Голос ее совершенно не изменился, но глаза заметно покраснели, волосы растрепались – она явно не смыкала глаз всю ночь. Она замолчала, опираясь на свой посох и устало глядя на Алису.
– Слышали, что случилось?
– Слышала. Скажите, может хоть какая-нибудь лодка уцелеть в этом потоке? – Судьба играет человеком – она любит посмеяться над человеческими слабостями и амбициями, так что Освободитель мог сейчас плавать вниз лицом в какой-нибудь заросшей бухточке, так и не завершив своей миссии (впрочем, мана должна бы позаботиться об этой опасности, так ведь?).
Урсула надулась, явно не желая говорить. Потом передумала.
– Это возможно. Река несется со скоростью сорок миль в час, или я не я. Он может уже несколько часов как быть в Тарге.
– Тогда что вы делаете?
Снова надутые губы.
– Выполняю его последнее распоряжение. Я должна вывести все это столпотворение в Джоалию. Не можем же мы бросить ребяток на растерзание таргианцам.
Алиса посмотрела на тех, кого удалось собрать, и решила, что недостает нескольких сотен, хотя кто знает, сколько джоалийцев участвовали в крестовом походе?
– А они вам позволят?
– Не узнаем, пока не попробуем. Извините. – Она закричала что-то группе людей, отчаянно размахивая жезлом. Они неохотно кивнули и пошли дальше, разделившись и тоже принявшись что-то кричать. – Рваная Губа и Гастик забирают ниолийцев. Здесь вообще кто-то что-то делает? – Она свирепо стукнула концом своего шеста по камню. – Проклятие, ну и сумятица! Хоть бы эти послы приперлись с обещанной жратвой.
– А таргианцы что, тоже в этом участвуют? Кто вообще здесь остается?
– Не знаю. Полагаю, Элиэль Верховная Жрица захочет привести свой храм в порядок. Не знаю только, позволят ли ей это таргианцы.
Алиса потерла глаза и немного подумала.
– Должно быть, это зависит от того, что случится, когда Эдвард попадет в Тарг, не так ли? Если он убьет Зэца, он не потерпит больше диктата эфоров.
– Эй, джоалийцы! Сюда! – вместо ответа взревела Урсула голосом лося-самца, созывающего свой гарем, а потом продолжила разговор как ни в чем не бывало, задумчиво посмотрев на Алису. – Вы действительно верите, что он еще жив?
– Я буду верить в это до тех пор, пока не узнаю о его смерти.
Миссис Ньютон скептически поджала губы. Это была твердолобая, прагматического склада дама, не склонная к домыслам. Джулиан почему-то питал к ней отвращение, но как пастырь, погоняющий стадо из нескольких тысяч паломников по домам, она вряд ли имела себе равных.
– С тем количеством маны, которое у него имелось, таргианцы ни за что бы не захватили его врасплох, понимаете? – процедила она. – И уж тем более не одолели бы. Может, это дело рук самого Зэца?
– Но зачем похищать его? Почему они просто не убили его и не бросили тело, чтобы его нашли Свободные?
– Не знаю, – вздохнула Урсула. – Возможно, потому, что Зэц желает устроить публичную казнь в Тарге. Возможно, им потребуется несколько дней, чтобы вернуться с новостями.
– Ага! Кто-то поехал туда?
Она кивнула с отсутствующим видом.
– Я слышала, Догтан, Тьелан и Джулиан. Возможно, еще Домми. Может, они захватили с собой кого-нибудь еще. Не знаю. Они нашли лодку чуть выше по течению. Крикнули кому-то, когда их проносило мимо.
Ноги у Алисы подгибались от усталости. Если она сейчас не сядет, она просто упадет. Она прислонилась к дереву – пока сойдет и так.
– Не слишком ли много людей пытаются освободить Эдварда? Правда, я не могу поверить в то, что Эдварду необходимо, чтобы его спасали. То есть я имею в виду, если он победит Зэца и заберет всю его ману, ему ведь не нужно будет этого, разве нет?
Урсула оглядывалась по сторонам, словно выискивая попрятавшихся по кустам бестолковых джоалийцев.
– Не думаю, чтобы они имели в виду в первую очередь спасение. Они хотели поймать этого подлого желтоволосого извращенца, чтобы заставить его жрать собственные потроха.
– Что? Вы имеете в виду Доша?
– Доша! Доша Предателя! Это он выдал Экзетера таргианцам, разве вы не слышали? Он, и никто другой! И если я доберусь до него когда-нибудь, он пожалеет, что его мать родила, обещаю вам. А вы куда? Собираетесь возвращаться Домой? Тут, в Товейле, есть один портал, к которому мы знаем ключ.
Алиса покачала головой:
– Нет, пока не узнаю, что случилось. И вы совершенно уверены, что это Дош… – Одного взгляда Урсуле в глаза было вполне достаточно. Но все равно это казалось невероятным. – Эдвард очень ценил Доша. Он доверил ему деньги, не забывайте.
– Христос тоже доверил свои Иуде!
Проклятие! Было дело. Алиса чувствовала себя слабой и разбитой.
– Пожалуй, я пойду в храм и помогу епископу с уборкой. На случай, если мы больше не увидимся…
Они наскоро попрощались. Оставив Урсулу Ньютон и дальше имитировать самца-лося по весне, Алиса на негнущихся ногах потащилась дальше по холму.

60

Судя по всему, солдаты столкнули лодку в воду кормой вперед, ибо Дош обнаружил, что сидит в остром ее конце, который принял за нос. Он съежился на банке, надеясь, что его забудут – не самая несбыточная мечта, ибо рулевому полагалось быть полностью занятым тем, чтобы удерживать курс при лунном свете, а четверо гребцов должны были сидеть лицом к корме. Первой его мыслью было снять мокрые башмаки и растереть ноги, чтобы они хоть немного ожили, однако он обнаружил, что обе руки ему нужны для того, чтобы цепляться. Посудина прыгала и раскачивалась так отчаянно, что он с трудом удерживался на месте. Кроме того, лодка сразу же набрала воды, так что башмаков он мог уже и не снимать. Потом что-то больно ударило его в бок, и сержант проскрежетал какой-то приказ по-таргиански.
Дош понял, что приказ адресован ему. Еще он понял, что остальные четверо не столько гребут, сколько лихорадочно отталкивают от лодки бревна, льдины и другие плавучие обломки, используя весла в качестве шестов. Заостренными оказались у лодки оба конца; Дош сидел как раз на корме. Душ водяных брызг наполовину ослепил его. Банка подпрыгнула под ним, пытаясь сбросить седока за борт.
– Говорите медленнее, – попросил он и повторил то же самое по-лемодийски, которому обучился в постели у Ангуан четыре года назад.
Один из взмокших солдат знал лемодийский достаточно хорошо, чтобы свирепо выругаться на нем.
– Хочешь, чтобы мы утонули? – процедил он в конце своего монолога.
Дош перевел взгляд на реку. Она напомнила ему бурно кипящую кастрюлю черной воды, в которой спичками крутились бревна в несколько раз больше их лодки; некоторые из них еще не лишились корней и сучьев. Вверх на гребень волны и тут же вниз, а потом опять вверх. Может, им нужен впередсмотрящий? Нет, солдат швырнул в него деревянным ведерком, и он понял: они хотят, чтобы он отчерпывал воду. Он мог бы и сам догадаться, что не должен рассчитывать на дармовой провоз у таргианцев.
Он потянулся за ведерком и тут же чуть не пробил головой днище лодки. Чертыхаясь и отплевываясь, он сел, убрался подальше от гребцов, чтобы не мешать им, и принялся черпать.
Он черпал и черпал, его руки уже готовы были оторваться, ночь превратилась в сплошной кошмар из ведер и ледяной воды. Проклятое древнее корыто с каждым новым столкновением текло все сильнее. Вода каталась по днищу взад и вперед, и он едва не тонул в ней. Он то погружался в воду, захлебываясь ею, то оказывался лежащим на мокром дне лодки, а затем новая волна швыряла его спиной на банку.
Местуотер слился с Сальторуотером, который впадал в Мидлуотер, а тот, в свою очередь, – в Таргуотер, разлившийся на несколько миль вокруг и затопивший поля и леса. Течение не замедлилось, но сделалось чуть ровнее. Лодка реже сталкивалась с обломками, и это было очень кстати, ибо посудина погружалась в воду все сильнее. Солдаты все чаще использовали весла для того, чтобы грести, и все реже для того, чтобы отталкиваться ими, стараясь удерживать полную воды лодку в главном русле, подальше от полупогруженных деревьев и изгородей, напоминавших о том, что здесь когда-то был берег.
Дош уже работал из последних сил. Вода в лодке прибывала. В конце концов один из таргианцев отобрал у него ведерко и начал отчерпывать воду в три раза быстрее его. Дош вернулся на кормовую банку, съежился калачиком и попытался хоть немного согреться.
Первые лучи рассвета тронули небо, от реки начал подниматься туман. Из дымки на них надвигался мост. Сержант выкрикнул приказы, весла скрипнули в уключинах, лодка вильнула, выпрямилась и устремилась в треугольник бурлящей воды между двумя устоями. Пролет мелькнул всего в нескольких дюймах над их головами, и нос лодки исчез в белой пене. Несколько мгновений казалось, что они вот-вот пойдут ко дну. Дош цеплялся за клюз, чтобы его не смыло за борт. Солдат с ведерком снова принялся черпать – лодка все еще держалась на плаву. Другой солдат отложил весло и тоже начал черпать.
Промокший до нитки, дрожащий Дош смотрел вперед, в призрачный туман, прикидывая возможности побега. Солдаты кричали и махали руками, узнавая одним им известные ориентиры. Им явно оставалось совсем немного до Тарга, но и до окончательного потопления было недолго. И если им вздумалось бы выбросить за борт лишний груз, Дош знал, кто будет этим грузом. Река текла здесь почти вровень с верхом дамбы, выше уровня полей. Из тумана выплывали и пропадали за кормой неясные очертания деревьев и домов.
Солдаты были измождены не меньше его. Вопли сержанта делались все громче и тревожнее, двое продолжавших еще грести солдат пытались подчиняться им, потом рулевой сам взялся за третье весло, но их усилия ни к чему не привели. Неодолимое течение несло лодку почти вплотную к откосу дамбы, крутому, глинистому, местами подмытому, так что деревья наклонились к воде, нависая над ней или вообще плавая в ней наподобие бакенов, удерживаемые на месте только оставшимися корнями. Лодку сунуло носом в берег, опасно накренило, потом поток подхватил ее и понес кормой вперед прямо в переплетение ветвей и прочего хлама, угрожающе скрежетавших по дну и бортам. Таргианцы бросились на дно лодки. Когда лодка снова начала набирать скорость, Дош увидел прямо по курсу толстый ствол и встал.
Удар чуть не выбил из него дух. Он царапал кору одеревенелыми пальцами, пытаясь удержаться. Чья-то голова ударила его по ногам, лишив опоры. А потом он лежал на стволе; лодка исчезла. Его убежище угрожающе тряслось и клонилось к темной воде, кипевшей под ним. Он с трудом подтянул ноги и лежал, дрожа и борясь с приступами тошноты. Он смог! Он убежал!
Дерево тряслось и наклонялось – все новые корни высвобождались из глины. Он осторожно сполз по стволу на берег и выбрался на тропинку. Река неслась под ним, а весь остальной мир был смыт белым туманом, и от него остались только тени. Смертельный холод пробирал его до костей. Он должен двигаться, если не хочет замерзнуть. Он снял башмаки, чтобы вылить из них воду, но руки его так окоченели, что он не смог завязать шнурки. Оставив шнурки болтаться, он пустился трусцой по тропе. В башмаках хлюпала вода. Когда он понял, что бежит в Тарг, было уже слишком поздно возвращаться назад.
Кроме того, в городе у него гораздо больше шансов найти какую-нибудь пищу и кров, чем в сельской местности. И потом, там был Д’вард. Если только его лодка не потонула, он, возможно, уже в Тарге, меряется силой с Зэцем. Когда он исполнит пророчество, он может уделить минуту и Дошу.
Д’вард – его единственная надежда. Свободные решили, что он предал Освободителя. Вздор, как он мог совершить такое за деньги? Это было просто несправедливо – ведь именно предложенные джоалийцами тридцать серебряных звезд за то, чтобы он предал Освободителя, и привели его к нему в самом начале? И ведь он не взял тогда этих денег, так зачем бы ему брать их сейчас, после всего того, что Д’вард сделал для него? Он должен найти Д’варда, чтобы тот снял пятно с его имени.
Усталый, замерзший, голодный, он кое-как тащился вперед, бормоча сквозь стук зубов молитвы. По мере того как светлело, туман делался гуще. В мире вообще все зыбко и неопределенно. Его раскаяние принесло ему не больше добра, чем былые грехи.
По дороге ему не встретилось ни души; казалось, он живет в собственном, призрачном мире. Все друзья, которыми он дорожил, теперь настроены против него; для Свободных он – предатель, а для таргианцев – еретик. Тропа перешла в дорогу, потом в городскую улицу. История повторялась. Четыре года назад он приходил в Тарг с Освободителем. Тогда эфоры собирались казнить старого доброго Злабориба, приняв его за Д’варда, а Д’вард хотел занять его место на плахе. Сам Муж вмешался, чтобы не дать ему умереть. Злабориб все равно погиб, исполнив пророчество: «Позор, позор! К Мужу ступает Д’вард со словами „Убей меня!“. И падет молот, и осквернит кровь священный алтарь. Воители, где честь ваша? Так позор вам».
Теперь Д’вард снова возвращался в Тарг… неужели он с самого начала задумал это? Как знать. Ведь предупреждал же он Доша об опасности этих приказов, так что, наверное, все же знал, на что шел. Вмешается ли Карзон еще раз? Но ведь Д’вард не просил на этот раз о смерти, верно? Или просил?
Так о каком же посещении говорилось в пророчестве?
Убогий, убогий город! Узкие улицы, похожие на крепости дома с зарешеченными окнами-бойницами и окованными железом дверьми. Даже туман не скрывал его уродства, он только обволакивал все сыростью. Безрадостное, унылое место! И почти ни одной женщины на улицах, только гладко выбритые, угрюмые таргианские мужчины. Каждый из них носил меч, ибо только рабы здесь ходили без оружия. Все носили те же короткие одежды, что и летом, едва закрывающие ноги. Унылые бурые цвета. Унылый бурый город. Туман.
Куда идти? Дош крался от двери к двери, стараясь не мешаться под ногами у этих чванливых вояк, стараясь вообще не попадаться им на глаза. У него не было знакомых в Тарге. Он помнил, где находился притон Лудильщиков, но наверняка там случится кто-нибудь из шайки старого Бирфейра, и уж они-то вырвут у Доша печень прежде, чем он успеет пикнуть. И потом, он сильно сомневался, что сможет даже просто дойти туда. Если он сейчас же не поест, он лишится чувств. Если он лишится чувств, его бросят в реку или закуют в кандалы.
– Я вижу, ты все-таки добрался.
Тион был одет как обычный юноша-таргианец. Не более того – его одежда была до неприличия коротка и практически расстегнута спереди, а башмаки из мягкой кожи едва закрывали лодыжки. Зато рапира на поясе едва не цеплялась за булыжную мостовую. На прекрасном лице застыла вполне традиционная таргианская презрительная ухмылка.
Дош, дрожа, привалился в дверному косяку. Улица плыла перед глазами, мокрая одежда липла к коже.
– Где Д’вард?
– В настоящий момент он предстает перед судом. Его обвиняют в святотатстве по отношению к нашим возлюбленным богам.
– И что будет дальше?
– Ну, он не слишком помогает следствию. Пожалуй, у него один шанс против десяти миллионов, что его оправдают. – Тион самодовольно ухмыльнулся.
– А потом?
В переулке клубился туман. Юноша придвинулся ближе, но не сделался от этого более материальным. Он уперся локтем в каменную стену и улыбнулся Дошу.
– При желании суд может приговорить тебя к смерти даже за то, что ты пукнул в общественном месте. Они вышибут ему мозги в храме, прямо перед статуей Зэца.
– Эй, парень! – Перед Тионом остановился дородный таргианец.
Тион чуть приподнял бровь.
– Воин? Могу я услужить тебе чем-нибудь? – Он не пошевелился, оставшись стоять все в той же раскованной позе.
– А ну застегнись! Непристойно выставлять себя вот так!
– О боги! – вздохнул Тион. – Только и всего? Ступай-ка ты Домой и выпотроши себя, воин.
Таргианец по-военному лихо отдал честь.
– Будет немедленно исполнено, воин! – Он повернулся и поспешил туда, откуда пришел.
Тион пожал плечами:
– Ну, милый Дош, на чем мы остановились?
– Д’вард пришел сюда, чтобы убить Зэца!
– Совершенно верно. И Зэц умрет. Он сам этого еще не знает, но умрет. Скорее всего. Он сделался серьезной помехой. Проблема только в том, что Д’вард тоже умрет.
– Нет!
– Боюсь, что да, Дош. Какая неприятность! Такой славный паренек! Но для Пентатеона слишком опасно оставлять его в живых. Он слишком хорошо показал себя в Игре! Право же, за каких-то два месяца он сумел перехитрить самого Зэца, а уж он-то игрок не нам чета. Кто знает, за кого он возьмется потом? Нет, Д’вард должен умереть, мой милый!
– Нет!
Чародей как будто заинтересовался.
– Нет? Я честно обещал, что не буду пытаться спасти его. Не могу же я нарушить свое слово, а, Дош?
Дош пожал плечами. Довериться Тиону было бы безумием. Он порочен. Он вообще не знает, что такое честная игра.
– Ты можешь его спасти?
– Скорее всего нет. Это слишком трудно. Но если бы я попробовал… Во что это тебе обойдется, милый Дош?
– Что угодно! Что тебе нужно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53