Она прижималась к его крепкой шее, чувствуя на губах вкус его кожи, быстро и легко целуя глаза и нос. Потом ее губы добрались до его уха, и она жарко задышала, не в силах справиться с лавиной чувств.
Как странно, непонятно и волнующе дарить свою любовь Чипу! Он, безусловно, силен и прекрасен. Эти мысли кружились у нее в голове, когда она скользнула •губами по его плечу, мощным бицепсам и уткнулась в сгиб руки у локтя. Его кожа была солоноватой и шелковистой, тонкие черные волоски покрывали руки. Прежде чем лечь, Чип принял душ, и Сэмми ощущала смешанный с ароматом мыла запах сильного мужчины. Это было очень приятно — любить его! Даже больше, чем просто приятно, радостно думала она, лаская языком его кожу чуть ниже белой повязки.
Он лежал совершенно неподвижно.
— Удивительная женщина, — услышала она приглушенный голос. — Это просто великолепно.
Сэмми никогда не поступала так прежде, но каждый раз, когда его тело отвечало ей, она ощущала, как ее плоть вспыхивает огнем и стремится к нему. Она медленно скользила вниз, сантиметр за сантиметром изучая губами его тело. Это был Чип, большой, крепкий и красивый, и она дарила ему свою любовь. Чувство это настолько поглотило ее, что она готова была отдать ему все на свете.
— О, дорогая моя, — бормотал он, — будь осторожна… Бог мой… а-а, да-да, вот так…
Ее пальцы и язык, пройдясь по его плоскому животу, добрались до бедер и густой поросли волос внизу живота, нащупав твердую напрягшуюся плоть. Когда она сомкнула на ней губы, тело его задрожало, и из горла вырвался сдавленный исступленный стон.
— Тебе больно? — испугалась Сэмми.
Чип попытался засмеяться.
— Нет, радость моя, не больно, но это похоже на пытку… о, любовь моя… осторожнее!
Она ласково поцеловала его, томно и чувственно, прислушиваясь к отрывистым словам любви, которые срывались с его губ. Вдруг он жалобно застонал, словно в агонии.
— Не двигайся, дорогая… о, любовь моя… Боже, подожди!
Он приподнял ее и усадил на себе. Казалось, их одновременно охватил огонь страсти, от которого задрожали тела. Ей хотелось поделиться вспыхнувшим в ней пламенем, а Чип пронзал ее, и лицо его светилось радостью победы и полнотой испытываемых чувств. Никогда прежде Саманта не представляла себе, что может так желать его или кого-то другого, но сейчас ей нужно было, только чтобы он продолжал проникать в нее со все нарастающей страстью. Она раскачивалась, поглаживала и ласкала его руками и жадными губами, покрывала поцелуями рот, глаза, волосы.
— Давай вместе, — раздался его дрожащий голос. — О, дорогая, скажи, что любишь меня!
Эта неистовая просьба проникла в самые глубины ее души так же, как Чип проник в глубины ее тела. Сэм изогнулась, перед глазами у нее засверкали тысячи огней, ее пронзили тысячи стрел.
— Я люблю тебя! — крикнула Саманта, с удивлением понимая, что это правда.
Он обхватил ладонями ее затылок и притянул к себе, губы их слились в жадном поцелуе. Время остановилось, мир замер. В темноте, во всей вселенной не было никого, кроме них двоих, ничего, кроме вихря охвативших их чувств. Его хриплый стон раздался где-то совсем рядом с ее губами, он конвульсивно содрогался, отдавая ей всю свою силу и страсть. Это была любовь.
Сэмми осторожно опустилась на сильное тело Чипа. Он, все еще дрожа от удовольствия, крепко обхватил ее руками и прижал к себе так, словно вообще не собирался размыкать объятия. Она лежала, прижав ладони к его плечам, не выпуская его из себя, чувствуя в себе его жар, его желание.
— Выходи за меня замуж, Саманта, — неожиданно сказал Чип.
23
— Если мы поженимся, где мы будем жить? — спросила Сэмми.
Она стояла в дверях ванной комнаты и наблюдала, как Чип бреется. На его великолепном теле не было ничего, кроме бинтов. Он слегка нагнулся над раковиной, заглядывая в зеркало и проводя лезвием по намыленной верхней губе. Сэмми не могла сдержать восхищения, любуясь мускулами его спины, крепкими длинными ногами и сильными бедрами и ягодицами. Он выглядел настолько мощно, настолько мужественно, что мысли Сэмми были полны сладострастия. Далеко не каждый мужчина может похвастаться такой фигурой. Ей очень нравилось вот так стоять в дверях ванной и наблюдать за ним.
Его черные глаза поймали в зеркале ее взгляд, пока Чип стряхивал с бритвы в раковину мыльную пену.
— Не «если» мы поженимся, Саманта. Мне казалось, что мы уже решили этот вопрос.
«Ладно, предположим, решили», — мысленно согласилась она.
— Хорошо, где мы будем в этом случае жить?
Он приподнял подбородок и начал водить лезвием по коже.
— В Лондоне, по большей части. Я работаю здесь, в Скотланд-Ярде, уезжаю только по заданиям Интерпола. — Он минуту помолчал и добавил: — Здесь много модных магазинов. Лондон — не такая уж дыра, как ты думаешь. Ты никогда не думала заиметь собственный бутик?
Она удивленно уставилась на него. Ее первой мыслью было: инспектор Чизуик командует во всем. Только потом она поняла, что удивлена и растрогана. Он беспокоится о ней!
— Да, это было бы великолепно, — неуверенно начала она. — Но у меня нет капитала, с которым можно было бы начать такое дело, как ты понимаешь.
Он нахмурился, потом повернулся к зеркалу и продолжил бритье.
— Я мог бы обеспечить финансирование этого дела. А когда нам придется уезжать, будешь оставлять кого-нибудь вместо себя, чтобы присматривал за магазином. Скажем, наймешь менеджера. Ты ведь в большинстве случаев захочешь ездить со мной, правда?
Она видела, что Чип говорит совершенно серьезно. У него уже все было распланировано: бутик, менеджер, совместные поездки. Звучало это восхитительно.
— Хотя не следует слишком торопиться с магазином, — посоветовал он. — Лучше подождать. У меня есть родственники в Калгари, в Канаде. Это недалеко от Вайоминга, правда? Думаю, мы проведем медовый месяц там.
Ну вот, теперь они уже едут на медовый месяц в Канаду! Типичный англичанин, размышляла Саманта, думает, что Калгари совсем рядом с Вайомингом.
— Ты, конечно, прекрасный организатор, — сухо заметила она. — Так когда начинается наш медовый месяц?
Чип бросил бритву в раковину и повернул кран, все еще глядя в зеркало. Одна его бровь удивленно поползла вверх.
— На следующий день после свадьбы, глупышка, — нежно объяснил он, обжигая ее горячим и не слишком пристойным взглядом. — Скажем, послезавтра.
Сэмми проглотила вставший в горле комок. Она, конечно, уже поняла, что ее влечет к властным, умеющим командовать мужчинам. Но теперь она уяснила, насколько сильно это влечение Инспектор Кристофер Чизуик… Интерпол .. Скотланд-Ярд .. Медовый месяц, бутик и путешествие в Канаду. Интересно, не купил ли он уже и билеты?
— Я могу взять трехнедельный отпуск, — сказал Чип, опираясь на раковину и продолжая сверлить ее черными глазами. — Я всегда мечтал увидеть Канаду и Штаты. Навестим твоих родственников?
Саманта взглянула на него с удивлением. Об этом она как-то не думала Все ее братья были уже женаты и более-менее устроены, хотя двое сидели без работы, а Джек, самый младший, по-прежнему отмечался в полицейском участке после того, как был осужден за драку в баре. Сэмми почему-то была уверена, что ее братьям Чип понравится, — он, пожалуй, покруче их. Может, он найдет общий язык даже с отцом. Чип почувствует себя как дома в ее семье, несмотря на то, что он полицейский.
— Думаю, да, — пробормотала она и полюбопытствовала: — А ты всегда бреешься голый?
Он вновь удивленно вскинул брови.
— А ты всегда наблюдаешь голая за тем, как бреется голый мужчина?
Она быстро опустила глаза, посмотрела на себя и почувствовала, что краснеет под его горячим взглядом.
— Я никогда не наблюдала за тем, как бреется мужчина, — пробормотала она. Сэмми чувствовала, что щеки ее полыхают, но не собиралась убегать в спальню. Она встретилась с Чипом взглядом и вскинула подбородок.
— До тебя у меня был всего один мужчина. — Она хотела полной ясности в их отношениях.
— Я знаю, любовь моя, — тихо сказал Чип и улыбнулся ей в зеркало.
«Удивительный человек». Сэмми с любовью глядела на Чипа. Он не собирался расспрашивать ее о Джеке и, возможно, никогда не соберется, если она сама не захочет поговорить об этом.
— Что они делали с героином? — спросила она, чтобы сменить тему. — Им ведь приходилось вывозить его из Дома моды Лувель, правда?
Чип склонился над раковиной и плеснул водой на лицо.
— Они выносили его через подземную часовню.
— Но Алан водил меня вниз, все мне там показал.
Конечно, вдруг поняла она, так он и должен был поступить. Алан де Бо даже настоял, что все покажет сам, чтобы она никогда не спускалась туда одна. С ним она была там в безопасности. А каким замечательным казалось ей то время, ее первое утро в Париже, вспомнила Сэмми. Алан был так очарователен, когда показывал ей гробницы крестоносцев! Он убедил ее, что экскурсия не больше чем шутка, а сам был связан с наркобизнесом. Вспомнились Саманте и многие другие довольно странные вещи, например, необъяснимая сцена между Аланом и Софи в день ее приезда, когда расстроенная манекенщица убежала от него прочь. Это тоже, вероятно, было связано с наркотиками.
— В чем дело, любовь моя? — Чип внимательно следил за выражением ее лица.
— Ни в чем, — вздохнула Сэмми. — Просто я ничего не понимаю. Все у него было — внешность, деньги, титул. Ты ведь знаешь, что Алан де Бо — герцог?
Он усмехнулся.
— Какая-то боковая ветвь семейства Анжева, но никаких денег, любовь моя, уже сотни лет. Все — сплошной обман. Они получали доход от торговли наркотиками.
«Еще и это! — подумала Сэм. — Алан де Бо — еще одна странная, темная сторона парижской жизни, к которой относятся и все эти потрепанные титулованные старухи и их родственники, то и дело появляющиеся в Доме моды Лувель».
— Надеюсь, мне никогда больше не придется иметь дело с аристократами, — содрогнулась Сэмми. — Теперь я понимаю причины американской революции.
Мужчина, стоящий перед умывальником, замер, поднеся бритву к намыленной половине лица.
— Нельзя судить об урожае по одному гнилому яблоку, Саманта. Будь милосердной.
— Нет, можно. К тому же Алан де Бо — не один. Есть еще старая герцогиня, скрывающая болезнь внучки, лишь бы выдать ее замуж, и целая команда клиенток, которым шили наряды, не ожидая, что они когда-нибудь заплатят. А еще существовало «право господина», — продолжала она все громче, не давая Чипу прервать ее. — Это когда господин проводил ночь с несчастной новобрачной своего крестьянина, лишая ее девственности. Жестоко и отвратительно! Все вообще отвратительно! Какое лицемерие! Эти принцессы, графини и герцогини — все они ничуть не лучше остальных. Просто банда уличных разбойников! И если бы не они, не было бы прикрытия для операций с наркотиками!
— Возможно, и нет, — мягко согласился Чип и снова занялся бритьем. — Согласен, их использовали в качестве прикрытия.
— Вот чего я никак не могу понять: что они делали с героином после того, как выносили его в подвал?
— В подземную часовню, любовь моя, — поправил Чип. — Часть канализационной системы Парижа проходит в этой части города. До сих пор существует маленький ручей между бульваром Капуцинов и улицей Бенедиктинцев. А раньше на противоположных берегах стояли два больших монастыря. Сейчас все оказалось под землей и связано с коллектором, идущим от Оперы. Это и было залогом успеха. — Чип повернулся к ней, с его лица падали капельки воды. — Будь добра, подай мне полотенце. — Он замер, подозрительно уставившись на нее. — Что тут смешного?
Она прислонилась к дверному косяку и рассмеялась.
— Смешно слышать об этом от тебя! Коллектор! Есть старый фильм «Призрак оперы», его знает каждый американец. События происходят в парижских коллекторах, но это все-таки шутка!
Чип сдернул с крючка полотенце, прижал его к влажному лицу и посмотрел на Сэмми.
— Ты не собираешься одеться и пойти пообедать? — Он скользнул нежным взглядом по ее прекрасной фигуре от копны соломенных волос до босых ступней. — Или вернемся в постель и опять займемся любовью?
В этот момент раздался телефонный звонок.
Саманта заметила, как изменился его взгляд. Чип прислушивался к трезвону. Его красивое лицо ничего не выражало.
— Это тебя. Можешь поговорить в спальне.
— Как это меня? — удивилась она. — Ни у кого нет этого номера.
— Саманта, пожалуйста, возьми трубку, — тихо попросил Чип.
Сэмми быстро направилась в спальню. Сев на кровать, она, нахмурившись, протянула руку к телефону.
— Алло?
Послышался голос Питера Фрэнка.
— Сэмми? Прекрасно! Мне дали этот номер в Интерполе. Рад, что застал тебя. Передаю трубку Джеку.
— Беби, куда ты делась? — раздался сочный, ровный голос Сторма. — Сэмми, кончай валять дурака, садись в самолет и возвращайся в Париж. Я брошу весь мир к твоим ногам, дорогая. Ты меня слышишь? Сегодня мы объявили в средствах массовой информации, что ты назначаешься директором парижского отделения корпорации. Включи телевизор. Прочти утренние газеты. Все уже там!
— Что? — Саманта подняла глаза. Чип, обернув бедра полотенцем, стоял в дверях ванной комнаты. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джек. Что за парижское отделение?
— Ты нужна мне, Сэмми, — властно прозвучал его голос. — Я люблю тебя, куколка, но не буду тебя подталкивать. Я не хочу, чтобы ты прямо сейчас принимала решение. Об этом мы сможем поговорить и позже. Сейчас ты должна быть в Париже. Тут только об этом и говорят. Самое время для Джексона Сторма! Спрос, какого ты и представить себе не можешь!
Сердце ее учащенно забилось.
— Джек, подожди…
— Это твой счастливый билетик, Сэмми! Ты хотела получить Дом моды Лувель, и ты его получила. Хочешь протащить эту идею с высокой модой, открыть шикарный бутик, завоевать Париж отличными товарами из Америки — получишь и это. Но ты нужна нам, беби. Ты нужна нам! Они тут с ума посходили — подавай им Сэм Ларедо. И мне тоже, — нежно добавил Джек. — У нас все получится!
Саманта смотрела на помрачневшего красавца, который замер в дверях и молча наблюдал за ней. Она не знала, что отвечать.
— Джек, подожди минутку. Я не хочу завоевывать Париж. Я… я выхожу замуж.
На минуту воцарилась полная тишина. Потом голос Джека Сторма неожиданно дрогнул.
— Сэмми, мне потребуется немного времени, чтобы получить развод. Но, дорогая, благодаря тебе я самый сча…
— Джек! — Сэмми сорвапась на крик. — Я выхожу замуж за человека, которого ты не знаешь! Он… он полицейский, работает в Интерполе.
Она не смогла сдержать глубокий нервный вздох. Ладонь, в которой она сжимала телефонную трубку, неожиданно стала влажной. «Я бросаю все, о чем мечтала. Все, за что боролась целых два года. Действительно ли я хочу этого?»
— Я думаю, мы поженимся в ближайшее время, — выпалила Саманта.
На противоположном конце провода воцарилась непроницаемая тишина. Сэмми даже решила, что связь прервалась.
— Джек? — неуверенно позвала она.
После долгого молчания до нее донесся ответ:
— Кто бы он ни был, Сэмми, он не для тебя. Я знаю тебя, прелесть моя. Я знаю, чего ты хочешь, и только я могу дать это тебе. Сердцем ты чувствуешь, что я прав, верно? — После небольшой паузы он продолжал: — Радость моя, ты беременна? У тебя неприятности? Не выходи за этого парня, возвращайся ко мне. Я сделаю все, что ты захочешь, дорогая, я позабочусь о тебе.
Беременна? Саманта уставилась на телефонную трубку.
— Джек, у меня нет никаких неприятностей. Я знаю, что делаю. — Она замолчала, поняв, что приняла окончательное решение. Она выйдет замуж за Чипа и станет счастливой женой полицейского. Не так уж много, но ведь она любит этого человека. Сэмми опять ощутила, как ее охватывает это новое чувство — удивительное и всепоглощающее.
— Я думаю, твоя любовь должна принадлежать твоей жене, Джек, — решительно заявила она. — Не стоит продолжать эти игры. Все-таки ты не становишься моложе. Знаешь, если есть кто-то, кто тебя любит, надо держаться за него. Я это только сейчас поняла.
— Ты любишь меня, Сэмми, — загремел у нее в ухе львиный рык. — Я — единственный, кого ты любишь! Меня, а не какое-то ничтожество, которое только что встретила. Беби, я тебя знаю. Ты честолюбивая, хорошенькая, в тебе есть изюминка — все. Но ты еще ребенок. Рядом с тобой должен быть сильный мужчина, который поможет тебе достичь того, чего ты хочешь. Господи, мне что, сесть в самолет и прилететь за тобой в этот чертов Лондон?
Она посмотрела туда, где Чип, стоя в дверях, прислушивался к их разговору. Джек Сторм не представляет себе, во что рискует ввязаться, если собирается запросто отобрать ее у инспектора Кристофера Чизуика.
— Послушай, — тихо сказала она. — Я не люблю тебя, Джек, прости. И я больше не ребенок. Я даже не Сэм Ларедо. Думаю, все это сотворил со мной Париж. И знаешь, Джек… — Она колебалась. — То, что творится в Париже вокруг Джексона Сторма, — великолепный шанс. Воспользуйся шумихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Как странно, непонятно и волнующе дарить свою любовь Чипу! Он, безусловно, силен и прекрасен. Эти мысли кружились у нее в голове, когда она скользнула •губами по его плечу, мощным бицепсам и уткнулась в сгиб руки у локтя. Его кожа была солоноватой и шелковистой, тонкие черные волоски покрывали руки. Прежде чем лечь, Чип принял душ, и Сэмми ощущала смешанный с ароматом мыла запах сильного мужчины. Это было очень приятно — любить его! Даже больше, чем просто приятно, радостно думала она, лаская языком его кожу чуть ниже белой повязки.
Он лежал совершенно неподвижно.
— Удивительная женщина, — услышала она приглушенный голос. — Это просто великолепно.
Сэмми никогда не поступала так прежде, но каждый раз, когда его тело отвечало ей, она ощущала, как ее плоть вспыхивает огнем и стремится к нему. Она медленно скользила вниз, сантиметр за сантиметром изучая губами его тело. Это был Чип, большой, крепкий и красивый, и она дарила ему свою любовь. Чувство это настолько поглотило ее, что она готова была отдать ему все на свете.
— О, дорогая моя, — бормотал он, — будь осторожна… Бог мой… а-а, да-да, вот так…
Ее пальцы и язык, пройдясь по его плоскому животу, добрались до бедер и густой поросли волос внизу живота, нащупав твердую напрягшуюся плоть. Когда она сомкнула на ней губы, тело его задрожало, и из горла вырвался сдавленный исступленный стон.
— Тебе больно? — испугалась Сэмми.
Чип попытался засмеяться.
— Нет, радость моя, не больно, но это похоже на пытку… о, любовь моя… осторожнее!
Она ласково поцеловала его, томно и чувственно, прислушиваясь к отрывистым словам любви, которые срывались с его губ. Вдруг он жалобно застонал, словно в агонии.
— Не двигайся, дорогая… о, любовь моя… Боже, подожди!
Он приподнял ее и усадил на себе. Казалось, их одновременно охватил огонь страсти, от которого задрожали тела. Ей хотелось поделиться вспыхнувшим в ней пламенем, а Чип пронзал ее, и лицо его светилось радостью победы и полнотой испытываемых чувств. Никогда прежде Саманта не представляла себе, что может так желать его или кого-то другого, но сейчас ей нужно было, только чтобы он продолжал проникать в нее со все нарастающей страстью. Она раскачивалась, поглаживала и ласкала его руками и жадными губами, покрывала поцелуями рот, глаза, волосы.
— Давай вместе, — раздался его дрожащий голос. — О, дорогая, скажи, что любишь меня!
Эта неистовая просьба проникла в самые глубины ее души так же, как Чип проник в глубины ее тела. Сэм изогнулась, перед глазами у нее засверкали тысячи огней, ее пронзили тысячи стрел.
— Я люблю тебя! — крикнула Саманта, с удивлением понимая, что это правда.
Он обхватил ладонями ее затылок и притянул к себе, губы их слились в жадном поцелуе. Время остановилось, мир замер. В темноте, во всей вселенной не было никого, кроме них двоих, ничего, кроме вихря охвативших их чувств. Его хриплый стон раздался где-то совсем рядом с ее губами, он конвульсивно содрогался, отдавая ей всю свою силу и страсть. Это была любовь.
Сэмми осторожно опустилась на сильное тело Чипа. Он, все еще дрожа от удовольствия, крепко обхватил ее руками и прижал к себе так, словно вообще не собирался размыкать объятия. Она лежала, прижав ладони к его плечам, не выпуская его из себя, чувствуя в себе его жар, его желание.
— Выходи за меня замуж, Саманта, — неожиданно сказал Чип.
23
— Если мы поженимся, где мы будем жить? — спросила Сэмми.
Она стояла в дверях ванной комнаты и наблюдала, как Чип бреется. На его великолепном теле не было ничего, кроме бинтов. Он слегка нагнулся над раковиной, заглядывая в зеркало и проводя лезвием по намыленной верхней губе. Сэмми не могла сдержать восхищения, любуясь мускулами его спины, крепкими длинными ногами и сильными бедрами и ягодицами. Он выглядел настолько мощно, настолько мужественно, что мысли Сэмми были полны сладострастия. Далеко не каждый мужчина может похвастаться такой фигурой. Ей очень нравилось вот так стоять в дверях ванной и наблюдать за ним.
Его черные глаза поймали в зеркале ее взгляд, пока Чип стряхивал с бритвы в раковину мыльную пену.
— Не «если» мы поженимся, Саманта. Мне казалось, что мы уже решили этот вопрос.
«Ладно, предположим, решили», — мысленно согласилась она.
— Хорошо, где мы будем в этом случае жить?
Он приподнял подбородок и начал водить лезвием по коже.
— В Лондоне, по большей части. Я работаю здесь, в Скотланд-Ярде, уезжаю только по заданиям Интерпола. — Он минуту помолчал и добавил: — Здесь много модных магазинов. Лондон — не такая уж дыра, как ты думаешь. Ты никогда не думала заиметь собственный бутик?
Она удивленно уставилась на него. Ее первой мыслью было: инспектор Чизуик командует во всем. Только потом она поняла, что удивлена и растрогана. Он беспокоится о ней!
— Да, это было бы великолепно, — неуверенно начала она. — Но у меня нет капитала, с которым можно было бы начать такое дело, как ты понимаешь.
Он нахмурился, потом повернулся к зеркалу и продолжил бритье.
— Я мог бы обеспечить финансирование этого дела. А когда нам придется уезжать, будешь оставлять кого-нибудь вместо себя, чтобы присматривал за магазином. Скажем, наймешь менеджера. Ты ведь в большинстве случаев захочешь ездить со мной, правда?
Она видела, что Чип говорит совершенно серьезно. У него уже все было распланировано: бутик, менеджер, совместные поездки. Звучало это восхитительно.
— Хотя не следует слишком торопиться с магазином, — посоветовал он. — Лучше подождать. У меня есть родственники в Калгари, в Канаде. Это недалеко от Вайоминга, правда? Думаю, мы проведем медовый месяц там.
Ну вот, теперь они уже едут на медовый месяц в Канаду! Типичный англичанин, размышляла Саманта, думает, что Калгари совсем рядом с Вайомингом.
— Ты, конечно, прекрасный организатор, — сухо заметила она. — Так когда начинается наш медовый месяц?
Чип бросил бритву в раковину и повернул кран, все еще глядя в зеркало. Одна его бровь удивленно поползла вверх.
— На следующий день после свадьбы, глупышка, — нежно объяснил он, обжигая ее горячим и не слишком пристойным взглядом. — Скажем, послезавтра.
Сэмми проглотила вставший в горле комок. Она, конечно, уже поняла, что ее влечет к властным, умеющим командовать мужчинам. Но теперь она уяснила, насколько сильно это влечение Инспектор Кристофер Чизуик… Интерпол .. Скотланд-Ярд .. Медовый месяц, бутик и путешествие в Канаду. Интересно, не купил ли он уже и билеты?
— Я могу взять трехнедельный отпуск, — сказал Чип, опираясь на раковину и продолжая сверлить ее черными глазами. — Я всегда мечтал увидеть Канаду и Штаты. Навестим твоих родственников?
Саманта взглянула на него с удивлением. Об этом она как-то не думала Все ее братья были уже женаты и более-менее устроены, хотя двое сидели без работы, а Джек, самый младший, по-прежнему отмечался в полицейском участке после того, как был осужден за драку в баре. Сэмми почему-то была уверена, что ее братьям Чип понравится, — он, пожалуй, покруче их. Может, он найдет общий язык даже с отцом. Чип почувствует себя как дома в ее семье, несмотря на то, что он полицейский.
— Думаю, да, — пробормотала она и полюбопытствовала: — А ты всегда бреешься голый?
Он вновь удивленно вскинул брови.
— А ты всегда наблюдаешь голая за тем, как бреется голый мужчина?
Она быстро опустила глаза, посмотрела на себя и почувствовала, что краснеет под его горячим взглядом.
— Я никогда не наблюдала за тем, как бреется мужчина, — пробормотала она. Сэмми чувствовала, что щеки ее полыхают, но не собиралась убегать в спальню. Она встретилась с Чипом взглядом и вскинула подбородок.
— До тебя у меня был всего один мужчина. — Она хотела полной ясности в их отношениях.
— Я знаю, любовь моя, — тихо сказал Чип и улыбнулся ей в зеркало.
«Удивительный человек». Сэмми с любовью глядела на Чипа. Он не собирался расспрашивать ее о Джеке и, возможно, никогда не соберется, если она сама не захочет поговорить об этом.
— Что они делали с героином? — спросила она, чтобы сменить тему. — Им ведь приходилось вывозить его из Дома моды Лувель, правда?
Чип склонился над раковиной и плеснул водой на лицо.
— Они выносили его через подземную часовню.
— Но Алан водил меня вниз, все мне там показал.
Конечно, вдруг поняла она, так он и должен был поступить. Алан де Бо даже настоял, что все покажет сам, чтобы она никогда не спускалась туда одна. С ним она была там в безопасности. А каким замечательным казалось ей то время, ее первое утро в Париже, вспомнила Сэмми. Алан был так очарователен, когда показывал ей гробницы крестоносцев! Он убедил ее, что экскурсия не больше чем шутка, а сам был связан с наркобизнесом. Вспомнились Саманте и многие другие довольно странные вещи, например, необъяснимая сцена между Аланом и Софи в день ее приезда, когда расстроенная манекенщица убежала от него прочь. Это тоже, вероятно, было связано с наркотиками.
— В чем дело, любовь моя? — Чип внимательно следил за выражением ее лица.
— Ни в чем, — вздохнула Сэмми. — Просто я ничего не понимаю. Все у него было — внешность, деньги, титул. Ты ведь знаешь, что Алан де Бо — герцог?
Он усмехнулся.
— Какая-то боковая ветвь семейства Анжева, но никаких денег, любовь моя, уже сотни лет. Все — сплошной обман. Они получали доход от торговли наркотиками.
«Еще и это! — подумала Сэм. — Алан де Бо — еще одна странная, темная сторона парижской жизни, к которой относятся и все эти потрепанные титулованные старухи и их родственники, то и дело появляющиеся в Доме моды Лувель».
— Надеюсь, мне никогда больше не придется иметь дело с аристократами, — содрогнулась Сэмми. — Теперь я понимаю причины американской революции.
Мужчина, стоящий перед умывальником, замер, поднеся бритву к намыленной половине лица.
— Нельзя судить об урожае по одному гнилому яблоку, Саманта. Будь милосердной.
— Нет, можно. К тому же Алан де Бо — не один. Есть еще старая герцогиня, скрывающая болезнь внучки, лишь бы выдать ее замуж, и целая команда клиенток, которым шили наряды, не ожидая, что они когда-нибудь заплатят. А еще существовало «право господина», — продолжала она все громче, не давая Чипу прервать ее. — Это когда господин проводил ночь с несчастной новобрачной своего крестьянина, лишая ее девственности. Жестоко и отвратительно! Все вообще отвратительно! Какое лицемерие! Эти принцессы, графини и герцогини — все они ничуть не лучше остальных. Просто банда уличных разбойников! И если бы не они, не было бы прикрытия для операций с наркотиками!
— Возможно, и нет, — мягко согласился Чип и снова занялся бритьем. — Согласен, их использовали в качестве прикрытия.
— Вот чего я никак не могу понять: что они делали с героином после того, как выносили его в подвал?
— В подземную часовню, любовь моя, — поправил Чип. — Часть канализационной системы Парижа проходит в этой части города. До сих пор существует маленький ручей между бульваром Капуцинов и улицей Бенедиктинцев. А раньше на противоположных берегах стояли два больших монастыря. Сейчас все оказалось под землей и связано с коллектором, идущим от Оперы. Это и было залогом успеха. — Чип повернулся к ней, с его лица падали капельки воды. — Будь добра, подай мне полотенце. — Он замер, подозрительно уставившись на нее. — Что тут смешного?
Она прислонилась к дверному косяку и рассмеялась.
— Смешно слышать об этом от тебя! Коллектор! Есть старый фильм «Призрак оперы», его знает каждый американец. События происходят в парижских коллекторах, но это все-таки шутка!
Чип сдернул с крючка полотенце, прижал его к влажному лицу и посмотрел на Сэмми.
— Ты не собираешься одеться и пойти пообедать? — Он скользнул нежным взглядом по ее прекрасной фигуре от копны соломенных волос до босых ступней. — Или вернемся в постель и опять займемся любовью?
В этот момент раздался телефонный звонок.
Саманта заметила, как изменился его взгляд. Чип прислушивался к трезвону. Его красивое лицо ничего не выражало.
— Это тебя. Можешь поговорить в спальне.
— Как это меня? — удивилась она. — Ни у кого нет этого номера.
— Саманта, пожалуйста, возьми трубку, — тихо попросил Чип.
Сэмми быстро направилась в спальню. Сев на кровать, она, нахмурившись, протянула руку к телефону.
— Алло?
Послышался голос Питера Фрэнка.
— Сэмми? Прекрасно! Мне дали этот номер в Интерполе. Рад, что застал тебя. Передаю трубку Джеку.
— Беби, куда ты делась? — раздался сочный, ровный голос Сторма. — Сэмми, кончай валять дурака, садись в самолет и возвращайся в Париж. Я брошу весь мир к твоим ногам, дорогая. Ты меня слышишь? Сегодня мы объявили в средствах массовой информации, что ты назначаешься директором парижского отделения корпорации. Включи телевизор. Прочти утренние газеты. Все уже там!
— Что? — Саманта подняла глаза. Чип, обернув бедра полотенцем, стоял в дверях ванной комнаты. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джек. Что за парижское отделение?
— Ты нужна мне, Сэмми, — властно прозвучал его голос. — Я люблю тебя, куколка, но не буду тебя подталкивать. Я не хочу, чтобы ты прямо сейчас принимала решение. Об этом мы сможем поговорить и позже. Сейчас ты должна быть в Париже. Тут только об этом и говорят. Самое время для Джексона Сторма! Спрос, какого ты и представить себе не можешь!
Сердце ее учащенно забилось.
— Джек, подожди…
— Это твой счастливый билетик, Сэмми! Ты хотела получить Дом моды Лувель, и ты его получила. Хочешь протащить эту идею с высокой модой, открыть шикарный бутик, завоевать Париж отличными товарами из Америки — получишь и это. Но ты нужна нам, беби. Ты нужна нам! Они тут с ума посходили — подавай им Сэм Ларедо. И мне тоже, — нежно добавил Джек. — У нас все получится!
Саманта смотрела на помрачневшего красавца, который замер в дверях и молча наблюдал за ней. Она не знала, что отвечать.
— Джек, подожди минутку. Я не хочу завоевывать Париж. Я… я выхожу замуж.
На минуту воцарилась полная тишина. Потом голос Джека Сторма неожиданно дрогнул.
— Сэмми, мне потребуется немного времени, чтобы получить развод. Но, дорогая, благодаря тебе я самый сча…
— Джек! — Сэмми сорвапась на крик. — Я выхожу замуж за человека, которого ты не знаешь! Он… он полицейский, работает в Интерполе.
Она не смогла сдержать глубокий нервный вздох. Ладонь, в которой она сжимала телефонную трубку, неожиданно стала влажной. «Я бросаю все, о чем мечтала. Все, за что боролась целых два года. Действительно ли я хочу этого?»
— Я думаю, мы поженимся в ближайшее время, — выпалила Саманта.
На противоположном конце провода воцарилась непроницаемая тишина. Сэмми даже решила, что связь прервалась.
— Джек? — неуверенно позвала она.
После долгого молчания до нее донесся ответ:
— Кто бы он ни был, Сэмми, он не для тебя. Я знаю тебя, прелесть моя. Я знаю, чего ты хочешь, и только я могу дать это тебе. Сердцем ты чувствуешь, что я прав, верно? — После небольшой паузы он продолжал: — Радость моя, ты беременна? У тебя неприятности? Не выходи за этого парня, возвращайся ко мне. Я сделаю все, что ты захочешь, дорогая, я позабочусь о тебе.
Беременна? Саманта уставилась на телефонную трубку.
— Джек, у меня нет никаких неприятностей. Я знаю, что делаю. — Она замолчала, поняв, что приняла окончательное решение. Она выйдет замуж за Чипа и станет счастливой женой полицейского. Не так уж много, но ведь она любит этого человека. Сэмми опять ощутила, как ее охватывает это новое чувство — удивительное и всепоглощающее.
— Я думаю, твоя любовь должна принадлежать твоей жене, Джек, — решительно заявила она. — Не стоит продолжать эти игры. Все-таки ты не становишься моложе. Знаешь, если есть кто-то, кто тебя любит, надо держаться за него. Я это только сейчас поняла.
— Ты любишь меня, Сэмми, — загремел у нее в ухе львиный рык. — Я — единственный, кого ты любишь! Меня, а не какое-то ничтожество, которое только что встретила. Беби, я тебя знаю. Ты честолюбивая, хорошенькая, в тебе есть изюминка — все. Но ты еще ребенок. Рядом с тобой должен быть сильный мужчина, который поможет тебе достичь того, чего ты хочешь. Господи, мне что, сесть в самолет и прилететь за тобой в этот чертов Лондон?
Она посмотрела туда, где Чип, стоя в дверях, прислушивался к их разговору. Джек Сторм не представляет себе, во что рискует ввязаться, если собирается запросто отобрать ее у инспектора Кристофера Чизуика.
— Послушай, — тихо сказала она. — Я не люблю тебя, Джек, прости. И я больше не ребенок. Я даже не Сэм Ларедо. Думаю, все это сотворил со мной Париж. И знаешь, Джек… — Она колебалась. — То, что творится в Париже вокруг Джексона Сторма, — великолепный шанс. Воспользуйся шумихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35