Маркус буквально рухнул в кресло рядом с матушкой. Усевшись, он с изумлением почувствовал, что чертовски устал. Дело было даже не в том, что прошлой ночью ему пришлось спать на земле. Его душевные силы были на пределе.
– Этана в тюрьме нет. Несколько месяцев назад его условно освободили.
– Боже милостивый. Мистер Абернати, осторожней, пожалуйста, с жарким! Смотрите, вы капнули подливой себе на рубашку и забрызгали чуть не всю мою муфту. Это же лебяжий пух! – Леди Ноулз негодующе фыркнула и быстро прошлась своей полотняной салфеткой по его рубашке.– Ну же, сэр, ведите себя прилично, мне нужно сосредоточиться на том, что говорит Маркус. Это может быть очень важно.
Матушка несла такую чепуху, а у Абернати был такой смущенный вид, что Маркус улыбнулся.
– Мы поехали на ферму, где работал Этан, но узнали только, что его хозяин несколько месяцев как умер. Человек, который теперь владеет землей, понятия не имеет о том, куда мог отправиться Этан.
– Так что же ты сидишь здесь без дела? Почему ты не мчишься на поиски по окрестным деревням? – спросила его матушка, прежде чем откусить кусочек от намазанной джемом булочки.
– Разве я хоть минуту сидел без дела, мама? Я уже послал Джона Коучмена и Фостера навести справки, так как скорее всего мы сегодня никуда уже не сможем тронуться отсюда, – сказал Маркус, испытующе глядя на Селию, чтобы видеть, как она отнесется к тому, что он говорит. Наградой ему был взгляд вспыхнувших изумрудным светом глаз, которые она, впервые за несколько часов, наконец, подняла на него.– Селия, вы безусловно должны поблагодарить моего лакея, когда он вернется. Хотя такие мелкие поручения ниже его достоинства, он понял, что в данном случае нужно сделать исключение из правил.
– А я не желаю сидеть и скучать здесь и весь день смотреть на недовольные лица. Так не пойдет,– заявила леди Ноулз и погрозила своим тоненьким пальчиком Селии, сидевшей напротив нее.– Это всего лишь маленькое огорчение, моя дорогая. Я требую, чтобы вы улыбнулись. Вот так, вот так. Ну, теперь, пожалуй, ничего. Как досадно, что нам не пришлось поухаживать за нашим больным… О Боже, надеюсь, он все же не будет сильно болен.
– Мы придумаем что-нибудь взамен, мама,– вставила Сильвия без раздражения.– Может быть, нам найти для тебя хромую лошадку или собачку, о которых ты пока заботилась бы.
– Вот именно – пока. Я как раз об этом и говорю. Разве тот забавный человечек в коридоре не говорил что-то о каких-то развалинах, где живут привидения?
– Развалины , привидения? – воскликнула Седня, глядя на Маркуса с укоризной. Он хотел, было, сказать, что никаких подобных глупостей там не может быть, но его матушка помешала ему.
– Не нужно так беспокоиться, моя дорогая. Он заверил меня, что ни привидений, ни духов днем там и близко нет. Они выходят по ночам, когда опускается туман,– заявила она, невольно заставив свою молодую гостью почувствовать себя неловко. – Неподалеку отсюда есть какие-то языческие деревни и каменные кольца. Раз уж Маркус не разрешил нам остановиться в Сейлсбери, то теперь он едва ли сможет отказать нам в удовольствии побывать там.
– Но, леди Ноулз, я бы предпочла остаться здесь, пока не вернутся Фостер и…
– И слышать ничего не хочу. Вы будете печалиться и переживать у себя в комнате. Хорошая порция свежего воздуха– это именно то, что нам всем нужно,– скомандовала матрона, поднимаясь.– Итак, Маркус, пойди и скажи этому толстяку, что мы хотели бы воспользоваться его предложением и взять возок, пони и проводника. Отправляемся через двадцать минут, и без всяких отговорок.
***
– Итак, преступники возвращаются к месту преступления,– пробормотал Маркус, стараясь нагнуться как можно ближе к уху Селии. Они стояли на невысоком холме, откуда было видно с дюжину-другую домишек, располагавшихся в форме полукруга; позади них виднелись каменные загоны для скота. Если он не ошибался, убежищем им в прошлую ночь служил самый дальний справа. Пройди они в ту ночь каких-нибудь сто ярдов, и можно было бы заночевать в одной из этих хижин, хотя половина из них стояла либо с проваленными крышами, либо без стен.
– Тише, кто-нибудь услышит. Захарию можно одурачить раз, но не больше, поэтому не нужно таких ядовитых комментариев.– Селия смотрела прямо перед собой, словно надеясь, что, увидев этот взгляд, Маркус оставит ее в покое.
– Я пообещаю вам две вещи, моя дорогая. Во-первых, мы найдем вашего брата, даже если для этого мне придется разориться, – произнес он убедительно, поскольку эти поиски задевали уже его лично.– И, во-вторых, нравится вам это или нет, а я намерен жениться на вас.
– Я же сказала вам, что не выйду больше замуж. Я поняла, что люблю свою свободу такой, какой она есть, несмотря на то, что все мои родные постоянно читают мне нотации. – Может быть, она и убедила бы его, если бы вдруг не начала нервно разглаживать швы своей перчатки. Когда Селия нервничала, правды она обычно не говорила. – Через пару лет я стану совладелицей акций нашей компании, и мне тогда не потребуется диктатора-мужчины. У меня будет свой дом, свое хозяйство, и никому не будет позволено командовать мной.
– Давайте договоримся, моя милая. Чтобы всякий раз, когда мы будем наедине, я не предлагал вам руку и сердце, вам придется рассказать мне обо одной вещи.
– Всего-то? Видимо, это что-то настолько неприятное, что я не смогу согласиться, и вы опять станете поступать по-своему, – выпалила она, наконец поворачиваясь к нему лицом. Тень, падавшая от изогнутых полей ее шляпки все еще наполовину скрывала черты ее лица.
– Просто скажите мне, что такого отвратительного было в вашем замужестве, что вы даже не хотите снова думать об этом. – Маркус хотел узнать все до конца, если уж ему не было суждено добиться чего-то большего. Ее отказ от второго замужества выглядел бы логично, если бы она ненавидела первого мужа. Но, по ее виду, нельзя было сказать, что к Дэниелу Слоуну она относилась именно так. И ее брату тот нравился. Откуда же это нежелание?
– Ничего отвратительного не было, я уже все сказала вам, и рассказывать мне больше не о чем, – ответила она, опуская голову и уставившись на носки своих туфель. Он знал, что все же тут что-то было: он уже знал ее привычку смотреть себе под ноги, когда ей бывало не по себе. – Вы знаете, что Дэниел был сыном партнера моего отца. Это был человек, которого я знала всю свою жизнь, и когда наши отцы предложили нам пожениться, я ничего плохого в этом не видела. Мы поженились в день моего восемнадцатилетия.
Маркусу пришлось подавить в себе желание обнять ее и подсказать ей продолжение истории. Неподалеку стояли остальные их спутники, слушая рассказы сына хозяина трактира о древних рыцарских временах.
– Тут что-то еще?
Селия тяжело вздохнула. Была ли это досада на него или же горечь воспоминаний о прошлом?
– Почти ничего больше. Спустя несколько месяцев после свадьбы Дэниелу дали первый корабль и он отправился в Вест-Индию. На обратном пути он погиб во время шторма, пытаясь спасти жизнь первому помощнику. Вот видите, ничего таинственного или отвратительного в моем коротком замужестве нет. Женщины выходят замуж вовсе не потому, что хотят испытывать удовольствие от семейной жизни, хотя так и думают мужчины во всем мире.
– Я думал бы о вашем удовольствии и после нашей женитьбы,– сказал он, взяв ее подбородок пальцами и подходя к ней ближе. Теперь лицо ее было поднято, и при солнечном свете он мог хорошо его рассмотреть. – Я думал бы о ночах, полных восхитительного блаженства, когда мы могли бы быть только вдвоем, чтобы стать единым существом, где-нибудь в лесу, и о страстных ночах у пылающего костра. Разве такое возможно без замужества?
– У меня это уже было, ведь так?– парировала она, отступая на шаг назад, но было поздно: он уже заметил, как в ответ на его слова ее восхитительные глаза потемнели. – Но я ответила на ваш вопрос, и теперь требую ответа на один из моих.
Обдумывая ее слова, он вскинул бровь.
– Спрашивайте, но без каких-либо условий.
– Мне вы не желаете дать тех преимуществ, на которые рассчитываете сами, но такова жизнь.– Селия посмотрела прямо ему в глаза, пока она задавала свой вопрос, он не спускал с нее взгляда, не моргнув при этом и глазом.
– Я хочу знать, как вы поранили себе руку.
– Буду более чем рад рассказать вам, моя милая,– пробормотал он и, украдкой оглянувшись, на миг прижался к ее губам своими. – Я расскажу вам об этом в ночь после нашей свадьбы.
Сказав это, Маркус отошел от нее. На душе у него было так легко, как никогда еще за целый день. Он по-прежнему подозревал, что Селия не сообщила ему истинной причины своего нежелания снова выйти замуж. В этой головоломке не хватало какого-то элемента, и он должен был найти его. Не спеша направившись к остальным, он принялся напевать себе под нос.
Радость вновь вернулась к Маркусу в ту минуту, когда он увидел, что Селия стала тормошить свои перчатки. Сколь бы нелогичным это ни казалось, он был в восторге от того, что она не говорит ему всего. Скажи она ему всю правду, он мог бы подумать, что стал ей совершенно безразличен. Если женщина скрывает что-то, ее чувства должны быть глубоко задеты.
И он понял еще кое-что такое, что ей было невдомек. Он обещал ей всего-навсего не свататься к ней. Но это не означало, что он прекратит ее преследовать.
Глава 16
– Интересно, что там замышляет Маркус? – Тихий вопрос Сильвии застал Селию врасплох. Долгое время стояла тишина, прерываемая лишь тихим бормотаньем леди Ноулз да нежным посвистывающим храпом дядюшки Тадеуса. Весь второй день пути обратно в Лондон эти двое по-прежнему дремали ввиду отсутствия иных развлечений. Поскольку не было обнаружено никаких сведений об Этане, путешественники пришли к согласию, что в Принстауне делать им больше нечего. Маркус предложил по возвращении в Лондон нанять посыльного, чтобы тот возобновил поиски.
– Ас чего ты взяла, что он что-то замышляет? – спросила Селия, обеспокоившись – не знает ли та чего-либо об их ночи, проведенной на болотах. Хотя Захария и бросал время от времени какие-то ехидные реплики, она была уверена: никто не знает, что она провела ночь наедине с Маркусом.
– Во-первых, он чересчур часто улыбается. Может быть, я это и выдумала, но мне кажется, у него в манере появилось что-то такое, что напоминает мне о том времени, когда они с Гартом только– только вышли из Оксфорда. Они тогда могли вытворять ужасные штуки.– Сильвия кивнула сквозь окно в сторону Маркуса и Захарии, которые ехали верхом, описывая неровные круги.– Посмотри на них: они играют с Мэдисоном просто как два школьника.
– Я полагаю, им надоело ехать бок о бок с каретой, вот они и воспользовались первой попавшейся лужайкой.– Селия продолжала смотреть на лес, виднеющийся поодаль, пока что не желая сосредочиться на этом, бесившем ее, человеке. У нее было желание, протянуть руку и потрогать свои губы, которые, казалось, до сих пор сохранили отпечаток властного поцелуя, которым Маркус наградил ее всего-то пару часов назад. – Мы сегодня проехали немало. Вот они, наверное, и дают своим лошадям разгуляться, прежде чем мы остановимся на ночлег.
– Чтобы мне век не видеть этой кареты! Спасибо, хоть Маркус на обратном пути разрешает нам останавливаться почаще.
Селия сомневалась, что причиной дополнительных остановок были мысли об усталых путниках. В последние два дня Маркус искал любой возможности прикоснуться к ней, поцеловать украдкой и даже интимно приласкать ее при каждом удобном случае. Она никогда не знала, где и как собирается он нанести свой удар. Не далее как утром он гладил ее по груди, притворившись, что помогает расправить ее плащ. Потом, когда они останавливались в последний раз, он изловчился страстно поцеловать ее, когда она сидела в дальнем углу кареты, и никто их не видел.
Был момент, когда она нагнулась, чтобы поправить шнурок своей туфельки, как вдруг ее изумило то, что знакомая рука движется у нее ниже спины, словно намекая на что-то. Выпрямившись, она увидела, что стоит между Маркусом и углом кареты. Он молча приподнял край ее соломенной шляпки. Она не успела и слова вымолвить, как его губы прижались к ее губам, язык начал проникать внутрь. Это объятие продолжалось всего лишь минуту-другую, не больше, но она чувствовала, что вся пылает.
– Как ты себя чувствуешь, Селия? Ты что-то вся пылаешь!
Взволнованный вопрос Сильвии прервал воспоминания Селии о том, как быстро ее тело отвечало на страстные преследования Маркуса.
– Со мной все в порядке, спасибо. Может, мне просто нужно глотнуть немного свежего воздуха. Ты не поищешь веер в коробке твоей матушки? В экипаже иногда бывает так душно. Но ничего, я надеюсь, мы скоро остановимся на ночлег.
Итак, Сильвия считает, что Маркус что-то замышляет, но что именно? Селия ощущала на себе его взгляд, но взгляд этот был явно не амурного характера. Казалось, Маркус пытается угадать ее мысли. Хотя он и замучил ее своими нападками, но зато оставался верен слову и ни разу пока не заговорил о женитьбе. В сущности, с того времени, когда они ходили на поиски остатков первобытного жилища, у них вообще не было никаких разговоров напрямую.
– Ой, у меня только что родилась великолепнейшая идея! – воскликнула Сильвия, роясь в коробе с принадлежностями для путешествия, которые захватила с собой ее мать. – Ничего, ничего, сидите и спите,– сказала она успокаивающе заворочавшемуся было Тадеусу. Когда он подчинился ее команде, Сильвия ласково продолжила: – Мне кажется, мы проехали так много, что буквально через день могли бы устроить себе отдых у нас, в Кинг-Ресте. Разве не чудесно было бы прервать ненадолго нашу поездку и провести там несколько дней? Маркус мог бы послать гонца в Лондон, чтобы сообщить все, что нужно, тому человеку, который займется расследованием, а мы бы были поближе к Принстауну, если вдруг выяснится, что Этан где-то неподалеку.
– Неизвестно еще, как посмотрят на это ваша матушка и Маркус,– ответила Селия слабым голосом, совершенно не в восторге от этой мысли. Лондон представлялся ей не только важным пунктом в поисках Этана, но и безопасной для нее гаванью: в разгар сезона светская жизнь уменьшит влияние соблазнительного Маркуса. Хотя она и понимала, что, находясь в его доме, где вокруг будет всего несколько человек, она все равно останется в его власти.
– А знаешь, я еще кое-что заметила,– продолжила ее спутница, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть своих сопровождающих.– Сегодня Маркус снял свою перевязь и перчатку. Это настолько необычно!
Не удержавшись, Селия устремила свой взгляд прямо на Маркуса, в первый раз после их встречи у экипажа. При виде впечатляющего зрелища сердце ее учащенно забилось – так прекрасно держался он в седле на своем вороном коне! Гарцуя по полю вместе с Захарией и Мэдисоном, Маркус двигался в полном согласии с конем, и это движение выгодно подчеркивало грациозность его худощавого мускулистого тела. Селия слышала, как мужчины подзадоривали друг друга, бросая вызов и устраивая настоящее состязание. Сильвия была права – на нем не было перевязи и перчатки. Маркус скакал, держа правую руку на своем сильном бедре. Селия закрыла глаза, слишком отчетливо припомнив их ночь на болотах и ощущение его рук на своей коже.
Впервые в жизни она влюбилась. Но принять его предложение она не могла, и вовсе не по тем причинам, какие видел он. Какое ей дело до чести или прочих бессмысленных принципов мужчин? Если бы Маркус объявил о том, что у него есть хоть одна унция чистого чувства к ней, он смог бы убедить ее, и она бы уступила.
Но и у нее была своя гордость, и она знала, как ее сберечь. Не потому ли она солгала ему про Дэниела? После всех небылиц о своей жизни, которые она ему нарассказывала, имела ли какое-то значение еще одна неправда? Пусть даже она была самой важной для нее вещью. Селия легко бы могла объяснить это только любящему ее человеку, и никому другому. Вздохнув, она откинулась назад, на бархатную спинку, но вдруг где-то рядом прозвучал странный хлопок. Ей не требовалось даже вскрика Захарии, чтобы догадаться, что это был звук выстрела. Потом еще их возница что-то прокричал несколько раз, и экипаж остановился. Глянув вперед, Селия увидела, что мужчины галопом мчатся куда-то по направлению к лесу. Рассеянным взглядом она все же отметила, что бобровая шляпа Маркуса лежит на земле, на том месте, где они только что стояли с Захарией.
– Что происходит? Мы уже приехали?– выдохнула леди Ноулз. – К чему эта остановка посреди чистого поля?
– Раздался выстрел, и наши джентльмены помчались расследовать, в чем дело,– сообщила ей Селия, готовая выпрыгнуть из кареты. В это время оба мужчины снова выехали из леса. Ехали они медленно и разговаривали между собой. Захария жестикулировал, явно что-то доказывая Маркусу.
– Ну, вот и они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35