Этот парень богат как Крез. Он может купить дюжину домов ничуть не хуже нашего.
Эмили крепко сплела пальцы.
– Он говорил, что здесь был когда-то его дом, – медленно произнесла она. – Он жил здесь мальчиком.
У Бродерика на лице застыло загнанное выражение.
– Это он тебе сказал?
– Да, папа. Мы очень близки. – Эмили вызывающе прищурилась за стеклами очков.
– Насколько близки? – немедленно спросил Девлин. – Интимно близки? Бога ради, Эм, этот негодяй уже соблазнил тебя? И конечно, уверен, что ты убежишь с ним?
– Граф вел себя как истинный джентльмен, – гордо сообщила Эмили.
– Ну что ж, слава богу, у этого человека есть еще остатки совести, – вяло заметил Бродерик. – Хотя вряд ли мне от них будет много проку…
– Папа, – резко потребовала Эмили, – ты нам все объяснишь. И немедленно.
Фарингдон-старший угрюмо кивнул:
– Рано или поздно вам придется узнать обо всем. Блэйд об этом позаботился, чертов мерзавец. В общем, я не покупал Сент-Клер-холл после крупного выигрыша, как говорил вам когда-то… Я просто выиграл его и почти все состояние Траэрна у отца Блэйда в карты двадцать три года назад. Граф, как джентльмен, заплатил долг.
– И?.. – нахмурилась Эмили. – Я знаю, что это еще не все, папа.
– А потом этот дурак вернулся сюда и пустил себе пулю в лоб.
Эмили в ужасе закрыла глаза:
– Боже мой!
– Не понимаю, – заговорил Чарльз, – что тут особенного? Это был долг чести, и проигравший уплатил. То, что потом он совершил самоубийство, нас не касается.
Эмили вздрогнула:
– Как ты можешь быть таким бессердечным? Ты что, не понимаешь, чем все кончилось? Бродерик крепко выругался.
– Больше особенно нечего рассказывать. Мальчишка с матерью освободили дом и отправились куда-то на север. Мать в свете больше не появлялась, насколько я знаю. Она, кажется, умерла несколько лет назад.
– А Блэйд? – спросил Девлин. – Что стало с ним?
– Кто-то из родственников, – по-моему, тетка – сумел наскрести достаточно монет и купить ему офицерский чин. Может, чтобы избавиться от него. Пару лет Блэйд повоевал за Пиренеями. Потом продал свой офицерский патент и отправился в Ост-Индию.
– И все потому, что был лишен своего состояния! – яростно вмешалась Эмили. – Ты украл у него наследство, отобрал принадлежащие ему по праву земли и дом. После того как его отец покончил с собой, Саймон с матерью оказались выкинутыми на улицу без единого пенни. Они зависели от милосердия родственников. Как же было ненавистно Блэйду его положение. Он такой гордый. Как ты мог это сделать, папа?
Бродерик метнул на нее грозный взгляд:
– Я выиграл все в честной игре, и не смейте забываться, мисс. Так уж устроен мир. Не играй, если не в состоянии заплатить.
– Папа!
– В любом случае Блэйд неплохо о себе позаботился. В лондонских клубах говорят, что он жил как паша на каком-то острове: оказав кое-какие услуги Ост-Индской компании, он был вознагражден долей в торговле чаем. Теперь у него довольно внушительное состояние. Видит бог, ему от нас ничего не нужно.
– Но он считает, что ты задолжал ему Сент-Клер-холл? – спросил Девлин. Бродерик кивнул:
– Мстительный негодяй. За все годы я встречал его лишь дважды. Он выследил меня, перед тем как отправился на войну, а потом – когда отплывал на Восток. И оба раза он только и сказал, что однажды я заплачу за все, что причинил ему и его семье. Он поклялся, что моя семья будет страдать так же, как страдала его. И еще он поклялся, что вернет себе Сент-Клер-холл. Я посчитал тогда все это пустой угрозой.
– А теперь он нашел способ вынудить тебя отдать ему дом, – заключил Чарльз, свирепо глядя на сестру. – Но раз он так богат, почему бы ему не выкупить его обратно?
– Положим, тут дело принципа. Он считает, что я ему должен этот дом. Говорю вам, он жаждет мести. Да и понимает, наверное, что я не продам Сент-Клер-холл даже на самых выгодных условиях.
– Но почему? – нетерпеливо спросил Чарльз. – Мы тут все равно почти не живем. – Кроме Эмили, конечно.
Бродерик снова огляделся, любуясь убранством красивой комнаты:
– Самый лучший дом, какой когда-либо был у Фарингдонов! Лучше, чем все приобретенное моим отцом или дедом или самим бароном, черт его побери. Я преуспел больше любого из них. Первый Фарингдон, который чего-то добился. И Сент-Клер-холл тому доказательство.
Девлин скользнул взглядом по бледному лицу Эмили:
– Положение и вправду очень неприятное. Блэйд не из тех, от кого можно отмахнуться. Эмили, неужели ты так глупа, чтобы потерять голову от Блэйда?
– Да она уже ее потеряла, – пробормотал Чарльз. – Посмотри на нее. Не сомневается, что этот тип мечтает на ней жениться. Именно так он ей и скажет, уговаривая сбежать. Она ему поверит, как поверила Эшбруку. Господи, ну и заварушка. Нам бы надо ее запереть.
– Не будь идиотом! – выпалила Эмили. – Я сумею сбежать из любой комнаты в этом доме. – Она горделиво выпрямилась, ярость пожаром разливалась по ее жилам. – Вот увидите. Блэйд собирается просить моей руки, а я собираюсь выйти за него замуж.
– Ты ему не нужна, девочка. Во всяком случае, не в качестве жены. Разве не ясно? – Чарльз раздраженно покачал головой. – Не собирается он завтра просить твоей руки. Он намерен шантажировать отца.
– Он сделает мне предложение по всем правилам, черт подери! – парировала Эмили звонким от напряжения голосом. – Я знаю его!
Бродерик тяжко вздохнул:
– Нет, Эмили, ты его не знаешь. Его никто не знает. Ты не слышала, что говорят о Блэйде в клубах. Он окутан тайнами. И чертовски влиятелен. Утверждают, что он прижал к ногтю даже таких людей, как Канонбери и Пеппингтон. Единственное, в чем все уверены, – это то, что он очень богат и очень опасен.
– Не говори ей таких вещей, отец, – пробормотал Девлин. – Он только станет для нее еще привлекательнее. Ты ведь знаешь ее романтическое воображение…
– Послушай меня, Эм, когда дело касается финансов, ты же разумная девочка, – примирительно сказал Бродерик. – Надеюсь, ты будешь разумной и тут. Это не какая-то идиотская романтическая выдумка. Это реальность. На карту поставлено твое будущее. Блэйд играет в старую игру, хотя, должен заметить, люди его положения обычно в нее не играют. Обычно какой-нибудь разорившийся мерзавец предлагает прекратить свои ухаживания за дочерью, если домашние выложат ему за это кругленькую сумму.
– Единственная разница, – заметил Чарльз, – что Блэйд не разорился.
– Убеждена, вы ошибаетесь, – процедила Эмили сквозь зубы. – Граф сделает предложение по всем правилам, и я, собираюсь его принять, даже если ты не дашь своего согласия, папа. Вам меня не остановить.
Бродерик потер виски:
– Вспомни о несчастье пять лет назад, дорогая. Не хочешь же ты опять пройти через унижение и горе. Ты тогда вся истаяла от страданий.
– Теперь все совсем по-другому! – закричала Эмили. – Граф женится на мне.
– Да все то же самое, черт подери! – рявкнул в ответ Бродерик. – И Блэйд никогда на тебе не женится. Но к тому времени, когда ты это поймешь, все мы будем совсем… – Он внезапно умолк.
– Вы будете совсем что, папа? – Но вдруг Эмили осенило. Когда дело касалось финансовых материй, романтические чувства редко застилали ей разум. Ее глаза широко раскрылись, оттого что она поняла. – А, кажется, я начинаю понимать всю глубину угрозы графа. Он очень умен, не правда ли?
– Ну ладно, Эм, не мучай себя пустяками, – быстро проговорил Чарльз. – Предоставь отцу все уладить. – Он обменялся обеспокоенным взглядом с мрачно насупившимся Девлином.
– Вас ведь не моя репутация беспокоит, да? – медленно произнесла Эмили. – В конце концов, вы это уже однажды пережили. Нет, настоящая опасность в том, что Блэйд действительно может увести меня на какое-то время. Пожалуй, даже на несколько месяцев. Или даже на год-другой. А без моих финансовых способностей вы очень скоро потеряете за карточным столом и Сент-Клер-холл, и все остальное.
– Да чтоб мне провалиться! Дело совсем в другом, Эмили. Я же о тебе беспокоюсь, девочка. Ты моя единственная дочь. Разве мне хочется увидеть, как ты погубишь себя во второй раз? – Бродерик не сводил с нее глаз.
Эмили скрестила на груди руки и удовлетворенно кивнула:
– Нет, в самом деле, очень умно. Бьюсь об заклад, что, если здесь не будет меня, чтобы время от времени латать ваши состояния на бирже, вы трое не сумеете сохранить ни этот дом, ни ваших дорогих лошадей, ни много чего еще даже на год, и это в лучшем случае.
– Не правда! – рявкнул Чарльз. – Мы беспокоимся о тебе. Твоя репутация и счастье – вот что важно.
– Благодарю вас, – сухо отозвалась Эмили. – Как любезно с вашей стороны.
– Ну вот что, Эм!.. – яростно начал Девлин.
– А знаете, – задумчиво пробормотала Эмили, – что самое интересное: как граф догадался, насколько важна моя роль в вашем финансовом положении, папа?
– Чертовски хороший вопрос! – буркнул Бродерик, наливая себе в бокал еще кларета. – Что вовсе не означает, будто твой брат не прав, – быстро добавил он. – Я тревожусь за тебя, моя девочка. Очень тревожусь.
– И мы тоже, – заверил ее Чарльз. – Деньги тут вовсе ни при чем.
– Рада это слышать. Так приятно знать, что твоя семья заботится о тебе. – Эмили встала и вышла из комнаты.
Бродерик плеснул в свой бокал остатки кларета. Он и его сыновья погрузились в мрачное молчание.
Эмили отправилась прямиком в свое святилище – библиотеку. Там она села за большой письменный стол красного дерева, обратив невидящий взор в окно. Долгое время она не шевелилась. Потом открыла ящик и извлекла из него красивую шкатулку, в которой хранились аккуратно сложенные в пачку письма Саймона.
Пора очнуться от романтического дурмана, в котором она жила последние несколько дней. Ее отец прав в одном: на карту поставлено все ее будущее. Настало время серьезно обдумать вставшую перед ней проблему.
В самом деле, пришла пора использовать свой бритвенно-острый ум, присущий ей в финансовых вопросах, чтобы найти выход из тупика, в котором она оказалась. Эмили открыла первое письмо в стопке. Она читала его бессчетное количество раз и выучила наизусть.
» Дорогая мисс Фарингдон!
Я взял на себя смелость познакомиться с Вами, послав Вам это письмо, так как не мог не обратить внимания на общность наших духовных интересов. Я узнал, что Вас заинтересовали романтические поэмы, опубликованные за последнее время книгоиздателем по фамилии Паунд. Мистер Паунд был так любезен и предоставил мне Ваш адрес…«
Через час перечитывания писем и тщательного обдумывания всего сказанного между ней и Саймоном за последние дни Эмили была вынуждена сделать для себя некоторые неоспоримые выводы.
Во-первых, ее семейство не ошиблось: Саймон завязал с ней отношения с единственной целью – использовать ее для осуществления мести отцу. Вся последовательность событий, которые она считала поразительной улыбкой фортуны, теперь предстала перед ней со всей своей ужасающей логикой.
Но, перечитав письма Саймона, Эмили сделала и второй вывод. Человек, писавший эти тонкие, умные письма, просто не мог быть монстром, каким его представил отец.
И третьим неоспоримым выводом было то, что она все равно продолжала любить этого загадочного золотоглазого восточного дракона.
Все ее предки слыли завзятыми игроками, напомнила себе Эмили. Что ж, пришел черед и ей рискнуть ради спасения своего будущего счастья.
Придвинув к себе лист бумаги, она взяла перо и написала коротенькую записку:
» Достопочтимый, сэр!
Я должна немедленно увидеться с Вами. Прошу Вас оказать любезность тайно встретиться со мной в том месте, где мы впервые обсуждали особенности рифмы к «молча»… Прошу Вас проявить благоразумие и осторожность и никому ничего не говорить. На карту поставлено многое.
С уважением Друг «.
Эмили, озабоченно хмурясь, сложила листок и позвонила в колокольчик, чтобы позвать посыльного. Она надеялась, что записка написана достаточно неопределенно, чтобы ничего не выдать, если ее сообщение окажется перехваченным. При организации тайных свиданий следует быть очень осмотрительной.
Саймон ждал ее у пруда. Завидев его гнедого, спокойно пасущегося около вяза, Эмили вздохнула с облегчением.
Дракон шагнул к ней из-за деревьев, золотые глаза пристально смотрели на нее. Эмили внутренне собралась.
– Как видите, я получил вашу записку, мисс Фарингдон. – Граф помог ей спешиться.
– Благодарю вас, милорд. – Эмили говорила подчеркнуто официальным, совершенно лишенным эмоций голосом. Тепло его рук жгло ее сквозь ткань амазонки. Едва ее ноги коснулись земли, она немедленно отступила от Саймона и, резко повернувшись, направилась к ручью. – Я не отниму у вас много времени. Становится уже поздно.
– Да. – Он следовал за ней, его черные высокие сапоги бесшумно ступали по мягкому ковру опавшей листвы, устилавшему землю.
Эмили чинно присела на валун, где Саймон впервые поцеловал ее, и отважилась бросить на него быстрый взгляд из-под полей своей соломенной шляпки. Он не улыбался. Поставив одну ногу на валун, он просто стоял, облокотившись на колено, и ждал.
Этот человек умеет ждать, подумала Эмили. Он двадцать три года ждал часа своей мести.
– Я говорила с отцом и братьями. Выяснились некоторые подробности, – медленно начала Эмили.
– В самом деле?
Она смотрела на ручей.
– Я хочу, чтобы вы поняли, милорд: мне полностью известны причины, побудившие вас столь необычным образом приступить к отмщению. На вашем месте я бы скорее всего попыталась сделать что-нибудь столь же радикальное. Мы с вами некоторым образом похожи.
– Ваш отец был весьма разговорчив, как я вижу.
– Он объяснил, что произошло двадцать три года назад. Как моя семья заполучила Сент-Клер-холл. И об ужасной трагической смерти вашего отца. Вы имеете право на месть.
– Вы все понимаете, дорогая моя.
Она подумала, не издевается ли он над ней… Но понять это по его спокойному тону было невозможно. Эмили перевела дыхание и продолжила, ибо отступать уже не имело смысла:
– Я понимаю, что вы не собирались просить моей руки. Вы планировали пригрозить моему отцу, что сбежите со мной и несколько месяцев продержите меня в качестве вашей любовницы, если он не вернет вам Сент-Клер-холл. Несомненно, все это время вы поддерживали бы мои чувства, обещая жениться.
– Всего несколько месяцев? Эмили кивнула:
– Не дольше, чем понадобилось бы, чтобы моя семья пришла к полному финансовому краху, что вынудило бы их отдать вам великолепный дом. Без моего контроля над капиталом и своевременного покрытия их издержек, чем занималась раньше моя мама, катастрофа не заставит себя ждать. Особенно если вы устроите так, что они увлекутся необычно крупной игрой. А едва заполучив Сент-Клер-холл, вы, без сомнения, с позором отослали бы меня домой.
– Прямо макиавеллиев план.
– Просто блестящий. – Эмили не могла не воздать должное там, где того требовала справедливость.
– Благодарю вас, – мягко произнес Саймон. – Но теперь, когда вы разгадали мой замысел, сей план, я полагаю, сорвался?
– Нет, он еще сработает. Вам лишь необходимо мое содействие. И вы прекрасно знаете, что оно у вас есть, милорд.
– Вы хотите сказать, что готовы сбежать со мной и жить какое-то время в качестве моей любовницы? – Он подобрал с земли прутик и вертел его в руках.
Эмили стиснула руки:
– Да. Даже если у меня не было бы иного выбора. Вы же знаете, что у меня к вам очень глубокое чувство, милорд. Но я бы все же предпочла выйти за вас замуж. Я хотела бы жить с вами всю оставшуюся жизнь, а не только несколько месяцев или год.
– Понятно.
– Я знаю, что женитьба не входила в ваши первоначальные планы, но мне хотелось бы рассмотреть некоторые стороны этой проблемы, которые могли от вас ускользнуть.
Несколько секунд Саймон ничего не отвечал. А потом прутик хрустнул в его пальцах.
– Какие же?
Она не смотрела на него.
– Я понимаю, что я совсем не та, кого человек вашего положения желал бы заполучить в жены. У меня нет ни внешности, ни положения, достойных внимания, и вряд ли у вас могут быть сейчас теплые чувства к кому-нибудь из Фарингдонов. Ну и, конечно, мое несчастное происшествие… Но кажется, у меня найдется несколько доводов в свою защиту.
– Мисс Фарингдон, вы не перестаете меня удивлять. С нетерпением жду продолжения.
– Я не шучу, милорд. Во-первых, я хотела бы подчеркнуть, что, женившись на мне, вы достигнете цели своего отмщения точно так же, как если бы просто убежали со мной. Вы поставите мою семью в экономическую зависимость от вас. Получать доступ к моим финансовым способностям они смогут, только обращаясь к вам за разрешением посоветоваться со мной. Разве это не подходящий способ для мести?
– Любопытная мысль.
– Вы сможете все время держать Фарингдонов болтающимися на ниточках финансовых проблем в ваших руках.
Саймон, казалось, задумался:
– Верно.
Эмили в волнении закусила губу.
– Учтите еще, пожалуйста, и другое, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Эмили крепко сплела пальцы.
– Он говорил, что здесь был когда-то его дом, – медленно произнесла она. – Он жил здесь мальчиком.
У Бродерика на лице застыло загнанное выражение.
– Это он тебе сказал?
– Да, папа. Мы очень близки. – Эмили вызывающе прищурилась за стеклами очков.
– Насколько близки? – немедленно спросил Девлин. – Интимно близки? Бога ради, Эм, этот негодяй уже соблазнил тебя? И конечно, уверен, что ты убежишь с ним?
– Граф вел себя как истинный джентльмен, – гордо сообщила Эмили.
– Ну что ж, слава богу, у этого человека есть еще остатки совести, – вяло заметил Бродерик. – Хотя вряд ли мне от них будет много проку…
– Папа, – резко потребовала Эмили, – ты нам все объяснишь. И немедленно.
Фарингдон-старший угрюмо кивнул:
– Рано или поздно вам придется узнать обо всем. Блэйд об этом позаботился, чертов мерзавец. В общем, я не покупал Сент-Клер-холл после крупного выигрыша, как говорил вам когда-то… Я просто выиграл его и почти все состояние Траэрна у отца Блэйда в карты двадцать три года назад. Граф, как джентльмен, заплатил долг.
– И?.. – нахмурилась Эмили. – Я знаю, что это еще не все, папа.
– А потом этот дурак вернулся сюда и пустил себе пулю в лоб.
Эмили в ужасе закрыла глаза:
– Боже мой!
– Не понимаю, – заговорил Чарльз, – что тут особенного? Это был долг чести, и проигравший уплатил. То, что потом он совершил самоубийство, нас не касается.
Эмили вздрогнула:
– Как ты можешь быть таким бессердечным? Ты что, не понимаешь, чем все кончилось? Бродерик крепко выругался.
– Больше особенно нечего рассказывать. Мальчишка с матерью освободили дом и отправились куда-то на север. Мать в свете больше не появлялась, насколько я знаю. Она, кажется, умерла несколько лет назад.
– А Блэйд? – спросил Девлин. – Что стало с ним?
– Кто-то из родственников, – по-моему, тетка – сумел наскрести достаточно монет и купить ему офицерский чин. Может, чтобы избавиться от него. Пару лет Блэйд повоевал за Пиренеями. Потом продал свой офицерский патент и отправился в Ост-Индию.
– И все потому, что был лишен своего состояния! – яростно вмешалась Эмили. – Ты украл у него наследство, отобрал принадлежащие ему по праву земли и дом. После того как его отец покончил с собой, Саймон с матерью оказались выкинутыми на улицу без единого пенни. Они зависели от милосердия родственников. Как же было ненавистно Блэйду его положение. Он такой гордый. Как ты мог это сделать, папа?
Бродерик метнул на нее грозный взгляд:
– Я выиграл все в честной игре, и не смейте забываться, мисс. Так уж устроен мир. Не играй, если не в состоянии заплатить.
– Папа!
– В любом случае Блэйд неплохо о себе позаботился. В лондонских клубах говорят, что он жил как паша на каком-то острове: оказав кое-какие услуги Ост-Индской компании, он был вознагражден долей в торговле чаем. Теперь у него довольно внушительное состояние. Видит бог, ему от нас ничего не нужно.
– Но он считает, что ты задолжал ему Сент-Клер-холл? – спросил Девлин. Бродерик кивнул:
– Мстительный негодяй. За все годы я встречал его лишь дважды. Он выследил меня, перед тем как отправился на войну, а потом – когда отплывал на Восток. И оба раза он только и сказал, что однажды я заплачу за все, что причинил ему и его семье. Он поклялся, что моя семья будет страдать так же, как страдала его. И еще он поклялся, что вернет себе Сент-Клер-холл. Я посчитал тогда все это пустой угрозой.
– А теперь он нашел способ вынудить тебя отдать ему дом, – заключил Чарльз, свирепо глядя на сестру. – Но раз он так богат, почему бы ему не выкупить его обратно?
– Положим, тут дело принципа. Он считает, что я ему должен этот дом. Говорю вам, он жаждет мести. Да и понимает, наверное, что я не продам Сент-Клер-холл даже на самых выгодных условиях.
– Но почему? – нетерпеливо спросил Чарльз. – Мы тут все равно почти не живем. – Кроме Эмили, конечно.
Бродерик снова огляделся, любуясь убранством красивой комнаты:
– Самый лучший дом, какой когда-либо был у Фарингдонов! Лучше, чем все приобретенное моим отцом или дедом или самим бароном, черт его побери. Я преуспел больше любого из них. Первый Фарингдон, который чего-то добился. И Сент-Клер-холл тому доказательство.
Девлин скользнул взглядом по бледному лицу Эмили:
– Положение и вправду очень неприятное. Блэйд не из тех, от кого можно отмахнуться. Эмили, неужели ты так глупа, чтобы потерять голову от Блэйда?
– Да она уже ее потеряла, – пробормотал Чарльз. – Посмотри на нее. Не сомневается, что этот тип мечтает на ней жениться. Именно так он ей и скажет, уговаривая сбежать. Она ему поверит, как поверила Эшбруку. Господи, ну и заварушка. Нам бы надо ее запереть.
– Не будь идиотом! – выпалила Эмили. – Я сумею сбежать из любой комнаты в этом доме. – Она горделиво выпрямилась, ярость пожаром разливалась по ее жилам. – Вот увидите. Блэйд собирается просить моей руки, а я собираюсь выйти за него замуж.
– Ты ему не нужна, девочка. Во всяком случае, не в качестве жены. Разве не ясно? – Чарльз раздраженно покачал головой. – Не собирается он завтра просить твоей руки. Он намерен шантажировать отца.
– Он сделает мне предложение по всем правилам, черт подери! – парировала Эмили звонким от напряжения голосом. – Я знаю его!
Бродерик тяжко вздохнул:
– Нет, Эмили, ты его не знаешь. Его никто не знает. Ты не слышала, что говорят о Блэйде в клубах. Он окутан тайнами. И чертовски влиятелен. Утверждают, что он прижал к ногтю даже таких людей, как Канонбери и Пеппингтон. Единственное, в чем все уверены, – это то, что он очень богат и очень опасен.
– Не говори ей таких вещей, отец, – пробормотал Девлин. – Он только станет для нее еще привлекательнее. Ты ведь знаешь ее романтическое воображение…
– Послушай меня, Эм, когда дело касается финансов, ты же разумная девочка, – примирительно сказал Бродерик. – Надеюсь, ты будешь разумной и тут. Это не какая-то идиотская романтическая выдумка. Это реальность. На карту поставлено твое будущее. Блэйд играет в старую игру, хотя, должен заметить, люди его положения обычно в нее не играют. Обычно какой-нибудь разорившийся мерзавец предлагает прекратить свои ухаживания за дочерью, если домашние выложат ему за это кругленькую сумму.
– Единственная разница, – заметил Чарльз, – что Блэйд не разорился.
– Убеждена, вы ошибаетесь, – процедила Эмили сквозь зубы. – Граф сделает предложение по всем правилам, и я, собираюсь его принять, даже если ты не дашь своего согласия, папа. Вам меня не остановить.
Бродерик потер виски:
– Вспомни о несчастье пять лет назад, дорогая. Не хочешь же ты опять пройти через унижение и горе. Ты тогда вся истаяла от страданий.
– Теперь все совсем по-другому! – закричала Эмили. – Граф женится на мне.
– Да все то же самое, черт подери! – рявкнул в ответ Бродерик. – И Блэйд никогда на тебе не женится. Но к тому времени, когда ты это поймешь, все мы будем совсем… – Он внезапно умолк.
– Вы будете совсем что, папа? – Но вдруг Эмили осенило. Когда дело касалось финансовых материй, романтические чувства редко застилали ей разум. Ее глаза широко раскрылись, оттого что она поняла. – А, кажется, я начинаю понимать всю глубину угрозы графа. Он очень умен, не правда ли?
– Ну ладно, Эм, не мучай себя пустяками, – быстро проговорил Чарльз. – Предоставь отцу все уладить. – Он обменялся обеспокоенным взглядом с мрачно насупившимся Девлином.
– Вас ведь не моя репутация беспокоит, да? – медленно произнесла Эмили. – В конце концов, вы это уже однажды пережили. Нет, настоящая опасность в том, что Блэйд действительно может увести меня на какое-то время. Пожалуй, даже на несколько месяцев. Или даже на год-другой. А без моих финансовых способностей вы очень скоро потеряете за карточным столом и Сент-Клер-холл, и все остальное.
– Да чтоб мне провалиться! Дело совсем в другом, Эмили. Я же о тебе беспокоюсь, девочка. Ты моя единственная дочь. Разве мне хочется увидеть, как ты погубишь себя во второй раз? – Бродерик не сводил с нее глаз.
Эмили скрестила на груди руки и удовлетворенно кивнула:
– Нет, в самом деле, очень умно. Бьюсь об заклад, что, если здесь не будет меня, чтобы время от времени латать ваши состояния на бирже, вы трое не сумеете сохранить ни этот дом, ни ваших дорогих лошадей, ни много чего еще даже на год, и это в лучшем случае.
– Не правда! – рявкнул Чарльз. – Мы беспокоимся о тебе. Твоя репутация и счастье – вот что важно.
– Благодарю вас, – сухо отозвалась Эмили. – Как любезно с вашей стороны.
– Ну вот что, Эм!.. – яростно начал Девлин.
– А знаете, – задумчиво пробормотала Эмили, – что самое интересное: как граф догадался, насколько важна моя роль в вашем финансовом положении, папа?
– Чертовски хороший вопрос! – буркнул Бродерик, наливая себе в бокал еще кларета. – Что вовсе не означает, будто твой брат не прав, – быстро добавил он. – Я тревожусь за тебя, моя девочка. Очень тревожусь.
– И мы тоже, – заверил ее Чарльз. – Деньги тут вовсе ни при чем.
– Рада это слышать. Так приятно знать, что твоя семья заботится о тебе. – Эмили встала и вышла из комнаты.
Бродерик плеснул в свой бокал остатки кларета. Он и его сыновья погрузились в мрачное молчание.
Эмили отправилась прямиком в свое святилище – библиотеку. Там она села за большой письменный стол красного дерева, обратив невидящий взор в окно. Долгое время она не шевелилась. Потом открыла ящик и извлекла из него красивую шкатулку, в которой хранились аккуратно сложенные в пачку письма Саймона.
Пора очнуться от романтического дурмана, в котором она жила последние несколько дней. Ее отец прав в одном: на карту поставлено все ее будущее. Настало время серьезно обдумать вставшую перед ней проблему.
В самом деле, пришла пора использовать свой бритвенно-острый ум, присущий ей в финансовых вопросах, чтобы найти выход из тупика, в котором она оказалась. Эмили открыла первое письмо в стопке. Она читала его бессчетное количество раз и выучила наизусть.
» Дорогая мисс Фарингдон!
Я взял на себя смелость познакомиться с Вами, послав Вам это письмо, так как не мог не обратить внимания на общность наших духовных интересов. Я узнал, что Вас заинтересовали романтические поэмы, опубликованные за последнее время книгоиздателем по фамилии Паунд. Мистер Паунд был так любезен и предоставил мне Ваш адрес…«
Через час перечитывания писем и тщательного обдумывания всего сказанного между ней и Саймоном за последние дни Эмили была вынуждена сделать для себя некоторые неоспоримые выводы.
Во-первых, ее семейство не ошиблось: Саймон завязал с ней отношения с единственной целью – использовать ее для осуществления мести отцу. Вся последовательность событий, которые она считала поразительной улыбкой фортуны, теперь предстала перед ней со всей своей ужасающей логикой.
Но, перечитав письма Саймона, Эмили сделала и второй вывод. Человек, писавший эти тонкие, умные письма, просто не мог быть монстром, каким его представил отец.
И третьим неоспоримым выводом было то, что она все равно продолжала любить этого загадочного золотоглазого восточного дракона.
Все ее предки слыли завзятыми игроками, напомнила себе Эмили. Что ж, пришел черед и ей рискнуть ради спасения своего будущего счастья.
Придвинув к себе лист бумаги, она взяла перо и написала коротенькую записку:
» Достопочтимый, сэр!
Я должна немедленно увидеться с Вами. Прошу Вас оказать любезность тайно встретиться со мной в том месте, где мы впервые обсуждали особенности рифмы к «молча»… Прошу Вас проявить благоразумие и осторожность и никому ничего не говорить. На карту поставлено многое.
С уважением Друг «.
Эмили, озабоченно хмурясь, сложила листок и позвонила в колокольчик, чтобы позвать посыльного. Она надеялась, что записка написана достаточно неопределенно, чтобы ничего не выдать, если ее сообщение окажется перехваченным. При организации тайных свиданий следует быть очень осмотрительной.
Саймон ждал ее у пруда. Завидев его гнедого, спокойно пасущегося около вяза, Эмили вздохнула с облегчением.
Дракон шагнул к ней из-за деревьев, золотые глаза пристально смотрели на нее. Эмили внутренне собралась.
– Как видите, я получил вашу записку, мисс Фарингдон. – Граф помог ей спешиться.
– Благодарю вас, милорд. – Эмили говорила подчеркнуто официальным, совершенно лишенным эмоций голосом. Тепло его рук жгло ее сквозь ткань амазонки. Едва ее ноги коснулись земли, она немедленно отступила от Саймона и, резко повернувшись, направилась к ручью. – Я не отниму у вас много времени. Становится уже поздно.
– Да. – Он следовал за ней, его черные высокие сапоги бесшумно ступали по мягкому ковру опавшей листвы, устилавшему землю.
Эмили чинно присела на валун, где Саймон впервые поцеловал ее, и отважилась бросить на него быстрый взгляд из-под полей своей соломенной шляпки. Он не улыбался. Поставив одну ногу на валун, он просто стоял, облокотившись на колено, и ждал.
Этот человек умеет ждать, подумала Эмили. Он двадцать три года ждал часа своей мести.
– Я говорила с отцом и братьями. Выяснились некоторые подробности, – медленно начала Эмили.
– В самом деле?
Она смотрела на ручей.
– Я хочу, чтобы вы поняли, милорд: мне полностью известны причины, побудившие вас столь необычным образом приступить к отмщению. На вашем месте я бы скорее всего попыталась сделать что-нибудь столь же радикальное. Мы с вами некоторым образом похожи.
– Ваш отец был весьма разговорчив, как я вижу.
– Он объяснил, что произошло двадцать три года назад. Как моя семья заполучила Сент-Клер-холл. И об ужасной трагической смерти вашего отца. Вы имеете право на месть.
– Вы все понимаете, дорогая моя.
Она подумала, не издевается ли он над ней… Но понять это по его спокойному тону было невозможно. Эмили перевела дыхание и продолжила, ибо отступать уже не имело смысла:
– Я понимаю, что вы не собирались просить моей руки. Вы планировали пригрозить моему отцу, что сбежите со мной и несколько месяцев продержите меня в качестве вашей любовницы, если он не вернет вам Сент-Клер-холл. Несомненно, все это время вы поддерживали бы мои чувства, обещая жениться.
– Всего несколько месяцев? Эмили кивнула:
– Не дольше, чем понадобилось бы, чтобы моя семья пришла к полному финансовому краху, что вынудило бы их отдать вам великолепный дом. Без моего контроля над капиталом и своевременного покрытия их издержек, чем занималась раньше моя мама, катастрофа не заставит себя ждать. Особенно если вы устроите так, что они увлекутся необычно крупной игрой. А едва заполучив Сент-Клер-холл, вы, без сомнения, с позором отослали бы меня домой.
– Прямо макиавеллиев план.
– Просто блестящий. – Эмили не могла не воздать должное там, где того требовала справедливость.
– Благодарю вас, – мягко произнес Саймон. – Но теперь, когда вы разгадали мой замысел, сей план, я полагаю, сорвался?
– Нет, он еще сработает. Вам лишь необходимо мое содействие. И вы прекрасно знаете, что оно у вас есть, милорд.
– Вы хотите сказать, что готовы сбежать со мной и жить какое-то время в качестве моей любовницы? – Он подобрал с земли прутик и вертел его в руках.
Эмили стиснула руки:
– Да. Даже если у меня не было бы иного выбора. Вы же знаете, что у меня к вам очень глубокое чувство, милорд. Но я бы все же предпочла выйти за вас замуж. Я хотела бы жить с вами всю оставшуюся жизнь, а не только несколько месяцев или год.
– Понятно.
– Я знаю, что женитьба не входила в ваши первоначальные планы, но мне хотелось бы рассмотреть некоторые стороны этой проблемы, которые могли от вас ускользнуть.
Несколько секунд Саймон ничего не отвечал. А потом прутик хрустнул в его пальцах.
– Какие же?
Она не смотрела на него.
– Я понимаю, что я совсем не та, кого человек вашего положения желал бы заполучить в жены. У меня нет ни внешности, ни положения, достойных внимания, и вряд ли у вас могут быть сейчас теплые чувства к кому-нибудь из Фарингдонов. Ну и, конечно, мое несчастное происшествие… Но кажется, у меня найдется несколько доводов в свою защиту.
– Мисс Фарингдон, вы не перестаете меня удивлять. С нетерпением жду продолжения.
– Я не шучу, милорд. Во-первых, я хотела бы подчеркнуть, что, женившись на мне, вы достигнете цели своего отмщения точно так же, как если бы просто убежали со мной. Вы поставите мою семью в экономическую зависимость от вас. Получать доступ к моим финансовым способностям они смогут, только обращаясь к вам за разрешением посоветоваться со мной. Разве это не подходящий способ для мести?
– Любопытная мысль.
– Вы сможете все время держать Фарингдонов болтающимися на ниточках финансовых проблем в ваших руках.
Саймон, казалось, задумался:
– Верно.
Эмили в волнении закусила губу.
– Учтите еще, пожалуйста, и другое, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36