— Я устрою это, — пообещала она. — А разговоров на сегодня достаточно, верно?
С каждым днем Мэтью набирался сил. Джулия вызвалась было написать его родным, но он отклонил ее предложение. Ему не хотелось, чтобы, получив это письмо, они сочли его чьей-то жестокой шуткой. Нет, нет, лучше еще немного подождать, а когда он будет в состоянии отправиться в путь, дать им телеграмму. Однако он попросил Джулию связаться с семьей Пола, написать им о том, каким храбрецом был их сын и какой геройской смертью он погиб. «Слабое утешение», — думал Мэтью, но сделать больше было не в его силах.
Джулия по-прежнему постоянно была с ним и мало-помалу стала ему настоящим другом. Они делились друг с другом воспоминаниями о своей довоенной жизни. Она помогала ему заново приспособиться к жизни. Она сопровождала его на прогулках, и здоровье постепенно возвращалось к Мэтью, пока в один прекрасный день доктор не объявил, что он уже вполне может отправляться домой.
Первым побуждением Мэтью было поделиться радостной новостью с Джулией.
— Вы не видели миссис Бейкер? — спросил он у доктора.
— Сегодня она не появлялась, — ответил старик, записывая что-то в историю болезни Мэтью. — Я думаю, из-за погоды.
Мэтью узнал адрес Джулии у одной из сиделок. Одевшись, он решил зайти к ней, ведь она жила всего в нескольких кварталах от госпиталя.
Ее дом он нашел сразу.
Джулия выглядела удивленной, когда у ее дверей появился Мэтью.
— Мэтью, что привело вас сюда?
— У меня хорошие новости. Можно мне войти?
Джулия заметила соседку, наблюдавшую за ними из окна с противоположной стороны улицы.
— Заходите, пожалуйста, — сказала она, пропуская его в дом.
Он заметил, что она нервничает. Это проявлялось в том, как она двигалась, как поспешно она опустилась на стул.
Мэтью почувствовал себя неловко.
— Доктор сказал мне, что на этой неделе я смогу отправиться домой. Правда, замечательно?
— Конечно, — тихо, почти шепотом ответила она.
— Я надеялся, что вы разделите мою радость, и, поскольку вас не было в больнице, решил прийти к вам.
— Я знала об этом.
— Знали?
Она кивнула:
— Доктор Мэйсон сказал мне об этом вчера. Вы должны быть совершенно счастливы.
— Разумеется, я счастлив, — признал Мэтью. — Наконец-то все тяготы остались позади и я могу вернуться к прежней жизни.
Джулия улыбнулась ему:
— Желаю вам счастливого пути, Мэтью.
— Не хотите ли вы поехать со мной? Здесь у вас нет никого из родных, и я был бы счастлив познакомить вас с моими. Поживете в Бель-Шансон столько, сколько пожелаете.
— Я не могу, — сказала Джулия.
— Но почему?
— Потому, что я люблю вас, — просто ответила она.
Мэтью был потрясен. Смысл ее слов дошел до него не сразу.
— Теперь вы понимаете, что отправиться в Бель-Шансон и присутствовать при вашей встрече с невестой — не лучший вариант для меня.
— Я не знал…
— И я рада этому, Мэтью, потому что я никогда бы не хотела стать предметом вашей жалости.
— Боже мой, Джулия, — поспешно возразил Мэтью, — этого не будет никогда. Поверьте мне.
Джулия встала, руки ее были безвольно опущены.
— А теперь, Мэтью, я думаю, вам лучше уйти.
— Да-да, вы правы.
Мэтью не хотел усугублять ее боль, продлевая это грустное прощание. Он почувствовал, что на его плечи легла новая тяжесть. Он дорожил ею как другом, но его сердце принадлежало Рэчел. Если бы не это, он, возможно, и смог бы полюбить Джулию нежно и глубоко. Но он не мог. Не мог любить ее так, как она того заслуживала. Так, как он любил Рэчел.
Он направился к двери и, прежде чем выйти, наклонился и поцеловал Джулию в щеку.
— Простите меня, — пробормотал он.
Джулия улыбнулась ему ласково и грустно:
— Вам не за что просить прощения, Мэтью. — Она легко коснулась его руки. — Будьте счастливы.
Возвращаясь в госпиталь, Мэтью думал, что действительно скоро будет счастлив. Ведь он возвращался домой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Бель-Шансон.
Он наконец-то был дома.
Мэтью остановил лошадь у ворот плантации и глубоко вздохнул. Он послал родителям телеграмму от имени своего дяди и сообщил, что вскоре их ожидает сюрприз, но ни словом не намекнул на воскрешение их давно погибшего сына.
Он добрался до Нового Орлеана вчера поздно вечером, но не поехал в свой городской дом, а снял номер в гостинице, предпочитая до поры до времени сохранять инкогнито. Наутро он взял напрокат лошадь в ближайшей конюшне и отправился в Бель-Шансон.
Мэтью не знал, что он найдет там. На пути домой он видел столько разрушений, столько перемен. Да и сам он переменился.
Что подумают его родители? И — еще важнее — что подумает Рэчел? Она должна находиться здесь, вместе с его семьей, ведь рано утром он побывал в Гарден-Дистрикт, думая застать ее дома. Дом был пуст и казался необитаемым. Он остановил какого-то соседа и, расспросив его, выяснил, что Галлагеры покинули город несколько лет назад. Это должно означать, что Рэчел предпочла дожидаться его возвращения, не разлучаясь с его семьей.
Внезапно знакомый голос окликнул его:
— Это действительно вы, мсье Мэтью?
Джером, один из садовников, прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, всматривался в высокого всадника так, словно увидел привидение.
— Oui, Джером.
— Но ведь… — пробормотал потрясенный садовник, все еще не веря своим глазам.
— Я знаю, — улыбнулся Мэтью, — меня считали погибшим.
Он спешился и, протянув руку, коснулся руки садовника:
— Смотри, я действительно жив!
Слезы хлынули из глаз старика.
— Это настоящее чудо!
— Что с моей семьей? — спросил Мэтью. — Они все здесь?
— Oui, мсье.
Мэтью с силой вдохнул аромат шиповника, цветущего вокруг ворот.
— Думаю, мне следует поспешить. Я и так заставил их ждать слишком долго, — сказал он, снова вскакивая в седло.
Ему хотелось галопом промчаться по аллее, ведущей от ворот к парадному входу, но он сдержался и пустил лошадь легкой рысью. На одном из поворотов он обратил внимание на массивную мраморную стелу под раскидистым дубом. Он направил к ней лошадь и обнаружил, что на памятнике начертано его имя.
Вид собственного надгробия потряс его до глубины души. Он почувствовал себя так, словно его окатили холодной водой, дабы он не забывал о бренности бытия.
Завтра он первым делом распорядится убрать этот памятник. Его жизнь начиналась сначала, судьба предоставляла ему новый шанс.
Мэтью услышал истошный женский крик:
— Мама! Папа! Скорее сюда!
Он поднял взгляд и увидел легкую фигурку, которая метнулась по галерее и исчезла. Через минуту она выскочила из парадной двери и, не разбирая дороги, устремилась к нему, крича во всю силу своих легких:
— Мэтью! Мэтью!
Мэтью соскочил с лошади и побежал навстречу сестре.
— Маргарита! — проговорил он сквозь слезы.
Он сгреб ее в объятия и осыпал поцелуями.
Маргарита вцепилась в брата, любимого старшего брата, заливаясь слезами и стараясь прижаться к нему как можно крепче.
Они стояли так несколько минут, а когда Мэтью взглянул на дом, на веранде уже появились его потрясенные родители..
Рыдающая Фрэнсис Деверо сжимала руку мужа и восклицала:
— Эдуард, это действительно он? Это действительно наш мальчик? О, великий Боже!
Глаза Эдуарда застилал туман, в горле стоял комок, и он в состоянии был лишь кивать в ответ.
Не выпуская Маргаритиной руки, Мэтью устремился навстречу родителям.
Фрэнсис упала в объятия сына. Когда его сильные руки обвились вокруг нее, она вся затрепетала от счастья. Это не сон! Это все наяву. Ее сын жив и вернулся к ней. Нежданная награда за бесконечные безмолвные молитвы.
Наконец мать нашла в себе силы оторваться от него, и Мэтью обнялся с отцом.
— Папа, — пробормотал Мэтью, с трудом сдерживая слезы.
— Когда мы получили телеграмму от твоего дяди из Филадельфии, мы и предположить не могли, что ты жив. Он сообщил только, что нас ждет сюрприз. Сюрприз!
— Это я дал такую телеграмму, — сознался Мэтью. — Я не хотел, чтобы вы узнали о моем спасении по телеграфу.
— Но как?.. — начала было его мать, дотрагиваясь до него, чтобы убедиться, что она не спит и не бредит.
— А где Рэчел?
— Рэчел за… — попыталась ответить Маргарита, но мать прервала ее.
— Маргарита, пойди на кухню и распорядись, чтобы твоему брату приготовили поесть. Побыстрее.
Маргарита надулась, и Фрэнсис бросила на нее предостерегающий взгляд.
Мэтью почувствовал, что случилось нечто очень плохое.
— Маргарита, мне бы очень хотелось вы пить чего-нибудь холодного. Пожалуйста.
Ему девушка повиновалась охотно и побежала выполнять его просьбу.
Посмотрев на родителей, Мэтью заметил взгляд, которым они обменялись, и повторил свой вопрос:
— Где Рэчел?
Боль, ожидавшая ее сына, причиняла страдания и Фрэнсис. Она облизнула губы и заставила себя быть откровенной:
— Мэтью, Рэчел вышла замуж.
Мэтью непроизвольно сжал кулаки и судорожно вздохнул.
— Нет, — твердо произнес он.
Эдуард шагнул к нему:
— Это правда, сын мой. Нам сообщили, что ты погиб. Рэчел долго отказывалась верить в это, так же как и все мы. Она не оставляла надежды, что ты вернешься. Она ждала и ждала. — Эдуард откашлялся и продолжал: — Когда мы увидели, как любит ее этот человек, мы стали уговаривать ее не держаться за прошлое, а начать жить сначала. Она была так молода, и впереди у нее была целая жизнь. Ей не следовало обрекать себя на вечное ожидание. — Он перевел дух. — Так мы думали.
Мэтью застыл, слово превратился в тот самый мрамор, из которого был высечен его памятник. Он не верил своим ушам.
— Рэчел очень любила тебя, — заверила его мать и тихо добавила: — Мне кажется, она и сейчас тебя любит.
— Он хороший человек, Мэтью, — сказал Эдуард.
— Ты его знаешь?
— Он бывший офицер-юнионист. Их часть стояла в Новом Орлеане. Именно он, капитан Фрезер, сообщил нам о твоей гибели.
— Где она? — спросил Мэтью.
— Она уехала, — ответила Фрэнсис.
— Где она? — повторил Мэтью, голос его был странно безжизненным.
— Рэчел живет в имении своего мужа в Вермонте.
«Так далеко, — подумал Мэтью. — Но все же недостаточно далеко».
Фрэнсис поняла, что означает решимость, загоревшаяся во взгляде сына.
— С этим покончено, Мэтью. Ничего не поделаешь.
— Никогда с этим не будет покончено, мама.
— Ничего не поделаешь, — настаивала она. — У Рэчел есть ребенок, — Фрэнсис заметила, как расширились при этом глаза Мэтью. — Ты не должен разрушать ее счастье.
— А счастье, о котором мечтали мы с ней? А дети, которых мы желали?
— Стало быть, судьба решила иначе.
Слова матери молотом стучали у него в мозгу, когда, оседлав Симарона, он бешеным галопом несся по окрестностям, доведя и себя, и своего коня до полного изнеможения. Наконец, в последний раз перескочив высокий деревянный забор, он пустил взмыленное животное шагом.
Рэчел.
Он готов был разыскивать ее в Вермонте. Явиться к ней в дом и потребовать свидания с ней. Объявить ее мужу, что он имеет на нее больше прав. Что Рэчел принадлежит ему, отныне и навсегда.
Никакая сила не сможет остановить его.
Никакая, кроме него самого.
Мэтью осознал, что значат для женщины, подобной Рэчел, клятвы, данные перед алтарем. Что значит для нее ребенок от мужчины, которому она эти клятвы дала. Быть может, иная женщина сумела бы забыть обо всем, вернись к ней неожиданно первый возлюбленный, но не Рэчел. Именно это старалась втолковать ему Фрэнсис.
И как бы ни хотелось ему пренебречь словами матери, Мэтью знал, что она права. Для Рэчел обеты любви и верности не были пустым звуком. Даже если она не любит своего мужа так, как любила его, она не нарушит своих клятв.
Мэтью мог послать ко всем чертям собственную честь, но не мог обесчестить Рэчел. Он слишком сильно любил ее. Настолько сильно, что решился обречь себя на жизнь без нее, без настоящей и единственной любви.
«Рэчел!» — со стоном повторял он ее имя.
«Неважно когда.
Неважно как.
Если не в этой, то в иной жизни, — поклялся он. — Моя душа не будет знать покоя, пока не соединится с твоей. Ты должна знать это, Рэчел. Жди меня».
Было очень поздно, но Фрэнсис Деверо не могла заснуть. Сегодня произошло такое чудо! После обеда она отправилась в недавно выстроенную часовню и вознесла к небу благодарственные молитвы. Она молилась и о том, чтобы Господь вразумил ее сына, ибо опасалась, что он ступит на путь, который приведет его к краху. Она просила Бога избавить ее дитя от лишних страданий.
Как любая мать, она желала спасти Мэтью от боли. Она желала только его счастья. А его счастьем была Рэчел.
Стараясь не разбудить Эдуарда, она выскользнула из постели и надела ночные туфли и халат. Неслышно она отворила дверь и так же тихо прикрыла ее за собой. Инстинкт матери вел ее в спальню Мэтью.
Дверь была не заперта, и, осторожно толкнув ее, Фрэнсис увидела, пустую постель, ветерок слабо колыхал ее раздвинутые занавеси. Дверь, ведущая в открытую галерею, была распахнута. Вспыхивающий огонек и аромат дорогой сигары указывали на местонахождение ее сына.
— Мэтью!
Услышав голос матери, он обернулся:
— Я думал, ты уже спишь. Фрэнсис прошла к нему на галерею:
— Я пыталась уснуть, но не смогла. Несколько минут они стояли молча, затем Фрэнсис заметила:
— Я боюсь уснуть, а проснувшись, обнаружить, что все это был только сон.
Мэтью улыбнулся и ласково погладил ее по щеке.
— Это не сон, мама. Ты можешь спокойно лечь в постель и, когда ты проснешься завтра утром, я буду на месте, — заверил он.
— А послезавтра?
Черные брови Мэтью удивленно поднялись.
— О чем это ты?
— О Рэчел.
Мэтью бросил окурок и потушил его ногой. Ухватившись обеими руками за перила, он на-клонился вперед и некоторое время молча вглядывался в темноту.
— С этим покончено, — твердо сказал он.
— Ты уверен?
Пальцы Мэтью крепче впились в перила, голова поникла.
— Она избрала жизнь без меня, и я должен с этим смириться.
— И ты смирился? — Фрэнсис знала своего сына, знала, как глубоко его чувство к Рэчел.
— Да, — Мэтью выпрямился и поднял голову. — У меня нет выбора. Как бы ни хотел я отправиться за ней и привезти ее обратно, ничего из этого не выйдет. Другое дело, если бы она сама пришла ко мне. В этом случае никто и ничто не заставило бы меня расстаться с ней. — Он тяжело вздохнул. — Но она не придет. И я не могу просить ее об этом.
— Это мудрое решение, мой дорогой. Вам обоим судьба дала возможность устроить свою жизнь со второй попытки. Ты не должен тратить лучшие годы в размышлениях «что было бы, если…». — Она зевнула: — А вот теперь я, похоже, все-таки засну.
Мэтью поцеловал мать в щеку.
— Bon soir, мама, — сказал он.
— Спокойной ночи, мой милый, — ответила она и вернулась к себе, оставив его в одиночестве.
Он продолжал задумчиво смотреть в ночь и простоял так еще почти полчаса.
Наконец, совершенно обессиленный, он вернулся к себе в спальню. Немного ранее мать отдала ему вещи, находившиеся прежде в его гарсоньерке, а также разорванные четки, обнаруженные ею у мраморного памятника, и кольцо-печатку, переданное Рэчел капитаном Фрезером вместе с известием о его смерти. Сейчас Мэтью взял это кольцо с ночного столика и, надев на палец, стиснул руку в кулак.
Нет, никогда он не сможет по-настоящему забыть Рэчел.
Никогда.
«Я медлил с письмом к Рэчел, ибо что я мог ей сказать? Рэчел, я хочу тебя? Рэчел, оставь мужа и сына и возвращайся ко мне? Рэчел, я собирался сдержать свое обещание? Рэчел, какого черта ты не подождала еще немного?
В конце концов я сделал единственную возможную в данных обстоятельствах вещь. Я написал ей не то, что хотел, не то, чего жаждала моя душа, а то, чего требовали приличия».
Вернувшись к прежней жизни, Мэтью обнаружил, что лишь очень немногое в ней осталось по-старому. В целом она перевернулась вверх дном. Почти каждая знакомая ему семья потеряла сына, мужа или брата. Погиб и его кузен Ален. Люди, с которыми он пил, охотился, скакал верхом, играл в карты, лежали в могилах. Столько перемен — и какой ценой!
Шли месяцы, и изо дня в день, от зари до зари Мэтью старался отучить себя от горьких размышлений и бесплодных мечтаний. Ему уже удавалось прожить несколько часов, не думая о Рэчел.
Но сегодня она снова царила в его мыслях. Не далее как вчера Рэчел известила его мать о рождении своего второго ребенка. А сегодня из Англии пришла посылка, которую война и связанная с ней блокада южных портов задержали на годы. Эта очередная насмешка судьбы острой болью пронзила его сердце. В посылке находилось кольцо, заказанное им для Рэчел. Розовый бриллиант в золотой оправе. Необыкновенное кольцо для необыкновенной девушки. Он собирался украсить их обручальные кольца одинаковой надписью: «Toujours» — «Всегда».
Мэтью осушил рюмку с виски и сразу налил себе еще. Сегодня вечером его мать организовала званый ужин, в числе приглашенных были несколько молодых девушек. Мэтью прекрасно понимал, какую цель она преследовала, ведь это было не в первый раз. Девушек пригласили специально для него, с тем чтобы он присмотрел себе невесту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29