И все-таки она подошла к ней и запечатлела поцелуй на пергаментной щеке старой леди.— Ты выглядишь прелестно, Дженнифер. Тебе не скучно с моим внуком? Он умеет тебя развлечь?— О да, умеет, — выпалила Дженнифер. Краснея, она кинула взгляд на Брэда.— Привет, брат, — сказала Кэтрин.— Привет, Кэтрин.— Как твой отец, Дженни? — спросила Кэтрин, чтобы хоть чем-нибудь заполнить паузу.Глаза Брэда обратилась к лицу бабушки, но ее выражение оставалось по-прежнему благожелательным и ни один мускул не дрогнул.— У него все прекрасно, прекрасно. Он, знаете ли, очень занят.— Сенатор Хенкл.., очень умный человек, — подала реплику Лоретта.Если Дженни и заметила неуместность замечания миссис Карлтон, то не показала вида. По правде говоря, она изо всех сил старалась понравиться этой внушавшей благоговейный страх старой леди. Ее рука скользнула в руку Брэда, и она почувствовала облегчение, когда жених сжал ее пальцы.— Дженни и я уходим к Нельсонам, — сказал Брэд с плохо замаскированной скукой.— Мы можем и не пойти, Брэд, — сказала Дженни робко, и Кэтрин испытала желание презрительно фыркнуть. “Ну что за слюнтяйка и плакса! Брэд уже прибрал ее к рукам…"— Нет, Дженни, мы должны пойти.— Как хочешь, Брэд, — сказала она, и ее сияющие глаза задержались на его лице."Боже, ну и мерзость!” — думала Кэтрин. Брэд и Дженни ушли, и она снова осталась наедине с бабушкой.— Дженнифер — прекрасное дополнение к нашей семье, — заметила Лоретта благодушно.— Она слабовольная зануда!Лоретта мгновенно представила фотографии Дженни и Брэда в постели, потом неосознанно тряхнула головой, чтобы отогнать эти образы.— И тем не менее она прекрасно подходит Брэду. А теперь, моя дорогая, вернемся к нашему разговору. Я хочу, чтобы ты прекратила свои визиты к Кристиану Хантеру.— И за мной будут продолжать следить, если я их не прекращу?— Да, — ответила Лоретта, — я позабочусь об этом.Кэтрин смотрела на нее некоторое время, потом покачала головой.— Надеюсь, ты не слишком много платишь своим детективам, бабушка. Я буду продолжать ходить на прием к Кристиану Хантеру.— Ты дура, Кэтрин. А что, по-твоему, случится, когда он выяснит, кто ты на самом деле? А это случится, моя дорогая. Право же, случится.Кэтрин пожала плечами.— Если он даже и узнает, какая разница? Ну, выкинет меня из своего кабинета!— Может быть, я сама позвоню ему. Расскажу о его пациентке. Полагаю, это положит конец истории.Кэтрин сердито стиснула зубы. До того, как она успела что-нибудь вымолвить, Лоретта заговорила снова:— Моя дорогая, ты очень упряма. И похоже, унаследовала это от меня.Кэтрин поняла, что ей протягивают оливковую ветвь мира и сказала:— Очень хорошо, бабушка. Обещаю подумать.
— Ну, Элизабет, вот вам и рычаг.Она только что вошла в офис Адриана и мгновенно остановилась.— Так скоро, Адриан?— Оказалось совсем нетрудно раздобыть сведения. Харли в банке получил ссуду в десять миллионов долларов. Совсем недавно. Это заем на три месяца, по истечении которых банк может потребовать погашения в тридцатидневный срок, но есть все основания считать, что срок займа могут продлить, на сколько потребуется.Она ощутила дрожь триумфа.— Великолепно!— Он хочет использовать эти деньги, чтобы приобрести еще акции и довести свой контрольный пакет до шестидесяти процентов, остальное истратит на расширение дела.— Мы должны перекупить право на этот заем, Адриан!— А здесь-то как раз и загвоздка. Банкир — его давний личный друг.— Я полагаю, — медленно сказала Элизабет, — что деньги имеют тенденцию нейтрализовать дружбу. Что мы можем предложить этому банкиру-другу?— Не знаю. Бен Холлимер все знает о банковском деле и банках. Я должен обсудить это с ним.— Сделайте это, Адриан, — сказала она, одаривая его ослепительной улыбкой.Собственно говоря, не кто иной, как Кристиан Хантер, подсказал ей, как действовать, в тот вечер, когда они сидели в маленьком баре возле Линкольн-центра. Она задала ему вопрос, представив это так, будто он был всего лишь гипотетическим.Но Кристиана невозможно обвести вокруг пальца. “По крайней мере она начала мне по-настоящему доверять”, — подумал он.— Итак, Элизабет, надо только подцепить на крючок председателя совета директоров банка “Филадельфия”. Вы ведь сказали “Филадельфия”, да? Вы можете включить его в совет директоров АКИ, если банк достаточно крупный. Конечно, бывает, что интересы вступают в противоречие, однако он может убедить совет согласиться продать этой заем за выгодную для них цену, так, чтобы они получили ощутимую прибыль. Такое случается нечасто, но цель банков состоит вовсе не в том, чтобы оказывать людям помощь, Элизабет. Они, как и все остальные, преследуют иную цель — делать деньги.Элизабет была так возбуждена, что не могла уснуть. Она припоминала все грубости и оскорбления, брошенные ей в лицо Джонатаном Харли. Все. Теперь-то он узнает, что она и впрямь барракуда.— Элизабет, — сказал ей на следующее утро по телефону Кристиан. — Я понимаю, что вопрос, который вы мне задали, носил, так сказать, академический интерес. И все же банк “Филадельфия”, оказывается, Первый народный банк, а председатель совета директоров — Рори Кокс, алчный старый сквалыга, а его сын, как выяснилось, женат на моей кузине. А кроме того, — продолжал он размеренно, — я волею случая один из членов совета директоров.Она не могла поверить своим ушам.— Кристиан, благодарю вас, я не…— Хотите, чтобы я еще что-нибудь сделал, Элизабет?Она отчаянно размышляла — Роуи, его ложь, а она ведь тоже доверилась ему. Не попадется ли опять на эту удочку. Но Кристиан другой. Если уж кто-нибудь кого-нибудь использовал, то в данном случае все наоборот — она использовала его. Нет, подозрения нелепы. Если бы он был таким, как Роуи, то завалил бы сделку.— Я подумаю, Кристиан.— Хорошо, — ответил он непринужденно. — Только дайте мне знать. А пока я попробую все разузнать об этом банке.— Благодарю, Кристиан. Право же, я ценю вашу дружбу. Вы мне очень дороги.От этих вежливо произнесенных слов он дернулся. Кристиан совсем не хотел, чтобы она видела в нем только друга. Время, подумал он снова, просто потребуется время. Но сдерживать себя становилось все труднее.Утром во вторник Джонатан Харли встретился со своим другом в его стерильно чистом офисе в Первом народном банке.— Что там такое заварилось, Дел? К чему такая спешка?Дерберт старался не встречаться с ним взглядом.— Речь идет о твоем займе, Джонатан.— А в чем дело? У меня ведь еще в запасе месяц до начала новых переговоров. Вероятно, я попрошу отсрочку еще на шесть месяцев.Делберт Фразьер чувствовал себя чертовски скверно. Он не знал, кому не угодил Джонатан, у кого из-за него поднялась шерсть дыбом, но, вне всякого сомнения, обладатель этой шерсти очень влиятелен, и тут он ничего не мог поделать. Он не знал, что придумать, чтобы смягчить удар, поэтому просто сказал:— Банк продал твой заем.Джонатан притих. Потом сказал, уставившись бессмысленным взглядом в мраморное пресс-папье на письменном столе Дела:— Ты не можешь так говорить.— Боюсь, что ничего другого я сказать не могу. Конечно, условия займа остаются теми же, но что касается переговоров о продлении…Он пожал плечами."Но я не стал бы на это рассчитывать, приятель”.— Кто? — спросил Джонатан, хотя он уже знал. Боже, он знал. А ведь прошло меньше недели. Игра по-крупному! Игра в высшей лиге! Черт бы ее побрал! Внезапно в его сознании всплыло кофейное пятно на ковре в офисе. Ему хотелось убить Элизабет Карлтон.— Право же, в этом что-то мистическое, — сказал Дел, слегка хмурясь. — Сначала на нас изо всех сил надавили, а потом выяснилось, что заем купила некая Элизабет Карлтон. Послушай, Джонатан, я бы тебя предупредил, но до сегодняшнего утра я и сам ничего не знал. Сегодня утром сам старик Кокс вызвал меня.— Знаю, — ответил Джонатан. Он с трудом заставил себя улыбнуться старому другу. — Знаю.— Если я могу что-нибудь сделать, Джонатан… В его мозгу будто возникла пустота, где не было ничего, ни одной мысли.— Есть и еще банки. Возможно, тебе удастся сделать другой заем и выплатить деньги этой женщине Карлтон, когда наступит время платить.— Да, это возможно. Но ведь она узнает, кто ссудил мне деньги, и перекупит следующий заем тоже. И все же надо что-нибудь придумать!— Что собираешься предпринять? Джонатан поднялся с мягкого, слегка потрескавшегося кожаного стула.— Поеду в Нью-Йорк, — сказал он. Джонатан ушел из банка, вернулся домой и переоделся в спортивный костюм. Он бегал до полного изнеможения. В свой офис вернулся в час дня.— Я должна сделать — что? Испуганный голос Мидж вызвал у него улыбку. Он повторил:— Позвоните Элизабет Карлтон. Договоритесь, чтобы она приняла меня как можно скорее.Миллисент Стейси просунула голову в офис Элизабет.— Один только вопрос, Элизабет. Хотите видеть завтра Джонатана Харли из Филадельфии?Элизабет до сих пор не сознавала, как она ждала, чтобы он связался с ней. Значит, узнал только что. Он был не из тех, кто часами обдумывает ситуацию.— Нет, миссис Стейси, только не завтра. Я приму его в пятницу, здесь, ну, скажем, в десять утра."Пусть этот хам попотеет”, — думала она, разламывая свой карандаш надвое. Она вынудит его поработать мозгами.— Она вас не примет до пятницы, босс, — сказала Мидж.В течение нескольких минут Джонатан не произносил ни слова.— Что ж, я отплачу ей той же монетой, — сказал он наконец. — Все в порядке, Мидж. Пожалуйста, закажите мне билет.
— Итак, — сказала Элизабет Кристиану. Она сидела с ногами на софе лицом к нему. — Расскажите о ваших новых пациентах. Есть что-нибудь ужасное? Или что-нибудь захватывающее?— По правде говоря, нет. У меня появилась новая пациентка — молодая женщина, сидевшая на наркотиках, но ничего “захватывающего”. Если она меня чем-то заинтересовала, то тем, что постоянно лжет, поэтому я и велел ей прийти еще раз.— Зачем ей лгать? Мне это кажется пустой тратой денег. Зачем лгать своему психоаналитику?— Вы меня поняли. Но скоро малышка расколется, так мне кажется. А теперь, моя дорогая, расскажите, что произошло в Филадельфии и как обстоят дела с этим банком?С минуту Элизабет молчала, и Кристиан увидел, что выражение ее лица едва заметно изменилось — глаза сузились, губы сжались в ниточку. Ему это не понравилось.— Все идет именно так, как я хочу, — сказала она наконец и улыбнулась.— Я все гадаю, когда же наконец у вас будет заслуженный отдых?— А, это хороший вопрос. По правде говоря, я получаю от работы столько.., нет, не удовольствия, но я столько узнаю благодаря ей, и, кроме того, власть, Кристиан, власть!В своем возбуждении она неосознанно прикоснулась рукой к его плечу.— Я продвинула по службе женщину в одной из наших компаний — она настоящая находка. Это было на Среднем Западе, в Кливленде, чтобы быть точной. Талантливая, полная энергии и напористости. Если она хорошо себя проявит, я переведу ее в Нью-Йорк.— А что думают все ваши джентльмены о вашей личной кампании за права женщин?— Теперь они только вздыхают — не позволяют себе никаких пререканий и не сопротивляются. Но местное начальство — все эти славные, “добрые старые приятели”, им, как вы понимаете, такой поворот ненавистен.— А вам нравится посадить их в лужу.Она подняла на него глаза, и лицо ее было недовольным.— Вы ведете себя как психоаналитик, Кристиан.— Простите, моя дорогая.Его взгляд на минуту задержался на ее груди, четко очерченной под мягким платьем. Он так желал ее, что это причиняло боль.— Роуи Чалмерс собирается жениться меньше чем через две недели, — сказала Элизабет.— Да, я видел сообщение, — ответил он непринужденно, а сам внимательно наблюдал за выражением ее лица. — Надо думать, состоится грандиозная пирушка.Элизабет гадала, что думают на этот счет Карл-тоны. Любопытно, таят ли еще Лоретта или Майкл зло на Роуи. Свистнуть в последнюю минуту и нарушить все его планы — было бы вполне в их стиле.Кэтрин Карлтон не собиралась портить обедню Роуи, и тем не менее в пятницу утром она летела в Бостон. Ей было необходимо увидеть Роуи Чалмерса. Глава 15 Джонатан был измучен и физически, и морально. Он смотрел из окна такси, пока шофер прилагал отчаянные усилия, чтобы влиться в поток машин, а потом выбраться из него на Порт-авеню. Был чертовски сырой и холодный день с моросящим дождем, к несчастью, полностью соответствовавший его настроению.Он должен был поставить на место Элизабет Карлтон и при этом вести себя правильно. У него не было права на ошибку. Теперь он наконец признался самому себе, что вся эта сцена с Элизабет была большой глупостью. Он нащупал в ней самую болезненную точку и нанес удар, он углядел ее слабость и разил с уверенностью, но теперь пришло возмездие. Теперь ему предстояло найти единственно правильный подход к ней, найти какую-то нейтральную почву для общения. Как угодно.Он расплатился с таксистом и вышел. Перед ним возвышалось здание “Аберкромби-Карлтон”. Он смотрел на него и считал колонны, потом прошел через вестибюль к служебному лифту, шедшему прямо до верхнего этажа.Двери лифта открылись, и прямо перед собой Джонатан увидел огромный холл-приемную, который должен был бы казаться странным, потому что в меблировке поражала смесь старинных антикварных вещей с модерном. И тем не менее он таким не казался. Комната выглядела богато, очень богато обставленной, настолько, что на мгновение он испытал пугающее сомнение. Он почувствовал себя золотой рыбкой, выпущенной в океан.Улыбающаяся молодая женщина спросила его имя, проверила, есть ли оно в списке, потом направила его по выстланному плюшевой дорожкой коридору. И наконец он оказался в просторном офисе, расположенном в конце коридора. Женщина постарше, на двери которой красовалась деревянная пластина с именем “Миллисент Стейси”, поднялась приветствовать его.— Мистер Харли?У нее был спокойный и ровный, добрый голос. “Итак, — подумал Джонатан, — Элизабет Карлтон не сказала ей обо мне, об этой “свинье” из Филадельфии, полной шовинистических мужских предрассудков”.— Да, я здесь, чтобы увидеться с миссис Карлтон.Миллисент узнала этот ошеломленный взгляд — ей не раз приходилось видеть такое выражение лица у людей, впервые приходивших сюда. Взгляд человека, впервые оказавшегося в самом центре могущества, невероятного могущества.— Пожалуйста, присядьте на минутку, мистер Харли. Я доложу миссис Карлтон, что вы здесь.Он сел на стул, показавшийся ему образцом французского антиквариата, моля Бога, чтобы стул не сломался, не выдержав его веса. Стул устоял. Джонатан даже и не подозревал, что стальные скобы защищали драгоценную мебель от поломки. Джонатан взял в руки ежегодный отчет АКИ, лежавший поблизости. “Нет, — подумал он, просмотрев несколько глянцевых и очень хорошо оформленных страниц. — Я не буду смотреть его дальше. На этот раз я должен вести себя правильно”.Через минуту появилась Миллисент и улыбнулась ему материнской улыбкой.— Не будете ли так любезны войти, мистер Харли? Я принесу вам кофе и датское пирожное. Подойдет?Он кивнул, но его сжигало нетерпение — в мыслях он рвался вперед. Джонатан глубоко вздохнул, расправил плечи и вошел в офис Элизабет Карлтон. У него ушла минута на то, чтобы осознать, что в ее офисе поместились бы три его. Комната походила скорее на тронный зал. Боже, сколько же это стоило! Он бесшумно ступал по ковру, ворс которого был настолько длинным, что ноги утопали в нем и у него убавилось на дюйм роста.— Мистер Харли.Его взгляд встретился с глазами Элизабет, и Джонатан кивнул ей. Она казалась более суровой и официальной, чем во время визита в Филадельфию. Строгий шерстяной костюм, светлые волосы стянуты назад в тугой шиньон, открывая изящно очерченное лицо. Неужели она старалась выглядеть такой специально для него? Неужели Элизабет пыталась заставить его забыть о том, что она женщина? Он хотел сказать ей, что, несмотря на костюм мужского покроя, она выглядит подлинной женщиной, только слишком худа.— Привет, миссис Карлтон. Она жестом указала ему на огромное кожаное кресло и села за стол напротив.— Ваш полет был приятным, мистер Харли? “Никаких разговоров о гольфе или футболе”, — подумал он и едва заметно улыбнулся.— Вполне приятным, миссис Карлтон.— К сожалению, наша зимняя погода сегодня показала себя во всей красе.— В Филадельфии такая же.— А вот и кофе.— Черный, пожалуйста, — попросил Джонатан Миллисент Стейси.Он отрицательно покачал головой, когда она предложила ему датское пирожное.Миллисент бросила на него полный понимания взгляд, и он пожалел, что не взял три датских пирожных.Джонатан пил мелкими глотками превосходный крепкий кофе. Может быть, АКИ владеет и кофейными плантациями на Ямайке?— Вы здесь потому, что теперь я могу получить с вас долг по займу. Верно, мистер Харли?"Прекрасно, — думал он, — пусть сияет, пусть воображает, что победа за ней, пусть думает, что уже выиграла”
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Ну, Элизабет, вот вам и рычаг.Она только что вошла в офис Адриана и мгновенно остановилась.— Так скоро, Адриан?— Оказалось совсем нетрудно раздобыть сведения. Харли в банке получил ссуду в десять миллионов долларов. Совсем недавно. Это заем на три месяца, по истечении которых банк может потребовать погашения в тридцатидневный срок, но есть все основания считать, что срок займа могут продлить, на сколько потребуется.Она ощутила дрожь триумфа.— Великолепно!— Он хочет использовать эти деньги, чтобы приобрести еще акции и довести свой контрольный пакет до шестидесяти процентов, остальное истратит на расширение дела.— Мы должны перекупить право на этот заем, Адриан!— А здесь-то как раз и загвоздка. Банкир — его давний личный друг.— Я полагаю, — медленно сказала Элизабет, — что деньги имеют тенденцию нейтрализовать дружбу. Что мы можем предложить этому банкиру-другу?— Не знаю. Бен Холлимер все знает о банковском деле и банках. Я должен обсудить это с ним.— Сделайте это, Адриан, — сказала она, одаривая его ослепительной улыбкой.Собственно говоря, не кто иной, как Кристиан Хантер, подсказал ей, как действовать, в тот вечер, когда они сидели в маленьком баре возле Линкольн-центра. Она задала ему вопрос, представив это так, будто он был всего лишь гипотетическим.Но Кристиана невозможно обвести вокруг пальца. “По крайней мере она начала мне по-настоящему доверять”, — подумал он.— Итак, Элизабет, надо только подцепить на крючок председателя совета директоров банка “Филадельфия”. Вы ведь сказали “Филадельфия”, да? Вы можете включить его в совет директоров АКИ, если банк достаточно крупный. Конечно, бывает, что интересы вступают в противоречие, однако он может убедить совет согласиться продать этой заем за выгодную для них цену, так, чтобы они получили ощутимую прибыль. Такое случается нечасто, но цель банков состоит вовсе не в том, чтобы оказывать людям помощь, Элизабет. Они, как и все остальные, преследуют иную цель — делать деньги.Элизабет была так возбуждена, что не могла уснуть. Она припоминала все грубости и оскорбления, брошенные ей в лицо Джонатаном Харли. Все. Теперь-то он узнает, что она и впрямь барракуда.— Элизабет, — сказал ей на следующее утро по телефону Кристиан. — Я понимаю, что вопрос, который вы мне задали, носил, так сказать, академический интерес. И все же банк “Филадельфия”, оказывается, Первый народный банк, а председатель совета директоров — Рори Кокс, алчный старый сквалыга, а его сын, как выяснилось, женат на моей кузине. А кроме того, — продолжал он размеренно, — я волею случая один из членов совета директоров.Она не могла поверить своим ушам.— Кристиан, благодарю вас, я не…— Хотите, чтобы я еще что-нибудь сделал, Элизабет?Она отчаянно размышляла — Роуи, его ложь, а она ведь тоже доверилась ему. Не попадется ли опять на эту удочку. Но Кристиан другой. Если уж кто-нибудь кого-нибудь использовал, то в данном случае все наоборот — она использовала его. Нет, подозрения нелепы. Если бы он был таким, как Роуи, то завалил бы сделку.— Я подумаю, Кристиан.— Хорошо, — ответил он непринужденно. — Только дайте мне знать. А пока я попробую все разузнать об этом банке.— Благодарю, Кристиан. Право же, я ценю вашу дружбу. Вы мне очень дороги.От этих вежливо произнесенных слов он дернулся. Кристиан совсем не хотел, чтобы она видела в нем только друга. Время, подумал он снова, просто потребуется время. Но сдерживать себя становилось все труднее.Утром во вторник Джонатан Харли встретился со своим другом в его стерильно чистом офисе в Первом народном банке.— Что там такое заварилось, Дел? К чему такая спешка?Дерберт старался не встречаться с ним взглядом.— Речь идет о твоем займе, Джонатан.— А в чем дело? У меня ведь еще в запасе месяц до начала новых переговоров. Вероятно, я попрошу отсрочку еще на шесть месяцев.Делберт Фразьер чувствовал себя чертовски скверно. Он не знал, кому не угодил Джонатан, у кого из-за него поднялась шерсть дыбом, но, вне всякого сомнения, обладатель этой шерсти очень влиятелен, и тут он ничего не мог поделать. Он не знал, что придумать, чтобы смягчить удар, поэтому просто сказал:— Банк продал твой заем.Джонатан притих. Потом сказал, уставившись бессмысленным взглядом в мраморное пресс-папье на письменном столе Дела:— Ты не можешь так говорить.— Боюсь, что ничего другого я сказать не могу. Конечно, условия займа остаются теми же, но что касается переговоров о продлении…Он пожал плечами."Но я не стал бы на это рассчитывать, приятель”.— Кто? — спросил Джонатан, хотя он уже знал. Боже, он знал. А ведь прошло меньше недели. Игра по-крупному! Игра в высшей лиге! Черт бы ее побрал! Внезапно в его сознании всплыло кофейное пятно на ковре в офисе. Ему хотелось убить Элизабет Карлтон.— Право же, в этом что-то мистическое, — сказал Дел, слегка хмурясь. — Сначала на нас изо всех сил надавили, а потом выяснилось, что заем купила некая Элизабет Карлтон. Послушай, Джонатан, я бы тебя предупредил, но до сегодняшнего утра я и сам ничего не знал. Сегодня утром сам старик Кокс вызвал меня.— Знаю, — ответил Джонатан. Он с трудом заставил себя улыбнуться старому другу. — Знаю.— Если я могу что-нибудь сделать, Джонатан… В его мозгу будто возникла пустота, где не было ничего, ни одной мысли.— Есть и еще банки. Возможно, тебе удастся сделать другой заем и выплатить деньги этой женщине Карлтон, когда наступит время платить.— Да, это возможно. Но ведь она узнает, кто ссудил мне деньги, и перекупит следующий заем тоже. И все же надо что-нибудь придумать!— Что собираешься предпринять? Джонатан поднялся с мягкого, слегка потрескавшегося кожаного стула.— Поеду в Нью-Йорк, — сказал он. Джонатан ушел из банка, вернулся домой и переоделся в спортивный костюм. Он бегал до полного изнеможения. В свой офис вернулся в час дня.— Я должна сделать — что? Испуганный голос Мидж вызвал у него улыбку. Он повторил:— Позвоните Элизабет Карлтон. Договоритесь, чтобы она приняла меня как можно скорее.Миллисент Стейси просунула голову в офис Элизабет.— Один только вопрос, Элизабет. Хотите видеть завтра Джонатана Харли из Филадельфии?Элизабет до сих пор не сознавала, как она ждала, чтобы он связался с ней. Значит, узнал только что. Он был не из тех, кто часами обдумывает ситуацию.— Нет, миссис Стейси, только не завтра. Я приму его в пятницу, здесь, ну, скажем, в десять утра."Пусть этот хам попотеет”, — думала она, разламывая свой карандаш надвое. Она вынудит его поработать мозгами.— Она вас не примет до пятницы, босс, — сказала Мидж.В течение нескольких минут Джонатан не произносил ни слова.— Что ж, я отплачу ей той же монетой, — сказал он наконец. — Все в порядке, Мидж. Пожалуйста, закажите мне билет.
— Итак, — сказала Элизабет Кристиану. Она сидела с ногами на софе лицом к нему. — Расскажите о ваших новых пациентах. Есть что-нибудь ужасное? Или что-нибудь захватывающее?— По правде говоря, нет. У меня появилась новая пациентка — молодая женщина, сидевшая на наркотиках, но ничего “захватывающего”. Если она меня чем-то заинтересовала, то тем, что постоянно лжет, поэтому я и велел ей прийти еще раз.— Зачем ей лгать? Мне это кажется пустой тратой денег. Зачем лгать своему психоаналитику?— Вы меня поняли. Но скоро малышка расколется, так мне кажется. А теперь, моя дорогая, расскажите, что произошло в Филадельфии и как обстоят дела с этим банком?С минуту Элизабет молчала, и Кристиан увидел, что выражение ее лица едва заметно изменилось — глаза сузились, губы сжались в ниточку. Ему это не понравилось.— Все идет именно так, как я хочу, — сказала она наконец и улыбнулась.— Я все гадаю, когда же наконец у вас будет заслуженный отдых?— А, это хороший вопрос. По правде говоря, я получаю от работы столько.., нет, не удовольствия, но я столько узнаю благодаря ей, и, кроме того, власть, Кристиан, власть!В своем возбуждении она неосознанно прикоснулась рукой к его плечу.— Я продвинула по службе женщину в одной из наших компаний — она настоящая находка. Это было на Среднем Западе, в Кливленде, чтобы быть точной. Талантливая, полная энергии и напористости. Если она хорошо себя проявит, я переведу ее в Нью-Йорк.— А что думают все ваши джентльмены о вашей личной кампании за права женщин?— Теперь они только вздыхают — не позволяют себе никаких пререканий и не сопротивляются. Но местное начальство — все эти славные, “добрые старые приятели”, им, как вы понимаете, такой поворот ненавистен.— А вам нравится посадить их в лужу.Она подняла на него глаза, и лицо ее было недовольным.— Вы ведете себя как психоаналитик, Кристиан.— Простите, моя дорогая.Его взгляд на минуту задержался на ее груди, четко очерченной под мягким платьем. Он так желал ее, что это причиняло боль.— Роуи Чалмерс собирается жениться меньше чем через две недели, — сказала Элизабет.— Да, я видел сообщение, — ответил он непринужденно, а сам внимательно наблюдал за выражением ее лица. — Надо думать, состоится грандиозная пирушка.Элизабет гадала, что думают на этот счет Карл-тоны. Любопытно, таят ли еще Лоретта или Майкл зло на Роуи. Свистнуть в последнюю минуту и нарушить все его планы — было бы вполне в их стиле.Кэтрин Карлтон не собиралась портить обедню Роуи, и тем не менее в пятницу утром она летела в Бостон. Ей было необходимо увидеть Роуи Чалмерса. Глава 15 Джонатан был измучен и физически, и морально. Он смотрел из окна такси, пока шофер прилагал отчаянные усилия, чтобы влиться в поток машин, а потом выбраться из него на Порт-авеню. Был чертовски сырой и холодный день с моросящим дождем, к несчастью, полностью соответствовавший его настроению.Он должен был поставить на место Элизабет Карлтон и при этом вести себя правильно. У него не было права на ошибку. Теперь он наконец признался самому себе, что вся эта сцена с Элизабет была большой глупостью. Он нащупал в ней самую болезненную точку и нанес удар, он углядел ее слабость и разил с уверенностью, но теперь пришло возмездие. Теперь ему предстояло найти единственно правильный подход к ней, найти какую-то нейтральную почву для общения. Как угодно.Он расплатился с таксистом и вышел. Перед ним возвышалось здание “Аберкромби-Карлтон”. Он смотрел на него и считал колонны, потом прошел через вестибюль к служебному лифту, шедшему прямо до верхнего этажа.Двери лифта открылись, и прямо перед собой Джонатан увидел огромный холл-приемную, который должен был бы казаться странным, потому что в меблировке поражала смесь старинных антикварных вещей с модерном. И тем не менее он таким не казался. Комната выглядела богато, очень богато обставленной, настолько, что на мгновение он испытал пугающее сомнение. Он почувствовал себя золотой рыбкой, выпущенной в океан.Улыбающаяся молодая женщина спросила его имя, проверила, есть ли оно в списке, потом направила его по выстланному плюшевой дорожкой коридору. И наконец он оказался в просторном офисе, расположенном в конце коридора. Женщина постарше, на двери которой красовалась деревянная пластина с именем “Миллисент Стейси”, поднялась приветствовать его.— Мистер Харли?У нее был спокойный и ровный, добрый голос. “Итак, — подумал Джонатан, — Элизабет Карлтон не сказала ей обо мне, об этой “свинье” из Филадельфии, полной шовинистических мужских предрассудков”.— Да, я здесь, чтобы увидеться с миссис Карлтон.Миллисент узнала этот ошеломленный взгляд — ей не раз приходилось видеть такое выражение лица у людей, впервые приходивших сюда. Взгляд человека, впервые оказавшегося в самом центре могущества, невероятного могущества.— Пожалуйста, присядьте на минутку, мистер Харли. Я доложу миссис Карлтон, что вы здесь.Он сел на стул, показавшийся ему образцом французского антиквариата, моля Бога, чтобы стул не сломался, не выдержав его веса. Стул устоял. Джонатан даже и не подозревал, что стальные скобы защищали драгоценную мебель от поломки. Джонатан взял в руки ежегодный отчет АКИ, лежавший поблизости. “Нет, — подумал он, просмотрев несколько глянцевых и очень хорошо оформленных страниц. — Я не буду смотреть его дальше. На этот раз я должен вести себя правильно”.Через минуту появилась Миллисент и улыбнулась ему материнской улыбкой.— Не будете ли так любезны войти, мистер Харли? Я принесу вам кофе и датское пирожное. Подойдет?Он кивнул, но его сжигало нетерпение — в мыслях он рвался вперед. Джонатан глубоко вздохнул, расправил плечи и вошел в офис Элизабет Карлтон. У него ушла минута на то, чтобы осознать, что в ее офисе поместились бы три его. Комната походила скорее на тронный зал. Боже, сколько же это стоило! Он бесшумно ступал по ковру, ворс которого был настолько длинным, что ноги утопали в нем и у него убавилось на дюйм роста.— Мистер Харли.Его взгляд встретился с глазами Элизабет, и Джонатан кивнул ей. Она казалась более суровой и официальной, чем во время визита в Филадельфию. Строгий шерстяной костюм, светлые волосы стянуты назад в тугой шиньон, открывая изящно очерченное лицо. Неужели она старалась выглядеть такой специально для него? Неужели Элизабет пыталась заставить его забыть о том, что она женщина? Он хотел сказать ей, что, несмотря на костюм мужского покроя, она выглядит подлинной женщиной, только слишком худа.— Привет, миссис Карлтон. Она жестом указала ему на огромное кожаное кресло и села за стол напротив.— Ваш полет был приятным, мистер Харли? “Никаких разговоров о гольфе или футболе”, — подумал он и едва заметно улыбнулся.— Вполне приятным, миссис Карлтон.— К сожалению, наша зимняя погода сегодня показала себя во всей красе.— В Филадельфии такая же.— А вот и кофе.— Черный, пожалуйста, — попросил Джонатан Миллисент Стейси.Он отрицательно покачал головой, когда она предложила ему датское пирожное.Миллисент бросила на него полный понимания взгляд, и он пожалел, что не взял три датских пирожных.Джонатан пил мелкими глотками превосходный крепкий кофе. Может быть, АКИ владеет и кофейными плантациями на Ямайке?— Вы здесь потому, что теперь я могу получить с вас долг по займу. Верно, мистер Харли?"Прекрасно, — думал он, — пусть сияет, пусть воображает, что победа за ней, пусть думает, что уже выиграла”
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37