— Я получил ваше послание в Руане, где очень приятно проводил зиму.
— Да, я слышал. — Гонец графа рассказал, что де Турне жил там с очень хорошенькой молодой вдовушкой.
— Ее зовут Мари, — небрежно заметил Роланд, потягивая теплый и совсем нетерпкий эль. — Признаться, я собирался вернуться домой, как только потеплеет.
— Чтобы зарабатывать деньги обманом?
— Да, если понадобится, и обманом, впрочем, это лучше назвать хитростью. Разве вы не согласны?
Граф понимал, что оскорбляет де Турне, хотя ему не следовало этого делать. Он пожал плечами.
— Меня интересуют другие вещи, де Турне. Причина, по которой я пригласил вас сюда, крайне важна. Мою любимую племянницу Дарию похитили на пути к Колчестеру, где она должна была выйти замуж за Ральфа Колчестера. Все двенадцать воинов ее обоза были убиты из засады, приданое разграблено. Я хочу, чтобы вы ее спасли, и готов очень хорошо вам заплатить.
— Они требуют выкуп?
Граф прищурился и обнажил в улыбке зубы.
— О да, этот наглый сукин сын требует выкуп. Я бы хотел, чтобы вы убили его, но сейчас главное спасти Дарию.
— Кто ее похитил?
— Эдмонд Клэр.
— Приграничный барон?
Роланд замолчал. Это было более чем странно. Приграничные бароны обычно покидали свои владения только для того, чтобы захватить побольше земли и расправиться с уэльсскими разбойниками. Состояние и власть были дарованы им самим великим герцогом Вильгельмом почти двести лет назад. Они считали своим долгом удерживать Уэльс и делали это с бесконечной доблестью и постоянством. Эти маленькие князьки обладали огромной властью в своих феодальных княжествах, и король Эдуард собирался уменьшить их колоссальное влияние раз и навсегда постройкой королевских замков по всему северному побережью Уэльса. «Я буду выпихивать мерзких князьков, пока они не приползут ко мне на коленях, умоляя оставить им хоть что-нибудь», — пригрозил он однажды, ударив по столу кулаком и расколов его в щепки.
Немного помолчав, Роланд продолжал:
— Поместье Эдмонда Клэра находится между Чепстоу и Трефинви на юго-восточной границе Уэльса. Зачем ему понадобилось пересечь всю Англию, чтобы похитить вашу племянницу?
Граф упрямо молчал. Наглый мальчишка смеет задавать ему подобные вопросы! Он был взбешен, но сдерживал себя, — чтобы не злить де Турне, поскольку тот не был его вассалом. Де Турне мог обидеться и уйти. И все же он не хотел говорить ему правду.
Наконец он произнес:
— Клэр презирает графа Колчестера и, желая отомстить ему, похитил Дарию. А теперь требует почти все ее приданое в качестве выкупа, иначе грозится насиловать ее до тех пор, пока не обрюхатит.
— Что же не поделили эти двое?
Дэймон Лемарк побледнел. Ему хотелось ударить де Турне за его дьявольское любопытство. Он улыбнулся, и холод этой улыбки пронизал Роланда до костей. Такой человек не задумываясь вонзит нож тебе в спину.
Дэймон пожал плечами.
— Я слышал, что Колчестер случайно убил брата Клэра около пяти лет назад. Ну так как, вы спасете мою племянницу?
Роланд притворился, что поверил в эту ложь. Возможно, ближе к истине было то, что сам граф Реймерстоун убил брата Эдмонда Клэра.
— Когда ее похитили?
— Третьего марта.
Роланд недоуменно поднял бровь.
— Однако вы долго ждали, чтобы ответить на притязания графа.
— Я не сидел сложа руки, до того как мои люди отыскали вас в постели этой глупой француженки.
— Не правда, — хладнокровно возразил Роланд, — Мари вовсе не глупа. Что же вы предприняли?
— Две попытки, и обе не удались, вернее, те люди, которых я посылал за ней, оказались дураками и наделали много ошибок. Я узнал о том, что моя вторая попытка не увенчалась успехом, только два дня назад. Клэр прислал обратно одного из моих людей с новым посланием и новыми требованиями.
Роланд весь обратился в слух.
— Сукин сын вздумал жениться на моей племяннице. Если я не пришлю к нему своего священника со всем ее приданым до конца мая, он грозится изнасиловать ее, а затем отдать на потеху солдатам. Если же она останется в живых, он будет насиловать ее до тех пор, пока она не понесет. А потом выгонит взашей.
— Странно, что он хочет жениться на ней, — задумчиво протянул Роланд, поглаживая подбородок.
— Он жаждет еще больше меня унизить!
— Скажите, Дария столь же красива, сколь богата? Может быть, ее лицо и стати очаровали его не меньше приданого?
В этот момент Роланд совершенно ясно понял, что думает граф о своей родственнице. Наверняка жизнь в Реймерстоуне с таким хозяином отнюдь не из приятных. «Интересно, — подумал Роланд, — какую роль во всей этой истории играет мать девушки».
— Дария весьма недурна, — откликнулся Дэймон немного погодя. — Но всего лишь самка. Она бывает иногда дерзкой, но волевой мужчина вполне может с ней сладить. Просто ей надо постоянно напоминать о том, что женщине пристали покорность и послушание.
"И ты вообразил, что относишься к таковым», — промелькнуло в голове у Роланда. Вслух же он сказал:
— Я видел ее мать. Кажется, она была когда-то очень красива. Дочь похожа на нее? Граф пожал плечами.
— Нет, у Дарии волосы цвета багряной осени и необычные зеленые глаза. Между ними есть сходство, но черты лица у племянницы более тонкие.
— Почему граф Клэр требует, чтобы вы прислали своего священника?
— Клэр — религиозный фанатик. Он считает, что священник не обманет его, давая в приданое деньги, и честно обвенчает его с моей племянницей. Как будто не понимает, что священники такие же продажные, как и все остальные. Спасите Дарию, пока этот негодяй не изнасиловал ее. До последнего дня мая.
— Вы не допускаете, что он уже ее изнасиловал?
— Нет, — произнес Дэймон нехотя.
— Откуда такая уверенность? В конце концов, какое отношение имеют религиозные убеждения человека к его плотскому вожделению?
— Эдмонд Клэр держит слово, по крайней мере такова его репутация. Но, если вы не спасете Дарию до конца мая, он сделает так, как сказал. Я знаю его достаточно хорошо.
В тот вечер Роланд не дал графу окончательного ответа, хотя уже решил, что поедет в Тибертон. Вознаграждение, которое он получит, даст ему возможность купить маленькое поместье сэра Томаса, Тиспен-Ладок, и окружающие его пастбища в Корнуолле. Когда все окончится и злополучная племянница вернется к своему дяде, Роланд применит всю свою сметку, чтобы добиться успеха и не служить орудием для выполнения чьей бы то ни было воли. Он хотел остаться в Англии, хотел быть хозяином в своем замке и на своих землях, и, когда он вырвет эту девушку из рук Эдмонда Клэра, его желание осуществится. Какая собственно разница, кто именно — Дэймон Лемарк или толстый граф Колчестер убил брата Клэра.
В ту ночь Роланду привели одну из служанок, чтобы согреть его кровь. Она была чистенькой и свежей, и он овладел ею трижды, поскольку изголодался по женщинам за те несколько недель, в течение которых он был лишен ласк Мари. Девушка тоже получила удовольствие, и Роланд решил запомнить ее имя, чтобы наутро поблагодарить.
Садясь на своего коня, черного арабского жеребца по кличке Кэнтор, Роланд заверил графа:
— Я спасу вашу племянницу намного раньше срока, назначенного Клэром. Однако поклянитесь, что не будете больше предпринимать никаких авантюр. Они могут повредить мне и моим планам.
Граф нахмурился и потянул себя за ухо — давняя привычка, из-за которой одна мочка у него была длиннее другой, но в конце концов согласился. Роланд не доверял слову графа, но тот дал ему половину вознаграждения — изрядную сумму денег. Возможно, это удержит Лемарка от дальнейших шагов.
— Вы также не станете посылать священника или приданое вашей племянницы. В этом не будет необходимости.
Бледно-голубые глаза графа вспыхнули. , . — Вы очень самоуверенны, де Турне.
— Пересчитайте причитающиеся мне монеты, милорд, потому что я непременно вернусь за ними. Роланд натянул поводья, но граф окликнул его:
— Де Турне! Если Дария будет не девственна, я не приму ее назад. Можете убить ее, если хотите. Мне все равно.
Роланд спрыгнул с коня и, подойдя к графу, взглянул ему прямо в глаза. Он был взбешен, но не удивлен.
— Я вас не понимаю. А если девушку и изнасиловали, что с того? Ее приданое ведь от этого не пострадает, верно? Оно не уменьшится, если она потеряет невинность?
— Все погибнет, если честь Дарии будет опорочена.
— Но как я узнаю об этом?
— Я сам осмотрю ее. — Граф помолчал, затем прорычал с плохо скрываемой яростью:
— Этот чертов дурак Колчестер не возьмет ее в невестки, если она будет нечиста. Его мамаша-шлюха наградила своего мужа сифилисом и свела в могилу мужчин, которых укладывала к себе в постель. Он боится, что если Дарию изнасилуют, она тоже заразит дурной болезнью его драгоценного сына.
Роланд представил себе, как граф запускает свои пальцы в тело племянницы, чтобы проверить, непорочна ли она, и содрогнулся от омерзения. Беззащитной девушке придется безропотно сносить все унижения.
— Колчестер — не единственный холостяк в королевстве, — заметил Роланд. — Выдайте ее за другого. Насколько я понимаю, она богатая наследница. Не думаю, что все мужчины столь категоричны в своих требованиях.
— Она выйдет замуж за Колчестера и ни за кого другого.
И тогда наконец Роланд прозрел. Граф Реймерстоун договорился с графом Колчестером, и то, что он должен был получить за невесту, значило для него гораздо больше, нежели приданое. Интересно, какую сделку заключили эти двое?
— Если она окажется девственницей, когда я освобожу ее, то останется таковой, пока не приедет сюда.
— Отлично. Иначе я убью и ее и вас, де Турне, а приданое оставлю себе в возмещение убытков.
Роланд поклонился и снова вскочил на коня. Сейчас он направится в Лондон повидать короля; затем поскачет в Корнуолл, чтобы встретиться с Грелем де Мортоном и взглянуть на каменные стены и зеленые холмы Тиспен-Ладока, погулять по внутреннему дворику замка и поговорить с людьми. За две недели он составит план действий и отправится из Корнуолла в Тибертонский замок — владение Клэров. Роланд представил, как отрекомендуется Эдмонду Клэру, и улыбнулся, увидев себя в этой новой роли.
Замок Тибертон на реке Уай
Май 1275 года
Ина расправила складки шелкового платья Дарии. — Ну вот, теперь вы красивая. И этот мужчина тоже находит вас красивой, видит Бог. Вы будете осторожной, правда, маленькая госпожа?
— Да, — заверила ее Дария.
Предупреждения, предостережения и предсказания служанки звучали почти ежедневно, и их действие ослабевало от бесконечного повторения. Эдмонд Клэр, несомненно, был бы не прочь овладеть похищенной девушкой, но дни шли, а он не насиловал ее. Дарии не нравилось, что Ина называет ее «маленькая госпожа», поскольку так называл ее и граф, а она не любила такого обращения. Дария находилась в замке почти два месяца, и ей хотелось кричать от скуки, страха и ужасного напряжения, которое никогда ее не покидало. Она была пленницей и не знала, чего хочет ее похититель. В первое время она разговаривала дерзко, не думая о возможных последствиях своих слов, и как-то спросила его хриплым от страха голосом:
— Если вы получите за меня выкуп, вы меня отпустите? Вам нужно только мое приданое? Почему вы молчите? Почему ничего не объясняете?
Эдмонд Клэр ударил ее по лицу, и она покачнулась, чуть не упав на колени. Он видел, как она поморщилась, и небрежно бросил:
— Мне не нравится твое любопытство. Ты будешь делать то, что я велю. А теперь, маленькая госпожа, хочешь съесть отличного жареного барашка?
Он ставил ее в тупик. Она боялась его, однако он больше ни разу не поднял на нее руку. Конечно, Дария старалась не раздражать его. Девушка знала, что он злобен и сдерживается в ее присутствии так же, как дядя Дэймон. Однажды она стала свидетельницей того, как он испытывал свою выдержку.
Это случилось, когда слуга нечаянно пролил густой мясной соус ему на руку. Дария видела, как вздулись вены у него на шее, сжались кулаки, но он лишь слегка пожурил слугу спокойным голосом. «Странно, — подумала она, — почему слуга выглядел так, словно приготовился умереть, и был очень удивлен, что не умер?"
Девушка терялась в догадках и решила еще раз спросить у графа, что же с ней будет. В конце концов он ударил ее всего лишь раз. Она будет держаться с ним почтительно и робко, так, как ей подобало вести себя со своим дядей. Но ее гордость была уязвлена необходимостью выступать в роли просительницы.
Ина отступила назад и сложила руки на плоской груди.
— Вы выросли на целый дюйм, взгляните-ка на свои лодыжки, торчащие из-под платья. Вам нужна новая одежда или материя, чтобы сшить что-нибудь подходящее. Попросите графа дать вам какую-нибудь красивую шерстяную ткань.
Дария отстранила ее.
— Прекрати, Ина. Я не буду просить графа, даже если мои голые лодыжки раздражают тебя.
— Ах, как жаль, что мы не можем уехать отсюда, чтобы вы вышли замуж за Ральфа Колчестера.
— Я скорее уйду в монастырь.
Эти нечестивые слова, произнесенные саркастическим тоном, вызвали у Ины громкий стон, и она быстро перекрестилась.
— Ральф Колчестер не дикий мародер, не безумец, который держит вас в плену и заставляет молиться в своей сырой часовне, пока ваши колени не сведет судорога.
— Интересно, — произнесла Дария, пропустив мимо ушей слова своей служанки, — захочет ли еще Ральф Колчестер жениться на мне. Я думаю, все дело в размерах моего приданого, а мои добродетели тут ни при чем. Важно, насколько его отец нуждается в деньгах. Надо спросить у графа.
Ина вновь возмущенно застонала, и Дария слегка потрепала ее по руке.
— Я шучу.
Девушка повернулась и направилась к узкому окну, вернее, к щели, над которой висел кусок кожи, опускаемый в плохую погоду. Но последние три дня было тепло и солнечно.
Тем не менее Дария поежилась. Она взглянула вниз, во внутренний дворик замка Тибертон. Эту огромную крепость населяли сотни жителей, и повсюду были люди, животные и грязь. Тихо здесь бывало только по воскресеньям. Граф устраивал богослужения, и все должны были посещать их и выстаивать долгие часы на коленях. Так происходило до прошлой недели.
Эдмонд Клэр был чрезвычайно набожен. Он проводил утренние часы коленопреклоненным в холодной тибертонской часовне. Затем его священник служил приватную мессу только для него одного, к немалой радости всех обитателей замка. Последние четыре дня граф пребывал в ярости, так как ночью во время грозы священник неожиданно покинул Тибертон.
Дария догадывалась о причине его бегства, хотя никогда бы в этом не призналась. Священник не был готов к той жертве, которую требовал от него граф. Он был толст и ленив, и все эти службы вконец уморили его. Святой отец ненавидел холодную темную часовню, ненавидел бесконечное отпущение грехов графу Клэру. Дария слышала, как он ворчал по этому поводу, горько сетуя на то, что умрет от простуды, не дожив до весны.
Ну что ж, теперь часовня опустела. Больше не надо страдать на службах и слушать неразборчивое бормотание на латыни, дрожа от пронизывающего ветра, проникавшего сквозь толстые серые камни с реки Уай. Больше не надо мучиться из-за вони, поскольку от священника несло, как из выгребной ямы. Все были довольны, кроме графа.
Дарии казалось странным, что граф, будучи таким фанатиком, не знал латыни. Священник бубнил свои слова, перевирая половину из них, но граф ничего не замечал.
Дария читала и говорила по-латыни так же, как ее мать, учившая ее. Но она не сказала об этом графу, Девушка повернула голову на стук, раздавшийся в дверь ее маленькой комнаты. Вошел один из людей графа, юноша с худым лицом по имени Клайд, постоянно смотревший на Дарию так, словно она рождественский пирог, который ему хочется съесть.
— Граф желает вас видеть, — объявил он, и при этом глаза его блуждали по ее телу с головы до ног.
Дария кивнула, дожидаясь, пока Клайд уйдет, что он наконец и сделал весьма неохотно. Проходя мимо, он коснулся ее рукой.
— Будьте осторожны, маленькая госпожа, — прошипела Ина ей на ухо. — Держитесь от него подальше. Молитесь, пока у вас не отвалится язык, но держитесь от него подальше.
— Замолчи, — огрызнулась Дария, стряхивая руку Ины и выходя из комнаты. Она приподняла юбки, осторожно спускаясь по крутой винтовой лестнице в большой зал. В зале находилось трое мужчин, один из них был Эдмонд Клэр. Он о чем-то тихо беседовал со своим оруженосцем-шотландцем по имени Маклауд. Девушка смотрела, как Эдмонд размахивает руками, и вздрогнула, вспомнив его звонкую оплеуху. Он был осанистым мужчиной с ярко-рыжими волосами, унаследованными от матери-шотландки, и темными глазами. Лицо у него было белое, как у мертвеца, весь подбородок зарос курчавой рыжей бородой. Он обычно говорил тихо, что делало его внезапные вспышки гнева еще более странными. По-своему он был красив дикой красотой, но Дария слышала, что его жена, умершая родами около полугода назад, жила в постоянном страхе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30