгодным кредитом и знаю: вот славный денежный мешок, который без лишних слов откроется передо мной в трудную минуту; я рад, что могу в этом не сомневаться, и не хочу, после того как мы рассчитаемся, ставить вас в неловкое положение; вдруг мне снова понадобятся деньги, а вам придется ответить на просьбу друга отказом?
— Вы полагаете, что так будет длиться долго? — спросил Ланго.
— До тех пор, пока я буду располагать вашими векселями, любезный друг… Когда их у меня больше не станет, это закончится — какая будет жалость!
— Неужели вы думаете, что я всегда буду иметь глупость уступать вашим требованиям?
— А! Никто вас и не заставляет, метр Ланго! Вы вольны, даже забрать тысячу франков, которую только что отсчитали мне с такой безупречной щедростью…
— Черт побери, меня так и подмывает это сделать.
— Как вам угодно! Уберите деньги в карман… Скажите-ка, метр Ланго, далеко ли отсюда до жилища Монпле?
— Чтоб вам обоим провалиться!
— Дело в том, что сегодня вечером я хотел бы наведаться в Шалаш. Я собираюсь сказать господину Монпле: «Мальчик мой, я всегда был вашим другом, настоящим другом, и поэтому должен сообщить вам нечто важное». — «Что именно?» — спросит он. «А вот что. Знаете ли вы, что у адвокатов принято обмениваться между собой документами?» — «Возможно». — «Так вот, когда мне предстояло защищать вас в суде, адвокат Ланго передал мне собранное им дело: папка была забита вашими векселями. Рассматривая их, я убедился не в том, что Ланго жулик — слава Богу, мы давно это знали, — а в том, что он круглый дурак». — «Вот как!» — «Ни больше ни меньше. Представьте себе, мой юный друг, что этот мошенник, посылавший вам готовые векселя на подпись, оставлял большой пробел рядом со словом „тысяча“, неизменно встречающийся в каждом из документов. Вы никогда не обращали на это внимания, что меня отнюдь не удивляет: ваше время было слишком драгоценно, чтобы вы занимались подобными пустяками! Так вот, да будет вам известно, что, как только ваши заемные письма снова попадали в руки старого плута, он их приукрашивал, вставляя в каждый искусно оставленный пробел цифру „два“ или „три“, а кое-где и „четыре“. Но, поскольку, к сожалению, наш друг неосмотрительно пользовался разными чернилами, одни из приписок пожелтели, а другие остались черными».
— А кто докажет, что Ален не получал этих сумм?
— До чего же вы наивны, старый деревенский разиня!.. Кто? Черт побери! Ведомости почтовой конторы! Разве вы все денежные переводы делали не по почте? Я проверил их даты и суммы, и ни одна из сумм не совпадает с теми, на какие вы предъявляете иски. Полно, полно, метр Ланго, дело моего клиента четко и ясно — это понятно даже ребенку. Вы и сами это уразумели. К тому же когда я пришел к вам и сказал: «Знаете, метр Ланго, я храню у себя дело, переданное мне вашим адвокатом». — «Зачем?» — «Затем-то и тем-то. Когда я выиграю это дело, мы сочтемся». Мои доводы показались вам основательными, Ланго, так как вы сказали в ответ: «Помогите мне сначала заполучить Хрюшатник, Ришар, а потом посмотрим». И вот вы стали хозяином Хрюшатника; так что же?.. Вы не желаете ничего слышать? Тогда я сейчас же отправлюсь к своему клиенту…
— И что это вам даст, болтун?
— Черт возьми! Я сберегу честь благодаря тому, что исполню свой долг. По-моему, это вполне стоит тысячи франков…
— Ладно, — пробурчал Ланго сердитым тоном, — давайте вексель и пересчитайте деньги.
— Держите, вот он. Фактически он достался вам даром.
Знаете, на какую сумму этот вексель?.. На три тысячи. Ну, а я отдаю его вам за тысячу. Вы не станете говорить, что я ростовщик: только на этом векселе я теряю две тысячи франков, не считая того, что уже потерял и еще потеряю на других.
Последовала пауза, во время которой недоверчивый старик, вероятно, пристально разглядывал поддельный документ, переданный ему адвокатом.
Затем Ален, приникший к отверстию глазом, а не ухом, увидел, как Ланго подходит к секретеру, открывает и снова закрывает его.
— Вы не пригласите меня на ужин? — спросил Ришар. — Что ж, тем лучше, это бы меня задержало, а я должен вернуться домой пораньше… Но вы хотя бы немного меня проводите?
— Черт возьми! Даже если бы я не хотел, — сказал Ланго, — мне пришлось бы это сделать. Может быть, вам лучше выйти через сад? Вы не думаете, что все эти хождения взад и вперед, в конце концов, вызовут пересуды?
— Я согласен, метр Ланго.
— Подождите, я только возьму ключ от сада.
Еще несколько минут Ален слышал, как мужчины ходят внизу взад и вперед. Жизнерадостный адвокат, довольный удачным вечером, напевал вполголоса, а ростовщик, который никак не мог найти ключ, давал волю своей досаде под видом раздражения от бесплодных поисков.
Наконец, оба ушли.
Замок секретера, где хранились векселя, был заперт, но Алану показалось, что ростовщик забыл вынуть ключ.
Молодой человек устремился к двери чердака, осторожно открыл ее и увидел, что оба его врага удаляются через двор.
И тут Алена осенило, что, если ключ остался в замке, то он может завладеть векселями и, таким образом, вероятно, вернуть часть своего состояния.
Он подумал, что обязан удачей если не Провидению, то судьбе, и, если он упустит эту возможность, то скорее всего другого такого случая больше не представится.
Поэтому молодой человек решил действовать немедленно.
Нечего было и думать о том, чтобы попасть е лавку со двора: уходя с Ришаром, Ланго запер за собой дверь.
Но можно было спуститься в комнату через люк.
Как мы уже говорили, на чердаке валялось немало старого железного лома. Стоило Алену немного пошарить вокруг, как он нащупал нечто вроде
стамески, словно специально предназначенной для задуманного им дела.
Он просунул край стамески в щель между полом и крышкой люка и с силой нажал на инструмент.
Крышка не поддалась.
Ее удерживал изнутри огромный засов.
Силы Алена от возбуждения удвоились, и вскоре деревянная крышка разлетелась в щепки, засов упал, и люк открылся.
Не обращая внимания на грохот, произведенный взломом, молодой человек спустился с чердака в нижнюю комнату и подбежал к секретеру.
Однако его поиски ключа были напрасны.
Ему стало ясно, что, вопреки его ожиданиям, Ланго унес ключ с собой. Ален намеревался поступить с секретером так же, как он поступил с люком, но внезапно послышался стук хлопнувшей двери.
Лишь в этот миг молодой человек осознал, чем он рискует, если его застанут на месте, и решил убежать.
Он растерянно огляделся вокруг.
Нельзя было уйти через входную дверь, которая вела во двор, ибо в таком случае он непременно столкнулся бы с Ланго.
Невозможно было и забраться наверх через люк.
Для этого потребовалась бы лестница или стол и стулья, нагроможденные друг на друга.
Ален мог бы пойти навстречу Ланго, задушить его и скрыться через калитку сада.
Но тогда он совершил бы убийство.
Монпле показалось, что он видит кровавое облако, а в нем — две алые опоры гильотины.
Внезапно Монпле заметил какую-то дверь.
Он бросился к ней.
Если бы она была заперта, то все для него было бы кончено.
К счастью, дверь поддалась.
В ту минуту, когда она открылась, щеколда двери, выходившей во двор, поднялась и Ланго вошел в лавку.
Монпле оказался в маленьком помещении с низким сводом — это было одно из отделений склада.
Пробираясь ощупью среди тюков с товаром, Ален наткнулся на грубо обработанные перила лестницы.
Вероятно, он двигался не бесшумно, так как дверь склада распахнулась, луч света озарил темную комнату и послышался голос Ланго:
— Кто там? Кто там? Это ты, Жанна?
Ален прижался к стене и благоразумно промолчал.
Дверь закрылась.
Ален продолжал подниматься по лестнице.
Не успел он преодолеть и двух ступеней, как до него донеслись вопли ростовщика.
Ланго нашел стамеску, валявшуюся на полу, и, подняв голову, увидел взломанный люк.
Ален прислушался.
Снаружи раздавался страшный шум — соседи сбегались на призывы лавочника; вскоре дом мог заполниться людьми, готовыми броситься в погоню за вором, преследовать и схватить его.
Молодой человек понял, что он пропал.
Теперь ему грозил не эшафот, а каторга за сопряженное со взломом проникновение в чужой дом.
Между тем охотник поднялся по лестнице и оказался в каком-то коридоре, в конце которого брезжила полоска света.
Эта полоска света свидетельствовала о том, что там находится дверь.
За этой дверью скрывалась крохотная чердачная каморка, где ютилась Жанна Мари.
Услышав гомон на улице и вопли Ланго, женщина открыла дверь.
Она приглушенно вскрикнула, увидев перед собой мужчину, но тут же подавила этот крик.
Не успел Ален произнести «Это я!», как вдова его узнала.
— Идите сюда! — сказала она.
Ален бросился в комнату.
Он был спасен.
Ланго продолжал звать на помощь; он утверждал, что видел убегающего мужчину, показывал орудие, с помощью которого тот пытался взломать его секретер, а также распотрошенный люк с крышкой, болтавшейся на одной петле.
Не было никаких сомнений: в дом залез грабитель.
Очевидно, он все еще оставался внутри, так как все выходы были закрыты.
Люди принялись тщательно осматривать дом.
Они обследовали каждый уголок лавки и подсобное помещение.
Ален слышал из своего укрытия, как лестница содрогается и скрипит под ногами его преследователей.
Наконец они добрались до мансарды Жанны Мари.
Ее дверь была закрыта, и лишь после долгих уговоров посетители добились, чтобы их впустили внутрь.
Вдова встретила незваных гостей стоя, она была одета и сильно напугана. Женщина рассказала, что она уже собиралась лечь в постель, как вдруг
услышала весь этот переполох, который навел на нее такой страх, что она заперлась в своей комнате на засов и затаилась, боясь пошевелиться.
Жанна Мари утверждала, что она не выходила из своей каморки — стало быть, грабитель не мог в нее проникнуть.
К тому же комната была столь тесной и скудно обставленной, что, казалось, в ней невозможно спрятаться.
Косолапый и сопровождавшие его люди позволили женщине снова запереть дверь и прошли на чердак, где их поиски не увенчались успехом.
Все были вынуждены предположить, что грабитель убежал через тот самый люк, с помощью которого он проник к лавочнику; в то время как Ланго открывал дверь соседям, разбойнику удалось скрыться в поле.
Тревога ростовщика была столь велика, что он не стал ложиться спать и провел ночь в бесплодных поисках.
Лишь через сутки после того как Ален попал в комнату вдовы, ему удалось оттуда выбраться.
XVI. ЗАБЛУДШИЙ
Оказавшись за пределами дома Ланго, Ален перевел дух. Теперь ему предстояло решить, куда направиться и что,
делать дальше.
Разумеется, молодой человек вспомнил об Энене. Только что пробило полночь.
Охотник постучался в дом боцмана и назвал свое имя. Моряк что-то на себя накинул и открыл дверь.
— А! — воскликнул он. — Это ты? А я уж, клянусь, подумал, не причастен ли ты к тому, что творилось прошлой ночью у Ланго?
— Вы не ошиблись.
— Входи и рассказывай.
— Нет, лучше вы выходите, мне нужен свежий воздух.
— Я только оденусь и буду в твоем распоряжении.
— Прекрасно!
Энен натянул штаны, рубаху и вышел к молодому охотнику; тот, как видно опасаясь снова оказаться взаперти, ждал его в десяти шагах от дома.
— Ну, так что? — спросил боцман, подходя к Монпле.
— А то, что вы были правы: мой Ришар по меньшей мере такой же мерзавец, как Ланго; они сговорились, чтобы меня обобрать.
Он рассказал все, что видел и слышал.
— Что же ты собираешься предпринять? — спросил Энен.
— Я пойду к какому-нибудь адвокату из Сен-Ло и заставлю Ришара вернуть мне все бумаги и векселя, которые он прибрал к своим рукам. Как только они будут у меня, я обращусь к королевскому прокурору. Черт побери! Быть может, и честные люди способны добиться справедливости.
— Быть может, это точно сказано.
— Как! Вы сомневаетесь в удачном исходе дела?
— А что, если оба разбойника сожгут векселя и скажут, что после судебного решения относительно Хрюшатника эти бумаги не представляли никакой ценности и они их уничтожили?
— Нельзя ли захватить их врасплох, чтобы они не успели ничего сжечь?
— Для этого надо нагрянуть внезапно с ордером на арест, но ты не добьешься, чтобы этих мошенников задержали по одному лишь голословному обвинению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
И он указал на слуховое окно чердака. Но это окно было плотно закрыто.
— Там? — сказал Ален. — Но как туда залезть?
— Отсюда нельзя, — произнес ребенок, — окно заперто изнутри.
— Я это вижу, черт побери, и это меня приводит в отчаяние.
— Тогда со двора, — сказал мальчик.
— А со двора это возможно?
— Нет ничего проще.
— Значит, там наружная лестница? -Да.
— Есть ли дверь на этом чердаке?
— О! Старая дверь, она едва держится.
— А как попасть во двор?
— Ну, сначала надо перелезть через садовую ограду.
— Мы перелезем через нее.
— Тогда пойдемте.
— Пошли!
Молодой человек с мальчиком побежали в переулок, выходивший в поле.
XV. ПОТАЙНОЕ ОКОШКО
Ален и Жан Мари выбежали за пределы деревни, обогнули дома и оказались в поле; повернув налево, они увидели стену, ограждавшую сад лавочника.
Стена эта была высокой.
Монпле взял мальчика на руки и усадил его на верх стены.
Жан Мари зашагал по гребню, словно кот по крыше, высматривая длинные жерди, которые, как он знал, были прислонены к углу ограды. Отыскав их, он бросил одну из них Алену, и тот приставил ее к стене; мальчик придерживал край жерди, и вскоре молодой человек уже сидел верхом на стене рядом с ним.
Ален первым спрыгнул в сад и снял Жана Мари со стены.
Затем оба, пройдя по аллее, чтобы не оставлять на земле следов, добрались до небольшого двора, заваленного досками и пустыми бочками, и остановились возле лестницы из источенного червями дерева, тянувшейся вдоль стены дома.
Это и была та самая наружная лестница, о которой говорил мальчик.
— Ну вот, — сказал Жан Мари, — наверху вы увидите дверь, она закрыта только на защелку.
— Но когда я окажусь там, — спросил молодой человек, — как я смогу услышать, о чем они говорят? Как я смогу увидеть, что они делают?
— В полу есть потайное окошко, — сказал юнга, — его нетрудно отыскать: свет укажет вам путь.
— Спасибо! — воскликнул Ален. — Теперь ты можешь идти, не забудь только поставить жерди на место.
— Ах! — вздохнул мальчик. — Надо же: быть рядом с матушкой и уйти, так и не повидавшись с ней!
— Малыш Жан, — произнес молодой человек, приложив палец к губам, — ни ты, ни твоя мать не должны быть причастны к тому, что может здесь произойти. Уходи! Я прошу тебя!
— О! Вы же знаете, что, когда вы говорите таким тоном, я никогда не возражаю, — отвечал мальчик. — Прощайте, господин Ален, и берегитесь, чтобы с вами не случилась беда. ,
Охотник уже не слушал мальчика. Он забрался на чердак, и дверь за ним захлопнулась. Ален оказался в полной темноте.
Он двигался наугад, проявляя повышенную осторожность. Сделав всего лишь несколько шагов, он увидел свет, пробивавшийся из нижней комнаты сквозь щели в люке. Молодой человек лег ничком и приник к щели.
Он увидел двух мужчин.
Ришар сидел за столом.
Ланго, с мешком в руках, стоял по другую сторону стола.
Как только охотник убедился, что перед ним его заклятые враги, он напряг слух, так как ему было важнее слышать, нежели видеть.
Прежде всего он услышал серебристую музыку сталкивавшихся друг с другом пятифранковых монет.
Они звенели, когда ростовщик их пересчитывал, и с глухим отрывистым звуком ложились на стол стопками.
— Тысяча! — услышал Ален и узнал голос Ланго, когда этот глухой отрывистый звук раздался в последний раз. — Еще одна тысяча!.. Это составляет тысячу сто пистолей, которые вы украли у меня, метр Ришар.
— Неужели! — отозвался насмешливый голос адвоката. — Право, метр Ланго, я признаюсь, что слишком вас люблю, чтобы считать вместе с вами.
— Послушайте, Ришар, — сказал ростовщик, — я в последний раз спрашиваю вас: хотите, чтобы мы окончательно уладили дело? Верните мне остальные векселя, и я отсчитаю вам кругленькую сумму…
— О! Вы меня совсем не знаете, дорогой Ланго! Когда-то я прожигал жизнь с Аленом — разумеется, когда тот платил, — и поэтому вы теперь считаете меня транжиром, мотом, бездонной бочкой. Перестаньте заблуждаться: я ответственный человек. Правда, я люблю играть, но не хочу нарушать свой небольшой капиталец. Я пользуюсь у вас выгодным кредитом и знаю: вот славный денежный мешок, который без лишних слов откроется передо мной в трудную минуту; я рад, что могу в этом не сомневаться, и не хочу, после того как мы рассчитаемся, ставить вас в неловкое положение; вдруг мне снова понадобятся деньги, а вам придется ответить на просьбу друга отказом?
— Вы полагаете, что так будет длиться долго? — спросил Ланго.
— До тех пор, пока я буду располагать вашими векселями, любезный друг… Когда их у меня больше не станет, это закончится — какая будет жалость!
— Неужели вы думаете, что я всегда буду иметь глупость уступать вашим требованиям?
— А! Никто вас и не заставляет, метр Ланго! Вы вольны, даже забрать тысячу франков, которую только что отсчитали мне с такой безупречной щедростью…
— Черт побери, меня так и подмывает это сделать.
— Как вам угодно! Уберите деньги в карман… Скажите-ка, метр Ланго, далеко ли отсюда до жилища Монпле?
— Чтоб вам обоим провалиться!
— Дело в том, что сегодня вечером я хотел бы наведаться в Шалаш. Я собираюсь сказать господину Монпле: «Мальчик мой, я всегда был вашим другом, настоящим другом, и поэтому должен сообщить вам нечто важное». — «Что именно?» — спросит он. «А вот что. Знаете ли вы, что у адвокатов принято обмениваться между собой документами?» — «Возможно». — «Так вот, когда мне предстояло защищать вас в суде, адвокат Ланго передал мне собранное им дело: папка была забита вашими векселями. Рассматривая их, я убедился не в том, что Ланго жулик — слава Богу, мы давно это знали, — а в том, что он круглый дурак». — «Вот как!» — «Ни больше ни меньше. Представьте себе, мой юный друг, что этот мошенник, посылавший вам готовые векселя на подпись, оставлял большой пробел рядом со словом „тысяча“, неизменно встречающийся в каждом из документов. Вы никогда не обращали на это внимания, что меня отнюдь не удивляет: ваше время было слишком драгоценно, чтобы вы занимались подобными пустяками! Так вот, да будет вам известно, что, как только ваши заемные письма снова попадали в руки старого плута, он их приукрашивал, вставляя в каждый искусно оставленный пробел цифру „два“ или „три“, а кое-где и „четыре“. Но, поскольку, к сожалению, наш друг неосмотрительно пользовался разными чернилами, одни из приписок пожелтели, а другие остались черными».
— А кто докажет, что Ален не получал этих сумм?
— До чего же вы наивны, старый деревенский разиня!.. Кто? Черт побери! Ведомости почтовой конторы! Разве вы все денежные переводы делали не по почте? Я проверил их даты и суммы, и ни одна из сумм не совпадает с теми, на какие вы предъявляете иски. Полно, полно, метр Ланго, дело моего клиента четко и ясно — это понятно даже ребенку. Вы и сами это уразумели. К тому же когда я пришел к вам и сказал: «Знаете, метр Ланго, я храню у себя дело, переданное мне вашим адвокатом». — «Зачем?» — «Затем-то и тем-то. Когда я выиграю это дело, мы сочтемся». Мои доводы показались вам основательными, Ланго, так как вы сказали в ответ: «Помогите мне сначала заполучить Хрюшатник, Ришар, а потом посмотрим». И вот вы стали хозяином Хрюшатника; так что же?.. Вы не желаете ничего слышать? Тогда я сейчас же отправлюсь к своему клиенту…
— И что это вам даст, болтун?
— Черт возьми! Я сберегу честь благодаря тому, что исполню свой долг. По-моему, это вполне стоит тысячи франков…
— Ладно, — пробурчал Ланго сердитым тоном, — давайте вексель и пересчитайте деньги.
— Держите, вот он. Фактически он достался вам даром.
Знаете, на какую сумму этот вексель?.. На три тысячи. Ну, а я отдаю его вам за тысячу. Вы не станете говорить, что я ростовщик: только на этом векселе я теряю две тысячи франков, не считая того, что уже потерял и еще потеряю на других.
Последовала пауза, во время которой недоверчивый старик, вероятно, пристально разглядывал поддельный документ, переданный ему адвокатом.
Затем Ален, приникший к отверстию глазом, а не ухом, увидел, как Ланго подходит к секретеру, открывает и снова закрывает его.
— Вы не пригласите меня на ужин? — спросил Ришар. — Что ж, тем лучше, это бы меня задержало, а я должен вернуться домой пораньше… Но вы хотя бы немного меня проводите?
— Черт возьми! Даже если бы я не хотел, — сказал Ланго, — мне пришлось бы это сделать. Может быть, вам лучше выйти через сад? Вы не думаете, что все эти хождения взад и вперед, в конце концов, вызовут пересуды?
— Я согласен, метр Ланго.
— Подождите, я только возьму ключ от сада.
Еще несколько минут Ален слышал, как мужчины ходят внизу взад и вперед. Жизнерадостный адвокат, довольный удачным вечером, напевал вполголоса, а ростовщик, который никак не мог найти ключ, давал волю своей досаде под видом раздражения от бесплодных поисков.
Наконец, оба ушли.
Замок секретера, где хранились векселя, был заперт, но Алану показалось, что ростовщик забыл вынуть ключ.
Молодой человек устремился к двери чердака, осторожно открыл ее и увидел, что оба его врага удаляются через двор.
И тут Алена осенило, что, если ключ остался в замке, то он может завладеть векселями и, таким образом, вероятно, вернуть часть своего состояния.
Он подумал, что обязан удачей если не Провидению, то судьбе, и, если он упустит эту возможность, то скорее всего другого такого случая больше не представится.
Поэтому молодой человек решил действовать немедленно.
Нечего было и думать о том, чтобы попасть е лавку со двора: уходя с Ришаром, Ланго запер за собой дверь.
Но можно было спуститься в комнату через люк.
Как мы уже говорили, на чердаке валялось немало старого железного лома. Стоило Алену немного пошарить вокруг, как он нащупал нечто вроде
стамески, словно специально предназначенной для задуманного им дела.
Он просунул край стамески в щель между полом и крышкой люка и с силой нажал на инструмент.
Крышка не поддалась.
Ее удерживал изнутри огромный засов.
Силы Алена от возбуждения удвоились, и вскоре деревянная крышка разлетелась в щепки, засов упал, и люк открылся.
Не обращая внимания на грохот, произведенный взломом, молодой человек спустился с чердака в нижнюю комнату и подбежал к секретеру.
Однако его поиски ключа были напрасны.
Ему стало ясно, что, вопреки его ожиданиям, Ланго унес ключ с собой. Ален намеревался поступить с секретером так же, как он поступил с люком, но внезапно послышался стук хлопнувшей двери.
Лишь в этот миг молодой человек осознал, чем он рискует, если его застанут на месте, и решил убежать.
Он растерянно огляделся вокруг.
Нельзя было уйти через входную дверь, которая вела во двор, ибо в таком случае он непременно столкнулся бы с Ланго.
Невозможно было и забраться наверх через люк.
Для этого потребовалась бы лестница или стол и стулья, нагроможденные друг на друга.
Ален мог бы пойти навстречу Ланго, задушить его и скрыться через калитку сада.
Но тогда он совершил бы убийство.
Монпле показалось, что он видит кровавое облако, а в нем — две алые опоры гильотины.
Внезапно Монпле заметил какую-то дверь.
Он бросился к ней.
Если бы она была заперта, то все для него было бы кончено.
К счастью, дверь поддалась.
В ту минуту, когда она открылась, щеколда двери, выходившей во двор, поднялась и Ланго вошел в лавку.
Монпле оказался в маленьком помещении с низким сводом — это было одно из отделений склада.
Пробираясь ощупью среди тюков с товаром, Ален наткнулся на грубо обработанные перила лестницы.
Вероятно, он двигался не бесшумно, так как дверь склада распахнулась, луч света озарил темную комнату и послышался голос Ланго:
— Кто там? Кто там? Это ты, Жанна?
Ален прижался к стене и благоразумно промолчал.
Дверь закрылась.
Ален продолжал подниматься по лестнице.
Не успел он преодолеть и двух ступеней, как до него донеслись вопли ростовщика.
Ланго нашел стамеску, валявшуюся на полу, и, подняв голову, увидел взломанный люк.
Ален прислушался.
Снаружи раздавался страшный шум — соседи сбегались на призывы лавочника; вскоре дом мог заполниться людьми, готовыми броситься в погоню за вором, преследовать и схватить его.
Молодой человек понял, что он пропал.
Теперь ему грозил не эшафот, а каторга за сопряженное со взломом проникновение в чужой дом.
Между тем охотник поднялся по лестнице и оказался в каком-то коридоре, в конце которого брезжила полоска света.
Эта полоска света свидетельствовала о том, что там находится дверь.
За этой дверью скрывалась крохотная чердачная каморка, где ютилась Жанна Мари.
Услышав гомон на улице и вопли Ланго, женщина открыла дверь.
Она приглушенно вскрикнула, увидев перед собой мужчину, но тут же подавила этот крик.
Не успел Ален произнести «Это я!», как вдова его узнала.
— Идите сюда! — сказала она.
Ален бросился в комнату.
Он был спасен.
Ланго продолжал звать на помощь; он утверждал, что видел убегающего мужчину, показывал орудие, с помощью которого тот пытался взломать его секретер, а также распотрошенный люк с крышкой, болтавшейся на одной петле.
Не было никаких сомнений: в дом залез грабитель.
Очевидно, он все еще оставался внутри, так как все выходы были закрыты.
Люди принялись тщательно осматривать дом.
Они обследовали каждый уголок лавки и подсобное помещение.
Ален слышал из своего укрытия, как лестница содрогается и скрипит под ногами его преследователей.
Наконец они добрались до мансарды Жанны Мари.
Ее дверь была закрыта, и лишь после долгих уговоров посетители добились, чтобы их впустили внутрь.
Вдова встретила незваных гостей стоя, она была одета и сильно напугана. Женщина рассказала, что она уже собиралась лечь в постель, как вдруг
услышала весь этот переполох, который навел на нее такой страх, что она заперлась в своей комнате на засов и затаилась, боясь пошевелиться.
Жанна Мари утверждала, что она не выходила из своей каморки — стало быть, грабитель не мог в нее проникнуть.
К тому же комната была столь тесной и скудно обставленной, что, казалось, в ней невозможно спрятаться.
Косолапый и сопровождавшие его люди позволили женщине снова запереть дверь и прошли на чердак, где их поиски не увенчались успехом.
Все были вынуждены предположить, что грабитель убежал через тот самый люк, с помощью которого он проник к лавочнику; в то время как Ланго открывал дверь соседям, разбойнику удалось скрыться в поле.
Тревога ростовщика была столь велика, что он не стал ложиться спать и провел ночь в бесплодных поисках.
Лишь через сутки после того как Ален попал в комнату вдовы, ему удалось оттуда выбраться.
XVI. ЗАБЛУДШИЙ
Оказавшись за пределами дома Ланго, Ален перевел дух. Теперь ему предстояло решить, куда направиться и что,
делать дальше.
Разумеется, молодой человек вспомнил об Энене. Только что пробило полночь.
Охотник постучался в дом боцмана и назвал свое имя. Моряк что-то на себя накинул и открыл дверь.
— А! — воскликнул он. — Это ты? А я уж, клянусь, подумал, не причастен ли ты к тому, что творилось прошлой ночью у Ланго?
— Вы не ошиблись.
— Входи и рассказывай.
— Нет, лучше вы выходите, мне нужен свежий воздух.
— Я только оденусь и буду в твоем распоряжении.
— Прекрасно!
Энен натянул штаны, рубаху и вышел к молодому охотнику; тот, как видно опасаясь снова оказаться взаперти, ждал его в десяти шагах от дома.
— Ну, так что? — спросил боцман, подходя к Монпле.
— А то, что вы были правы: мой Ришар по меньшей мере такой же мерзавец, как Ланго; они сговорились, чтобы меня обобрать.
Он рассказал все, что видел и слышал.
— Что же ты собираешься предпринять? — спросил Энен.
— Я пойду к какому-нибудь адвокату из Сен-Ло и заставлю Ришара вернуть мне все бумаги и векселя, которые он прибрал к своим рукам. Как только они будут у меня, я обращусь к королевскому прокурору. Черт побери! Быть может, и честные люди способны добиться справедливости.
— Быть может, это точно сказано.
— Как! Вы сомневаетесь в удачном исходе дела?
— А что, если оба разбойника сожгут векселя и скажут, что после судебного решения относительно Хрюшатника эти бумаги не представляли никакой ценности и они их уничтожили?
— Нельзя ли захватить их врасплох, чтобы они не успели ничего сжечь?
— Для этого надо нагрянуть внезапно с ордером на арест, но ты не добьешься, чтобы этих мошенников задержали по одному лишь голословному обвинению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24