.— Да, конечно, — ответил он.— В вашем распоряжении осталось семь недель, мистер Харли, и тогда я, разумеется, буду ждать погашения долга. Никакой отсрочки.— Я на это и не рассчитывал.— Тогда почему же вы приехали?Он ответил не сразу, а продолжал цедить мелкими глотками свой кофе. Как ни странно, Элизабет почувствовала, что вовсе не получает от своей победы того удовольствия, на которое рассчитывала. Джонатан Харли казался измученным, на висках у него пробивалась седина. Во время их первой встречи ничего подобного не было, или она просто не заметила? На нем был прекрасный угольно-серый костюм-тройка, шелковый галстук с консервативным рисунком красиво выделялся на фоне белоснежной рубашки. Она терпеливо ждала, пока Джонатан не начнет умолять о пощаде.— Я приехал сказать вам, что продам свою компанию, если ко времени выплаты долга не смогу возвратить заем.— Ах.Так, значит, он капитулировал полностью и не будет валяться у нее в ногах, пытаясь ее разжалобить.— Вы приняли мудрое решение, мистер Харли. Однако мне бы хотелось, чтобы наш торг состоялся немедленно.«Ни в коем случае, леди!»— Не думаю, миссис Карлтон, что это возможно, — ответил Джонатан непринужденно. — Я еще не готов признать свое поражение. Вы понимаете меня?— Да, я могу понять. И тем не менее совершенно ясно, если трезво взглянуть на ваши финансовые обязательства, что у вас не будет денег, чтобы возвратить долг, когда я этого потребую. Вы потратили деньги на укрупнение своей компании, что полностью обескровило ваш счет. И сбыт продукции не расширился до такой степени, как вам бы хотелось.— Это произойдет.— И у вас возникли проблемы с профсоюзами, или вот-вот возникнут.— Верно. Вы очень хорошо информированы, мэм.Он огляделся. Если бы он имел возможность распродать обстановку этого чертова офиса, вероятно, ему удалось бы разрешить все свои денежные проблемы.— Конечно.Она старалась не выдать своих чувств, держаться совершенно спокойно и профессионально.., ну, возможно, самую малость позлорадствовать. Он позволил себе так зарваться, вел себя так грубо, низко, даже жестоко.— Итак, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — какова наша позиция сегодня и какова точка опоры?— Не думаю, мистер Харли, что у вас вообще есть точка опоры, — ответила Элизабет, позволив себе лишь малую толику злорадства.Джонатан ощутил, что ворот душит его, что он слишком тугой, но он не мог не понимать, что заслужил подобную шпильку. Элизабет взяла ручку с золотым пером и начала не без изящества играть ею. Он внимательно наблюдал за ее ртом, слушая, как она продолжает:— По правде говоря, мистер Харли, у меня есть искушение вернуться к предложению, которое я сделала вам. Сделала с самыми лучшими намерениями и очень выгодное, если припоминаете.— Я был ужасно невежлив с вами. С моей стороны это было неприлично.Как ни странно, его слова вовсе не прозвучали как извинение. Заученная фраза, будто бы отрепетированная заранее.— Да, это было неразумно с вашей стороны. Могу я спросить, почему вы так себя вели, мистер Харли? Почему вы набросились на меня с таким ожесточением?— Я не хочу продавать свою компанию. Никому не хочу ее продавать. Она моя и всегда была моей. В этом случае я был бы груб с самим Господом Богом.— Понимаю.— Возможно, и понимаете.— Я не убивала своего мужа, мистер Харли. Не успев произнести роковые слова, Элизабет вздрогнула. Она не собиралась говорить этому человеку ничего подобного, у нее было ощущение, будто ее ударили, только на этот раз она сама подставилась.— Присяжные приняли вашу сторону, — сказал он, пожимая плечами, но вместе с тем наблюдая за нею и понимая, что эти слова просто сорвались у нее с языка, и оставалось гадать — почему. И снова на короткое время она показалась ему живым человеческим существом, настолько живым и подлинным, что он почувствовал неловкость. Он должен был отпустить ее в ее стихию-океан и позволить ей снова принять обличье барракуды."Ладно, — подумала Элизабет, — раз я начала разговор, то должна довести его до конца”.— Собственно говоря, присяжные поверили не мне, а доктору Кристиану Хантеру. И он вовсе не мой любовник.И снова Элизабет удивила его. Зачем говорить все это? Он понятия не имел, как ей отвечать, вероятно, следовало извиниться, что он и сделал против воли:— Возможно, все так и есть. Я не должен был так набрасываться на вас.Он сделал над собой усилие и улыбнулся.— Право же, мадам, я вовсе не такой хам и шовинист, каким показался. Как я уже сказал, по всей вероятности, я бы проявил жестокость и к самому Господу Богу.«Прекрати, Элизабет! Ради» всего святого, остановись!” Она умела распознать искреннее извинение, когда слышала его, но сейчас не обратила на него внимания. Ее голос стал размеренным и холодным — ей удалось овладеть собой.— А теперь, мистер Харли, вернемся к делам. Так вы отказываетесь продать мне вашу компанию немедленно?— Да, отказываюсь.— Цена, которую я вам предлагаю, с каждой неделей промедления будет снижаться. Он пожал плечами.— Вам решать, мэм.— Есть кое-что еще, мистер Харли, что вы должны полностью осознать. Я располагаю кое-какой информацией о компаниях, не заинтересованных в том, чтобы их покупали. Они стараются найти так называемого “белого рыцаря”, кажется, так это называется. Другого покупателя.— Я разбираюсь в терминологии, миссис Карл-тон.— Да, — сказала она. — Итак, я собираюсь предложить вам следующее: если вы подпишете законное соглашение о том, что в случае невозможности отдать долг продадите компанию мне и никому другому, в обмен на это я оставлю в силе свое первоначальное предложение.— А если я откажусь?— Уверяю вас, мистер Харли, я буду в курсе каждого вашего шага. Если вы попытаетесь найти, например, какую-нибудь другую компанию, с которой пожелаете слиться, я узнаю об этом и уничтожу вас.— Вот это разговор по существу, — ответил он. Его голос все еще оставался спокойным, он следил за своей речью, хотя эта чертова баба вызывала у него желание задушить ее голыми руками. Он смотрел на ее кремового цвета блузку с высоким воротом, и ему хотелось рассмеяться над самим собой. На мгновение мелькнула мысль: почему она не носит драгоценностей? Конечно, у нее достаточно денег, чтобы купить даже целый ювелирный магазин.— Я не шучу, мистер Харли.— Миссис Карлтон, — ответил он спокойно, глядя ей прямо в лицо, — могу вас заверить, что я никому не продам свою компанию.— Никому другому, мистер Харли.— Как вам будет угодно. Он снова пожал плечами.— У вас нет выбора!Он только улыбнулся. У Элизабет возникло желание ударить его, такое сильное, что руки сами сжались в кулаки. Почувствовав, что Харли это заметил, она быстро распрямила согнутые пальцы.— Так вы отказываетесь подписать соглашение?— Почему бы вам не дать мне экземпляр, чтобы я мог просмотреть его?Элизабет ответила очень тихо и спокойно:— Вам не удастся отдать деньги по займу, мистер Харли. Будьте же благоразумны.Джонатан плавно и грациозно поднялся. Он долго смотрел на нее сверху вниз.— А не пообедать ли нам вместе? Вы могли бы отпраздновать свою победу. Правда, это несколько преждевременно, но я не стал бы возражать.Она в полном замешательстве смотрела ему в лицо широко раскрытыми глазами.— Но вы должны порекомендовать ресторан. В ваших краях я ничего не знаю.— Да вы не в своем уме, если воображаете, что можете заставить меня переменить решение!— Ничего подобного мне и в голову не приходило.— Тогда зачем вы меня приглашаете?— Через час-другой я проголодаюсь, а мой самолет вылетает только в три часа. Подумайте, миссис Карлтон, я готов уделить вам свое время, свой досуг, а вы можете злорадствовать, сколько душе угодно.— Нет, вы точно не в себе, — сказала Элизабет и тем не менее поднялась с места и направилась к телефону.— Миллисент, пожалуйста, закажите столик на двоих в “Кантине” от моего имени. Как насчет мексиканской пищи, мистер Харли.— Я люблю ее.— Вот и отлично. Возможно, мне удастся изменить вашу точку зрения на подписание документа, если я накачаю вас коктейлем “Кадиллак Маргарита”.— А что это, черт возьми, такое?— Коктейль “Маргарита” с добавлением Гран Марнье. Убивает наповал.Элизабет покачала головой, дивясь себе самой. “Мы разговариваем почти дружески”, — подумала она вяло. И тотчас же распрямилась и расправила плечи, снова приняв отчужденный вид.— Моя помощница миссис Стейси расскажет вам, как добраться до ресторана, мистер Харли. Мы встретимся там в…— Думаю, я с: удовольствием прогулялся бы по вашей штаб-квартире, миссис Карлтон.Она снова почувствовала, что озадачена. Хмурясь, Элизабет смотрела на него.— Очень хорошо. Я жду вас в своем кабинете в полдень, а тем временем велю кому-нибудь из моих служащих показать вам здешние достопримечательности.— Благодарю вас."Пока все идет хорошо”, — думал Джонатан. Он пожал женщине руку и вышел. Ему было трудно удержаться от улыбки, оказавшись лицом к лицу с Миллисент Стейси, лицо которой выражало смущение. Итак, ему действительно удалось поймать эту стервозу, эту Карлтон, врасплох. Ему удалось выиграть у нее одно очко.Смиренно следуя за неким молодым человеком по разным отделам АКИ, Джонатан размышлял о том, как ему держаться с ней во время ленча. Должен ли он обращаться с ней как с женщиной? Льстить?"Кантина” была декорирована в стиле “Арт Деко”, что само по себе не вязалось с названием ресторана. Элизабет любила здесь бывать.Метрдотель Хосе немедленно бросился к ней навстречу и помог снять плащ.— Я так рад, что вы здесь, миссис Карлтон.— Это человек из другого штата, Хосе. Угости его своим “Кадиллаком Маргарита”, сделай для него экстракрепкий. Мачо.— Сделаю, миссис Карлтон. Сюда, пожалуйста. Ваш столик."Ну еще бы, — думал Джонатан. — Черт, уж не владеет ли она и этим рестораном”. Ее столик был расположен отдельно от других, в стороне от любопытных глаз.Элизабет заказала перье, а Джонатан почувствовал, что честь обязывает его заказать рекомендованный Элизабет коктейль. Как испытание его мужественности. Ему хотелось расхохотаться над собой.— Тост, миссис Карлтон, — сказал он, когда им принесли напитки. Заметив, что она колеблется, Джонатан добавил:— Выпьем за вашу победу. Уничтожить и стереть с лица земли мерзкого типа из Филадельфии!— Похоже на правду, — отозвалась она, слегка прикоснувшись своим бокалом к его бокалу.Пригубив, Джонатан сразу же понял, что этот коктейль будет его единственной выпивкой за весь день. Напиток бил без промаха. Если бы Элизабет удалилась ненадолго в дамскую комнату, Джонатан выплеснул бы пойло в стоявший за спиной цветок в кадке. Роз всегда удалялась, когда они приходили в ресторан, попудрить носик, как она выражалась. Элизабет не сделала никакой попытки встать, и он произнес беззаботно:— Вы очень быстро все провернули, миссис Карлтон.— Да, не спорю. Вы меня здорово разозлили, мистер Харли. Я только вчера приняла решение не разорять вас.— Значит, мне повезло, да?— Я бы сказала, что вы можете считать это благословением Божьим, ведь мой первоначальный план был совсем другим.— Значит, разорить?— Да, уничтожить. Но потом, изучив бумаги, я поняла вас лучше: компания — ваше любимое дитя, вы приложили столько усилий, чтобы сделать ее такой, какая она есть. Я уничтожу вас только в случае, если у меня не будет другого выбора.— Итак, я должен позаботиться о том, чтобы у вас было много вариантов.— Вам следует лучше заботиться о том, что вы говорите. Я не намерена в дальнейшем терпеть оскорбления — от вас или от кого бы то ни было другого.— Думаю, я сумею сдержать свой язык, точно так же, как и другие части тела, — ответил он и сделал еще один крошечный глоток из своего бокала."Что это? Шутки на сексуальные темы? — недоумевала Элизабет, слегка хмурясь. Ну, если так, я сама виновата — незачем было отправляться обедать с ним”. Харли застал ее врасплох своим приглашением, но и, кроме всего прочего, ей хотелось позлорадствовать, самую малость, но все же хотелось. А возможно, и не самую малость.— Вы о чем-то задумались, миссис Карлтон?— Всего лишь о том, что могло бы заставить вас снова обрушить на меня оскорбления?— Вы меня провоцируете?— Вы прибегаете к тактике судейских, мистер Харли? Отвечаете вопросом на вопрос?— Почему бы и нет, миссис Карлтон? У меня ведь есть степень в области права. Я получил ее в Гарварде.— Такой степени у вас нет, Харли.Он широко улыбнулся.— Полагаю, вы все обо мне знаете. Даже, где у меня родинки.Элизабет совсем не нравился такой оборот разговора. Он умен, очень умен.— Нет, — ответила она холодно, — но я знаю все о вашем браке и разводе.— А, так теперь вы решили нанести удар ниже пояса?— Все это довольно мерзко. Я догадываюсь, что ваш тесть, а точнее, бывший тесть, имей он какое-нибудь влияние на Первый народный банк, принял бы все меры, чтобы вас просто выкинули оттуда.— Вот тут-то вы ошибаетесь. Эндрю Пилсон остался моим другом."Он лжет”, — подумала Элизабет. По ее сведениям, Пилсон готов содрать шкуру со своего бывшего зятя.Он заметил недоверие в ее глазах и добавил:— Эндрю хорошо знает свою дочь.— Так это все ее вина? Конечно, мне следовало бы догадаться. Мелкая, испорченная женщина? Верно?— Вы мстите мне за ту, первую встречу?— Да нет же, просто испытываю, мистер Харли, просто испытываю. Видите ли, каждая встреча с бизнесменами дает мне нечто новое, я учусь.И снова этот проблеск человечности, от которого ему становилось не по себе, — Вы молоды, — сказал он отрывисто.— Не особенно. Мне уже двадцать девять.— Осмелюсь возразить, что в пятистах компаниях “Форчун” найдется очень мало исполнительных директоров вашего возраста.— Если только они не унаследовали этот пост.— Да, — ответил он, — если пост не поднесли им на тарелочке.— Мне не поднесли его на тарелочке, мистер Харли.Он не мог удержаться от замечания:— Три года — это не столь уж большая плата.— А я все думала, — отозвалась Элизабет, — как долго вы сможете держать в узде свою ненависть.— Неужели я выгляжу таким свирепым? Эй, официант. Что бы вы посоветовали заказать, миссис Карлтон?К своему удивлению, Джонатан, который вовсе не был поклонником мексиканской кухни, нашел буррито Буррито — мексиканское блюдо. Блинчик с острой начинкой из мяса и соуса.

восхитительным. Улыбаясь, он признался Элизабет, что с удовольствием заказал бы дюжину огромных буррито.Приступив к салату тако Тортилья с начинкой из мяса, салата и овощей.

, Элизабет размышляла, что ей так и не удалось поставить его на место. Скользкий тип — настоящий мастер в своем роде.Через минуту Джонатан заговорил:— Почему вы решили завладеть моей компанией, миссис Карлтон?— Вы были не первым в моем списке, — ответила она, — но у меня возникли затруднения. Да, пожалуй, их можно назвать затруднениями, и они были вызваны моей наивностью. Потом я узнала о вашей компании, точнее сказать, моя административная группа обратила на нее внимание. Мне нравится не только ее местоположение, но и солидность ваших операций.— Если бы я не.., оскорбил вас, а просто отказал, могу я спросить, как бы вы поступили?— Перекупила бы ваш заем.— А если бы я не одолжил деньги в банке и этого займа не существовало? Она пожала плечами.— Я нашла бы другой способ. Как вам должно быть прекрасно известно, мистер Харли, давление можно проявить на разных уровнях и в разных сферах.— Верно. И, значит, никто, будучи в здравом уме, не осмеливается вам перечить?— Вы признаете, что вы сумасшедший, мистер Харли? Что вели себя, как кретин?— Туше, — ответил он. — Могу я спросить, почему вы не вернулись к концертной деятельности?Или вы не исключаете такой возможности в будущем?Он заметил, что она притихла, — вилка с едой застыла в воздухе над тарелкой. “Ах, нервы”, — подумал он.— Я еще не решила.Элизабет осторожно положила вилку рядом со своей тарелкой.— Вы снова подначиваете меня, мистер Харли. Вы ведь не глупец и прекрасно понимаете, почему я не могу вернуться к концертной деятельности и сейчас, и, видимо, еще долгое время.
Внезапно без всякого предупреждения сверкнула вспышка, и послышалось стрекотание камеры.Джонатан повернулся на стуле и увидел ухмыляющееся лицо репортера.— Что за черт, — закричал он, поднимаясь.— Нет, — успокоила Элизабет, дотрагиваясь до его руки. — Нет нужды вмешиваться самому. — И тут же позвала:— Хосе!Метрдотель тотчас появился. Быстро пошептался с Элизабет и так же безмолвно исчез.— В чем дело?— Этот несчастный репортеришка сейчас исчезнет, а с его пленкой произойдет маленькая неприятность. Так сказать, прискорбный инцидент.Джонатан молча смотрел на нее.— Видите ли, — Элизабет готова была расхохотаться, настолько неподдельно выглядело его изумление, — у нас с Хосе соглашение. Он обеспечивает мне защиту от нескромных глаз, а я, разумеется, плачу ему взаимностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37